Мир, регионы и Украина в 2021 году: анализ тенденций

Данная статья базируется на специальном докладе Украинского Института Будущего «Прогноз-2021». С самим докладом и всеми его частями можете ознакомиться по этой ссылке. В данной публикации речь пойдёт о той части прогноза, которая касается международных отношений и внешней политики.

Мир-2021: шесть глобальных тенденций

Я и многие мои коллеги уже неоднократно писали о кризисе мирового порядка, который мы сегодня наблюдаем. Ещё в марте я писал об особенностях кризиса с учётом коронавирусной пандемии. Об основоположных процессах, лежащих в основе кризиса, наш Институт писал ещё в прошлогоднем прогнозе на 2020 год. Я лично поднимал эту тему ещё 2 года назад в трёх важных статьях: «Перелом» об итогах 2018 года и «Идеальный шторм» о трендах 2019-го. Поэтому, останавливаться на этом подробно я не стану, а лишь опишу тенденции, которые, на мой взгляд, развиваются по итогам уходящего года.

Разрушение старого мирового порядка, которое началось ещё в середине 2000-х годов, обрело новые формы и ускорилось с началом коронавирусной пандемии. Об этом ещё весной в нескольких видео-материалах доступно рассказал мой коллега Юрий Романенко. Климатические изменения меняют условия жизни на целых континентах, давая жизнь в одном случае и разрушая эко-системы в других случаях. Восхождение «зелёной повестки» в развитых государствах Европы, Северной Америки и Азии трансформируют национальные экономики, уничтожают одни промышленные сектора и создают совершенно новые. Появление новых технологий увеличивает спрос на стратегические ресурсы, которых становится меньше, и это обостряет стратегическую конкуренцию государств на глобальном и региональном уровнях. Всё больше стран чаще прибегают к протекционистским мерам и экономическому национализму. Неравенство между людьми — в правах, доходах, доступе к базовым услугам — увеличивается, выводя на первый план вопросы морали и этики, особенно в развитых капиталистических системах, которые неспособны совладать с этим спектром проблем.

В общем, глобальные трансформации де-актуализируют мировой порядок, сформированный после Второй Мировой войны и обновлённый после 1991 года. Сейчас, мир находится в переходном периоде: формируются новые контуры мирового порядка, закладывается фундамент новых моделей развития, смещаются центры политического влияния, перераспределяется экономический вес государств в мире. Новое десятилетие, начавшееся с 2020 года под знаком глобального системного перехода, получит не менее динамичное и бурное продолжение в 2021 году.

В основе этого продолжения, на мой взгляд, будут шесть глобальных тенденций, которые определят мировые процессы в следующем году:

• Социальная радикализация пост-ковидного пространства. Ослабление национальных экономик вследствие коронавируса приводит к росту социального напряжения в обществе. Старые проблемы обостряются, а новые возникают по любому поводу. Люди раздражены и недовольны существующим строем. Вопросы этики, морали и справедливости воспринимаются более эмоционально и чувствительно, а начало кампании по вакцинации не изменит этого. Протест становится формой самовыражения, а боязнь внезапной смерти от инфекции лишает некоторые протесты рационального зерна.
• Политическая поляризация контр-элитной волны 2000-2010-х. Коронакризис обострил внутриполитическую конкуренцию. Там, где в среде элит существовала атмосфера соперничества и борьбы, она удвоилась и осложнила поиск компромисса. Правительственные коалиции сложнее собрать и быстрее развалить. Переговоры ведущих политических сил ужесточаются и становятся бескомпромисснее. Оказавшись перед необходимостью решать проблемы, порождённые коронакризисом и отвечать на неудобные вопросы общества, межведомственные и правительственные баталии становятся всё яростнее. Происходит идеологический «рассинхрон», и даже сама тема коронавируса разделяет общество по идеологическим линиям. В 2021 году такой раскол особенно актуализируется в тех странах, где пройдут выборы: Иран, Израиль, Марокко, Эфиопия, Чили, Перу, Эквадор, Германия, Нидерланды, Албания, Россия и т. д.
• Изменение глобального баланса сил. Влияние традиционных мировых центров влияния (США, Франция, Великобритания, Россия, ЕС) падает, поднимаются новые игроки, бросающие вызов порядку, который не обслуживают их интересы — Турция, Индия, Китай, Иран, Саудовская Аравия, ОАЭ, Бразилия, Польша. Они имеют ресурсные возможности, политическую волю, инструментальную способность и доктринальную обоснованность изменить существующий порядок в свою пользу. Коронавирус показал, что идея единой морально-ценностной базы с либеральным ядром, которая была бы принята всеми участниками — это наивная утопия. Государства ставят свои узкие националистические интересы выше все-человеческих.
• Эрозия традиционной архитектуры безопасности и её несущих конструкций. Ревизионизм гегемона (США), ослабление традиционных центров влияния открыли путь к демонтажу традиционных геополитических конструкций в разных регионах. Этим воспользовались другие игроки, которые получили возможность силой менять устоявшиеся порядки, ломать старую архитектуру безопасности и создавать новую. Это обрушивает несущие опоры системы в виде многосторонних коллективных соглашений эпохи 1970-1990-х в сферах нераспространения ядерного оружия, контроля за стратегическим вооружением, безопасности полётов и миротворчества.
• Обрушение региональных порядков — наследия эпохи после 1989 года. Изменение мирового равновесия нарушает равновесие на региональном уровне. Старые альянсы распадаются, и формируются новые. Начинается эпоха гибких кратковременных и ситуативных альянсов. Адаптивность, мобильность, гибкость и способность создавать долгосрочные решения и пространства становятся главными характеристиками могущества государства, а не возможности территориальной экспансии, количество солдат и танков или идеологический пафос. Ревизионизм США по отношению к собственному мировому порядку привёл к возникновению новых очагов конкуренции и соперничества в ряде регионов. Фокус геополитического внимания смещается с Запада и Ближнего Востока на Восточную Азию и пространства Индийского океана.

