Мир без России и место в нем Украины. Дискуссия Алексея Арестовича, Сергея Дацюка, Юрия Романенко, Николая Фельдмана

В данной беседе Юрия Романенко с Алексеем Арестовичем, Сергеем Дацюком и Николаем Фельдманом рассматриваем роль Украины в построссийском мире. Каким будет мировое устройство после России? Почему ядерные удары по Украине запустят процесс денуклеаризации мира, где Россия будет первым государством у которого изымут ядерное оружие вследствие агрессии против Украины? Какие стратегические цели Украины на построссийском пространстве?

Сергей Дацюк: Я не вижу проблем. Закажи половину торта в студию.

Юрий Романенко: Давайте половину того торта в студию тащите.

Сергей Дацюк: Нас пишут?

Юрий Романенко: Конечно, мы же в прямом эфире. Друзья, всем привет, серферы, бездельники, боевые девианты. Время сложное, тут многие думают, что наша задержка связана с тем, что мы уехали на оргию на Щекавицу с Арестовичем. Я вам торжественно говорю, что мы оттуда приехали только что. Путин выступил, мы сразу на Щекавицу, по-быстренькому свои дела сделали…

Сергей Дацюк: И прошу заметить, я там не был.

Юрий Романенко: Естественно. Мы же это подчеркнули, что я и Арестович, Фельдман тоже.

Николай Фельдман: Я тоже тут сидел, у меня алиби. Я не участвую в оргиях. Простите.

Юрий Романенко: Молодец. И так, 30 сентября, мы в студии, у нас веселейшее время сегодня. Выступал Путин сегодня, выступал Зеленский, события идут каскадом просто.

Алексей Арестович: По-моему, мы всех их научили. Майдан - это праздник непослушания сплошной. Один, второй. Весь мир провалился в эту историю. Сплошной праздник непослушания. Ломаются все основы миропорядка. Все делают это весело, со вкусом

Сергей Дацюк: Я бы сказал, что там черные лебеди летали низко0низко, а тут свалились и запорхнули.

Юрий Романенко: Да, весь мир в труху. Тут женщины сразу задают, Елена Кистрыця пишет: "Что это за подход – по быстренькому?". Извините, какое время, такие и подходы.

Алексей Арестович: А что делать? Смотрите, сразу бабье лето наступило.

Сергей Дацюк: В быстрое время все надо делать быстро. Значит, ты отстаешь от времени.

Юрий Романенко: Итак, Путин выступил, и мы практически все смотрели, да? Все смотрели?

Николай Фельдман: Я читал.

Юрий Романенко: Вот я смотрел, успевал даже есть вкусную телятину, жена которую готовила, параллельно, и какое впечатление от этого всего унылого выступления, которое, я думаю, войдет в учебники психиатрии, и через десятилетия и даже столетия будут разбирать, как психов не допускать во власть. Потому что, когда у человека столько комплексов, и он получает в руки "ядерную дубинку", то это реально…

Сергей Дацюк: Во-первых, выступление было ясное, бреда в нем почти не было, за исключением. Единственное место, которое мне показалось сомнительным, это когда он сказал, что Россия опиралась на православие, ислам, иудаизм и буддизм.

Юрий Романенко: Я этого не помню.

Сергей Дацюк: Может я плохо учил историю…

Алексей Арестович: Буряты – буддисты, он сделал комплимент им. Мордва, по-моему.

Сергей Дацюк: Официальная идеология России – православие, самодержавие и народность. Я так учил.

Юрий Романенко: Я тоже так думал, когда он сказал "православие", я подумал ёпрст, неужели сейчас он это скажет.

Сергей Дацюк: Поэтому вот это единственное место спорное.

Алексей Арестович: Торт нам несут? Что происходит?

Юрий Романенко: Несите торт. Дорогая студия, Дацюк купил вкуснейший торт, серферы, бездельники должны знать.

Сергей Дацюк: Нет-нет, не так. Каждый раз, когда приходит в эту студию, приносит что-то вкусненькое. На этот раз торт.

Юрий Романенко: "Пражский".

Сергей Дацюк: "Пражский".

Юрий Романенко: В этом есть символизм определенный.

Алексей Арестович: Подожди, я поем уже, а потом… Мне сказали.

Сергей Дацюк: Пражская улица, на запад нас ведет.

Юрий Романенко: Так вот, возвращаясь к выступлению Путина, то есть Путин, он был абсолютно логичен в своем этом же сумасшедшем мире. Там все, конечно, логично.

Сергей Дацюк: Смотри, прежде всего эти тезисы все — это тезисы последних 20 лет. Он собрал все лучшее… Ну, как… Избранное из меня, вставил в это выступление и все это последовательно произносит. Но что там было и чего там не было? Значит там, понятное дело, был антиглобализм, антиколониализм, но там не было антиимпериализма, потому что подспудно считается, что мы империя лучше, чем западная. И все те тезисы, которые он сообщал, все было бы хорошо, если бы это в России их придумали. Все то, что он сообщал, придумано на Западе, обсуждено на Западе, повлияло на изменение политики на Западе, привнесено в Россию Западом и озвучено Путиным. Все было бы славно, если бы это российские интеллектуалы все эти тезисы изобрели в своих раздумьях многолетних, оценках, анализах. Если бы они изобрели, увидели, предложили этот дискурс, внесли в повестку дня и Путин на фоне этого всего выступил. Фактически – нет. Это не их. Базовое устремление, которое есть, воочию в России осуществлена консервативная инволюция.

Юрий Романенко: Скажи человеческим языком людям, что такое инволюция.

Алексей Арестович: Контрреволюция.

Николай Фельдман: Отрицательная революция.

Сергей Дацюк: Инволюция не в плане отката. Это, скажем так, частичные откаты при разрушении смыслового целого. Где-то так. Это если по-простому, потому что я могу открыть очень долгий дискурс (неразборчиво). Но если по-простому это, ну, как в биологии и медицине, отказ от части органов. В математике - это просто регрессивный откат, упрощение многочлена и т.д.

И вот это консервативная инволюция не отбрасывает все, значительные части того, что составляет смысл, что является интересным для молодежи, она отбрасывает. То есть туда, в отбросы, летят вся гендерная проблематика, все, что связано с размышлением о том, нужна религия или не нужна. Все, что связано с обсуждением рода и родовых моментов, то есть мы сохраняем или не сохраняем. Отношение к истории. Он считает, что история есть одна и так далее. Масса вещей, которые он говорит, он просто упрощает видение современного мира.

Но самое главное, чего опять не было у Путина - во имя чего это все? То есть, отец родной, сообщи, какой мы мир строим? Ну, хорошо, Запад плохой. Ладно, мы согласились, плохой Запад. Ты-то что предлагаешь? Все то, что есть, просто Россия главная. На основании чего? Что у вас такое есть, что сделает Россию главной? Вы создали какую-то гуманитарную систему? Что-то в экономике что-то добились? Какие-то технологии новые предложили, кроме военных? Да и по военным есть большие вопросы. Что-то какие-то открытия совершили научные? Вот что? Предъявите что. Мы готовы пойти за вами. Куда идти? Куда вы нас ведете?

Юрий Романенко: Знаешь, я его когда слушал, у меня было постоянно перед глазами мое пионерское детство, потому что у меня было ощущение, что вот Путин из этого пионерского детства не вышел. Потому что вся эта риторика, вот это антиимпериалистические какие-то эти…

Сергей Дацюк: У него нет антиимпериалистических... потому что он говорил, что Империя Россия – лучше Империи Запада. Антиколониальные есть.

Юрий Романенко: Все вот эти обороты такие - это все из программы "Время", 60-70е годы. Боже, это оргазм реально. После Щекавицы это просто…

Алексей Арестович: Да, может, просто спокойно поедим.

Сергей Дацюк: Устали.

Юрий Романенко: Друзья, "Пражский" торт, с чем? С бренди, сказал Дацюк?

Сергей Дацюк: Да, "Пражский" торт с бренди. А вот просто торт "Прага", который продается в том магазине, не будем делать рекламу, он с яблочным соком.

Юрий Романенко: А какой магазин? Я поеду и куплю.

Сергей Дацюк: Не будем делать рекламу.

Юрий Романенко: А!

Сергей Дацюк: Не будем делать рекламу. Он рядом.

Юрий Романенко: В целях конспирации мы не скажем, где мы находимся. Не будем облегчать русским ракетчикам поиск цели.

Николай Фельдман: Я больше всего смеялся с фразы, что мы присоединяем Запорожскую и Херсонскую области. Это ведь смешно.

Сергей Дацюк: Навсегда.

Николай Фельдман: Да. Там хотя бы "республики", там хотя бы какая-то визуальная видимость, пройден этап "правовой", а тут то что? Чего вдруг Запорожская область стала частью России?

Сергей Дацюк: Это вторая бредовая вещь, как можно присоединить область чужую без областного центра? Но тогда надо говорить о части. Тогда говорите о какой-то части.

Юрий Романенко: Они не парятся.

Николай Фельдман: Область то чужая. Это чужая страна, другая страна. Если там они присоединяют "народную республику", которая прошла этап "референдум". Типа.

Сергей Дацюк: Я логики не вижу. К Алексею вопрос - насколько я понимаю, они не совсем еще ушли из Харьковской области? То есть какие-то там маленькі клаптики залишились?

Алексей Арестович: Может на севере чуть-чуть там есть.

Сергей Дацюк: У них же есть "основание" присоединить и Харьков, в чем проблема?

Николай Фельдман: Там референдума не было.

Алексей Арестович: Кстати, если так делать, то и Ньюйоркщину можно, округ Колумбия.

Юрий Романенко: Провозгласить себя императором Вселенной.

Сергей Дацюк: Просто по 10 человек с каждого города найти в России и присоединить.

Юрий Романенко: Они так Аляску вернут. Завтра они скажут, что Аляска наша и все. Найдут какого-то выжившего помора одного.

Сергей Дацюк: Ну, не одного, чтобы статистика была. Ну, 10 человек, я думаю, найдут.

Юрий Романенко: Они найдут.

Алексей Арестович: У всей этой истории есть замечательные следствие - весь мир понял что они еб@нутые окончательно бесповоротно.

Сергей Дацюк: Он и раньше это понял. Теперь это задокументировано.

Юрий Романенко: Теперь месседж… Я интерпретировал это так - один простой месседж США "Въеб@те нас как можно быстрее. Мы сумасшедшие". Все.

Сергей Дацюк: Хоть чем-нибудь.

Алексей Арестович: Что я ожидал от Запада? У меня опасения были какие на фоне этой всей риторики, что они будут говорить, как Меркель или Орбан, что "ну, все-таки ядерная война – это страшная вещь, давайте искать компромиссы". Без уступок территориальных, они конечно осудят, но скажут, что ядерная война – это страшная вещь. Попытаются это обрубить. Они ни хрена не говорят. Говорят: "Ну, стадион так стадион, ради Бога. Ядерная война так ядерная война".

Сергей Дацюк: Алексей, что тут, и вы к этому приложили руку тоже, я буду говорить честно. Если бы ядерные угрозы прозвучали в первые дни войны, вот как реальные, вот что мы ужарим, если вы хоть, малейшее сопротивление и мы ужарим, может быть, мы испугались бы. Но мы уже почти 7 месяцев воем, уже все поняли. И уже ядерное оружие, не ядерное оружие, уже практически тут никого это не удивляет, перешагнули. Запад шесть месяцев чесал репу. И так смотрел, и так, и уже тоже понял, что, наверное…

Юрий Романенко: Ну, конченые.

Сергей Дацюк: Иначе никак. Надо как-то разбираться. Эта граница перейдена.

Алексей Арестович: Для меня транслируется однозначно – Запад готов воевать. Это главная новость на сегодня. Они готовы воевать, они готовы воевать ядерным оружием.

Сергей Дацюк: Вы приложили руку к установлению этого дискурса и продвижению на Западе, что война неизбежна, ядерный риск неизбежен внутри этой войны, определяйтесь. Они потихоньку, не сразу, потихоньку самоопределились. И представить себе, что Запад готов выкатить им контрпредъяву на все их ядерные угрозы, в первые месяцы войны такого представить нельзя было вообще. И Запад прав, что, во-первых, он не говорит нам какие именно угрозы, чтобы не расхолаживать нас. И это очень правильно. И не говорит публично, чтобы это была дубина. А еще третий момент, что он не дает им определиться, потому что если ты говоришь, как и чем ты ударишь, против этого можно…

Алексей Арестович: Нет, они просто… Неопределенность. Не вступают в уличную дискуссию. То есть, если есть определенность, можно искать другие в ответ, а так непонятно, что будет. Катастрофическое. Что это? Катастрофические последствия - это что? Экономические катастрофические? Путина убьют? Это ядерная война?

Сергей Дацюк: И я бы сказал, что это точно не то, что говорил Бен Ходжес.

Алексей Арестович: Ну, Ходжес сказал в качестве примера, например. Вынесем это.

Сергей Дацюк: Это точно не то, что в примере.

Алексей Арестович: Да, но через него звучит совершенно реальный месседж. Это надо четко понимать, поэтому здесь мы можем быть спокойны. Вот это меня радует больше всего. Другое, вот я смотрю, что будем делать мы. Понятно, мы как воевали, так будем воевать. Нам пофиг абсолютно. Что будут делать они примерно понятно. Вот меня интересует Запад, а также Индия и Китай. Начнем с Запада, с вашего разрешения. У Запада есть ряд насущных проблем внутри Запада. Вот позиция Венгрии, например, Орбана.

Сергей Дацюк: А Венгрия – это Запад?

Алексей Арестович: Это часть ЕС и НАТО. В этом-то и проблема.

Сергей Дацюк: Если о позиции Германии, то тут да. А вот Венгрия…

Алексей Арестович: Да, Германия, опять же. Там же до сих пор принцип полного консенсуса при принятии решений. Они пытаются натужно принять принцип большинства, чтобы переламывать вот таких вот идиотов, которым Путин дал на карман 5 миллионов, и он обрушил всю политику Запада. Это неприемлемая ситуация. Она окончательно стала неприемлема.

Сергей Дацюк: Миллионов или миллиардов?

Алексей Арестович: 5 миллиардов стране, 5 миллионов лично, и люди готовы голосовать. Когда какая-то бздюлька-страна, прости Господи, может переломать все коллективное решение Запада. Это неприемлемая абсолютно позиция. Она неэффективна, постоянно проигрывает. Потому что всегда можно найти страну, которой пообещать газ, дать денег и все. И с моей точки зрения, они должны вот это поломать, как ближайшую задачу. Если они начали играть, они должны это понять.

