Корни утопии «зелёного перехода»: гностицизм как призрак Западного Проекта

В новой беседе Юрия Романенко с Павлом Щелиным мы продолжаем рассматривать корни философии «зелёного перехода». В этой беседе Павел Щелин рассказывает о роли гностицизма в появлении современных "зеленых".

Друзья! Всем привет, серферы, бездельники, девианты. Мы продолжаем наши беседы. Павел Щелин у нас в эфире. Наша беседа с Павлом по поводу философии Герберта Маркузе и ее фундаментальной роли для обоснования зеленого перехода вызвала большой интерес, мы были приятно удивлены. Очень много людей ее прочитало, просмотрело.

Мы тогда говорили, что если аудитория захочет углубиться дальше в эту тему, то мы сделаем еще один экскурс. Поскольку аудитории это хорошо зашло, и она изъявила такое желание, то этот экскурс мы сегодня и осуществим.

Да, спасибо. Действительно, я долго сомневался, стоит ли делать такую лекцию, потому что она посвящена очень с одной стороны, крайне актуальным вопросам, но с другой стороны, она достаточно чисто философская. Мне было важно посмотреть, какая будет реакция. И вот Маркузе дал мне определенную силу все-таки подготовить этот материал.

Как я отметил в предыдущей лекции, чтобы по-настоящему понять корни того мышления, на котором строится все подобные утопические проекты, по-хорошему надо делать отступление назад, на несколько тысячелетий. И в сегодняшней лекции, которую, я думаю, мы разобьем в итоге на две-три части, я начну этот рассказ. Надеюсь на ваш отклик, друзья, на то, чтобы вам это было понятно, интересно, и тогда будем продолжать.

Итак, поскольку тема слишком глубокая, я сразу хочу сделать несколько уточнений, ограничивающих предмет моего рассказа. Я не собираюсь и не в состоянии дать полный рассказ о всех религиозных аспектах мистических учений, о конкретном содержании тех или иных гностических групп в древности, их было несколько сотен кружков, и это было бы просто нереально делать в рамках нашего формата. И точно также в будущем я нее буду раскрывать все содержание той или иной традиции. Те, кто хочет ознакомиться с этими вопросами более подробно, я буду по ходу лекции отсылать к авторам, к первоисточникам, к более специализированной литературе.

О чем же я буду говорить. Я попробую это выразить своего рода метафорой. В момент начала ХХ века, когда пишет Эрик Фёгелин (это первое имя, первый философ, чьи работы я искренне рекомендую для тех кто хочет ознакомиться глубже с темой), тот феномен, который он назвал гностическое мышление, сложился и стал своеобразной большой широкой рекой, настолько привычной интеллектуальному пейзажу западного человека, настолько пропитавшей язык его интеллектуальных дискуссий, что эта река стала практически неразличима – она настолько привычна, что ты ее не замечаешь, такой своеобразный «воздух» современности.

Целью моей сегодняшней лекции будет показать те истоки и те ручьи, из которых эта река оказалась сформирована. Это идеи, которые разбросаны временем и тысячелетиями; идеи, носители которых далеко не всегда давали себе отчет насчет тех тезисов, которые они произносят. Но эти идеи также актуальны в ХХІ веке, как и в І веке нашей эры. Их необходимо знать сегодня, чтобы понимать логические последствия тех или иных базовых представлений о реальности.

Я хотел спросить. Вот сидит так какой-то человек, вот это все смотрит, и такой голосок: «А какое это имеет отношение к зеленому переходу?»

Это имеет отношение даже более прямое. Человек гораздо менее оригинален, чем мы склонны думать. На самом деле, очень многие фундаментальные направления мысли так или иначе все идут подобно дереву. Ты свернул в одно время по одной ветке в самом начале, и дальше уже начинаются эти варианты. Но вот я хочу, условно говоря, показать те фундаментальные корни, из которых растет та или иная идея.

А зачем это нужно знать? Ну, наверное, чтобы вами меньше манипулировали. Потому что когда у тебя есть карта реальности, когда ты понимаешь, на что обращать внимание, тебе очень хорошо становится понятно, из какого сора растут те или иные тезисы, идеи, высказывания политиков, журналистов, спикеров и т.д. Я бы сказал, вот зачем это нужно знать любому заинтересованному слушателю.

