Геополитические мифы Джорджа Фридмана: Взгляд из Польши

3 декабря 2010 г. известный американский аналитический центр STRATFOR разместил на своем интернет-сайте очередное – уже седьмое – эссе д-ра Джорджа Фридмана из цикла Geopolitical Journey with George Friedman. На этот раз под прицел пера шефа американского «мозгового центра» попала Польша. Для более широкого освещения читателям личности Фридмана и самого аналитического центра, которым он руководит, найдется место в другой статье. Стоит только подчеркнуть, что STRATFOR сам себя называет частным центром, который специализируется в сборе разведывательной информации во всем мире (global intelligence). Секрет Полишинеля, что иностранная политика Соединенных Штатов активно поддерживается частными фондами, ассоциациями или предприятиями. Их роль заключается во влиянии на общественное мнение, политическую и интеллектуальную элиту союзников, потенциальных союзников, а также, разумеется, врагов США. Эти учреждения привлекаются в качестве инструмента «мягкого давления» и используются повсеместно для ведения информационной войны, или же, если быть точнее, войны сетевой.

Cетевая война США

Понятие «сетевая война» (netwar) выдумали и распространили Джон Арквилла (John Arquilla) и Дэвид Ронфельдт (David Ronfeldt), аналитики другого мощного американского «мозгового центра» – RAND Corporation. В общих чертах понятие апеллирует к конфликтам с умеренным характером противостояния, где главным оружием является информация, а вернее степень ее распространения. В сетевой войне стремятся получить преимущество в информационном слое таким образом, чтобы свободно формировать т. н. мировое общественное мнение. Чтобы этого достичь, следует вызвать эффект сети, который позволяет распространить данную информацию согласно «закону снежного кома». Этот способ, безусловно, ведет к утрате контроля над внедренной информацией, однако он преследует цель не только популяризации данной точки зрения, но, прежде всего, расшатывания единственной доминирующей позиции. Необходимо сделать так, чтобы общественными и политическими структурами были приняты или поставлены под сомнение определенные точки зрения. Сетевая война неразрывно связана с информационной революцией и зачастую сопровождает традиционные вооруженные конфликты. Примером могут служить войны США и их союзников с Ираком, Югославией или Афганистаном. Вашингтон, благодаря мощным государственным и негосударственным структурам, а также глобальным информационным взаимосвязям, осуществил своего рода «сетевую легитимацию» своей политической экспансии при помощи создания имиджа США как «гаранта мирового порядка» и «защитника от мирового терроризма». Главным мета-методом ведения сетевой войны является широко понимаемая манипуляция.

Геополитические коды как инструменты власти

Современная геополитика часто делится на формальную геополитику (академическую, теоретическую), практическую и популярную. Первая является доменом интеллектуальной среды и концентрируется на научной базе этой дисциплины. Практическая геополитика – это продукт деятельности политических элит, дипломатии и всего аппарата государства и международных организаций. И, наконец, популярная геополитика, то есть ничто иное, как распространение через средства массовой информации и массовую культуру взглядов, касающихся политического пространства. В этой области мы имеем дело с т. н. геополитическими кодами, то есть своеобразной «ментальной картой», на которой обозначаются союзники и противники, формируются взгляды относительно границ (необязательно действительных, а зачастую желаемых), иными словами, вырабатывается политическая идентичность. Геополитические коды как основной инструмент популярной геополитики с успехом применяются в сетевой войне, и наилучшим примером этого может служить внешняя и внутренняя политика Соединенных Штатов.

«Искусство управления поляками»

«Поляки не являют собой хорошо организованную нацию, в связи с чем настроение у них имеет больший вес, нежели рассуждения и аргументы; искусство управления поляками, следовательно, основывается на пробуждении соответствующих настроений». Суть вышеперечисленных слов, изреченных когда-то Юзефом Пилсудским, прекрасно уяснил Джордж Фридман. Поскольку свое умозаключение начал с красивого для поляков сравнения, что «нельзя понять Польшу, не поняв Шопена». Далее это сравнение стало фоном, своего рода эмоциональной основой для аргументации и главного вывода, вытекающего из текста американского политолога. Стержнем своего эссе шеф STRATFOR-u сделал геополитический код, издавна коренящийся в польском сознании и по-прежнему его моделирующий, который сводится к образу двусторонней угрозы для Польши со стороны Германии и России.

Показательно, что американский политолог начинает свои рассуждения об истории Польши с ноябрьского восстания (!), постоянно указывая либо на «российскую угрозу», либо на «угрозу немецкую». Он подчеркивает при этом, что «бедная», но зато мужественная Польша многократно предавалась. Фридман также отдает должное чести и достоинству польской армии, которая хотя и атаковала немецкие танки своей кавалерией (sic!), но олицетворяла при этом собой «великий символ», что бы это ни значило. Миф польских солдат на конях, атакующих немецкие бронетанковые части, является очень характерной формой манипуляции историческим сознанием – не только польского адресата – выходящей из-под пера американского пропагандиста. Целью такого приема является укрепление образа героических поляков, которые столетиями находились на опасной оси Восток-Запад, и вдобавок постоянно предавались. Данный миф как нельзя лучше вписывается в традиционный в Польше исторический код, базирующийся на мартирологическом образе польской истории. В последние годы он охотно используется польской политической элитой, а своего бесславного апогея распространения достиг после смоленской катастрофы. У Фридмана прекрасная интуиция относительно польских слабостей и настроений – он блистательно подытоживает польскую политическую активность последних 200 лет, в стиле травести переиначивая название книги Айвана Морриса на «благородство поражения».

