Внутри машины смерти

Эта была обычная комната, находящаяся в офисном здании в северной Вирджинии. В ней было огромное количество мониторов, клавиатур и карт. Кто-то сидел за столом, держа руку на рычаге управления. Джон А. Риццо, исполняющий обязанности главного юрисконсульта ЦРУ, прохаживался неподалеку, наряду с другими людьми из агентства. Вместе они рассматривали изображение на экране, на котором был виден мужчина и его семья, едущие по трассе в тысячах километрах отсюда. Транспортное средство остановилось, и мужчина вышел наружу.

Секунду спустя экран был озарен взрывом, а человек был мертв. «Было сработано достаточно точно», — говорит Риццо. Самолет-беспилотник уничтожил человека, которого подозревали в терроризме высокого уровня, после того, как он вышел из машины,а члены его семьи не пострадали. «Агентство всегда было точным в этом плане», — говорит Риццо. «Оно всегда пыталось сократить количество сопутствующих жертв, особенно среди женщин и детей».

Общие черты операций ЦРУ по уничтожению подозреваемых в терроризме становятся известны за некоторое время до осуществления, включая то, как США уничтожают боевиков Аль-Каиды и Талибана с помощью беспилотников в Пакистане. Но формальный процесс определения тех лиц, кого должны выследить и «разнести на куски», как выразился Риццо, заранее не разглашается. Взгляд на бюрократию, стоящую за операциями, дает понять, что она многоступенчата и методична, ею управляет корпус государственных гражданских служащих, исполняющих свои обязанности профессионально. Тем не менее, тот факт, что Риццо причастен к «убийству», как он сам иногда это называет, и что эти операции планируются заранее на законных основаниях, вызывает вопросы.

Спустя более года после ухода из правительства, Риццо, элегантный 63-летний мужчина, который носит бороду, запонки и бледно-желтый галстук, обсуждал со мной свою роль в «смертоносных операциях» ЦРУ за бокалом Côtes du Rhone (французское вино Кот дю Рон, прим. редакции) и стейком в вашингтонском ресторане. Временами Риццо казался развязным. «В основном это расстрельный список», — сказал он. Затем он направил палец на мой лоб и сделал вид, что взводит курок. «Predator (“Хищник») – это наиболее часто используемое оружие, но иногда это может быть некто, всаживающий пулю вам в голову».

Число таких убийств, совершенных в большинстве своем с помощью «Хищника» в Пакистане, резко увеличилось за время правления президента Обамы, и эти секретные операции стали неотъемлемой частью американской контртеррористической стратегии.

Каким образом сотрудники ЦРУ определяют, кто должен стать целью смертельных операций – это относительно простая, но пока, по большому счету, неизвестная история. Президент не рассматривает отдельно имена людей; Риццо объясняет, что он является единственным, кто утверждает операции. Люди в Вашингтоне говорят о «списке целей», как на недавнем мероприятии в Вашингтоне бывший заместитель госсекретаря Ричард Армитаж описывал процесс проведения операций. На самом деле, официального списка тех, кто должен умереть у ЦРУ, вероятно, нет. « Я никогда не видел ни одного списка», — утверждает официальный представитель Госдепартамента, который участвовал в обсуждении смертельных операций, говоря анонимно из-за сути обсуждаемого предмета. Он объяснил, что цели для «нейтрализации» выбирают работники ЦРУ. «Были некоторые лица, которых мы искали, и мы думали, что лучше их нейтрализовать сейчас, предотвратив угрозу», — говорит он.

Военные и ЦРУ часто преследуют одни и те же цели – например, Усаму бен Ладена – но контролируют разные регионы мира. Иногда они объединяются, или даже обмениваются работой. Когда бывший офицер ЦРУ Генри А. Крамптон был в Афганистане после событий 11 сентября, он и генерал Стэнли Маккристал – бывший командующий Объединенного командования сил специальных операций США (JSOC), секретного военного отдела, — работали сообща и то же самое делали их подчиненные. «Некоторые из тех, кого я знал, и те, кто работал на меня, стали работать на него и наоборот», — вспоминает Крамптон. Некоторые эксперты по борьбе с терроризмом утверждают, что президент Обама и его советники предпочитают более жесткий подход, потому что он кажется более практичным: чиновники предпочитают уничтожать подозреваемых в терроризме, а не арестовывать их. «С тех пор, как политическая и правовая ситуация в США превратила агрессивные методы допроса в спорную тему, поиск и поимка кажутся менее обоснованными, чем уничтожение», — написал Кеннет Андерсон из Американского Университета, автор статьи по данному вопросу, которая была прочитана широким кругом чиновников Обамы в Белом доме. «И если вы намереваетесь убить, то стимул состоит в том, чтобы сделать это с позиции прекращения противостояния, так как подобные меры заведомо устраняют все неприятные вопросы о капитуляции».