Итак, первый из вот этих ручейков возникает на рубеже І века н.э. Это, собственно, гностические секты в Римской империи. Мой сегодняшний рассказ будет в основном о них. Он будет о том, в каких интеллектуальных условиях возник определенный способ восприятия мира, и какие ключевые элементы этого мировоззрения через века протекли в современность, став по-своему, я бы сказал, родовой травмой западной политической мысли, которую мы увидим и в марксизме, и в позитивизме, и в коммунизме, и в современной зеленой революции. Вот эта родовая травма – своеобразная тень западного мышления, она возникает именно тогда.

Итак, гностицизм рождается в среде греческих полисов в момент глубокого исторического кризиса, когда старый мир греческих городов-государств оказывается поглощен сначала империей Александра Македонского, а потом и Римской империей. Он возникает в момент исторического кризиса.

Исторический кризис наступает в тот момент, в особый момент времени, когда происходит разрыв поколенческого опыта, когда существующее мировоззрение, существующие слова перестают быть адекватными присутствующей в опыте реальности, или соответственно та реальность, которая была адекватна этим словам, перестает существовать. Используя язык греков, когда циклос больше не в состоянии удовлетворить запросы хроноса.

Когда возникает исторический кризис, человек оказывается в состоянии растерянности, он не знает, что ему думать о мире, что ему делать в этом мире. И поскольку для феномена индивидуального человеческого сознания вот это понимание того, как жить в мире, гораздо важнее, чем абстрактный технологический прогресс. Исторический кризис всегда создает очень мощную почву для развития гуманитарного мышления.

Чтобы понять глубину исторического кризиса, в котором оказался образованный житель греческого полиса, надо сделать отступление и понять, из какого момента он уходил. Это время гомеровской Греции, это время расцвета греческих городов-государств.

Что это было? Это время небольших, очень соразмерных этому человеку городов-государств, очень своеобразного рода понятный и уютный мир. Через идею полиса греки смогли примирить отдельного человека не только с ключевой политической проблемой любого политического сообщества, именно как мы такие все разные, уникальные, с различными способностями, богатством и половозрастными характеристиками сосуществуем вместе. Греки нашли на время ответ на этот вопрос.

Ну и они примирили через идею полиса человека с проблемой его личной индивидуальной смертности. Греческий ответ состоял из двух решений. Это был ergo и ритуал. Ergo это запись о героическом действии города, сохранившимся в истории. Это история войн, побед и подлинников городов-государств. Ты оставляешь свое имя в истории своего города, и тем самым оставляешь и след в истории. Через вот это твоя индивидуальная судьба каким-то образом примиряется.

Город конечно все равно может погибнуть, даже все здание греческой цивилизации было бессильным перед главным богом греческого пантеона, фатумом, судьбой. Но поскольку каждый грек был настолько тесно связан с судьбой его конкретного города-государства через систему ритуалов, через систему политического участия, что он не особо то и боялся умереть. Трагизм бытия и внимание к индивидуальной смерти для древнего грека было совершенно другим, чем для современного человека, потому его в гораздо меньшей степени мучили вопросы индивидуальной совести, муки этой индивидуальной совести.

Если мы читаем Илиаду, и мы смотрим на действия этих героев, мы видим то, что их заботит, например, слава, их заботит то как остаться в истории, но их не заботят глубоко муки индивидуальной совести, столь типичные для нас.

Но ситуация, вот этот уютный мир, что впоследствии можно назвать своего рода золотым веком, он постепенно меняется по мере укрупнения городов-государств, из объединения в союзы, появляется новая философия, начиная с Сократа, начинается знаменитые драмы Эсхила и Софокла, в которых собственно первые возникает такая по настоящему глубокая драма индивидуальной личности и твоего личного индивидуального нравственного выбора. Например, в Антигоне это очень хорошо проявлено. И жизнь человека постепенно перестает быть понятной.

А уж в особенности после завоевательных походов Александра Македонского, а потом завоевания Греции Римом, бывший гражданин полиса превращается в гражданина империи и становится окончательно и бесповоротно потерянным и неуверенным в себе, в своем месте в этом мире.