Несмотря на то, что шеф STRATFOR отмечает изменение геополитической ситуации после окончания холодной войны, когда уже ни Германия, ни Россия не зарятся – по крайней мере непосредственно – на польскую суверенность, он в то же время, ссылаясь на яркий пример Германии периода 1932-1934 годов, спешит добавить: «все нации изменяют свои намерения». Фридман, описывая исторические поражения поляков в течение последних двухсот лет, не оставляет нам шансов на геополитическую стабилизацию даже в рамках Европейского Союза, поскольку – считает политолог – 18-летний союз лишает каких-либо надежд на создание, по его словам, «спокойного голубого царства».

Шопен и геополитика

«Шопена можно понимать с геополитической точки зрения» – продолжает Фридман. И в самом деле, шеф STRATFOR с легкостью мазурок Шопена «доказывает», что у Польши нет другого выхода из своего геополитического положения кроме опоры на союз с заокеанским Большим Братом. Какой блистательный вывод! Прямо-таки эпохальное открытие. Свою «геополитическую» аргументацию Фридман подкрепляет утверждением, что в XX веке США троекратно пресекали доминирование в Европе Германии, России или союза обеих этих государств. Поэтому Польша «должна поддерживать отношения с мировым гегемоном». Американский политолог в ритм полонезов Шопена указывает Польше место в Европе, которое будет базироваться на новом Междуморью под чуткой опекой Дяди Сэма. Этот тезис повторяет известные PR-приемы, примененные уже в широко разрекламированной книге «Следующие 100 лет…», где Фридман рисует приятный для польских ушей, но абсолютно утопический в современных реалиях образ «супердержавы на Висле» и «польского блока».

Ось Берлин-Москва как геополитическое пугало

Нужно подчеркнуть, что главной осью фридмановской манипуляции является практически полное игнорирование Европейского Союза как независимого силового центра и трактовка действительности исключительно сквозь призму национальных государств, являющаяся явным анахронизмом. Отсюда столь настойчивое проталкивание геополитического кода, согласно которому Польше, точно так же, как и в межвоенный период, должна угрожать ось Берлин-Москва. Такое запугивание немецко-российским блоком составляет неразрывный элемент влияния Вашингтона на польский истеблишмент.

Стиль аргументации шефа STRATFOR не нов. Это известный мотив, под который с конца холодной войны сочиняют американские пропагандисты. Базируется на польских слабостях, исторических комплексах, отсутствии мышления в категориях Realpolitik, выкапывании старых стереотипов, создании новых, коротко говоря – игре на польских чувствах. Упрощая, можно сказать, что мотив этот создает впечатление извечной российско-немецкой угрозы для Польши и образ американского освободителя, который становится единственным гарантом суверенности Польши. Умелое использование польских мифов и иллюзий (мессианство, приграничье), антикварных, но все еще модных геополитических концепций (Междуморье), а также подогревание ошибочных геополитических кодов позволяет американской дипломатии успешно разрушать идеи объединенной Европы. Для Вашингтона лучшим вариантом является именно разделенная Европа, с американскими базами на «старом континенте», а не Европа независимая, с самодостаточными вооруженными силами, способная проводить собственную, свободную от американского видения мифа трансатлантического сообщества, политику.

Мифы Фридмана

Американская дипломатия с помощью инструментария сетевой войны успешно ввела в международный оборот деление членов Евросоюза на «старых» и «новых», интересы которых должны диаметрально отличаться. Стоит отметить, что пропагандируемые американской администрацией геополитические коды, которым столь охотно после 1989 г. аплодирует польский истеблишмент, зиждутся на очень хрупком основании, мифах, переиначивании, если не сказать манипуляциях.

Миф №1: «Угроза для Польши на протяжении столетий исходила от оси Восток-Запад», или попросту – со стороны Германии и России. В своей, насчитывающей более десяти столетий, истории польскому силовому центру одновременно с двух противоположных сторон угрожали четырежды. От оси Восток-Запад это происходило только два раза (2-я половина XVIII в. и 1-я половина XX в.), остальные угрозы размещались на оси Север-Юг (XIV в. и XVII в.). Следует решительно подчеркнуть, что ликвидация польской государственности во всех случаях являлась результатом не географического положения, а диспропорции потенциала. Пропагандируемый Фридманом и его сторонниками крайний географический детерминизм лишен какого-либо исторического основания.