Второе - они должны вышибить из ООН Россию. Сейчас выступает Гутерриш - генсек ООН и генсек НАТО. Я думаю, что генсек скажет про присоединение к НАТО нас. Мы же заявку подали перед самой передачей. Президент, глава Верховной Рады и премьер-министр коллективную заявку. Ну, сами бы мы не подавали, это понятно. Это согласованная история. Гутерриш что-то должен сказать про экстренное заседание Генассамблеи либо просто. Он не может вышибить в одностороннем порядке. Начинает процедуру изъятия России из ООН.

И в ООН тогда, если переформатируется Совет безопасности, а это важно для любого пост военного… если будет тяглая юрисдикция, что называется, то есть Путин уйдет, а придет кто-то, пусть даже в результате легитимных выборов, то они не должны быть в Совете безопасности, это понятно, да еще и с правом вето. Эту задачу тоже нужно решить.

И третья задача - это перетянуть Индию и Китай на свою сторону. Вот это очень важно для Запада. Но заметьте, со стороны это смотрится ужасно, знаете почему? В хорошем смысле ужасно. Это же разборки Запада между собой. Мы привыкли считать, что Запад и Россия - это разные вещи. В глазах Индии и Китая - это разборки Запада между собой. Коллективный Запад И та же старая риторика - основное место действия Европы, динамика какая - вы нас хотите поработить, а мы вам ответим, НАТО, переНАТО.

Но недаром я всегда говорил, а сейчас лишний раз убеждаюсь, что Россия - это тень Запада в тень в юнгианском смысле, с большой буквы "Т". И это, в принципе, разборки внутри большой-большой Европы и большой европейской культуры, которая спроецирована и на Австралию, и на Канаду, но, тем не менее, это все одно.

Мне вот очень интересно, я так с надеждой смотрю на Запад, я его почти похоронил мысленно перед этой войной. Поймите, если бы вы два года просидели бы с ними на переговорах в рамках ТКГ и "нормандского формата", вы бы тоже его похоронили. Там все казалось безнадежным абсолютно.

Николай Фельдман: Там же Германия и Франция в основном.

Алексей Арестович: Не только, но тем не менее. Так вот они меня страшно-страшно радуют, и если сейчас решат эти задачи под шумок вне зависимости от дальнейшего развития обстановки, то, слушайте, это великие люди. Я снова в них поверю. Наконец-то мир в нужную сторону шагнет.

Сергей Дацюк: Слушайте, Алексей, вы же понимаете, что это полумеры всего того, что…

Алексей Арестович: Хотя бы их сделали, Сергей Аркадьевич.

Сергей Дацюк: Это полумеры в силу того, что, во-первых, ООН вообще неработающая структура, и как только туда уйдет Россия, фактически ООН развалится.

Алексей Арестович: Нет. Чего бы он развалился ? Зайдет Германия, зайдет Япония, Индия. По сути "Большая семерка" перехватит управление.

Николай Фельдман: Еще один бред сегодняшнего заявления - Япония оккупирована США.

Сергей Дацюк: Он же объяснял почему.

Николай Фельдман: Понятно. Ну, бред.

Сергей Дацюк: Германия, Южная Корея, Япония.

Алексей Арестович: Где войска США находятся. Нет, ООН может переформатироваться. Это, по сути, сдвиг "Большой семерки", условно говоря, в ООН-формате. Образуется клуб держав, первых экономик мира, 10, условно говоря, которые и будут определять, что происходит.

Сергей Дацюк: Да, я бы видел первый шаг - это ООН. ООН становится неэффективной структурой. Вместо него функции распределяются между "семеркой", как управлением советом государств, и "Давосом", как корпоративным управлением. То есть мы получаем распад мира на два фактически центра управления. ООН не работает.

Алексей Арестович: Я думаю не "семерка", а "двадцатка".

Юрий Романенко: Именно поэтому то, что будет в Индонезии…

Сергей Дацюк: Восьмерка, десятка, двадцатка - значения не имеет. Значение имеет, что мы получаем две принципиально разных структуры. Вместо ООН, которая пыталась удержать в целости, мы получаем государства, архаичные государства там, где ориентация на доминирование, причем с геополитическими установками и так далее. И мы получаем корпорации, Давос и все что с этим связано. ООН после этой войны никто не будет рассматривать, как организацию хоть чего-нибудь.

Юрий Романенко: Она будет переформатирована.

Сергей Дацюк: А во что?

Юрий Романенко: Она будет переформатирована в новую организацию, которая будет заниматься организацией и управлением миром.

Сергей Дацюк: Ты же понимаешь, что другая организация - это иной устав, иные принципы.

Алексей Арестович: Так этим и займутся.

Сергей Дацюк: Так это называется не переформатирование, а создание новой организации.

Юрий Романенко: Да, будет, по сути, создана иная организация. Представь, что Лига наций не рассыпалась в 1939 году, а она еще какое-то время просуществовала, и на выходе со Второй мировой войны превратилась в ООН.

Сергей Дацюк: Вот, поэтому я думаю, мы наблюдаем ту же самую… похожую историю. И, кстати, опять же Россия и там выступила…

Алексей Арестович: Да, там вышибли из-за Финляндии, а тут из-за Украины.

Сергей Дацюк: То есть, это поджигатель мирового порядка с длинной историей.

Алексей Арестович: Нарушитель устава, 1, 2, 3 и поехали дальше.

Юрий Романенко: А теперь смотри, еще один новый элемент нового мирового порядка, который прямо вытекает из всех событий, в которых мы находимся. Это освобождение мира от ядерного оружия, потому что Россия запускает процесс денуклеаризации. И когда говорят о том, что нужно денуклиаризировать Россию, то это же вопрос, на самом деле, по поводу денуклеаризации всего.

Сергей Дацюк: Причем, обращаю внимание, не имеет значения, применит он его или не применит. Все просто увидят насколько это неэффективно. То есть, применит тактическое - не сработало, неэффективно. Применит стратегическое – осудят, Индия и Китай отказываются, полная изоляция, избавление. Какой бы шаг внутри ядерного действия она не сделала, это покажет, что оно уже неэффективно. То есть, фактически ты прав.

Алексей Арестович: Да, и потом можно говорить так, если оно не работает. Ни для поддержания мирового порядка, ни как оружие сдерживание. Угрозу представляет, стоит бешеных денег, нафиг оно нужно?

Юрий Романенко: Применив тактическое ядерное оружие, они нажимают на спусковой крючок, что понижается болевой порог, и все, кто до этого оружия смогут дотянуться, там Иран, Судовская Аравия, Пакистан, уже есть там…

Сергей Дацюк: Да купить его на рынке террористу сейчас ничего не стоит.

Юрий Романенко: Десятки стран начнут участвовать в гонке за ядерное оружие и при всех разборках его применять . И понятно, что в общем-то, те, кто управляет сегодня миром, они задаются вопросом: "На хера нам это все нужно?". Ну, и на самом деле, всем нам это зачем? По большому счету, никто не хочет жить в мире, в котором в любой момент любой дебил может дернуть, нажать на кнопку и целый город превратиться в труху. А Путин фактически нажал на спусковой крючок, что это легитимируется, как политическая практика. Это уже часть политики. Он уже ведет политическую игру через это.

Сергей Дацюк: Что принципиально нового мы выйдем в этой игре? Когда США применяли оружие в Японии, никаких референдумов не было, никакой обработки населения не было. Во всяком случае, мы не помним, что в Америке кричали: "Бомби, бомби Японию! Так им сволочам!". Посмотрите, что сейчас. То есть он его действительно легитимировал. Русские кричат: "Ну, давай, ударь! Ударь сволочей, чтобы больно было!".

Юрий Романенко: Кстати, заметь, в его речи был один очень зловещей момент - когда он говорит, что…

Сергей Дацюк: Штаты первые начали.

Юрий Романенко: Да, и создали прецедент.

Алексей Арестович: Зато я знаю, сколько зарядов они применят. Два. Они готовы применить два, потому что вы, же два применили, Соединенные Штаты, а мы, как вы. Третий не применяли. А два можно. Два вы применили, и мы два применим. Вот к этому они готовы.

Сергей Дацюк: Они применили один 15, другой 20 килотонн. От применения такого… Слушай, Киев не разрушишь.

Юрий Романенко: Но все равно это потери. Это потеря десятки тысяч людей по городу.

Сергей Дацюк: Смотри, Юра, я сейчас исхожу из того, чтобы Украина и народ выжил. Понятно, что мы уже понесли потери, понятно, что еще понесем. Я исхожу из того, мы выживем или нет. Вот я всегда в эту точку бью. Мы должны выжить. Хоть бы что он не применил, мы должны выжить. Вот как страна, как народ, как… Агов, Путин, как уникальная историческая весть. Он писал, что у Украины нет уникальной исторической вести. Есть. Есть уникальное историческая весть. Как уникальная ориентация, как уникальная мотивация, мы должны выжить вот в этом качестве. Как украинство. Если мы выживем, города отстроим, обеззаразим территорию, отстроим инфраструктуру и с долгами рассчитаемся. Но главное - мы должны выжить. Вот сейчас это самое важное.

Юрий Романенко: Я думаю, что мы будем прилагать все усилия для того, чтобы мы выжили. И мы должны вводить новые опции.

Сергей Дацюк: Я просто обращаю внимание, что если начнет 800-килотонными швыряться, потому что это максимум, который у них…

Алексей Арестович: Я думаю, не начнет, потому что неизвестно, куда идет пуск стратегического ядерного оружия. Там же на ракете не будет написано: "Я стреляю оп Киеву". Или по Вашингтону.

Сергей Дацюк: 800 килотонн - это абсолютно неуправляемая история. То есть, это уже опасность для самой России.

Юрий Романенко: Если они будут применять, они будут применять… То есть, если они применят это все, не дай Бог конечно, чтобы они применили, но если они применят, то они применят либо в 152-мм снаряде гаубицы. Там небольшое. Или ракета.

Сергей Дацюк: Как говорил Алексей, это просто мощное…

Алексей Арестович: Народ не до конца понимает, что такое ядерное оружие. У него проникающая радиация - только четвертый фактор поражения. Она очень быстрая, там через полгода уже можно картошку сажать, а то и еще быстрее. У нее главное, как у большой, это ударная волна. Там быстрая радиация, что называется, такая, которая за 2-3 недели, за месяц, за 2 месяца проходит. Там главный фактор – ударная волна. По сути это большая бомба. Вот Мариуполь выглядит так, как будто по нему 10 зарядов отработали. Мы сдались? Нет. Мы пропали? Нет. Мы как воевали, так и воюем. Еще жестче.

Сергей Дацюк: Когда пишут, что запаситесь павербанками.

Алексей Арестович: Когда в детском саду пишут: "Вы своему малышу готовы закупить калия йодид?". Мне прислали. И на прогулках ходить в специальном костюме. (неразборчиво 24:40) в детском саду. Это смешно.

Сергей Дацюк: То, что ты опубликовал, этот йодид калия, после 40 уже не надо.

Юрий Романенко: Я знаю.

Сергей Дацюк: А зачем ты опубликовал?

Юрий Романенко: Продавать. Мы же будем подниматься.

Сергей Дацюк: Моя жена тоже как-то спросила, а йод у нас есть? Я говорю зачем? Не парься.

Юрий Романенко: Смотри, еще один момент, который я у себя на Фейсбуке писал, я думаю, что его нужно проговаривать. Мы должны обозначить, что в случае нанесения ядерных ударов, мы должны претендовать на их территорию. То есть, мы должны сказать, что мы получим территорию пропорционально тому заражению, которое мы получили.

Сергей Дацюк: Ты что-то подобное писал, я читал. Я думаю, это абсолютно адекватные требования. В ООН будут поддерживать.

Юрий Романенко: Да, и это должно быть на уровне политики. То есть, обозначить.

Сергей Дацюк: Причем, там где, где север Украины, а вот сюда, в юг, Причерноморье. Там, где наши…

Алексей Арестович: Краснодарский край, Ростовская область…

Сергей Дацюк: Там, где свои.

Юрий Романенко: Мы должны забрать Причерноморье, чтобы у них не было никакого выхода к Черному морю.

Сергей Дацюк: Причому ні клаптика більше.

Алексей Арестович: Нет, больше конечно. Чтобы выхода к Черному морю не было.

Сергей Дацюк: Ні клаптика більше. Сколько заразили, столько и заберем.

Юрий Романенко: Это точно, да.

Алексей Арестович: Я бы один к пяти забирал. Это по-честному.

Сергей Дацюк: Это уже будет, понимаешь… Эта ситуация, она же ведь закладывает условия для следующего.

Юрий Романенко: Смотри, Путин постоянно говорит по поводу того, что нам не нужен мир без России. Так вот они поставили весь мир, в принципе, перед дилеммой - а может быть нам нужен мир без России?

Сергей Дацюк: А остальному миру нужна, которой не нужен мир из России?

Юрий Романенко: Да. Это принципиально важная постановка вопроса, потому что ведь до этого, нужно понимать, что Россия выполняла особый функционал на протяжении нескольких лет. Она, по сути, была буфером для Запада, она была тенью Запада, выполняя роль буфера, который сдерживал от восточных всех этих народов, кочевников всяких прикрывала Запад. И она была в этом плане функциональна.

Теперь, когда, в общем-то, она ведет себя так, как она ведет, нужно, во-первых, задастся вопросом, есть ли такая угроза для Запада со стороны Азии в современном мире. Во-вторых, превышают ли угрозы, которые исходят от России, роль угроз, которые возможно идут с Азии? Не проще ли договориться с Азией по поводу России и за ее счет решить вопросы связанные с тем, что весь мир не может нормально функционировать?

Сергей Дацюк: То есть, иными словами ты говоришь: "Те условия, которые раньше оправдывали ее существование, исчерпали себя".

Юрий Романенко: Да. И это важная постановка.

Алексей Арестович: Они перестала нести функционал, грубо говоря. А зла несет очень много, ведь фактически - это черная дыра цивилизации, которая не дает всем жить нормально.

Юрий Романенко: Черная дыра Евразии.

Алексей Арестович: Причем и китайцам не дает, европейцам не дает.

Сергей Дацюк: Если бы эта черная дыра была просто дырой, то будь себе, кто тебе мешает? Но проблема в том, что из последних сил на собственные деньги от энергоносителей она создает именно максимально поражающее оружие и угрожает всему миру. Вот в этом проблема.