Чтобы было как-то более понятно, я отсылаю к работам философа начала ХХ века Хосе Ортеги-и-Гассета, самое известное из них «Восстание масс», но я советую просто читать все, до чего дойдут ваши руки, с переводом или без, потому что он в своих работах очень хорошо описал вот эту проблему своеобразной перегрузки сложностью бытия человеческого сознания.

В основном он описывает эту проблему, что происходит с мышлением и индивидуальным и массовым, когда сложность окружающего мира вокруг тебя становится слишком большой, слишком сложной для твоего осознания, когда смешение культур, смешение времен, смешение этносов, рас, народов создает ситуацию, в которой индивидуальный человек оказывается глубоко потерянным, когда все становится везде и нигде, когда становится совершенно неясно, кто мы, кто я, и где я. Индивидуальная личность оказывается в состоянии полной потерянности.

На самом деле, феномен крайне актуален для начала ХХІ века, для кризиса глобализации. Своего рода гностицизм возникает как один из первых кризисов глобализации, просто соразмерный. Потому что тогда миром был не весь большой шарик, а пределы Средиземноморья, по сути, где вся ойкумена, освоенный мир, он для греческого мышления сводился к этому Средиземноморью.

И я уже приводил пример, который мне очень дорог – пример того, как все богатство греческой философии, римской философии оказалось абсолютно бессильным найти вопросы в этом большой и крайне сложном имперском мире. Этот пример я уже приводил –это Цицерон.

Цицерон – это воплощение всей накопленной мудрости. Он знал всех предшествовавших ему философов, весь накопленный его багаж знаний, он был верховным понтификом культа, выполнял религиозную функцию. Но при этом он был не в состоянии ответить на вопрос, существует ли божество, ни на вопрос, как гармонизировать наши внутриимперские отношения. Это одновременно человек, который и знает все, и не знает ничего.

Империи тогда еще не было.

Республика. Но это как раз кризис республики, трансформация. Греция уже к тому моменту завоевана. И кризис этот ощущается крайне остро. И вот в этот момент крайне острого исторического кризиса рождается то, что в дальнейшем мы станем называть мистицизмом.

Мистицизм – это множество различных сект, это никогда не стало учением масс. Но это крайне популярная в интеллектуальной среде, среди элит (причем достаточно открытая для входа и необразованных), но прежде всего довольно элитное увлечение. И судя по всему, эти секты, эти гностические системы мысли возникли в результате факта вот этой греко-римской мысли с иудаизмом, с евреями, потому что очень сильно их язык, тексты опираются на символизм и образы из Ветхого завета.

Долгое время мы знали о гностиках лишь по сочинениям их противников, по полемике с ними святого Иеремии Лионского, святого Августина, святого Епифания Критского. И долгое время на самом деле историки сомневались, насколько это честное и адекватное описание оппонента. Но когда были найдены многие оригинальные рукописи, например знаменитые Кумранские свитки, то по крайней мере мы смогли утверждать, что христианские авторы не искажали содержания работ своих интеллектуальных оппонентов: они их высмеивали, презирали, но вот содержание они не искажали. В этом смысле честность полемики была очень хорошей новостью.

Что такое гностицизм? В отличии от предшествующего ему язычества гностики приняли библейский тезис о том, что мир сотворен единым Божеством. Это был радикальный разрыв с той языческой цивилизацией, которая была, где Бог – это своего рода проекция людских качеств, их предельность в человеческом воображении: предельность мудрости, красоты, мужества, военной доблести и т.д.

Гностики делают своего рода более такой шаг более большей абстракции – они признают абсолют единого Творца, создавшего вот этот существующий мир вокруг них в цельности. Но дальше гностики делают вывод, который звучит достаточно парадоксально: они говорят, что именно потому, что мир вокруг нас, который дан нам в опыте такой, какой он есть, и потому что он создан этим Божеством, мы в принципе можем сделать вывод о том, что Бог то не очень то и хорош. Вот то что мир такой какой он есть, не очень хорошо характеризует Бога – вот первый такой фундаментальный гностический вывод.