В защиту такого жесткого подхода представители администрации заявляют, что удары с самолетов-беспилотников истребляют боевиков Аль-Каиды и уменьшают вероятность новых террористических атак. Они также делали все возможное, чтобы заверить общественность в законности этих убийств. Когда издание NEWSWEEK попросило администрацию дать комментарий, чиновник, который отказался быть названным в обсуждении такого деликатного вопроса, сказал: «Эти КТ (контртеррористические) операции проводятся в соответствии с американским законодательством и регулируются правовыми указаниями Министерства юстиции».

Пояснения дает Брюс Ридел, бывший офицер ЦРУ: «Мы здесь не в игрушки играем, мы занимаемся подобными операциями с 2001 года, и для этого у нас существует четко составленный протокол».

Издание Los Angeles Times однажды описало Джона Риццо как «самого влиятельного и успешного юриста за всю историю ЦРУ», и он, пожалуй, знает больше, чем кто-либо в правительстве, о правовых аспектах целенаправленных убийств, осуществляемых ЦРУ. Но оказался он в мире шпионажа практически случайно. Он окончил юридический факультет в Университете Джорджа Вашингтона и находился в столице в 1970-м году, когда Церковный Комитет опубликовал свой отчет о попытках ЦРУ убить иностранных лидеров. Риццо почувствовал возможность: «В условиях всего происходящего им понадобятся юристы». Вскоре после этого он получил работу в ЦРУ.

Десятилетия спустя, когда методы допросов и смертельные операции ЦРУ стали наращивать темп после событий 11 сентября, Риццо обнаружил себя в эпицентре скандала. Он, по его собственным словам, «по уши увяз» в программе президента Буша по ужесточению методов допроса в так называемых темных углах, или секретных тюрьмах, находящихся в Афганистане и других странах. Юрист из Министерства юстиции Джон Ю написал печально известные «воспоминания о пытках» от августа 2002 года, потому что Риццо попросил разъяснить ту технику допроса, которую он мог бы применять на арестантах. Риццо однажды надеялся стать главным юрисконсультом ЦРУ, но члены сенатского Комитета по разведке отказали ему в этом из-за роли, которую он сыграл в выдаче разрешений на жесткие допросы. Риццо подал в отставку в 2009 году.

Сейчас слова Риццо иногда звучат даже хвастливо. «Как много профессоров-юристов подписывают смертные приговоры?» — спрашивает он. Он торопится подчеркнуть, что основа работы была подготовлена законным образом, и подчеркивает, насколько важно то, что он наблюдал за уничтожением некоторых подозреваемых в терроризме высшего уровня посредством трансляций в режиме реального времени в офисах ЦРУ. «Я был заинтересован в том, чтобы это было сделано самым чистым способом», объясняет он.

Чисто, но всегда сложно в моральном плане. Иногда Риццо сидит в своем офисе на 7 этаже здания ЦРУ, с телеграммой о подозреваемом в терроризме перед глазами, и задается вопросом, что бы почувствовали его ирландско-итальянские родители, знай они о его новых обязанностях.

После того, как в свете событий 11 сентября президент Буш дал ЦРУ полномочия по выслеживанию боевиков Аль-Каиды, «юристы всегда привлекались к делу и они были очень хороши, фактически, были очень агрессивны и оказывали реальную помощь», — говорит Крамптон. « Они помогали нам понимать международное право и вопросы пересечения границ, и они всегда поясняли особенный язык президентских директив».

Согласно другому приказу Буша, подписанному несколько лет спустя, многие люди, работавшие в лагерях террористов, могли быть определены в качестве целей, а не просто названы подозреваемыми в терроризме; таким образом, список потенциальных кандидатов, рассматриваемый ЦРУ, стал гораздо длиннее. Несмотря на секретность этих указаний, сфера их применения была понятна. «Полномочия, предоставленные в этих президентских указах, безусловно, являются самыми радикальными и самыми смертоносными со времен основания ЦРУ», — сказал Комитету палаты представителей директор Сиракузского института национальной безопасности и борьбы с терроризмом Уильям К. Бэнкс.