Причем вот эти две вещи - ядерное оружие и ресентимент- они же не должны быть совмещены. Я удивляюсь, что ООН не видит. А это уже про проигрыш чисто гуманитарный. То есть, вопросы ресентимента на уровни не поставлен, там не было выступлений гуманитариев, они не рассказали, что это такое, в чем едят, почему опасны. Заложили концепт и вплоть аж до решений. Ресентимент и ядерное оружие - несовместимы. Выбирайте – или ядерное оружие, или ресентимент. Ресентимент? Все, значит… Я думаю, что на уровне ООН это должно быть зафиксировано.

Юрий Романенко: Да. Это хорошая связка. И более того, Кульпа у нас же в студии говорил о том, что на самом деле с русскими очень простую формулу можно апробировать. То есть, первый вопрос – чей Крым? Это, кстати, прекрасно работает. Вот на днях видео видел, когда какие-то два беженца пересекли там Грузии, по-моему, границу или в Казахстане. Им задают вопрос - чей Крым? И они начинают петлять. Вы уже вы уже пересекли границу, вы бежите оттуда, ноу вас по-прежнему сидит это в голове, и вы боитесь даже в другой стране…

Сергей Дацюк: Понимаешь, Юра, это мысли-вирусы или идеологические скрипты. Точно так же сложно и жить, как грипп.

Алексей Арестович: Как генетическое поражение организма.

Сергей Дацюк: Человек ничего не может с собой сделать. Он начинает вилять, потому что у него нет почвы, картины мира, в которой он мог бы сказать, что не наш. Это не ответ на отдельный вопрос. Это выделен маркерный вопрос, который прямо вшит в онтологию. Он не может онтологию взять и поменять.

Юрий Романенко: Второе - это вопрос привязка санкции. Это еще было перед обострением. Это он весной говорил, что привязка санкций, снятие санкций с России должно быть напрямую связано с изъятием ядерного оружия. И вот сейчас они создали, еще весной это было неочевидно, что такой номер пройдет, а сейчас это уже единственный…

Алексей Арестович: Единственный возможный ход.

Юрий Романенко: То есть, это должна быть прямая взаимозависимость: хотите "ножки Буша" – ядерное оружие нафиг, хотите капитал – ядерное оружие нафиг.

Сергей Дацюк: Не "ножки Буша", а подшипники, процессоры…

Алексей Арестович: Так, как они исполняют, то через полгода они будут "ножки Буша" просить.

Николай Фельдман: Ты думаешь, через полгода?

Алексей Арестович: В короткие какие-то сроки.

Николай Фельдман: Потому что у них еще и профицит бюджета.

Алексей Арестович: Cлишком очень много непонятного. В конце концов, все сводится к чему? К способности Запада исполнить программу денуклеарилизации. В этому свелась вся мировая повестка, абсолютно, Запада и Востока. По сути, это главное условие, решающие все остальные задачи. Ну, посмотрим. Для этого нужен военный потенциал, для этого нужен политический потенциал, и самое главное нужен союз с Китаем и Индией. Особенно с Китаем, потому что Западу еще можно грозить ядерным оружием, но грозить ядерным оружием Китаю это.. не заработает. Ну, все зависит от того, поменяют ли Си, правильно? 15-16 октября, и что будет делать новое китайское руководство. В кратчайшие сроки мы это поймем.

Николай Фельдман: А твое мнение, что там будет?

Алексей Арестович: Я думаю, американцы договорятся, мне кажется. Си не пойдет на третий срок, понятно, это противоречит. Не удастся ему эта штука. Выберут нового, а новый - договорится. Пакт Киссинджера 1975 года, по сути, потому что под это все есть определенные основания, вот они - Шанхайская конференция очень четко показала позиционирование даже сицзиньпиновского Китая с новой партией модернистов, которая там идет, ну, еще посмотрим. Тоже Путина задвинули там ближе к параше, индусы вообще от них отказались. По моему ощущению, потому что там, грубо говоря, в дипломатических кругах ходят слухи, это мало кто знает, кстати интересный нюанс: нынешний пример Индии — это крупнейший астролог, философ индийский, гуру сам по себе. Премьер и гуру - это очень редко бывает.

Юрий Романенко: Нарендра Моди.

Алексей Арестович: Да. Он очень большой авторитет в духовных именно кругах, у населения именно, как духовный лидер. Кроме того, он глава исполнительной власти. И я внимательно смотрел видео его общения с Путиным. Всем советую пересмотреть. Мне кажется большего, когда мне будет нужно на профайлинге показывать прямое физическое отвращение, я буду демонстрировать это видео. Он на него смотрел, он его несколько раз измерил взглядом. Он его списал просто. Он понял, что я с этим человеком не буду иметь дело. Вот это все равно, что с демоном - не хочу общаться с замогильным.

Сергей Дацюк: Ресентимент оставляет явные знаки на личности – на мимике, на жестах, на взгляде, на том, как ты выглядишь, на твоих движениях, на всем. Ресентимент – это штука… это как печать сатаны. Ты уже продал душу дьяволу. Он его считал мгновенно.

Алексей Арестович: Считал и не хочет с этим. Для них - это демоны. Буддисты, мало кто знает, но буддисты индуистские, индийские считают, что Россия - это земля, где воплощаются демоны. У них же есть концепция путешествия между шестью мирами, боги, полубоги, и они считают, что в России воплощаются демоны, есть у них такое. И видимо он его подтвердил, когда с ним пообщался. То есть у меня ощущение, что Индия просто его списала, не хочет с ним принципиально иметь дело. Перед Индией становится ряд задач, энергоносители там, пятое-десяток, вооружение, но тем не менее.

А китайцы просто очень жестко, прагматично играют, но мы видели финальное заявление по ШОС. И Индия, и Китай говорят о территориальной целостности Украины. Это приговор для Путина. Мы же это понимаем прекрасно. Просто приговор. И после этого он начал мобилизацию. Потому что за неделю до ШОС речи не шло, ни о какой мобилизации, об аннексии. Аннексия переносилась на День народного единства, 4 ноября.

Николай Фельдман: Но он же объявил тогда 137 тысяч набора в армию, дополнительно увеличили, а потом тут же через неделю…

Алексей Арестович: Это внезапное решение было. Вот смотрите, мы видим ШОС, где его высекли, причем не деликатно высели. И по сути ,он видимо понял, что…

Юрий Романенко: Что он один.

Алексей Арестович: Он один. Индия и Китай больше не его. Мы видимо четко, они транслировали это все. И тогда началась программа изоляция с подрывом "Северного потока", например. Это же они подорвали. Мы понимаем это прекрасно.

Сергей Дацюк: Кто они?

Алексей Арестович: Россияне. Теперь возникает вопрос, а нафига им это? Они, я так понимаю, думают следующее - что единственный способ удержать режим чекистский и не погибнуть…

Сергей Дацюк: Есть и экономические причины, что штрафы были гораздо больше, чем потери при подрыве.

Алексей Арестович: Конечно. Единственный способ в России для правящего режима физически остаться в живых, потому что в России остаться без власти - это остаться без собственности, остаться без жизни. Семьи, дети, там же врезаются до конца… Это превратится во что-то типа Северной Кореи. Полная изоляция от мира, включая обрыв трубопроводов энергоносителей.

И смотрите, что они делают. Это тоже для меня подтверждающая вещь. Они открыли границы вместе с объявлением крайне жесткой мобилизации, когда гребут всех. По идее ты должен закрыть границы, но они открыли. То есть, им нужно, чтобы активные, умеющие, способные задавать вопросы сбежали. То есть, социальная база протеста уменьшилась, а дураки, которые склонны шагать в ряд, встали и надели форму. Может они не все даже на войну поедут, лишь бы они были в лагерях, лишь бы были в армии, они ужесточили уголовную ответственность за это все, и, грубо говоря, не ходили на протест. И вот они начинают программу изоляции, условно говоря, Северной Кореи.

Сергей Дацюк: На полях. Я смотрел канал "Популярная политика". Это, насколько я понимаю, канал Навального. И там два молодых парня, я не запомнил, как их зовут, но не суть важно, но они изнутри российской повестки ставят вопрос - будет ли в выступлении военное положение и будет ли в выступлении закрытие границ. Ни того, ни другого. Не произошло. Поэтому то, что говорит Алексей, это логические шаги, когда ты действительно играешь на повышение. Но то, что сделано сейчас, чисто мобилизация без закрытия границ и без объявления военного положения, это просто продление агонии. Не более того.

Алексей Арестович: Он ищет лихорадочно средний путь между быстрым социальным взрывом в России и между упрочнением власти, продолжением власти.

Юрий Романенко: Смотри, это в его понимании, в их понимании это не проявление (неразборчиво 35:47). Это мимикрия в условиях резко ухудшившихся внутренних и внешних факторов, создание более адекватной модели, которая позволяет вершить ключевую задачу - удержать власть. И поэтому они выпускают людей, по ходу создали карательные механизмы, которые позволяют всех "рубить" и отправлять на фронт. То есть, ты против? Иди на фронт.

Сергей Дацюк: Ты же понимаешь, что это заваливание трупами.

Юрий Романенко: Конечно.

Алексей Арестович: С этой точки зрения, это даже не про фронт. Это про угрозу для актива, который может (неразборчиво 36:25) Россия, и уехать на фронт.

Юрий Романенко: Да-да. То есть он запустил перманентный 1937 год. Репрессия будет работать, пока будет вот такое вот положение. А такое положение будет, пока они будут находиться в состоянии конфликта с Западом, а с Западом они будут находиться всегда теперь. Он же это сказал.

Алексей Арестович: По сути, мобилизация - это ж на самом деле не для фронта. Хотя они попытаются, конечно, ее использовать, скорее всего, и так далее. Мобилизация - это для того, чтобы пугать социально протестующих или активных в России фронтом.

Юрий Романенко: Местное население.

Алексей Арестович: То есть, в любой момент тебе приходит повестка и ты едешь, через три дня ты на фронте, все. Под HIMARS и все остальное. Более того, они педалируют западную угрозу, увеличивая в своем дискурсе. Они же прямо говорят блогеры, корреспонденты: "Ну, первые 150 тысяч погибнут, зато мы успеем подготовить вторые 150 тысяч, третьи 150 тысяч". А для чего это делается? Они запугивают своих же мобилизованных тех, кто и потенциально мобилизируемый, чтобы все понимали, что украинский фронт - это гарантированная смерть, потому что мы воюем с Западом и так далее.

Юрий Романенко: Поэтому, смотри, мы должны идти от обратного. И это нужно прорабатывать с руководством и на уровне мессенджей. Мы должны говорить, что мобилизированные, украинский фронт для вас, если вы не хотите воевать, это не гарантированная смерть для вас, вы бегите сюда, вы переходите к нам. Должен быть создан центр с нашей стороны по приему их.

Алексей Арестович: У нас есть.

Сергей Дацюк: Алексей, объясните мне, чтобы я просто понимал, как работает заградотряд. Если люди идут в наступление, имеется в виду люди идут, они идут за ними?

Юрий Романенко: Они сзади стоят кадыровцы.

Алексей Арестович: Они сзади стоят, удерживают определенный рубеж. Они могут откатиться, понятное дело.

Сергей Дацюк: Чтобы назад не бежали?

Алексей Арестович: Не отошли дальше. Если бежишь туда – беги на здоровье.

Сергей Дацюк: Побежал, оружие бросил, сдался.

Алексей Арестович: Я четкий месседж дал, я сказал: "Ребята, все очень просто. Части, которые взбунтовались, даже еще не перешли на нашу сторону, мы по вам не стреляем. Передайте месседж, что мы бунтуем, мы отказываемся выполнять боевые задачи, значит мы по вам не стреляем. Вас приедут подавлять, мы будем стрелять по тем, кто в вас приехал подавлять. Все очень просто".

Юрий Романенко: Да, это же национальные меньшинства. Армяне, грузины, кавказцы.

Алексей Арестович: Президент же сегодня записал обращение. Его, кстати, сегодня показали по официальному телевидению Дагестана. Самое смешное. Понимаете, есть ряд вопросов, на которые мы пока не можем ответить. Например, как далеко зайдет и каким путем пойдет социальный протест в России? Второй – удастся ли им изолироваться оп северокорейскому варианту? Все-таки, русские, народы России - это не корейцы особенно национальные края? До какой степени готовы идти Запад? Будет ли вооруженный воздействие на Российскую Федерацию в случае необходимости? Будут ли применять ядерное оружие?

Эта же игра как играет? Новый ход, правила меняются, воронка возможных решений сразу же расширяется. Стахостическое дерево вероятностей. Вот мы сейчас расширяем, расширяем, расширяем, а проблема ядерного оружия в том, что воронка расширяется принципиально по-другому, вообще не будет крайней границы, потому что теперь уже можно все вообще.

Как играть в этих правилах? Это грандиозный праздник непослушания, повторюсь. Мне страшно нравится, но мы понимаем, я к чему говорю, мы примерно понимаем стратегию России. Это же четко… Вот, кстати, Юлия Латынина, она мне дала эту подсказку. Если ты что-то не понимаешь в действиях российских властей, 98% - это для внутренней повестки. Посмотри на это с точки зрения их внутренней повестки? и ты сразу все поймешь. Нет в мире прецедента, чтобы мобилизацию объявляли, а границы не закрывали. И мы тому блестящее доказательство. У нас мобилизация – у нас закрыты границы. Правильно?

Юрий Романенко: Они это сперли, знаешь у кого? У Фиделя Кастро. Он десятилетиями так делал с политической оппозицией. Он просто говорил: "Ребята до Флориды 100 километров. Садитесь на Катера. В добрый путь".

Алексей Арестович: Тоже там не все так просто. Ты же знаешь, что там есть определенная линия, после которой, если переплыли, американцы их забирают, а если не доплыли и не спасли их в море, они их возвращают. И пограничники кубинские негласно стреляют до этой линии, а после этой линии не стреляют. То есть там не просто надо пересечь, там надо определенную линию пересечь.

Вопрос для Запада, сможет ли Запад, готов ли Запад перейти к физическому воздействию на Путина, на Россию. Готов ли он к войне? Готов, я считаю. Сейчас мы посмотрим, что Столтенберг скажет. Если они говорят "да" ускоренной процедуре входа Украины в НАТО…

Сергей Дацюк: Алексей, вы постоянно переводите вопрос на Запад, а меня интересует наша субъектность.

Алексей Арестович: Я сейчас скажу. И второй вопрос - это смогут ли они обеспечить северокорейский вариант, и что они будут делать, когда у них не получится. А он у них не получится. Вот это самое интересное. Наша субъектность очень простая. Мы на фронте, как лупили, так и будем лупить. Тут никаких вопросов.