И причина, почему для гностиков это не хорошо характеризует Бога – потому что этот мир состоит из материи. А материя — это нечто низкое, предосудительное. Ключевое переживание гностиков того периода – это ощущение мира как тюрьмы, в которую был заточен человеческий дух, который не от этого мира. Вот этому отчужденному духу крайне некомфортно в материальном мире, поскольку его с ним ничего не роднит.

Я рискну предположить, на индивидуальном психологическом уровне понятно, откуда берется это желание. Вот твое индивидуальное мышление, раздавленное сложностью вот этого вселенского порядка, вот этого имперского универсализма, оказывается неспособным найти в нем источник для осмысленной жизни. Это объективно создает глубокую депрессию. В таком мире жить некомфортно, психологически некомфортно. И из нее не было выхода.

А полемика с Библией позволила некоторым группам интеллектуалов и мистиков найти причину своей ненависти и дискомфорта вот этого Бога-творца, сотворившего очень такой неприкольный, неудачный мир, в котором им жить очень неприятно.

Опять-таки, гностических схем крайне много, но в целом они все укладываются в более-менее такую одну схему, достаточно красивую и привлекательную. Ее интерпретацию мы видим сегодня даже во многих реально существующих мистических или духовных группах.

Что говорили гностики. Сначала был самый верховный Творец, самый великий Абсолют. Но этот Абсолют был, разумеется, полностью духовный. Он сотворил другие духовные силы, и эти духовные силы существовали в некоей космической гармонии. Многие из гностиков были астрономами и астрологами, занимались движением планет, поэтому божества они ассоциировали с движением космических сил.

Но в какой-то момент равновесие было разрушено. Разрушено оно было из-за того, что одно их вот этих космических божеств духовных более низкого уровня возлюбило вот это верховное Божество, верховных Абсолют. И из плода вот этой неправильной любви родился Бог уродец, которого другие Боги поместили в своеобразный изолятор. И уже находясь в этом изоляторе, он сотворил материальный мир, в котором мы живем. Наши мир, согласно гностикам, это результат неудачного творения Бога уродца, низшего из череды космических божеств.

Дитя аборта, короче говоря.

Да. Гностики где-то так бы и сказали. И соответственно мы, все живущие люди – это результат действий вот этого некомпетентного Бога. Ну захотелось ему творить – ну твори нормальные духовные сущности, твори ангелов, твори все такое. А он, дебил, сотворил убогий материальный мир. Но он этим не ограничился – он решил в некоторые свои творения вкладывать частичку своей души.

Но и это еще не все. Мать этого Бога, та, первая, из плода неудачной любви которой это все и возникло, София, единственная кто иногда заглядывает в эту материальную тюрьму. Если ей жалко творения своего неудачного сынка, и она в эти некоторые особые души вкладывает и частичку своего неиспорченного Божества.

И так, согласно гностикам, возникает принципиальное деление людей всех на три группы. Первая это бездуховные, которые обычно масса. Вторые это те, которые обладают частичкой вот этого творца материального мира. гностики называли ее психикой. И третьи это те, которые обладают нормальным качественным осколком божества Софии, полноценной душой. Это пневматики, самые достойные. И это, собственно, гностики.

И вот задача, собственно, пневматиков – высвободить вот этот свой дух, вот этот свой осколок Божества и найти путь назад, в тот мир духовный, идеальный, откуда, по мнению гностиков, люди были выкинуты. И вот это особое знание – это и есть гносис. Наука о познании называется гносеология. Гностики считали, что обладают вот этим знанием, гносисом. Не все, конечно, а посвященные, которые являются проводниками в этот идеальный мир.

Климент Александрийский так зафиксировал ключевое положение гностицизма. Гносис – это знание о том, кем мы были, и чем мы стали, куда мы были сосланы, и о том, что есть рождение, и что есть перерождение. Сразу можно отметить почти буквальную идентичность вот этого гностического чувства оторванности от мира с термином отчужденности у Маркса. Вот этот ключевой элемент разорванности человека и окружающей его реальности и особое знание доступное посвященным, которые в состоянии преодолеть этот разрыв, оно вот к вопросам актуальности, оно из І века, но живет и здравствует в настоящее время по полной программе.