Регионы-2021: всё меняется, всё проходит

Страны Восточной Европы и постсоветского пространства все ещё находятся в подвешенном состоянии относительно своего будущего места в новых региональных раскладах. Второй этап распада советского геополитического пространства, связанный с ослаблением влияния РФ на свою периферию в Центральной Азии, войной в Нагорном Карабахе и кризисом в Беларуси выводит на шахматную доску новых региональных игроков, которые до этого не играли существенной роли в местных процессах: Турция, Иран, Китай, Индия, Израиль, ОАЭ, Саудовская Аравия, Япония, Южная Корея. Коронавирусная пандемия ускорила демонтаж пост-советского пространства, требуя от участников быстрых, системных и конкретных шагов, чтобы выполнить ряд задач:

• Пережить геополитические потрясения;
• Перезапустить национальную политическую систему для сброса токсичности, обнуления старых обязательств и обновления общественного договора;
• Перераспределить финансовые потоки для запуска ряда реформ, направленных на социально-экономическую стабилизацию;
• Формирование новой внешней политики с учётом размывания доминантного российского влияния и наступления более хаотического, многополярного мирового порядка.

Политический кризис в Беларуси стал ярким проявлением попыток РФ удержать контроль над своей периферией, сшить заново геополитическое пространство, оставленное в наследство от Советского Союза. Пост-электоральные акции протеста летом происходили при активной информационно-медийной, финансовой и организационной поддержке российских олигархических групп. Ослабление Александра Лукашенко в результате подрыва его легитимности стало для Кремля способом сохранить контроль над Минском и вернуть его в лоно политики безальтернативной ориентации на Москву. В 2021 году Беларусь станет тестом для РФ в её возможностях проектировать своё влияние, управлять процессами в своей периферии, договариваться с элитами и маневрировать между интересами внешних игроков.

После войны в Нагорном Карабахе в сентябре-ноябре Армения оказалась в ещё более тяжёлом геополитическом положении по отношению к Азербайджану. Ослабление страны в результате боевых действий и недостаточно эффективная коммуникация с обществом привела к политическому кризису в Ереване, подорвавшему легитимность премьер-министра Никола Пашиняна. За 2,5 года своего правления Пашинян не смог найти выход из геополитического тупика и провести реформы, а поражение в войне лишило его значительной доли внутренней легитимности и политического капитала. Российская Федерация разыграла войну в Карабахе на двоих с Турцией, и сумела усилить свой контроль над Арменией, цементировать позиции на Южном Кавказе, закреплённые ещё в 1990-х годах и расширить военную инфраструктуру за счёт ввода миротворцев и открытия новых опорных баз на территории уже самого Карабаха. В 2021 году Армения должна пройти через психо-социальные и политические последствия травмы от поражения в Карабахе и начать новый этап формирования своей политики. Публичная риторика Азербайджана и Турции говорят о том, что конфликт не окончен, и война в Карабахе может разгореться вновь уже в ближайшие годы.