Сергей Дацюк: Представьте себе, что нам не дают оружия, никакого, вообще. Ноль. Zero. Мы сможем победить?

Алексей Арестович: Нет, но нам дают.

Юрий Романенко: И буду давать

Алексей Арестович: И будут давать, и много дают. Вчера $12 млрд подписал Сенат и из них 8 на оружие.

Сергей Дацюк: Но как бы…

Алексей Арестович: Корея начала давать оружие…

Николай Фельдман: Лэнд-лиз только начнется в октябре.

Сергей Дацюк: Ладно, это я после эфира буду обсуждать, потому что понятно, что сейчас то, каким образом мы решаем, это в основном артиллерия. Хаймарсы – это долгоиграющее, я не думаю, что мы их быстро получим.

Юрий Романенко: Сережа, я тебе скажу. Получили. Не получим, а получили.

Сергей Дацюк: Обычно идет, когда получили, уже заявление, что получили, потом отмена заявления…

Алексей Арестович: Я просто, как человек, который имеет, все-таки, отношение к Офису президента, не все могу говорить вслух, но скажем так, потому что мы обязались не говорить вслух - у нас раскрываются все новые и новые опции каждый день.

Сергей Дацюк: То есть, нам будет чем воевать?

Алексей Арестович: Да. У нас программа. Это четко решено в первом Рамштайне. Они до сих пор этого придерживаются. Они не педалировали до сих пор, но раз пошла такая пьянка, то можно уже резать этот огурец. Сказали: "Полное перевооружение в течение полутора-двух лет украинской армии полностью на западные образцы от самолета до последнего гвоздика". И к этому четко все идет.

Сергей Дацюк: Завтра у нас по идее возможность лэнд-лиза, а он будет?

Алексей Арестович: Нет, лэнд-лиз не так работает. Смотрите, давайте я проясню, как работает лэнд-лиз. Лэнд-лиз - это не увеличение оружия для нас. Это процедура, которая дает президенту США возможности легче принимать решения в треугольнике Министерство обороны, Администрация президента и военно-промышленный комплекс.

Сергей Дацюк: Так уже (неразборчиво 42:22) лежит давно.

Алексей Арестович: Все лежит. Все поступает, планово подается. Вот вчера подписали 12 и там 8 на оружие и пять на финансовую стабильность, почти. Это еще один транш, будет еще один и еще одни. Напоминаю всем, что когда говорят, что оружие будет поставлено, это означает, что оно, как правило, уже здесь либо в пути. Вот это общая информационная политика такая. Никто особо не скрывает, поэтому, когда сказали, что 18 HIMARS придет в течение полутора лет, это все знающие люди посмеялись. Это значит, что они уже стреляют, скорее всего. Понимаете, да? Пилоты обучаются на авиацию…

Юрий Романенко: Полгода обучаются.

Алексей Арестович: Все четко. Всем все понятно. И если, допустим, фронт будет построен так, что мы сейчас добиваем в паре мест их, становимся из-за дождей, из-за всего остального, они копят мобресурс, чтобы к февралю начать заново. Мы копим ресурс. Мы, я вас уверяю, что даже если все пойдет стандартно, так как и планировалось идти, мы к февралю будем намного сильнее, чем мы сейчас. Не только их сильнее, а даже чем мы.

Сергей Дацюк: У меня есть вопрос, который я не могу не задать, как человеку, имеющему отношение к психологии, так скажем. Аккуратно скажу. Заваливание трупами обычно приводит к такой штуке неприятной, как отравление смертью. Мы работаем с людьми?

Алексей Арестович: С нашей стороны?

Сергей Дацюк: С нашей стороны.

Алексей Арестович: Понимаете, что происходит в армии, очень важный момент, наши стремительно теряют всякие сантименты к ним. На самом деле мы полгода воевали на сантименты, несмотря на Бучу, несмотря на там бесконечно и так далее. То есть, мы не добивали пленных, сдающихся в плен. Мы давали звонить мамам, кормили, спасали и так далее. Армия стремительно утрачивает сантименты. Это всегда так было. Во-первых, победа. Во-вторых, вы знаете, наверное, что армия утрачивает сантименты последняя. То есть, солдаты менее склонны издеваться, действительно, над противником, который их каждый день убивает, чем гражданские, которые сидят, переживают, бесятся.

Сергей Дацюк: То есть, у нас, такой промывки мозгов, как в России, не было?

Алексей Арестович: Да. Но здесь даже дело не в этом. Дело в том, что все больше людей понимает, что они как бы не совсем с людьми имеют дело. Это как бы идет расчеловечивание стремительное не по принципу там типа "специально будем убивать", но пропадает всякая жалость, всякая эмпатия к противнику пропадает, очень сильно утрачивают. Наши начинают действовать, как хирурги. Мясники не хочется говорить. Как хирурги. Очень быстро, конкретно, четко. Уничтожение. На уничтожение работаем. Никаких сантиментов. Понятно, что мы не будем расстреливать пленных. Понятно, что оно останется и так далее.

Сергей Дацюк: С пленными есть так называемый парадокс пленного. Смотрите, вы идете и у вас цель быстро пройти. И лежит там условно раненый или не раненый, по какой-то причине. Вот если вы его взяли в плен, он пленный. Если вы его застрелили, то другое.

Алексей Арестович: С пленными все очень четко. Это мало кто знает, потому что мало кто читает Женевскую конвенцию. Если лицо, которое даже сдается в плен, даже с белым флагом и так далее, например, с точки зрения того, кто его берет в плен, может представлять опасность. Он его имеет право уничтожить. Это субъективное суждение. Более того, там вообще страшные вещи. Ты можешь уже взятого в плен, если он с твоей точки зрения представляет субъективную опасность, уничтожать.

Сергей Дацюк: Я именно об этом.

Алексей Арестович: Поэтому это чистое решение на решение страны. Почему? Потому что, как объяснить, вот ты один конвоируешь 15. И вдруг они начинают на тебя смотреть взглядом, который тебе показался подозрительным. Начинают тебя окружать. Что делать? Ты военнослужащий, который обеспечивает безопасность, форма, знаки отличия, Женевская конвенция, все дела. Ты минимизируешь одного, двух, пятнадцать и так далее. Но это вещи, которыми не принято гордиться. Вещи, которые нельзя поощрять.

Происходит другое - у нас уходит эмоциональный резонанс. Всегда есть эмоциональный резонанс. Я воюю, ты воюешь. Я солдат и ты солдат. В каком-то смысле солдаты это понимают лучше, чем гражданские воюющих стран. Это сейчас начало стремительно схлопываться. Пошла санация. То есть, это как борьба с крысами, с паразитами, со всеми остальными.

Николай Фельдман: Ремесло.

Алексей Арестович: Ремесло. То есть, наши начинают работать просто вот так – бах-бах-бах и пошли дальше. Раньше хотелось снять видео, понимаете какое. Раньше хотелось там сказать: "Позвони маме". Сейчас это: "Бах. Что там дальше? Где следующий?". И это некоторым печальным образом скажется на судьбе тех, кто сюда приедет воевать. Они уже приехали. Есть первые погибшие, первые захваченные в плен и так далее.

Сергей Дацюк: Алексей, обратите внимание, меня судьба тех, кто сюда приехал не интересует вообще. Меня интересует судьба наших ребят, которые потом вернутся, отравленные смертью. Они не смогут включиться в мирную жизнь.

Алексей Арестович: До того, как ребята вернутся, в мире еще столько всего произойдет, что я уверен на 101%, что наши ребята ближайшие пять лет будут проводить где-то между Москвой и Уралом, на самом деле. В виде миротворца или что-то около того. Им там много найдется работы после этого. Не будет никакого… Это одна из главных проблем, которые звучат так - как нам переварить победу. я сам этот вопрос ставил. Так вот, не будет этапа переваривания победы. Будет этап вынужденной экспансии, администрирование этого всего.

Сергей Дацюк: Победа будет долгой?

Алексей Арестович: Долгой, растянутой. И за это время много чего-то может произойти.

Юрий Романенко: Смотри, мы про победу поговорим дальше, но это очень важный момент, на котором нужно заострить внимание. Вот Юля Фролова правильно пишет: "А какой смысл, вы говорите, сдаваться мобилизованным, если Украина их будет убивать?". Понимаешь, на самом деле мне кажется, что сегодня вот когда ты смотришь…

Алексей Арестович: Не будем их убивать, сдавшихся в плен. Ну, что мы, сумасшедшие?

Юрий Романенко: Смотри, мы просто должны очень системно, очень четко проводить этот месседж, что если вы переходите подразделениями, особенно… командиру вообще сразу гражданство ЕС. Вот там кто-то спрашивал "А как Украина будет их кормить?". Да не будет их Украина кормить. Это все будет в системе Запада. Путин так долго говорил о том, что воюет не с Украиной, а с Западом, что это, в конечном итоге, произошло.

Алексей Арестович: Запад будет их интервьюировать.

Юрий Романенко: Он уже воюет с Западом. То есть вся система Запада теперь за нами. И поэтому нам важно, как в 1918 году фронт расшатывался между Россией и Германией, когда они просто подразделениями ходили друг к другу, потому что все устали. И плюс агитаторы работали большевистские. Вспомним, как они работали эффективно. Так и здесь. Нам нужно просто создать все условия для того, чтобы русские просто поставляли сюда рабочую силу. Нам же восстанавливать нужно страну, в конечном итоге. Оружие передают…

Алексей Арестович: Юра, это все, во-первых, оговаривается. Во-вторых, институционализировано практически уже . В-третьих, есть координационный центр специальный, созданный. Он найдет способ их об этом известить. Логика очень простая. Смотрите, те, кто нас слушает из России, я думаю, Юля Фролова из России задает вопрос этот или наши, которые интересуются.

Вот их поставили первую линию мобилизованных. Это делается очень просто. Мы сосредотачиваем огонь на конкретном подразделении. Трое суток лупим их. Для людей, которые никогда не воевали, не проходили психологические подготовки, три дня обстрелов - это кошмар, который невозможно описать и пережить. Они сразу просаживаются, а мы им ультиматум. Переходите на нашу сторону. Все. Нет? Продолжаем работать. Одни переживут этот кошмар, поймут, условно говоря, не сдавшиеся. Другие станут резко умнее, поверьте мне.

Мы им второй ультиматум. Хорошо, можете пока не переходить. Отказывайтесь выполнять боевую задачу. Мы по Вам не стреляем. Вот как только вы официально отказываетесь выполнять боевую задачу, мы это понимаем, мы даем время на подумать. Например, пятеро суток или трое, но пока по вам не стреляем. Думайте. Стреляем по тем, кто вас пытается там подавлять. Едет УАЗик с замполитами вас ругать, мы его накрыли. Как бы вы в неприкосновенности. Нет? Мы начинаем, открываем по вам огонь.

Какое решение будут люди принимать? Даже самые смелые из них будут оставлять участки фронта и линять просто в тыл к себе, бунтовать, не выполнять задачу. Они будут оголять целые участки фронта, провалы будут. Смотрите, Харьковская операция состоялась только потому, что мы ударили там, где мобилизованные были. Но это мобилизованные, которые уже 2-3 месяца на войне. Они уже почти солдатами стали

Вот, кстати, сейчас по одним из данных, первую тысячу мобилизованные кинули в район Лиманской операции. Они сбежали, оголили участок и наши просто проскочили в дороге (неразборчиво 50:34). Эти данные требуют уточнения, но такое есть. Вот уже мы имеем пример. Их поставили, первые звуки автоматных очередей и они тупо разбежались. Не все они будут такие. Мобилизованные тоже все очень разные. Это глубоко индивидуально – командир, местность, как повезло. Но фронт будет рушиться целыми кусками. Для этого существует (неразборчиво 50:48).

Юрий Романенко: Смотрите, я хочу вот исторический момент напомнить, потому что мы не должны повторить ошибку. Вот немцы в 1941 году, когда кадровая армия (неразборчиво 51:00) 5,5 млн в плен забрали. Кто-то погиб в котлах, кто-то перебежал. Мой прадед погиб в Киевском котле, кстати. Немцы сделали огромную ошибку, потому что они вместо того, чтобы нормально работать с этими пленными, они загоняли в концлагеря, вот это все.

Алексей Арестович: Ну, мы такого не сделаем.

Юрий Романенко: И дальше получилось, что немцы стали страшнее, чем Советский режим. А бежали ведь почему? Потому что Советский режим был просто ужасен. Они реально его ненавидели. Вот и все. То есть мы не должны повторить эту ошибку ни в коем случае. Это не означает, что мы должны их там с распростертыми объятиями встречать.

Алексей Арестович: Боже упаси.

Юрий Романенко: Мы должны просто четко, рационально, как Запад, как часть Западной цивилизации подходить.

Сергей Дацюк: Это мне понятно. Коллеги, хочу, чтобы мы обсудили еще…

Алексей Арестович: Я к тому, что ответ на ваш вопрос - армия будет долго еще занята очень.

Юрий Романенко: Полайкайте эфир. Друзья, полайкайте эфир, потому что эфир смотрит много людей, а лайкают мало.

Сергей Дацюк: По нашему президенту, по его выступлению давайте скажем пару слов.

Юрий Романенко: Давайте, во-первых, поговорим по формату вступления в НАТО, потому что я, насколько помню, Ермак с Расмуссеном сделали группу, и там они качали тему гарантий постоянно. Сегодня у него статья вышла.

Алексей Арестович: Президент оговорился. Он сказал, что мы ускоренно. Ну, не оговорился, а специально сказал, что ускоренная процедура вступления в НАТО, а пока на этот период гарантии подписываем, договор. Киевский договор безопасности, что называется, потому что транзит в НАТО должен быть защищен коридором, по которому мы идем. Вот такая логика сейчас. И он бы никогда этого не сказал, если бы это не было согласовано с НАТО. Мы буквально через 50 минут узнаем, что скажет Столтенберг и Гуттериш. Сегодня большой день. В учебниках истории будут писать.

Юрий Романенко: 30 сентября. Запомните этот день друзья.

Сергей Дацюк: Сегодня два черных лебедя полетели.