Ты можешь задать мне очень разумный вопрос – ну а как же понять, ху из ху? Кто пневматик, кто психик, а кто вообще непонятно кто. У гностиков был гениальный по простоте ответ. Схема крайне простая. Если ты поверил в то, что я тебе рассказал, прямо сейчас, значит, ты гностик, значит ты избранный. Теперь ты можешь начать обучение этому тайному знанию и преобразиться. А если то, что мой рассказ не вызвал в тебе отклик, значит ты…

Это значит, как у протестантов: раз у тебя деньги есть, получается бизнес развивать и все такое, значит, Бог тебя избрал, у тебя все хорошо. А не зарабатываешь – значит, что-то у тебя не так идет, значит надо еще работать и искать знак того, что ты избранный.

К протестантизму мы придем еще. Как раз ты начинаешь понимать образ потока, который я использовал, вот этот ручеек, вот она точечка, в которой этот принцип избранных рождается у гностиков очень хорошо. По красоте своей интеллектуальной это одно из самых вот… Я почему назвал это тень западный мысли. Это вот одна из таких теней, прагматически по красоте это гениальная идея, она позволяет решать множество проблем внутренних, особенно проблемы организации движения.

Если приводить более пример… Вотя тебе рассказал о страданиях рабочего класса, это в тебе отозвалось – значит, теперь ты можешь стать членом партии. Схема одна и та же, работает по одному и тому же принципу.

Я отсылаю к лекциям Андрея Кураева для более полного ознакомления с первоисточником. Это очень интересно читать на самом деле. Но поскольку предмет мой больше политическая философия, я покажу теперь, какое наследие вот этот исторический кризис оставил нам. Нужно понять, что христианству в первые пять веков нашей эры удалось достаточно успешно защитить свою доктрину. Разумеется, что вот этого неудачного Бога-творца гностики отождествляли с христианским Богом-отцом.

И вот это столкновение между этими двумя группами было не на жизнь, а насмерть, и христианам удалось эти секты по большей части выдавить. Эти секты были постепенно отброшены на окраины империи, где они постепенно сошли на нет. Хотя есть несколько гипотез о том, что с гностиками был знаком Мухаммед, то, что он с христианством познакомился через гностические секты, и отторжение этих гностических сект повлияло на создание ислама. Но это уже более история религиозных идей, отсылаю к более специализированной литературе.

Что нам важно. Нам важно, что вот этот способ гностического мышления родил 5 основных положений, способов взгляда на мир, которые будут возвращаться позднее раз за разом, и станут преследовать западную мысль на всем протяжении ее истории.

Собственно, первый принцип мышления – это заимствованное у Андрея Кураева выражение «оккультный расизм». Это убежденность, что существует несколько типов людей с качественно разными характеристиками, качественно отличные между собой. Причем переход между этими группами, с одной стороны, не до конца возможен. Например, у гностиков вот это предопределение «ты родился пневматиком, значит пневматик, если ты родился психиком, ты уже пневматиком не станешь». Напоминает о современной расовой теории, где раса выделяется такой характеристикой.

Ну или хороший «новый дивный мир».

Да-да-да. Но, с другой стороны, на практике очень просто войти в круг избранных: достаточно просто вступить в правильную организацию. Если ты пришел на мою лекцию, слушаешь меня, и тебе понравилось – мы с тобой явно братья по духу, осталось дело за малым – приходи на нашу вечеринку, и мы тебе все хорошо объясним. Де-факто никакой духовной работы шот человека не требуется, кроме как выполнения определенных ритуалов, покорному следованию тому, что тебе говорят учителя. И что самое важное – овладевание правильным, тем, что мы сегодня называем дискурсом, языком движения. Когда гностики говорили с Софии, эонах, эманации и прочем, это звучало прямо говоря как бред для непосвященных. Но для них это был особый язык, который позволял им общаться.

Когда большевики начинали говорить о классовой борьбе, о партиях, движениях, революции, звучало примерно также. Схема работает. Но когда ты овладевал этим языком, ты оказывался в «круге своя».