Молдова — ещё одна территория, на которой завершается распад советского геополитического пространства. Победа на выборах президента главы про-европейских политических сил Майи Санду возвращает внутриполитическую ситуацию в статус-кво 2019 года. Про-западные, про-румынские силы получили шанс закрепиться во власти в Кишиневе и вытеснить своих оппонентов из про-российского лагеря. Страна всё ещё чрезмерно зависима от национального олигархата и внешнего влияния. В 2021 году Молдова останется полем сражения между Западом и Россией, в частности через вопрос конфликта в Приднестровье, по которому мы вполне можем увидеть некоторые сдвиги.

Для Польши и Венгрии в 2021 году актуальным останется политико-идеологическое противостояние с Брюсселем и попытка сформировать отдельный региональный блок внутри Евросоюза. Будучи разорванными между Западной Европой, Прибалтикой, Балканами и Россией, страны «Вышеградской четвёрки» так и не ответили на свой вечный вопрос: какой должна быть модель национального развития, которую можно было бы реализовать в рамках членства в ЕС, но при этом она была бы приемлема для местного населения с учётом специфики национальной кухни, истории и менталитета. Восточная Европа находится на перекрёстке. С одной стороны — ослабленный, неуверенный в себе, но финансово мощный Европейский Союз. С другой стороны — Соединённые Штаты, продвигающие более автономную от ЕС политику в Восточной Европе, направленную на сдерживание РФ и Китая. А с третьей стороны — ряд новых, агрессивных и амбициозных игроков: Турция, Россия, ОАЭ, Израиль, Китай, Иран и т. д. В 2021 году страны «Вышеградской четвёрки», скорее всего, активизируют свои усилия по автономизации внешней политики от ЕС и переходу к более тесному сотрудничеству с новой администрацией США в рамках различных геополитических проектов типа «Трёхморья».

Западная Европа в 2021 году займётся кампанией по вакцинации населения и преодолением последствий пандемии. Главная задача: сохранить приемлемую модель функционирования ЕС, которая позволит удержать темпы экономического роста и сохранить целостность Союза на фоне обострения противоречий и конкуренции между странами-членами. Германия в 2021 году вступит в период политической неопределённости: эпоха Ангелы Меркель заканчивается, а в страны пройдут парламентские выборы. Правые политические силы все ещё намерены усилить свой результат на федеральном уровне, пользуясь социальной радикализацией из-за локдаунов и экономических последствий пандемии. Франция переживает ослабление своего влияния в своих бывших колониях, а внутриполитические проблемы так и не были урегулированы с момента завершения протестов «жёлтых жилетов». Великобритания в 2021 году начнёт свой собственный путь после Brexit, и сконцентрируется на сглаживании внутренних дисбалансов в отношениях центра и регионов, а также на формировании собственной внешнеполитической повестки, отличной от США или ЕС.

Региональные процессы на Балканах в 2021 году непосредственно повлияют на способность ЕС к расширению (в связи с принятием в состав Союза Албании и Северной Македонии) и на европейскую безопасность. На фоне избирательных кампаний в регионе и попыток США усилить своё влияние в противовес РФ и ЕС между странами обострились противоречия. Эскалация между Косовом и Сербией в начале лета, хоть и закончилась тактической де-эскалацией при посредничестве Штатов, все ещё может вспыхнуть вновь в следующем году, особенно на фоне антиправительственных протестов в Белграде, смены власти в Вашингтоне и обвинений, которые Международный уголовный суд в Гааге выдвинул косовским лидерам. Политическое соперничество за влияние в Черногории в 2021 году обострится по итогам парламентских выборов, на которых в 2020-м неожиданно победила про-сербская оппозиция, нанеся поражение партии президента Мило Джукановича, который правит страной уже более 30 лет.

Главная тенденция Юго-Восточной Азии в 2021 году — это изменение баланса сил в связи с восхождением КНР, неопределённой политикой США и обострением американско-китайского соперничества. Государства будут искать способ безболезненного маневрирования между интересами Вашингтона и Пекина. Вьетнам, Таиланд, Индонезия, Малайзия, Лаос, Сингапур не хотят оказаться перед жёстким выбором — Китай или США, которые перед ними ставила администрация Трампа. Для большинства из них США — это безусловно надёжный партнёр в области безопасности и обороны, но Китай — стратегический партнёр в вопросах торговли, инвестиций, инфраструктуры и энергетики.