Алексей Арестович: Соответственно, сейчас будет… Смотрите, что мне в этой всей истории нравится. Обычно последние 8 лет Путин банковал, поднимал ставки постоянно, делал ходы тупые, кривые, но он был проактивный, а Запад предлагал крепиться, говорил, что мы никогда не вступим с ними в войну, нельзя загонять в угол, нужны переговоры, вы потерпите, повоюйте там немного и так далее. Вот впервые мы за сегодня видим инициативу в ответ на инициативу. Причем инициатива такого масштаба, что их инициативу поглощает практически полностью. Что такое Украина в НАТО?

Николай Фельдман: Страшный сон.

Алексей Арестович: Страшный сон. Никакими референдумами ты не перебьешь и близко. И это все на фоне окружения в Лимане и еще в одном хорошем месте начались симпатичные события, но я скажу чуть позже, когда настанет это все. Ну, не я скажу, а военные скажут.

Так вот, игра в чем? Что вот уже ход, посмотрим, каковы россияне в импровизации. Вся эта война показала, что у них очень плохо с этой историей, с импровизацией, с реакцией и т.д. Напоминает войну Израиля с арабскими странами. Арабы умели наступать, умели добиваться своего, умели подготавливать лупить, но как только началась импровизация, они сыпались моментально. А всего-то дело – это же "петля Бойда", она очень хорошо известна на Западе. Перехват инициативы постоянно и противник через три года уже…

Сергей Дацюк: "Петля Бойда" состоит из четырех моментов, когда ты анализируешь, оцениваешь, принимаешь решение и обратная петля, меняешь свой…

Алексей Арестович: Могу рассказать зрителям за две минуты, будет интересно.

Юрий Романенко: Давай.

Алексей Арестович: Смотрите, значит, Бойд - это летчик, который в Корейскую войну воевал.

Сергей Дацюк: А потом стал генералом.

Алексей Арестович: Да. Они обнаружили, что после поршневых самолетов Второй мировой буквально за 5 лет сели на реактивные. Оказалось, что скорость сближения такая, что даже лучше из летчиков уже не успевают реагировать. Всего лишь порог проскочили в 150-200 километров скорости последних моделей "Мустангов" реактивных и они не успевают. И начинают понимать, что я лечу в самолете и вижу, как блеснул… Что это? Мой самолет? Вражеский? Геодезический спутник? Ракеты? Я должен что? Начинать процесс принятия решения. Оценка обстановки, перебор вариантов, принятие решения.

И вот, говорит, получается, что два самолета сближаются со скоростью, которая превышает 1500 километров в час, 1800 сегодня, кто первый принял решение, тот сразу у противника срывает процесс принятия решения, любое решение. Он говорит, я пошел в сторону и он должен заново переоценить обстановку, а скорости такие, что я делаю второй маневр и ему снова нужно переоценивать обстановку. И он захлебывается в процессе принятия решения, потому что он просто не успевает отреагировать. Я третий маневр, а он уже безнадежно отстал. Вот и вот эту петлю начал крутить.

Они применяли в американской авиации. Это хорошо стало действовать. Потом в бизнесе обоснование получили и так далее. И они за это постоянно борются. Вся американская армия с тех пор воспитана в постоянном агрессивном навязывании инициативы.

Сергей Дацюк: Суть не в том, что принять одно решение. Суть в том, что ты постоянно придерживаешь противника на оценке обстановки принятия решения. Он не успевает . Если ты еще на одно решение можешь ответить, то пока ты думал второе, тебе уже надо думать… Ты не успеваешь.

Алексей Арестович: Да, после 3-го или 4-го идет полный провал. Он вообще теряет способность принимать решения вообще, потому что получается, что он проводит оценку обстановки согласно процедурам в голове или Генеральный штаб это делает, неважно, или правительство второе твое решение, а ты принял пятое за это время. Радикально меняется обстановка.

Юрий Романенко: Да, немцы работали так, блицкриг. Логика блицкрига на этом строилась.

Алексей Арестович: Да, логика блицкрига. То же самое наступление в 2003 году коалиции на Багдад. Задача стояла одна - на темпы.

Сергей Дацюк: Знаете, Алексей, я уже не первый раз в эфире это отмечаю, что мы в военном деле все-таки вышли на стратегирование, на "петлю Бойда", как вы справедливо заметили. Но в экономике мы все еще…

Алексей Арестович: Это грандиозная проблема, которая требует своего разрешения. Самое главное в этой истории то, что война, как старшая масть, она поглощает любую постановку вопроса. При том, что экономика – базовая. Кроме того, она сейчас закладывает вещи, с которым мы будем разбираться после войны, в том числе, когда она когда-нибудь закончится. (неразборчиво) этих людей, которые воевали и так далее. Но это та же история. Смотрите, мы начали противнику навязывать "петлю Бойда", но война, как явление, все еще навязывает нам "петлю Бойда". Мы не успеваем за войной. И в этом смысле – да, это наше слабое место.

Юрий Романенко: Смотри, я опять-таки сработаю, раз мы уже по Корее вспомнили, то давайте вспомним, что Южная Корея, которая в 1953 году вышла из войны, и которая уцелела, потому что в 1950-м году их там чуть не сбросили в море …

Алексей Арестович: Страшное дело, если бы американцы не высадились, то все.

Юрий Романенко: Там были реально страшные вещи. Так вот, когда закончилась война в Корее в 1953 году, то Корея еще 10 лет была нищей страной, потому что да, они с одной стороны, можно сказать, победили, оказались в ситуации, когда они состоялись, как государство, но 10 лет они ничего не могли сделать. И только через 10 лет начались вот эти реформы Пак Чон Хи генерал, и они начали очень быстро расти опережающими темпами. Поэтому тут вопрос, что мы будем делать в экономике, он понятен. И на самом деле элита понимает, что что-то нужно делать. Элита. Не правящая элита, а экономическая. Она есть.

Алексей Арестович: Промышленная.

Юрий Романенко: Промышленная. Они очень хорошо понимают…

Сергей Дацюк: Что значит понимают? Ориентиры или у нее есть модель?

Алексей Арестович: Видение.

Юрий Романенко: Есть.

Сергей Дацюк: Откуда?

Юрий Романенко: Они построили производства, которые работают на глобальном рынке.

Алексей Арестович: Распределенные, инновационные экономики

Николай Фельдман: Я думаю, что Сергей Аркадьевич имеет в виду общую модель. Не только относительно …

Сергей Дацюк: Нет, модели нет. Она не обсуждается. Мы делаем все усилия, но говорят: "Ой, нет. Война. Не время". А когда время?

Алексей Арестович: Это война нам навязывает "петлю Бойда". Я же об этом и говорю. То есть, мы постоянно отказываемся принимать экономические решения или другие структурные, социальные, потому что мы всегда ссылаемся на войну. Значит, война нами правил, а не мы войной. В этом смысле мы воевать еще не научились. Мы научились на поле боя.

Сергей Дацюк: Вот это самый важный тезис. Когда мы говорим, что причина, что мы не принимаем решение – война, это значит, война управляет нами.

Алексей Арестович: Конечно. Я еще раз хочу сказать, что на поле боя мы научились воевать. Многие, помните, еще 2-3 месяца говорили: "Украинцы не умеют наступать". Я слышал это от всех военных экспертов мира.

Сергей Дацюк: Украинцы не умеют заваливать трупами.

Алексей Арестович: Обороняться можем, но наступать вы не способны. Ну, вот мы показали, что мы немножко можем наступать, но как государством вот в том смысле, что Черчилль говорил, война слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным, потому что это куда больший объем задач просто. Вот стратегически, цивилизационно мы воевать еще не научились. Это надо констатировать, потому что война управляет нами, а не мы управляем войной. Все очень просто.

А американцами умеют управлять войну. Мы не умеем, но мы учимся, и, глядишь, когда-нибудь научимся. Для меня показатель будет четкий, когда мы начнем, имея в виду войну и военные усилия, уже закладываться на будущее. Смотрите, у нас даже дискуссионно, идеологически мы не готовы воевать. Нас с вами зафукивают за наши же тезисы типа: "Послевоенное администрирование оставшейся территории России" и прочее, прочее. "Нафига нам Россия? Давайте про Украину". Это же сразу понятно, что люди эмоционально отгораживаются, идеологически и мыслительно.

Юрий Романенко: И узость мышления.

Сергей Дацюк: Оставьте нам вишневий садочок.

Алексей Арестович: Да. Это не война. Это значит, что управляет даже не просто война, а куда более прозаичные вещи типа концепции господствующих и так далее. В этом проблема.

Юрий Романенко: Потому что у них рефлексии не произошло, что мы оказались в этой ситуации прежде всего потому, что…

Алексей Арестович: Они так себя вели.

Сергей Дацюк: Есть шанс управлять миром, но они будут держаться за собственные…

Алексей Арестович: Но на самом деле мы очень стремительно прогрессируем. Для любой страны и особенно для Украины с нашей там определенной такой дуростью в таком смысле, за 8 лет проделать путь от того, что нас просто вязали бечевкой в Крыму в нашей воинской части, и все были растеряны, никто не знал, что делать, до того, что мы их лупим и берем в котел. Загнали, где 5,5 тысяч человек сейчас, это знаете ли… Выдержали вторжение огромное, тяжелое, перехватили стратегическую инициативу, на секундочку, у Российской Федерации, которая в 10 раз нас сильнее п потенциалу и так далее, если не в 20. Смеемся над ядерным оружием. Мы лупим. Это громадный прогресс. Значит, скоро научимся воевать, я уверен. Опять же, вот вопрос. Кстати, а вот это совместная с НАТО подача заявки в НАТО это уже не перехват инициативы такой цивилизационный? Немножко похоже.

Сергей Дацюк: Ну, Алексей, я хочу немножко возразить по поводу этого. Это мы или мы с нашими партнерами?

Алексей Арестович: Так хотя бы с партнерами. Немножко уже на что-то похоже.

Сергей Дацюк: Партнеры были всегда, но мы даже с ними не были способны.

Алексей Арестович: Но теперь же способны. Сегодня вслед за заявлением президента идет заявление Гутерриша и главы НАТО с беспрецедентными решениями, как они сказали. Беспрецедентное решение обещают. Сколько там? 40 минут. То значит, научились играть и с ними. Я вам, кстати, скажу. Мы сейчас констатировали, что мы не умеем воевать, но как бы сегодняшний день не стал первым днем, когда мы научились воевать в цивилизационном смысле, а не только на поле боя.

Сергей Дацюк: Дай Бог.

Юрий Романенко: Вы исчерпались?

Алексей Арестович: Нет, я могу…

Сергей Дацюк: Я к сожалению должен идти.

Алексей Арестович: Торт хочется просто, о чем можно…

Юрий Романенко: Вон еще два куска есть.

Алексей Арестович: Ага, я остаюсь, друзья.

Юрий Романенко: Да, мы еще говорим, потому что у на, во-первых, Куса в 19:00, а во-вторых, у меня еще есть о чем говорить. Потому что я хотел к стратегической рамке вернуться, когда ты вспоминал треугольник США-СССР- Китай.

Сергей Дацюк: Хорошо, тогда это уже без меня. Я, к сожалению, должен уйти.

Юрий Романенко: Спасибо Сергею Аркадьевичу за открытие сезона. за "Пражский торт" который мы теперь будем кушать.

Сергей Дацюк: Да вы его съедите быстро.

Алексей Арестович: Ты будешь, Коля?

Николай Фельдман: Пусть Юра.

Юрий Романенко: Соблюдай приличие.

Алексей Арестович: Серьезно, давай поделим.

Николай Фельдман: Мне прописали – не надо шоколад, поэтому я…

Алексей Арестович: Мне вообще запретили это есть, но это же невозможно отказаться.

Юрий Романенко: Мне тоже это прописали, но я…

Николай Фельдман: Давайте я поставлю вопрос. Меня интересует мнение ваше, коллеги. Я хотел бы, пусть вам выведут на экран скрин заявления, которое делала Россия в июле этого года. Вот оно сзади от нас, получается, находится. Смотрите, 4 июля 2022 года – "Россия угрожает "нейтронным оружием" странам Балтии в ответ на блокаду Калининграда". Мы помним, заблокирован был Калининград, после чего Россия все угрозы возможные рассказала. И Литва будет лишена независимость, Сувалковский коридор будет, пора уже Литву лишить независимости и применить еще и нейтронное оружие, которое является одним из разновидностей ядерного оружия, наиболее угрожающего и т.д. Смотри, и не закончилось ничем. Все эти угрозы абсолютно были сказаны для галочки.

Алексей Арестович: Для внутренней аудитории.

Николай Фельдман: Потому что за спиной внутренней аудитории Россия побежала в Турцию договариваться о зерновом коридоре, и разблокировала в итоге его.

Алексей Арестович: И это лишний раз показывает, значит права Латынина. Ничего не понимаешь до конца, значит, думаешь, что это внутренняя повестка. Что такое нейтронное оружие? Это умрут все люди, а все вещи останутся. Мечта российского мародера. Все стиральные машинки и так далее. Поэтому именно нейтронное оружие. Не в труху сотрем, а люди помрут, а вещи останутся.

Юрий Романенко: Это, кстати, глубоко символично.

Алексей Арестович: Чисто для внутренней аудитории.

Николай Фельдман: Смотри, просто и сейчас вот эти угрозы мы все слышим, но на фоне же этих угроз Россия что-то делает в плане договоренностей. Мы слышим, что идут переговоры об обмене всех на всех. Мы видим, что Эрдоган делал заявление на прошлой неделе…

Алексей Арестович: Они вернули "главных фашистов" с точки зрения объявления "войны с фашизмом".

Юрий Романенко: Он вчера говорил.

Николай Фельдман: Да, но перед этим Эрдоган сказал вообще, что Украина вернет все утраченные территории. Прямо сказал, заявление сделал. Мы его немножко выпустили, но он заявление сделал. А не кажется ли вам, коллеги, что мобилизация и вот эти угрозы ядерным оружием - это чисто внутренняя повестка, которая под собой никаких угроз не имеет? Потому что ведутся договоренности о том, чтобы отползти вообще.

Юрий Романенко: Угроза есть. Вот это, как Барбара Такман описывала июль-август 1914 года. Когда ты мобилизуешь, когда ты приводишь в действие такие большие, огромные организмы, запускаешь мобилизацию…

Алексей Арестович: Они начинают тобой управлять.

Юрий Романенко: Начинает довлеть инерция, и ты в определенный момент просто теряешь возможность эту инерцию остановить. Он запускает организм с огромной инерцией. Этих людей нужно будет куда-то… Нельзя просто так мобилизовать миллион человек и потом распустить, сказать: "Ребята, знаете, завдань немає, нічого немає…".