Точно так же, как сегодня климатические изменения, повышение температуры и т.д. Зеленый переход, карбонизация, декарбонизация…

Новая экономика. Что такое «новая», какая она «новая», новая, круговая экономика… Это вот заметь, в цитатах ключевых спикеров, они же постоянно говорят: «Нам нужен новый язык, нам нужна новая экономика». Идея нового языка – нового, особого языка, которым необходимо овладеть, если ты хочешь быть в теме. Если ты им не обладаешь, ты не в теме, значит, ты не избранный, значит, ты лох. И значит, вообще-то ты исключенный.

Исторически у нас вот это язык всегда в отличии от реального языка, который сложен, который укоренен в реальность, и который всегда недостаточен, в каком-то смысле наш язык это только символ. Это символ, которым мы указываем на что-то в реальности, но мы не претендуем на полное исчерпывающее его описание.

А гностический язык всегда претендует на то, чтобы быть ключом к исчерпывающему объяснению мира во всей его тотальности. Позднее мы это увидим в языке Разума Просвещения, в языке Духа истории Гегеля, в диалектике материализма Маркса, в жрецах науки позитивизма, в активистах новых левых движений. Каждый из них создавали свой конкретный язык, которым только-только нужно овладеть – и все, и вообще все станет понятно в мире, все станет исчерпывающе понятно. Но овладеть им, понятное дело, сам ты не можешь, тебе нужно включаться, быть интегрированным в особую структуру. Первое наследие.

Ну, и соответственно из этого вытекает второй тезис о том, что гностицизм, гностическое мышление убеждено в существовании посвященных, носителей тайного знания, круга избранных, окруженных, кстати, кругом сочувствующих. Параллели с христианством, потому что это был основной исторический соперник. Если христианство открыто для всех, его тексты едины как для священника, так и для мирянина, нет Библии для посвященных, то гностики настаивают на исключенности. В гностицизме сочувствующие должны пройти ряд особых ритуалов и следовать определенным нормам, но избранные, вот этот круг внутри круга, они свободны от всего на самом деле, и ведомы только своей волей, своими привилегиями.

Совсем упрощая – у любого гностического по природе движения всегда есть «партия внутри партии». Это как у Оруэлла в «1984»: есть обычный круг, внешней партии, а есть внутренний, избранный круг, и он освобожден от всего. Вот он истинный. Твоя задача – пройти в этот внутренний круг.

Как КПСС, короче говоря.

Да, абсолютно. Но берется это оттуда. Они придумали эту идею о том, что концентрический круг посвященных, в центре которого находится только твое выражение самого себя.

Третий гностический принцип соответственно логично возникает – это принцип инверсии традиции и нормы. Это отрицание всех ценностей и перестановка акцентов: то, что норма считает благом это порог, и наоборот. Чтобы было понятно: героями первыми гностической секты были Каин и дьявол. Поскольку мир сотворен неудачно, значит все те антагонисты Библии на самом же деле наши парни, они просто хотели вернуть нас в идеальный мир, а мы дураки не понимали, и вообще надо их понимать.

Но на практике, то, что более важно для нас: вот эта идея отрицания полное традиции накопленного предыдущего для тебя опыта, точнее убежденность в том что весь предыдущий накопленный опыт тебя обманывает, она проявляется в том, что любое гностическое мышление, то мышление, которое намеренно, не намеренно строится на гностических принципах стремится стирать прошлое, стирать историю, объявлять о том что с нами только то и начинается, мы начинаем историю с чистого листа. А все что было в прошлом до нас, это царство мрака, обмана. И вот это мы видим постоянно, вот это стремление обнулять, стирать время начинать с чистого листа. Примеры искать не надо, почитайте все новости предыдущего года.

Почему это актуально. Если у вас возникал вопрос, почему в Америке сносят памятники, то вот примерно поэтому. Потому что это неизбежно. Если ты встал на путь такого восприятия мира, ты рано или поздно к этому придешь, потому что тебе нужно оправдывать собственную исключительность. В противном случае, если ты будешь постепенно строить свое движение на том, что в прошлом было что-то такое что мы можем взять и т.д., то ты не ощущаешь себя вот этим знающим, тогда твое знание перестает быть настолько ценным, настолько исключительным для твоей аудитории.