Страны Африки в 2021 году окажутся перед аналогичными вызовами. Администрация Дональда Трампа была не сильно заинтересована в африканских делах, давая Китаю больше свободы манёвра. Приход к власти Джо Байдена может вернуть Африку в фокус глобального противостояния США и Китая на базе многосторонних альянсов. К тому же, Африка становится важной для многих стран с точки зрения безопасности. Сразу несколько государств — Алжир, Судан, Ливия — переживают реконфигурацию своей политической системы, и в 2021 году здесь вполне возможны новые потрясения. Военный переворот в Мали, активизация террористических группировок в Мозамбике, возрождение боевых действий в районе озера Чад и теракты в Чаде, Камеруне, Буркина-Фасо, Нигере и Нигерии свидетельствуют о расширении географии исламских экстремистских групп. Африка уже стала полноценной новой ареной глобального противостояния, и не только для США и Китая, а и других стран: РФ, Турции, Франции, Египта, Саудовской Аравии, Израиля.

Распад регионального порядка, установленного на Ближнем Востоке 100 лет назад, приводит к упадку государств в их современных, преимущественно искусственных границах. В отличие от других регионов, где наблюдается кризис наследия Ялтинско-Потсдамского мира, Ближний Восток к тому же переживает эхо распада ещё Версальско-Вашингтонской системы. Социально-экономические трудности сейчас переживают почти все страны региона. Финансовые проблемы вынуждают многих людей эмигрировать, браться за оружие или выходить на акции протеста. В 2021 году Ближний Восток станет одним из самых нестабильных регионов. Вполне возможно завершение основной фазы конфликта в Йемене, эскалация американско-иранского противостояния в Ираке и районе Залива, новая военная операция на севере Сирии и конфликт в Ливане.

Украина-2021: впрыгнуть в вагон уходящего поезда

По итогам 2020 года, внешняя политика Украины не смогла преодолеть основоположных проблем, которые во многом связаны с внутриполитическими процессами:

• Провинциальность политической культуры.
• Рефлексивность внешнеполитической деятельности.
• Тактический характер внешней политики.
• Культура безответственности.

Более подробно о главных проблемах внешней политики Украины я писал в своей статье «Чи існує зовнішня політика України?”, которую и рекомендую прочесть.

Новые власти во главе с Владимиром Зеленским не сформировали новый внешнеполитический курс и решили держаться старых, проверенных трэков: сохранение безусловной ставки на ЕС \ НАТО, развитие отношений с Турцией через партнёрство в области ВПК и торговли, поддержка ограниченных политических контактов с Польшей, сохранение статус-кво на других направлениях. Хотя такой курс и сохранил внешнюю политику на стабильно-минимальном уровне, нельзя сказать, что это улучшило международные позиции Украины. Скорее даже наоборот — Украина переживает внешнеполитическую стагнацию.

Таким образом, для Украины в 2021 году самый главный риск — это даже не Россия, повышение цен на свет или новые выборы, а международная маргинализация, которая прямо сейчас и происходит. Бессистемность отношений с ключевыми глобальными игроками, отсутствие Украины в различных региональных инициативах и проектах, непонимание собственного функционала в мировой системе приведут к тому, что Украина окажется на периферии международных отношений. В таком случае, нам будет сложно рассчитывать на поддержку ключевых внешних игроков.

Переходный этап мировой системы пока что складывается не в пользу Украины. Ключевые процессы, которые повлияют на ситуацию вокруг Украины — это урегулирование конфликта на Донбассе, начало управляемого транзита власти в России до 2022 года, пост-ковидное восстановление экономики, реконфигурация политической власти в Киеве, обстановка на сырьевых рынках и темпы упадка пост-советского геополитического пространства. Как я писал в своей промежуточной статье об итогах одного года президентства Владимира Зеленского, «Украина остаётся оторванной от глобальной повестки. Она так и не смогла представиться и нормально познакомиться с внешней средой». Если так пойдёт и дальше, Украина с 2021 года так и не успеет впрыгнуть в вагон уходящего поезда изменений.