Алексей Арестович: Это очень похоже на стратегическую дезинформацию с актуализацией внутренней повестки в первую очередь для решения внутренней задачи. Но проблема в том, что когда ты дергаешь миллион или два, как они сейчас дергают, и грозишься ядерным оружием, то это перестает быть внутренней повесткой. И дальше начинается своя логика и вот мы прямо сейчас увидим. Ускоренная заявка в НАТО и мы увидим, как принимают эту заявку. Столтенберг объявит. Что он еще может объявить? Какие еще беспрецедентные вещи он может сейчас сказать?

Юрий Романенко: Потому что миллион человек теперь будут угрожать не только Украине. Они могут угрожать Прибалтике, той же самой Литве. Да кому угодно. И соответственно другие организмы геополитические, которые тоже обладают своей огромной инерцией, самое главное обладают огромными ресурсами, они не могут просто так смотреть, как мобилизуется огромный потенциал и ничего не делать.

Алексей Арестович: Вот, кстати, Сергей Аркадьевич убежал, но мы вслед ему пустим Парфянскую стрелу. Он недооценивает положение в Совете безопасности ООН. Тебя вышибают оттуда и ты больше не мировой игрок. Это юридическая констатация потери статуса мирового игрока, определяющего порядок денний в мире, потому что члены Совета безопасности очень много в мире решают. Вето-перевето и так далее. Тебя вышибли, тебя может сношать кто угодно, даже Сербия, простыми словами, после этого. Все, ты не мировой игрок. Ты ничем не защищен. У них же особый статус, особый правовой статус в мире с точки зрения вопросов агрессии, санкций и всего остального. Тебя больше нет.

А потом ядерная держава, вылетевшая за пределы Совета безопасности может поугрожать ядерным оружием один раз. Он же последний, все, понимаете? Потому что ее ничего больше не защищает. Считай, ты вылетел из всех конвенций. Это важная вещь. Я очень хочу послушать, что Гутерриш скажет сейчас.

Юрий Романенко: А еще одно следствие из этого всего, что ты имел статус вот этот возможности наложить вето, а теперь ты вынужден ползти к кому-то. К Китаю…

Алексей Арестович: Договаривается. Да, ты еще ослабился полностью и стал зависимым от тех, кто остался в Совете безопасности.

Юрий Романенко: Да. А теперь, если Совет безопасности и вообще ООН начинает переформатироваться, они начинают между собой проговаривать новые правила игры, создают, пишут новый устав…

Алексей Арестович: Вот это очень важный момент. Ты уже не влияешь на это, ты не создаешь эти правила больше никогда, ты вынуждены будешь принимать. Это лишение статуса мирового игрока сейчас. Оно сейчас, видимо, начнет происходить. Понятно, что в одностороннем порядке они не могут это сделать, но они постоянно это… на ближайшую Генассамблею ООН, на ближайшем чрезвычайном заседании простым большинством преодолеют право вето, как это делается согласно уставы, и все. Конец ситуации. Положа руку на сердце, я никогда не мог поверить, что мир очнется. Я его списал мысленно, на самом деле. Но, смотрите, очнулся все-таки.

Юрий Романенко: Да, мы живем просто в охренительнейшее время, поэтому полайкайте эфир. Нас смотрит все больше и больше.

Алексей Арестович: Это ваша плата за новый миропорядок.

Юрий Романенко: Друзья, кто лайкает наш эфир, тот делает вклад в развитие нового миропорядка, в его формирование, в его продвижение. И самое главное во вбивание гвоздей в крышку гроба Российской империи, которая жалко помирает на наших глазах.

Алексей Арестович: Ты что-то хочешь сказать или…?

Юрий Романенко: Я хочу сказать. Смотри, когда ты говорил по поводу этих треугольников геополитических, когда Киссинджер запускал с Никсоном и с Мао они договаривались…

Алексей Арестович: Китайскую историю?

Юрий Романенко: Да, китайскую историю. Китайско-американо-антисоветскую историю. Суть же была в чем? Американцы поняли, что для того, чтобы уравновесить Совок в Азии, им необходимо привлечь Китай для того, чтобы он создал постоянную угрозу у него на флангах. И 40 дивизий, которые Советский союз…

Алексей Арестович: Это была грандиозная проблема. Советский союз по экономике просел очень сильно из-за этого.

Юрий Романенко: Вот этот треугольник, который сформировался, там по сути два игрока, которые были обращены против одного, и он благополучно просуществовал до момента, пока не развалился Советский союз.

Алексей Арестович: Конкуренция возникла между старыми друзьями.

Юрий Романенко: Да. И потом экономическая конкуренция нарастала, но они по-прежнему не рассматривали себя, как геополитических конкурентов. И Штаты, по сути, давали возможность Китаю подняться.

Алексей Арестович: Они его, как кузницу использовались. Это же было в истории Китая. Он был кузницей в 19 веке, что привело к боксерским войнам.

Юрий Романенко: И что сделал Путин? Путин на ресентименте начал строить глобальную, попытался построить другую конструкцию Анти-Запад условный, куда постарался вовлечь Китай.

Алексей Арестович: Он воспроизводил советскую схему?

Юрий Романенко: Они попытались перевернуть этот треугольник, в котором Россия…

Алексей Арестович: И Китай с удовольствием воспользовался этим идиотизмом.

Юрий Романенко: И Си Цзиньпин начал этому подыгрывать. И теперь, по сути, когда становится понятно, что русские просто полностью деструктивные, то по большому счету американцам и китайцам сам Бог велел начать вот опять переговариваться.

Алексей Арестович: Здесь еще Индия возникла. То есть треугольник-то иначе выглядит сейчас. Четырехугольник – Евросоюз, Индия, Китай, Штаты. Штаты с Евросоюзом очень сильно сблизились, в том числе снизили китайское влияние на Евросоюз на фоне происходящего. Теперь у нас есть индийский вопрос. Они должны его как-то решить, но, судя по всему, договорятся. И может возникнуть очень интересная история, потому что если будет впервые в мире принято китайско-индийско-евросоюзовско-американское решение, то это мировое правительство, по сути. Это прообраз создания мирового правительства, которое коллективно решает. Сейчас первой его задачей будет изгнание менее вменяемых.

Юрий Романенко: G20 это будет, по сути, его основой.

Алексей Арестович: Формирование мирового правительства.

Николай Фельдман: Новые республики, то, что Кулик сказал.

Алексей Арестович: Они изгоняют дьявола и все. Начинается нормальное… Впервые в истории человечества мы переходим в следующую фазу развития всей цивилизации. Кооперационная попытка управлять делами всего человечества, всем земным шаром. Но есть последние идиоты, которые висят черной гирей на ноге. Это очень хорошая история. То, что говорил Сергей Аркадьевич. Получается будет многоступенчатый мировой порядок принятия решения , условно новый переформатированый ООН, куда наверняка в Совет безопасности зайдет Индия, Германия, Япония, Индонезия зайдет, Бразилия может зайти.

Николай Фельдман: Там еще не понятно.

Юрий Романенко: Южная Корея зайдет.

Николай Фельдман: Возможно.

Алексей Арестович: Япония точно. Значит получается , по сути, это семерка только в одном представительстве. Может двадцатка, потом у нас будет семерка, которая потом может быть расширена, потому что переговоры британцы ведут уже третий год насчет восьмерки и вообще G10 хотят сделать. Та же Индонезия. Тогда, например, G10 возникает, а по большому решению G20 или условно G25 следующее, и так далее. И вот у нас возникает. Они все между собой в конкретных кооперативных связях. Они друг друга понимают, они будут учиться в университетах и они очень быстро договорятся.

Они очень быстро порешают все основные проблемы, которые у них есть. Теперь смотрим на это глазами Путина, который такое против себя устроил. Вот же молодец дедушка. Он явно шпион. Я уверен, что он шпион. Гегемон ему памятник поставит за формирование нового миропорядка.

Николай Фельдман: Если бы Россия развалилась окончательно…

Юрий Романенко: Мы уже говорили, что если ЦРУ нужно было придумать такого человека…

Алексей Арестович: Они никогда бы не придумали. Это лишний раз показывает, что он не шпион, потому что это невозможно технически такого дурака сделать.

Юрий Романенко: Он идеален. С точки зрения вообще реализации. Вот у них же постоянно идут эти конспирологические всякие вещи по поводу того, что англосаксы, рептилоиды что-то задумали, они стремятся уничтожить. Вот он реализовывает просто план, который сам в своей голове придумал.

Алексей Арестович: И это офицер КГБ и директор ФСБ, казалось бы.

Юрий Романенко: Теперь смотри, давай еще вот эту линию разовьем. Ее очень принципиально важно развить. И здесь нужно повлиять на органы нашей власти на уровне принятия решения, как они говорят. Во-первых, мы должны принять закон, не знаю, какую-то нормативку по поводу того, что все, кто принял участие в голосовании по сегодняшним этим, по поводу "референдумов", все - военные преступники. То есть, они должны быть просто четко описаны, изгои, которые потом, когда до них доберутся, должны сидеть в соответствующих местах. Для чего это нужно? Для того, чтобы это стало частью плана переформатирования этой черной дыры Евразии.

Алексей Арестович: Конечно, потому что они не должны принимать участие в политическом процессе никаким образом.

Юрий Романенко: Да, как верхушка Третьего рейха не имела никаких вариантов. Это принципиально важно. Даже наши союзники это тезис должны разделить. Мы его должны продвигать и потом это будет частью условного нашего плана Немезида, когда Израиль искал всех этих Эйхманов и прочих ребят, и потом проводил суды, и возмездие в конечном итоге пришло. Это не ресентимент. Это возмездие.

Алексей Арестович: Это рациональное западное действие, как ты говоришь. Наша задача, чтобы они никогда не приняли участие больше не в одном социальном, экономическом и политическом процессе. То есть, в новые правила Нового Мира, которые будет прописывать, их ядовитые щупальца или там даже в виде микронного воздействия, одной капли не должно проникнуть. Для этого надо санировать, просто изолировать, лишить возможности. Все очень просто. Все, кто принимал решение в принятии этих решений, не должны принимать новые решения. Все же очень просто.

Юрий Романенко: Да, и поэтому мы должны, во-первых, оформить это в политические решения, в нормы это все превратить. Во-вторых, мы должны свою гранд стратегию прописать. То есть, наша безопасность отныне напрямую зависит от того, что на Востоке, потому что мы уже часть Запада, и мы должны перестать быть фронтиром Запада. Наша следующая стратегическая задача.

Алексей Арестович: Надо сказать нашим зрителям. Вот сегодня нас забирают на Запад. Если сейчас подтверждается повестка, мы часть Запада. Не фронтир. Больше никаких серых зон, никаких буферов. Ничего. Мы стали частью Запада. Это теперь коллективная оборона Запада будет, в которой мы должны свою активность все равно проявлять определенную. Но мы перестаем быть серой зоной с сегодняшнего дня. 30 сентября. Большой день. И мы будем обороняться, как часть коллективного Запада, просто первый эшелон, но, тем не менее, это уже наша история и гранд стратегия.

НАТО. Вы же понимаете, что меняются наши перспективы вступления в НАТО. Совсем другая повестка. Даже все, что мы обсуждали, например, Киевоцентричной Восточной Европы. Политика в отношении НАТО теперь требует переосмысления. Надо с вами еще говорить и говорить на эту тему, потому что рамка НАТО меняется вообще.

Юрий Романенко: Потому что, смотри, в рамках НАТО, в рамках Европейского Союза, в рамках Большого Запада каждый субъект старается найти свою какую-то миссию. Например, Франция. Зона ее интереса Средиземноморье, Африка. Вот она туда как бы. 38 стран Африки находится в зоне ее влияния и она с этого очень имеет хорошие ресурсы и все что угодно. У нас это должна быть наша миссия в рамках Большого Запада, в который мы входим, вошли уже.

Алексей Арестович: Подождите, еще 25 минут.

Юрий Романенко: Войдем однозначно. Мы понимаем, что мы войдем, то наша функция - это управление Евразией. Мы одни из должны быть.

Алексей Арестович: Как минимум постсоветским построссийским даже

Юрий Романенко: Давайте забудем постсоветское пространство.

Алексей Арестович: Сегодня, кстати, Советский Союз умер, окончательно, когда он подписал этот идиотский закон. Он же начал новое строить. Фактически - дата смерти Советского Союза. Туда ему и дорога. Так вот, смотрите, знаете какая у меня мысль интересная родилась еще по ходу? Сейчас надо очень внимательно смотреть сколько на вступление от подачи. Это будет срок Путину на применение ядерного оружия, потому что после приема в НАТО применять его уже не… Дурака понятно, куда загоняют? Его на слабо берут. Давай, применяй.

Юрий Романенко: Давай, покажи.

Алексей Арестович: Ему 4 месяца условно или полгода дали на применение. И в очень крутой цейтнот его загоняем, потому что, опять же, кандидаты в НАТО. Ему теперь уже придется применять ядерное оружие по государству, которое официальный кандидат в НАТО.

Николай Фельдман: Тут тоже… Я думаю, что это вот уже не способность будет выполнять эту рамку, знаешь почему? Потому что рамку же Медведев задал, который сказал, что Украина не нужна Западу.

Алексей Арестович: А она нужна оказалась.

Николай Фельдман: Если сегодня будет заявление НАТО, значит, это будет четкий сигнал, что нужна.

Алексей Арестович: Им обломали всю стратегию. Они сейчас будут вынуждены перепринимать решения, а они всегда делают это плохо. И очень интересно, куда они пойдут. Так вот представим себе, значит, они идут к стратегии изоляции по северокорейскому варианту, а мы получаем функции администрирования вот этой всей байды. Возникает тоже очень интересная игра. Они уходят в оборону, изоляцию через попытку атаки, когда они были уже мобилизованы и не воюют, они уйдут только в глухую оборону.

Вот мы берем всю нашу территорию, включая Крым. Это же очевидные вещи. В течение какого-то разумного срока. Ходжес же нельзя сказал, что средине 2023 года украинцы будут в Крыму. Он знает, что говорит. И дальше мы забрали всю территорию, у нас праздник победы. Что дальше? Страна НАТО, которая вторгается… За это же время нас примут, я уверен. О, я даже вам назову сроки - саммит НАТО в Вильнюсе в следующего года. Вот там нас и примут. И тогда возникает вопрос - а что мы будем делать дальше?

Юрий Романенко: Смотри, должен появиться элемент украиноцентричности. То, что мы вчера с тобой проговаривали. Для построссийского пространства должен появиться элемент украиноцентричности.