Четвертый принцип – это доведенный до предела нарциссизм среди интеллектуальной элиты. Является это в двух ипостасях. Первая ипостась – это стремление к качественно иной жизни, заточенное на максимальное выражение собственного «я». Но в контексте гностиков это выражалось в сексуальных оргиях и прием веществ в таких масштабах, что техновечеринки современного Берлина нервно курят в сторонке. По сравнению с тем, как гностики проводили свои ритуалы и мистерии, это детский лепет. Из того что мы читаем в описаниях, эти группы умели проводить время.

Может им просто завидовали их враги – клерикалы.

Это важно было наполнить философским смыслом, потому что вот эта идея отторжения себя, для гностиков крайне важно намеренно выделить ваш образ жизни от образа массы. При этом массе ты будешь рассказывать о совершенно другом.

Есть большая разница между богатым предпринимателем и аристократом, который не скрывает своего лучшего положения оп отношению к крестьянину или рабочему. И партийным чиновникам, которые рассказывают вам о высоких идеалах, если осовременивать, призывают массы отказываться от избыточного потребления, в то время как за закрытыми дверями царит декадентство, которое и не снилось персидским шахам. Вот это очень гностическая тема.

Особенно по мере твоего вхождения во внутренний круг. Чем ближе ты входишь в этот внутренний круг, тем более ты становишься освобожденным от плебса и от всех вот этих… Опять оккультный расизм: ты хочешь постоянно войти в круг избранных. И проявляется это и в поведении максимально освобожденном поведении от любых норм. Это очень гностическая тема.

И с этим связан второй элемент. Традиционно классические гностики очень не любят идею семьи и просто размножения. Они на практике считали, что поскольку мир такой каков он есть, уродливый, а все-таки в людях есть какие-то осколки Божества, а в некоторых даже осколки вот этой Софии, то привлекать новую жизнь в этот несовершенный уродливый мир – это совершенно недостойно духовного человека. И способы не привлечения были разные: некоторые занимались самокастрацией, некоторые на ритуалах смешивали различные жидкости и употребляли их. Но суть в том, что вот это недоверие повседневному ходу жизни, недоверие семейной среде, недоверие родственным связям, отношениям родителей и детей, оно гностиков преследует.

В принципе оно и понятно, если ты объявляешь весь опыт до тебя царством мрака и царством обмана, то тебе хочется максимально от того дистанцироваться. Особенно мне кажется в контексте вопроса экологической повестки. Я цитировал Маркузе, который считал, что размножение безнравственно, потому что если бы на размножение, то мы давно бы все потребляли бы достаточно и не засоряли бы природу. Внезапно вот эти мистерии І века нашей эры приобретают поразительно актуальный характер.

От гностиков легко прийти к фестивалям хиппи.

Очень, абсолютно. Дорога один в один, причем, честно говоря, я думаю, они бы ощутили себя как дома. Потому что вещества есть, оргии есть, все что нужно есть, идея собственно особой духовности есть – осталось дело за малым. Плоды одного древа в этом смысле.

И наконец, в конце пятое положение, оно для нас ключевое. Что такое мир? Как мы воспринимаем мир в его цельности как таковой? Для гностиков главный тезис, который я уже упоминал, что не какие-то элементы мира несовершенны, не какие-то практики несовершенны, не какая-то часть реальности несовершенна – но мир во всей его тотальности, все окружающее тебя это нечто ужасное. Причем человек жить не должен. И соответственно поскольку человек в этом жить не должен, с этим нужно что-то делать.

Иначе возможны два варианта ответа. Ответ древних гностиков сейчас непопулярен, потому что идея древних гностиков была убегать из этой реальности. Главная цель была покинуть эту несовершенную реальность. Во второй лекции я объясню, как от идеи покинуть реальность мы пришли к идее трансформации реальности.

Но корень один, глубокая убежденность в том, что мир вокруг тебя это что-то настолько ужасное, в котором жить невозможно. Потому что для современников гностиков, допустим для древнего грека это было абсолютно не так, он бы никогда в такое не поверил. Мир такой какой он есть, и я в нем нахожусь, я с ним взаимодействую, ну трагично, ну и что, я оставлю щит на стенах города и меня будут помнить потомки. Для древнего грека этого было достаточно чтобы осознанно и спокойно жить в мире, а для гностиков нет. Гностики не любили весь мир. Вот это глубокое ощущение, что мир несовершенен и жить в нем невозможно.