Миф №2: «Европейский Союз не может быть гарантом безопасности и стабилизации в Европе без поддержки Соединенных Штатов». Все, однако, с точностью до наоборот. Вопреки желанию д-ра Фридмана, Евросоюз будет надежным гарантом европейской безопасности, когда перережет натовскую пуповину и станет не только полностью самодостаточным в военном плане, но и независимым во внешней политике. США напоминают чересчур заботливого родителя, который старается во всем выручать своего ребенка, нанося ему тем самым вред. Европе нужна не атлантическая система безопасности, а эффективная евразийская система с региональными подсистемами (например, средиземноморская, восточноевропейская, балканская и т. д.), базирующимися на силах европейского субконтинента и сотрудничестве с ближайшей супердержавой, Россией.

Миф №3: «Немецко-российское сближение составляет угрозу для безопасности Европы». Попытка ехать на автомобиле, глядя только в зеркала заднего вида заканчивается обычно трагически. Трактовка сегодняшней действительности и ее анализ с точки зрения предвоенных реалий является даже не ошибкой, а недостатком воображения. Процессы, вызванные информационной революцией (в частности, денационализация внешней политики, формирование постсуверенных государств, упадок идеи национальных супердержав и этнонационального империализма), заставляют нас по-другому взглянуть на современные геополитические изменения. Синтез «мягкой силы» Европы и «твердой силы» России дает шанс создать современную систему безопасности на территории Евразии и преодолеть существующие барьеры.

Миф №4: «Польша обречена на союз с США». География не детерминирует историю, а лишь определяет шансы. Старое изречение, которое одновременно является одним из главных постулатов геополитики, велит искать врагов далеко, а союзников близко. Польская иностранная политика после 1989 г. от такого подхода диаметрально отличается. Главная парадигма сейчас представлена так называемой «евро-антлантической стратегией». Данная «стратегия», в сущности, сводится к отсутствию стратегии, к факту «сидения на двух стульях», одном – в Брюсселе, другом – в Вашингтоне. Пародируя выше упоминаемого Юзефа Пилсудского (нотабене, эта личность описывается в современной Польше чуть ли не в агиографическом стиле, охотно используемом для придания легитимности фанфаронству в иностранной политике), можно допустить, что Польша в недалеком будущем с одного из этих стульев, в конце концов, упадет.

Стратегические вызовы Польши

С точки зрения геополитики для польского силового центра главным стратегическим вызовом должно быть стремление к обеспечению стабилизации и безопасности на территории Центрально-Восточной Европы, а также поддержка европейской интеграции такого направления, которое позволит европейскому силовому центру играть во времена увеличивающейся полицентричности мира роль одного из наиважнейших. Безопасность польским гражданам наверняка не обеспечит авантюрная политика вбивания клина между странами Западной и Восточной Европы, а также политика, направленная на конфронтацию ЕС и России.

Инициатива польской дипломатии, касающаяся лишенной разумных оснований программы (направленной главным образом против России) «Восточного партнерства», геополитическая преднамеренность которой погрузла непосредственно в предвоенной «прометейской» политике (рассчитанной на расчленение российского силового центра «вдоль национальных швов») не приносит пользы ни европейской интеграции, ни безопасности польского государства. Нет в настоящее время более насущного вопроса для безопасности не только Польши, но и всей Центрально-Восточной Европы, чем украинский «стержень дестабилизации». Польша своей недальновидной политикой, поддержкой по сути антипольских, фашиствующих политических блоков на Украине, способствовала возникновению угрозы для своей и европейской безопасности. Сегодня для «Восточного партнерства» следует обозначить направление в геополитическом духе, отвечающем интересам всего Европейского Союза, чтобы во взаимопонимании с Россией оно служило решению реальных проблем, а не созданию зон дестабилизации. Перспектива сотрудничества ЕС и России рождает новые шансы на гармоническое развитие в пределах Евразии. Польша должна инициировать процессы безопасности и стабилизации в нашей части континента, опираясь на силы объединенной Европы.

Угроза для Польши – «пассажиры мертвой визы»

Угрозой для Польши является не географическое положение «между Германией и Россией», а безответственная, экзальтированная польская политика, стоящая одной ногой в начале XX века, или даже в веке XIX, не учитывающая геополитической конъюнктуры, подпитываемая привычными «капризами» и национальными мифами. Формирование главных векторов польской внешней политики «пасажирами мертвой визы» пытающимися возродить антикварные, насчитывающие свыше ста лет образы под диктовку таких специалистов, как Джордж Фридман, старающихся «обыграть» интегрирующуюся Европу, может привести к геополитической дестабилизации нашей части континента. Следует помнить, что ошибочное прочтение геополитических процессов, перенос оценок с прошлого столетия в современные реалии ведет напрямую к катастрофе. В этом смысле, парафразируя слова известного польского историка Юзефа Шуйского, можно сказать, что «фальшивая геополитика становится мастером фальшивой политики».

Лешек Сыкульски

Об авторе: Лешек Сыкульски – председатель Института геополитики (Польша). http://geopolityka.org.pl

Оригинал на польском

2011-01-05 17:35:13