Алексей Арестович: Киевоцентричности назовем.

Юрий Романенко: Киевоцентричности. То есть, условно Казахстан, Узбекистан Азербайджан, Армения , вот эти все страны построссийского пространства, и те, которые могут появиться, могут появиться на месте России, потому что это тоже в наших интересах, мы должны способствовать увеличению самосознания всяких там коренных народов, национальных всяких меньшинств. Русские, в чем ужас их ситуации? В том, что они, суки, создали реальную у нас мотивацию в том, чтобы вкладывать в это бабки, время…

Алексей Арестович: Реализовать огромную программу по их дефрагментации.

Юрий Романенко: По их дефрагментации. Здесь никто так вопросов не ставил, но после Бучи, после Мариуполя, после всего, что произошло, мы теперь понимаем, что у нас просто нет других вариантов. Вот это и есть формирование киевоцентричного, украиноцентричного…

Алексей Арестович: А как член НАТО мы будем иметь огромный вес дальше, и как член Евросоюза. И, по сути, их ворота в Евросоюз и НАТО, весь разговор будет идти через нас. Мы портал будем. Это сильно добавляет нам в весе.

Юрий Романенко: Кстати, знаешь, еще один вариант. Мы об этом завтра запишем эфир с Тиграном Авакяном. Он мне интересную вещь рассказал, что русские же готовятся Грузию аннексировать. Вот это то, что ездил Лука в Абхазию. Они втюхивают сейчас…

Алексей Арестович: Ну, не Грузию, а Абхазию и Южную Осетию.

Юрий Романенко: Грузию.

Алексей Арестович: Грузию?

Юрий Романенко: Грузию. То есть, Грузия будет типа Башкортостаном, но Абхазия и Осетия будут типа в Грузии. То есть, они пытаются это все продать. И вот я задаюсь вопросом - а то, что они выпускают вот туда…

Алексей Арестович: Вот этих беженцев. Национальная безопасность Грузии задевается уже.

Юрий Романенко: Не создают ли они предпосылки для того, чтобы потом изнутри это взрывать и говорить, что типа там русских преследуют или еще что-то такое.

Николай Фельдман: Так они и сепарируют.

Алексей Арестович: Ты можешь структурно изменить состав населения в некоторых областях, провести там, условно говоря, те же фейковые референдумы за один день виртуальные…

Николай Фельдман: Смотрите, там еще до начала мобилизации у меня был эфир, там назывались цифры людьми из Грузии, что типа 300 тысяч россиян туда уже приехало. Ну, не приехали, а они там находятся.

Алексей Арестович: Мужского населения, призывного возраста.

Николай Фельдман: То есть 300 тысяч вообще россиян из 3 миллионов грузин. То есть, 10%. И для них это стало большой проблемой.

Алексей Арестович: Это катастрофа, еще учитывая пророссийское правительство, которое не способно принимать решения и которое разрушило все, что создал Саакашвили. И заново коррумпированная полиция, где все продается, говорят грузины сами, и так далее. Это, конечно, грандиозная проблема национальной безопасности. Я представляю, как они рвут волосы, те, кто в Грузии патриотично настроены сейчас, в спецслужбах, в правительстве. Как ее решать?

Так вот мы будем проецировать туда силу. Мы должны будем спасать Грузию, спасать Молдову, спасать Армению и так далее. Всех спасать. Это хорошая история, потому что миллионы наших пацанов, которые отвоевали, для них найдется хорошая работа в ближайшее время на постсоветском пространстве буквально.

Юрий Романенко: Решение вопросов, связанных со стабилизацией,

Алексей Арестович: Миротворцы, стабилизационные операции, гуманитарные операции и так далее. Это же все придется приводить к порядку.

Юрий Романенко: Я еще, знаешь, еще в 2000… Господи, когда с Небоженко сидели в кафешке, когда Харьковские соглашения подписывали, в апреле 2010 года. Мы в Пассаже с ним сидели, пили кофе, и я написал текст, что Украина, одна из миссий Украины в будущем будет, вот как глобальный ландскнехт. То есть способность аккумулировать силовой потенциал.

Алексей Арестович: Нация наемников, мы всегда такими были.

Юрий Романенко: И вот эта проекция силы должна быть вписана в новый миропорядок, потому что очевидно, что мы можем работать в Африке не только… Вот как русские создали свои ЧВК, то есть мы тоже должны создавать.

Алексей Арестович: Я всегда это говорил и я сейчас это говорю. Давайте проецировать силу, потому что за солдатами приходят дипломаты, за дипломатами капитал. Это наша игра.

Юрий Романенко: То есть, наш бизнес он тоже должен быть привязан.

Алексей Арестович: Мы пишем правила. Так вот история в чем? Что русские там танцевали в Мали, Центрально Африканской республике, Сомали, Мозамбик и так далее. Французы задыхаются, не справляются. Так давайте. Наши три бригады туда с удовольствием поедут. Наведут порядок в две секунды. Тут вопрос в чем? Смотрите какая интересная штука, немножко ресентимента в хорошем смысле или сантимента, по сути весь этот новый мировой порядок будет достроен на чем? На том, что мы не дрогнули в феврале этого года, наша пехота не дрогнула. ТРО не дрогнуло в марте, пехота не дрогнула апрель, май, июнь, когда не было западного оружия, не было снарядов стрелять в ответ, то украинская нация просто переменила миропорядок. Не зассали и все, начали воевать и стрелять в ответ. Сказали: "Нет". Сейчас мы ржем над ядерным оружием, но тогда это все. И вот создались условия для того, чтобы мир перевернулся. И это очень хорошо.

Юрий Романенко: Тут Дарья, наша постоянная зрительница пишет, что: "Україні потрібно вибирати серед Азербайджану і Вірменії, тому буде багато питань щодо лідерства в цьому регіоні". Дарья, это повестка прошлого, потому что русские стравливали Азербайджан с Арменией.

Алексей Арестович: Вы не знаете, наверное, даже, но я могу вам сказать, что Азербайджан и Турция Армении предлагают исключительные выгодные экономические условия, а все это не происходило только потому, что они нефтепровод с дешевым бензином, с транспортным… все предлагали. Все это не происходило потому, что там сидел один клан, который ориентировался на московские коррупционные деньги, и связан с кланом этих сумасшедших шовинистов, которые победили в Первой карабахской войне, вырезали население. Такие же, как в Кремле. И все. И они проникли во все звенья государственного аппарата, но против них же Армения бунтовала, потому что иначе бы Пашинян после проигранных не переиграл бы выборы и так далее. Там давно все нормальные люди хотят договориться. Просто есть ряд долбоебов, которые, простите, слетят вслед за Путиным моментально. Так что это вообще не проблема. Это не мы им будем предлагать помириться, а Азербайджан с Турцией давно им предложили помириться и эксплуатировать выгодные территории.

Юрий Романенко: Более того, сейчас туда заходят Штаты и Франция. Вчера или сегодня они послали месседжи, что Азербайджан должен прекратить попытки лезть в Зангезурский коридор. То есть они начинают усиливаться.

Алексей Арестович: Военной силой. А экономически может лезть. Надо договариваться. Этот клан вслед за Путиным растает. Его не будет, поэтому можно не волноваться.

Юрий Романенко: А теперь еще следствие. Нужно развить е эту тему, что то, что мы устояли в феврале, не дрогнули, это дает Украине просто мощное, огромное моральное право претендовать на статусы в новой мировой системе. Потому что, по сути, мы будем лежать, как один из ее фундаментов.

Алексей Арестович: Смотрите, что мы можем им дать? Мы тут жалеемся на экономику, но реально мы крупнейший донор безопасности сейчас. В Восточной Европе так точно. Мы разгромили российскую армию и так далее. Решили вопрос. Мы крупнейший донор безопасности в построссийском пространстве вот уже. Всей Восточной Европе. И этот статус можно развивать экономически, безусловно, но мы культурно претендуем, как моральный авторитет.

У нас есть моральный авторитет сейчас во всем мире, очень серьезный. Государство, которое изменило ход мировой истории. Государство, которое не дрогнуло, и народ, который не дрогнул. Чисто физически наша армия сейчас одна из самых боеспособных армий мира вообще. А это как вы понимаете, мир в такой фазе, особенно если Россия начнет распадаться, что это будет постоянно востребованный ресурс. Даже само наличие потенциала такого. Вот мы можем миллион резервистов поставить за месяц в строй, например, и снова развернуть группировку уже западным оружием вооруженную.

Ну, представьте, нам передадут 150-200 самолетов, например, через годик ударных. Так, я вам скажу, это… А еще мы будем членам НАТО во время этого, то есть нас будет делегировать НАТО выполнять, в хорошем смысле, с нашего согласия выполнять много разных интересных дел во всех местах земного шара. А это всегда влияние. Всегда. Если пришел солдат туда миротворцем, стабилизационным, гуманитарная миссия пришла, сразу, повторюсь, пришли спецслужбы, пришла дипломатия, пришел бизнес. Мы будем одними из ключевых, если не золотым шарниром всего этого нового миропорядка.

Вопрос - можем ли мы требовать участия хотя бы в двадцатке? И нужно ли требовать принятия в двадцатку нас? Потому что там придется противопоставить моральный авторитет экономическому потенциалу.

Николай Фельдман: А для этого нужно обратить внимание на экономику.

Алексей Арестович: На экономику.

Николай Фельдман: Она должна соответствовать времени.

Алексей Арестович: Быстро мы все равно не разгонимся для того, чтобы нас принимали в двадцатку. Как ведущая экономики мира в двадцатку не так быстро попасть. Это 3, 4, 5 лет в идеальном варианте, но мы можем исключительное право попросить вступить туда, как донор безопасности и моральный авторитет.

Николай Фельдман: Но экономику все равно придется… догонять.

Юрий Романенко: С коррупционерами и моральным авторитетом сложновато будет.

Алексей Арестович: Нет никаких коррупционеров…

Николай Фельдман: Это же не соответствует…

Алексей Арестович: Я условно, понятно, что не будем мы их убивать. Мы же не Китай, но их нужно наказать, и общество от них нужно излечить.

Николай Фельдман: Наказать, я думаю, политически?

Алексей Арестович: Они должны быть изолированы от реальных решений политических. От реальной информации и от реальных решений. Это определенные процедуры. Все это можно сделать, все это проходили все. У нас есть аппарат в данном случае.

Николай Фельдман: Мы же не уникальны в данном случае.

Алексей Арестович: Есть НАБУ, НАЗК, САП, много других органов. Есть, оно работает. Надо поставить просто политическую задачу и решить, заручиться поддержкой народа, бизнеса. Это решаемая задача, а еще на гребне победы вполне решаемая. Это же тоже такая история, что все наши внешние способности и как далеко мы забегаем, это проекция способности решить внутренние задачи, и выдать, как Юра любит говорить, новый уровень организации. Мы взяли моральный горизонт, мы взяли силовой горизонт, а вот решить ключевые проблемы…

Юрий Романенко: Самый сложный барьер – это организационный барьер.

Алексей Арестович: Да, выйти на новый порядок организации, новые формы организации государства, общества, тогда можно говорить об экспансии.

Николай Фельдман: Для этого нужно научиться слушать элиты. Например, промышленные, например, те, которые…

Алексей Арестович: Так Юра и говорит, что когда люди ищут направление политики, оно всегда известно. Надо всем собраться, простите, условно говоря, а не вот конституционально, а просто нормальные люди собрались и нормально выработали общие правила игры. Это корейский вариант. Чеболи между собой…

Николай Фельдман: И сингапурский тоже.

Алексей Арестович: Чеболи, может, кто не знает, это Южная Корея, это такие типа финансово-промышленные группы. Они собрались в какой-то момент и сказали, что так дальше нельзя, давайте договоримся.

Николай Фельдман: Это то, что говорит всегда Дацюк. Он говорит полития, а полития, по сути, в контексте круговорота Конституции, это как раз отход от того, чтобы демократию превратить в охлократию, то есть в общество популистов и так далее.

Алексей Арестович: Демократия хороша тогда, когда есть крепкие элиты, обеспечивающие стабильность.

Николай Фельдман: Вот он говорит про политию, которая демократию берет и применяет ее там.

Алексей Арестович: И самое главное - обеспечивающее преемственность политики, потому что класс политика или политической системы обеспечивается чем? Вернее определяется тем, насколько он способен обеспечить преемственность. Условно говоря, если забыть про все жертвы для российской ситуации советской Сталин был эффективным товарищем, прости Господи такую эффективность. Но он что не смог?

Николай Фельдман: Это ты сегодня решил, запланировал сказать?

Алексей Арестович: Нет-нет, дето не в этом. Он, с точки зрения ваты, я говорю, не с нашей точки зрения, а с точки зрения ваты, он решал все ватные задачи. Неэффективно, десятки миллионов вкладывал в ватные задачи, но он не решил для ватников самую главную задачу - он не обеспечил преемственность политики. Он был осужден. Вот они любят говорить, Черчилля повторять, что взял с сохой поставил атомные бомбы, выиграл типа войну, но он не решил преемственности задачу, значит все, он не может считаться выдающимся политиком даже в их глазах, даже с их точки зрения.

Николай Фельдман: Украинская политика всегда это что было?

Алексей Арестович: Заметьте, Запад всегда при постоянной смене элит, причем смене в результате религиозных войн, крупнейших переформатирований онтологии и так далее, всегда обеспечивал некую такую стержневую преемственность. Права, демократия, выборность, обратная связь всех со всеми. То есть способность принимать коллективное решение в той или иной форме, коллективно устраивающее всех.

И Запад, если историю взять любой отдельный момент, она полна чудовищной неэффективности, но чуть отошел, посмотрел со стороны, оказывается, этот хаос - это чудовищно эффективная вещь в целом на больших исторических… Ха ним этика стоит, за ним онтология стоит определенная. И вот наша задача сыграть эту игру. Тем более, что мы часть Запад уже. Через 20 минут.

Юрий Романенко: Кстати, это еще один момент, который очень важен, ведь Путин же на самом деле, что обнажил? Он обнажил полнейшее отсутствие этики в российском обществе.

Алексей Арестович: Аморальная история.

Юрий Романенко: Это абсолютно аморальное общество, которое возглавляет аморальный лидер. И все, что Путин говорил, это было такое лицедейство. Это такая двойная мораль. Он за 22 года уже российское общество привел в состояние…

Алексей Арестович: Развратил. Он сделал из "взрослее".

Юрий Романенко: Он сделал нормальным отрицание того, что вчера было ненормальным, и наоборот.