Почему – спросить их у нас не получится. Я выдвину свою гипотезу. Мне кажется, что есть радикальная причина этого выбора между несовершенством мира и несовершенством своей собственной человеческой личности. Ты можешь выбрать совершенствовать самого себя, а можешь объявить весь мир вокруг себя царством мрака и обмана, и возложить вину за это на мир.

Почему это происходит. Я думаю, никого не увидит тезис, что по природе человек стремится к тому, чтобы любить и быть любимым. Причем быть любимым в своей собственной цельности. И вот гностики, наверное, и те движения, которые имплицитно на этом строятся, они исходят из того, что любить нечто несовершенное невозможно. И поскольку сам гностик себе отказать в этой любви не хочет, но при этом не может, не в состоянии, не хочет любить что-то несовершенное, он делает радикальный перенос и объявляет себя своим царством.

Ты понимаешь, хочешь быть любимым, но несовершенное, у тебя не хватает любить сил. Тебе нужно либо все, либо ничего. И тогда тебе логически приходится объявлять все вокруг себя несовершенным, а самого себя совершенным. И тогда ты лично, твоя страдающая личность, твоя страдающая воля любви достойна, а мир вокруг тебя этой любви недостоин.

И отсюда, кстати, возникает вот это свойство, что гностические движения абсолютно не чужды жестокости. Потому что для них нет никаких проблем по проявлению, откровенно говоря, тирании и кошмара тем, кто не в состоянии стать совершенством. Будь это кулаки, или интеллигенция для коммунистов, евреи для нацистов, носители неправильного этноса для убежденного националиста, нерожденные дети и белый мужчина для современного прогрессиста, или вообще человечество в целом для тех, кто сейчас выступает за необходимость спасения планеты, по отношению к этим группам с жестокостью вообще никаких проблем нет.

Вот эта идея о том, что из ощущения мира как несовершенства и себя как предельность совершенности рождается крайняя жестокость ко всему тому, что не является совершенным.

Ты зло искореняешь. Ты же зло искореняешь? Это же несовершенство, это есть проявление зла. Вот поэтому ты можешь против него идти и делать все что хочешь с ним.

Да, причем делать без особого чувства. Это важный момент. В целом очень часто отсутствует даже не с осознанной жестокостью, не стремлением причинить зло ради причинения зла, а глубочайшим безразличием. В буквальном смысле ощущение этого как нечеловека. И хуже всего, что это самовоспроизводящийся механизм, потому что чтобы продолжать убеждать самого себя в собственном совершенстве и в собственной избранности, тебе нужно проявлять большую жестокость по отношению к тем, кто несовершенен.

И вот это глубокое достаточно наследие мистицизма, наследие этой мысли проходит через всю историю западной мысли. Потому что в конечном итоге это очень большой вопрос, на который, как и тысячу лет назад, две тысячи лет назад, так и сегодня приходится отвечать человеку самому, и приходится самому решать между любовью к самому себе и открытостью людям и миру.

Вот это такой сложный психологический выбор, который для интеллектуалов сейчас оказывается ее сложнее сделать, чем для человека, погруженного в повседневность. Но тем не менее, он есть. Это наследие достаточно жесткое и достаточно глубоко для нашей реальности.

Я думаю, здесь мы первую часть сделаем. Во второй части я расскажу, как происходит перекидной мост между гностицизмом, и как вот эти идеи, которые будучи отведенные очень глубоко на второй план примерно тысячу лет, возрождаются на рубеже Средневековья и Раннего Нового времени. Об этом в следующий раз. Пожалуйста, оставляйте ваши комментарии, чтобы мы знали, что вам это интересно, что вам это небезразлично. Подписывайтесь, дальше будет еще больше.

Хорошо. Спасибо Павлу за такую интересную лекцию.

Вторую часть вы можете посмотреть ниже. Или же прочитать стенограмму здесь.