Эпицентр деятельности по уничтожению целей находится в Центре по борьбе с терроризмом ЦРУ, где юристы – Риццо говорит, что в команде их около 10 – пишут телеграммы, утверждающие, что тот или иной человек представляет смертельную угрозу для США. Телеграммы ЦРУ юридически выверены, тщательно подготовлены, часто составляют до 5 страниц. Майкл Шойер, который ранее был ответственен за отдел ЦРУ по устранению Усамы бен Ладена, описывает «дело» или «документ, занимающий 2 страницы», наряду с «приложениями с дополнительной информацией, на случай если кто-то захочет прочесть все целиком». Дело, говорит он, «попадало в руки юристов и они принимали решение. Они были очень разборчивы». Иногда, по словам Шойера, стандарты могли быть слишком высокими. «Очень часто это становилось причиной упущенных возможностей. Суть идеи, что люди получат пулю из-за того, что кто-то их заподозрил, и желание, чтобы эти подозрения были правдой. Если бы так, то к нынешнему моменту гораздо больше плохих парней были бы мертвы» .

Иногда, как вспоминает Риццо, доказательства против подозреваемых были недостаточными, и тогда юристы говорили своим подчиненным: «У вас, ребята, нет дела». «Иногда оправданием служило то, что человек, предположительно, находился на встрече», — поясняет Риццо. «Это было слишком лояльно». Телергамму вернули бы назад.

Телеграммы, которые были «готовы для лучшего эфирного времени», как называет это Риццо, оканчивались следующими словами: «Поэтому мы просим разрешение на определение местоположения объекта с целью проведения операции уничтожения». Ниже было место для подписи главного юрисконсульта напротив поля «одобрено». Риццо говорит, что он видел по одной телеграмме в месяц , и всегда одновременно было около 30 человек, на которых велась охота. Многие из них были уничтожены, но не все: «Номер 1 и номер 2 из списка на уничтожение все еще живы», — говорит Риццо, имея в виду «сами-знаете-кого и (Аймана аль-) Завахири», главного лидера Аль-Каиды.

Как отметили критики нынешней администрации, чиновникам в правительстве необходимо проходить более широкие процедуры, чтобы получить разрешение на прослушивание кого-либо в своей стране, чем сделать кого-то целью смертельной операции за границей.

Кажется, что Риццо горько из-за того, что его и других официальных лиц ЦРУ критиковали за допущение жестких методов допроса во время правления Буша, а сейчас, во время правления Обамы, едва ли слышны громкие гневные протесты против смертельных операций. (Согласно данным New America Foundation с 2004 по 2008 год Буш дал добро на 42 удара с самолетов-беспилотников. В период правления Обамы это число возросло более чем в 4 раза, по последним подсчетам оно составляет 180 ударов).

По словам Риццо, арестанты обычно оставались в живых; что касается террористов высшего уровня сейчас – с ними этого, чаще всего, не происходит.
Что касается всех бюрократических отчетов, то они не всегда точно отражают реалии в мире. В декабре люди вышли на улицы Исламабада в знак протеста против военных ударов и с целью продемонстрировать поддержку жителю Вазиристана, Кариму Хану, чей сын и брат были убиты во время такого удара в 2009 году; Карим подал иск против США, обвиняя сотрудников ЦРУ в смерти своих близких.

Представители администрации утверждают, что намеренное уничтожение целей имеет твердые законные основы, но многие ученые с этим не согласны. Гэри Солис, представитель Джорджтаунского университета и автор «Право в вооруженных конфликтах», говорит, что люди в ЦРУ, которые управляют экспериментальными беспилотными летательными аппаратами, являются гражданскими лицами, непосредственно участвующими в военных действиях, что делает их «членами незаконных вооруженных формирований» и, возможно, в связи с этим они могут быть подвержены судебному преследованию.

В настоящее время Риццо работает над мемуарами. Он не говорит о моральной стороне того, что он делал — он не такой парень — но в последнее время он пытается примириться с последствиями той смертельной задачи, которую он выполнял и которую другие в настоящее время выполняют в офисном здании в Вирджинии.

NewsWeek, перевод Глобальный хуторок