Алексей Арестович: Программа "Наследие". Невзоров про это очень четко говорил. Первая чеченская. Мамы еще ездили за сыновьями. 22 года прошло, вернее 28 прошло. Мы же им предлагаем забрать тела, вот реально, просто приезжайте, заберите. Одна мама вызвалась за все это время. Звонки были на горячую линию Министерства обороны. Почти 400 тысяч, но вызвалась одна мама приехать, и то ее из России не пустили за сыном. Все. Они даже этого уже не делают. Даже нормой является, когда сын валяется в посадке, понимаете? И его никто не собирается забирать.

Или как вчера одна сказала мама: "У меня еще один есть, теперь не страшно". То есть он их развратил, башня из Стругацких, они не написали. Сейчас, заметьте, все идет по "Обитаемому острову". Реально просто один в один, но они не дописали одну очень важную вещь. У них эти башни только зомбировали, а Путин создал башни, которые еще и растлевают. Те, кто был героями Стругацких, тот же Гай и так далее, они говорили "Ну, как?!". Они за мораль еще выступали. Это была перевернутая мораль в искаженной картине мира и вывернутой наизнанку, но они были моральные люди. А эти же еще и аморальные до мозга костей. Оглупил и растлил население России.

Юрий Романенко: Так вот, Путин поставил Запад… Чекисты, не знаю, понимали или не понимали, но Путин, по сути, поставил Запад перед фундаментальным выбором - должен ли Запад отбросить свою этическую систему, благодаря которой он стал Западом. И он медленно развращал это все, покупал в Роснефти, вводил в наблюдательные советы, Газпром, еще куда-то. Он медленно их отправлял. И вот эта сейчас ситуация это все обнажила, потому что, оказывается, когда у тебя нет этики, то ты можешь просто на любое убийство пойти, на уничтожение планеты, просто на уничтожение цивилизации.

Алексей Арестович: Экономика - это этика еще на самом деле. Дух капитализма и протестантская этика… Одно из самых поразительных открытий всей этой истории в том, что Запад выбрал ценности все-таки. Сколько мы про него говорили, что он ценности решил разменять на удобство, на тихую сытую жизнь? А он взял и выбрал ценности, причем сейчас он выбирает перед лицом ядерной войны. Спокойно делает проактивный шаг, принимает Украину, готовы наносить удары по России, если это нужно.

Это, знаете, в принципе, заряжает оптимизмом по отношению к человечеству, как таковому, потому что я, честно говоря, был скептиком по этому поводу. Скептично смотрел на это все. А самое поразительное, самое смешное, что чекисты поверили, что Запад слабый, что Запад между удобствами и ценностями выберет удобство, что там все куплено и так далее.

Юрий Романенко: Потому что они этого хотели. Да хотели, открывали ворота.

Алексей Арестович: И это было похоже на правду в значительной степени, но ценности взяли и победили.

Юрий Романенко: Смотри, здесь правильно абсолютно вопрос задают, что ведь на самом деле у нас же много таких же отравленных коррупционеров.

Алексей Арестович: Очень много.

Юрий Романенко: У нас куча этих крыс с отсутствием…

Алексей Арестович: Абсолютно развращенных людей, готовых пойти на все ради кошелька.

Юрий Романенко: Да, и правильный вопрос - вот заканчивается война и что их уравновесит?

Алексей Арестович: Только общественный консенсус на удаление и воля политическая тех, кто придет к власти на санацию украинского общества. Две задачи надо решить. Убрать гниль, которая, кстати, инспирирована в значительной степени путинским режимом. Они же развращали здесь, скупая экономику и так далее. Не полностью, но в защитной степени. Это должна быть абсолютно неприемлемое поведение. Должно стать. Коррупция, подрыв безопасности и даже не так. Неэтичное поведение.

Юрий Романенко: Нечестное.

Алексей Арестович: Да. Вот оно должно стать. А вторая задача - это технически обеспечить их санацию. Для этого полный набор органов есть, нужна политическая воля, консенсус и поехали. Это все можно очень быстро решить. Очень быстро, поверьте. При желании.

Юрий Романенко: Ну, и, тем более, что опять-таки попав в НАТО, в Европейский союз…

Алексей Арестович: Там стандарты определенные есть, прозрачности и всего остального. Просто, грубо говоря, на том же ВПК будет гораздо сложнее красть, а это принцип какой? Как лечится любая система? Ты создаешь систему здоровую, например, критическую и все остальные, которые с ней связаны и от нее критические зависят, вынуждены принимать правила игры. И медленно распространяется здоровье. Медленно. Если еще и помочь, то, в принципе, оздоровить можно гораздо быстрее.

Например, мы берем сектор безопасности, а НАТО так или иначе его возьмет, ВПК, армия, спецслужбы. И там никто не будет терпеть коррупционеров, понимаете. Там совсем другие стандарты, они резко оздоравливаются, они связаны с промышленностью. Армия это 5% бюджета национального. Начинают оздоравливаться отрасли, потом еще и еще. Если всему этому помочь…

И это можно и нужно решить, потому что, еще раз повторюсь, одно из главных открытий сегодняшней передачи, надо повторить, что мы завоевали огромный внешний капитал. Нас история за шиворот втащила на пьедестал одних ключевых держав мира. То, что сейчас произойдет, это подтверждает. Крупнейший моральный авторитет, авторитет в сфере безопасности, но мы начали внутренне отставать или еще отстаем от тех задач, которые перед нами поставлены. И надо срочно догонять внутреннюю повестку, просто приводить ее в соответствие, иначе ни какая это экономика, это коррупция, и это выстраивание новых эффективных институтов управления на основе консенсуса элит. Какие есть.

Николай Фельдман: Сейчас же будут, 25 октября, в Берлине будет очередной раунд конференции восстановлению. И немцы очень серьезно готовятся, насколько я знаю.

Алексей Арестович: Готовятся. Все готовятся.

Николай Фельдман: Немцы в первую очередь, поскольку это вот фишка их - выстраивание сложных систем организационных именно по восстановлению, по реформированию.

Юрий Романенко: Бритты проявляют мощнейший интерес к Украине сейчас, готовы инвестировать.

Алексей Арестович: Вот это нам вызов реально. Вызов покруче российской ядерного оружия будет, на самом деле, потому что российское ядерное оружие — это повестка полугода после принятия НАТО, мы это понимаем. Да и с принятием в НАТО оно очень сильно… Вы заметили, что если мы кандидата получаем, то вероятность применения ядерного оружия очень сильно падает, на самом деле. Радикально падает. А вот коррупция - это зараза, которая разъедает изнутри. Неэффективность институтов разъедает изнутри. 360 тысяч чиновников, которые…

Николай Фельдман: Ты правильно говоришь про цифры. Сразу, как только цифры будут сокращены, а их нужно сокращать, их есть, куда сокращать…

Алексей Арестович: Тут тоже не все однозначно. Смотри, есть те, которые нужно сократить, а есть те, которые нужно увеличивать. От функционала зависит.

Николай Фельдман: Знаешь, куда дальше идет? Про здоровую подсистему. Как только здоровая подсистема будет интегрирована в ВПК, в военную историю, а ведь люди, которые будут отвечать за эту историю, разве они буду терпимо относиться к другим коррупционерам? Сложно себе представить, что они будут терпеть таможенников, полицию.

Алексей Арестович: Это сочетание общественного суждения, четко артикулированное элитами. Начиная с детского сада и заканчивая всей повесткой информационной, что красть у страны-победителя, которая перед сложнейшим вызовом стоит, кровью заплатила за новый порядок мировой и за внутренний порядок, красть - это глубоко предосудительное поведение общественное. Его не сроки должны пугать, 25 лет, а просто гражданская казнь. Этот человек должен просто… Стереть. Вот как мы будем изолировать россиян, военный преступник, все, ты не имеешь права принимать участие в новом строительстве мира. То же самое с этим должно происходить - в строительстве новой Украины ты больше не принимаешь участие.

Юрий Романенко: Потому что у них онтологии одинаковые.

Алексей Арестович: Вот этот же батальон "Монако". Абсолютно развращенная публика, которая идет под четким российским архетипом. Или батальон "Вена", которые там отсиживаются сейчас и прочее. Договорняки и все эти… Они с дьяволом договорятся, лишь бы не… Это должно быть абсолютно осуждаемое поведение.

Николай Фельдман: Токсичность.

Алексей Арестович: Полная абсолютная токсичность, кислотность крайней степени, которую просто выкидывают и все, и так далее. Дальше исправная работа органов этих самых и создание подсистем, которые начинают фильтровать. Чистить экономику, как фильтр работает в новой подсистеме. Я думаю, что абсолютно реально за 3-5 лет свести это все.

Тем более, понимаете, в чем фишка? Это даже уже не система. Это война сделала из них персоналии. Они потеряли рычаги управления, сбежав. В большей степени, сбежав. Либо потому, что сменился порядок управления государством. Государство перешло на военные рельсы. Они перестали быть системой, вот еще очень важный момент, как олигархи. Они стали персоналиями, которые упираются в какие-то вещи или хотят сохранить старую аморальную онтологию поведения. А с персоналиями разобраться гораздо легче, чем с системой. Изолировать, показать. Журналисты, общество, все на свете, власти. Главное - что продуцирует власть.

Николай Фельдман: Власть должна пример показать, иначе рыба будет продолжать гнить.

Юрий Романенко: Да. Но на самом деле, самый главный челлендж у нас будет после войны уже. Все выглядит так.

Алексей Арестович: Получается, мы в растяжку заходим. Задачи внешние колоссальные, задачи внутренние неэффективны по экономическим, управленческим причинам.

Юрий Романенко: Несоответствие внутренней организации внешним задачам приводит к внутреннему коллапсу.

Алексей Арестович: По сути, это путь России. У них внутренняя организация не позволила вытянуть задачи, которые они перед собой поставили. Ну его нафиг, таким путем ходить. Надо меняться.

Юрий Романенко: Россия для нас будет как раз очень простым маркером, это очень четко. То есть мы должны не допустить то, чего допустили они. Собственно говоря, хочешь понимать, как идти в правильном направлении…

Алексей Арестович: Смотри, как делала Россия, и не делай так. Действуй наоборот.

Юрий Романенко: Никакой супер концентрации власти, ограничения институтов власти, чтобы был баланс властей.

Алексей Арестович: Баланс властей - критическая вещь. Ограничение возможного произвола силовиков, то есть парадоксально, они должны быть с одной стороны сильными и работает, как ФБР, но в то же время быть ограниченным через баланс, чтобы позволять себе третировать экономику и так далее.

Николай Фельдман: Да и просто людей, мать его так. Просто когда эти же силовики в основном занимаются, условно я сейчас…

Алексей Арестович: Фермерские бунты, Врадиевка. Мы понимаем, о чем ты.

Николай Фельдман: Этих девочек, которые вон Онлифансе сиськи показывают, это же смешно в условиях, уже военной даже обстановки.

Юрий Романенко: Нет, это смешно в условиях 21-го века.

Алексей Арестович: Вот эту историю почистить. Кроме того, культуру надо вкладываться максимально, в образование. Английский язык должен стать просто вторым рабочим языком. Его должны знать, как украинский и так далее. Есть конкретные задачи, которые должны быть решены. Я всегда считал, что бюджет на культуру и науку должен быть, как военный. Не меньше.

Николай Фельдман: Ты знаешь, он же у нас не маленький. Я просто занимался…

Алексей Арестович: Его верно нужно эксплуатировать. Украинские издательства и так далее.

Николай Фельдман: Там все печально.

Алексей Арестович: Да. Кроме того, моя любимая мечта замкнуть государство, науку и бизнес. В первую очередь.

Николай Фельдман: Это должна определять промышленность…

Алексей Арестович: Да, много емких производств.

Николай Фельдман: Промышленность должна определять, какая должна быть наука. У нас же сейчас наука - это сборище пенсионеров, которые там просто сидят для галочки.

Алексей Арестович: А должны быть конкретные задания в рамках таких вот институций, как DAPRA, RAND например, агентства передовых исследований и все остальное. Грубо говоря, сначала можно начать с военно-промышленного комплекса, проще всего. Нам нужно такое вооружение на передовой сейчас. Наука начала работать, а дальше мы закручиваем маховик и пошло. А там глядишь, и все разумные люди понимают, что и фонды без фундаментальной науки практически не работают. То есть у нас до сих пор, вот так.

Юрий Романенко: Ну, и фундаментальные задачи будут и актуализировать потребность фундаментальной науки, потому что по-другому не бывает. Слабость нашей науки сегодня как раз напрямую связана с тем, что мы не ставили фундаментальные задачи. Их просто не было.

Алексей Арестович: Для чего существует Академия наук украинская? Украинская астрономия для чего существует? Одно дело, когда мы принимаем участие в проектах освоения космоса, которым, например, тот же Запад и Китай уделяют огромное внимание. Другое дело, ради чего? Чтобы что? Вот и вся история.

Юрий Романенко: Кстати, вы знаете, что украинская астрономия она просто на уши поставила весь мир, потому что наши астрономы действительно провели фундаментальные исследования, и в соответствии со всеми научными критериями обнаружили НЛО. Они систематизировали их, каталогизировали и это перевели на английский язык. И сейчас все, не только уфологи, но вообще западная наука сейчас на ушах.

Алексей Арестович: Валентин Гаденов приехал в Украину, фанат этого дела. Его позвать надо на одну из следующих передач и обсудить с ним.

Юрий Романенко: Да, давай.

Алексей Арестович: Он специалистом, все знает, цифры, всю логику.

Юрий Романенко: Я с этим учеными как раз просто тоже вел переговоры, чтобы одного из них пригласить. ( Беседа состоялась 14 октября, смотрите ее видео ниже - прим. Ю.Р.)

Алексей Арестович: Вот можем и его. На пятерых, например, включить. А он же еще очень пристально следит вообще за темой UFO, потому что, я не знаю, знают ли наши зрители, создано целое Министерство, которое ими занимаются, в тех же Штатах есть Министерства UFO. Космические силы поместили летающую тарелку себе на эмблему, на рукав.

Юрий Романенко: Запускайте нашего юного Кракена. Илия Куса сейчас заходит. Полайкайте пожалуйста эфир, потому что, я считаю, что у нас прекрасный сегодня эфир, разнообразный, легкий насыщенный. Заходи.

Алексей Арестович: Илия, заходи. А я за тортиком.

Юрий Романенко: Да, этот тортик мы будем постоянно покупать. Заходи. Привет. Арестовичу хорошего вечера и хороших лекций. Давай, спишемся.