Новое средневековье государства «Facebook»

В последнее время в соцсетях набрала популярность новая тенденция. Пошли разговоры о том, что время иерархических структур прошло, что впереди нас ждет разрушение территориальных государств и возникновение государств-корпораций. Буквально завтра можно выстраиваться в очередь за паспортами государств Facebook, Google или Apple. И якобы на этом фоне Россия развалится сама по себе, и нынешний военный конфликт изживет себя сам. Впереди светлое корпоративное будущее, товарищи!

Однако такая постановка вопроса вызывает недоумение. Поскольку люди, рассказывающие про новый технический уклад, постиндустриальное общество и радикально новые способы организации социума, впадают в неадекватный ситуации оптимизм. Явно забывая, что «лес рубят – щепки летят», и ничего не возникает просто так. В этой статье я хотел бы рассмотреть предпосылки возникновения и возможные организационные формы существования государства-корпорации. И показать, что условия необходимые для возникновения и успешного функционирования подобного рода структур фактически отбросят мир в новое средневековье, перечеркнув все достижения Нового времени.

Естественно, как всякая футурология, эта статья представляет собой лишь черновой набросок в жанре «интеллектуальной живописи», а будущее, скорее всего, будет прекраснее и ужаснее, чем мы способны представить.

Но уже сейчас видны первые робкие шаги транснациональных корпораций (ТНК) в сторону получения собственной государственности. Так, недавно корпорация Google подняла тему построения частных городов, со своими собственными законами и независимой администрацией. Это является небольшим, но решительным шагом к получению статуса независимого государства.

В следующем разделе мы рассмотрим, в каком мире ТНК могли бы дорасти до уровня полноценных государственных игроков, сравнимых по мощи с обычными для нашего времени государствами.

«Дивный новый мир»

Прежде всего, для понимания возможности существования государства-корпорации, о котором мы говорим, нам необходимо определиться с тем, какое организационное и территориальное оформление оно может иметь. Ведь иначе у нас не будет «реального» предмета обсуждения.

В голову приходит концепция «чартерных городов», озвученная экономистом Полом Ромеро. Он предложил строить высокотехнологичные города-анклавы на территориях стран третьего мира. И в них вводить отдельный правовой режим, который бы максимально содействовал развитию бизнеса. Согласно его проекту, такие города должны были бы строиться ТНК, экспортирующими туда квалифицированную рабочую силу и инвестирующими в создание рабочих мощностей. Это привело бы к созданию огромного поля для социальных экспериментов.

Ведь без оглядки на уже сложившийся уклад и необходимость согласовывать свои действия с правительством и местными традициями, можно совершить попытку реализовать наиболее невероятные модели обустройства общества. Именно в построении такого города уже выразила заинтересованность корпорация Google. Однако на пути реализации такой формы социальной организации стоит целый ряд препятствий. Давайте попробуем рассмотреть хотя бы некоторые из них.

Первым условием для формирования мира, в котором возможно возникновение таких «городов- государств», является огромных размеров вакуум власти на глобальном уровне. Фактически мы говорим о глобальном уничтожении или ослаблении практически всех традиционных государственных игроков на международной арене.

Необходимы обширные, никем неконтролируемые территории, на которых можно делать все, что душе угодно, и ничего тебе за это не будет. Увы, сейчас на планете таких «свободных» мест уже не осталось.

Так, примечательны попытки самого П. Ромеро, при поддержке Google, приступить к реализации проекта чартерного города. Они сразу напоролись на саботаж уже на уровне стран Третьего мира, куда сделали попытку внедриться. Гондурас, который был первоначально согласен на сотрудничество, ввел такое количество ограничений при создании «частного города», что его постройка просто потеряла смысл. Фактически правительство этой, достаточно нищей латиноамериканской страны, скорее было согласно пожертвовать огромным количеством денег, которые могли бы вложить в нее ТНК, чем отдать кусок своего суверенитета.

Является ли это проявлением государственной глупости или политической мудрости? Согласитесь, если, например, территорией нашей страны заинтересуются большие корпорации и захотят построить тут город на пару-тройку миллионов человек, то ведь это будет лишь начало.

Конечно, транснациональный капитал построит этот город, что принесет Украине огромное количество денег. Но город стоит не в вакууме. И потому, что неизбежно, международный капитал начнет проникать в любые щели нашей страны. Это, с одной стороны, означает инвестиции и опять-таки экономический рост, а с другой стороны, учитывая «прозрачность и некоррумпированность» нашей государственной системы, мы и ахнуть не успеем, как наша страна целиком окажется в кармане у ТНК. После чего наши олигархи потеряют власть. В чем, собственно говоря, нет ничего плохого, но если местные олигархи потеряют власть, то фактически страна потеряет независимость.

Так что очевидно, что не одно государство третьего мира такую «роскошь», как чартерный город, позволить себе не может. Поскольку это означает автоматическое отстранение местной элиты от власти и потерю суверенитета.

Конечно, у ТНК есть еще второй путь: нанять наемников и высадиться в каком-то «Сомали» – благо в Африке много стран, которые существуют только формально – и поставить мир перед фактом. Но тут на сцену выступает вторая линия обороны. Весь мир уже поделен на сферы влияния между развитыми государствами. И новые голодные конкуренты им не нужны. Потому, сколь бы ни была богата эта корпорация, она получит огромные проблемы и будет вынуждена убраться несолоно хлебавши.

Далее нам следует обсудить при каких условиях для людей верность какой-либо ТНК может стать важнее, чем традиционные формы лояльности. То есть, очевидно, что если есть государство «Facebook» или другая корпорация-государство, то необходима и соответствующая мораль, которая поясняет, почему умирать и убивать ради этого государства является жизненно важным. Более важным, чем верность своему этносу, культуре или территориальному государству.

Потому вторым условием появления государства-корпорации является полный развал традиционного общества и радикальное изменение нынешней политической концепции организации пространства. Что очевидно тесно связано с предыдущим пунктом. В конечном итоге даже если какое-то конкретное правительство потерпело крах, то народ все равно остается. И люди просто воссоздадут знакомую им организационную форму общества. Даже если это новое государство будет иметь другое название и другие границы.

Для радикального изменения политической архитектуры необходимо, чтобы люди забыли саму суть происходящего, идею, которая стоит за их страной, кровнородственную связь между территорией и ее населением. Нужно, чтобы страна деградировала просто до уровня территории, которую можно сменить в любой момент, если предложат условия получше.

И тут мы встречаемся с тем фактом, что Западная цивилизация, да, собственно говоря, и все остальные культуры на планете, находятся на разных стадиях умирания. Этот процесс чудесно описали в своих работах Освальд Шпенглер и Арнольд Дж. Тойнби. Можно долго спорить о правомерности применимых ими метафор, но некоторые общие тенденции они подметили верно.

Согласно их точки зрения, любая отдельная цивилизация, как носитель определенных ценностей, вначале следует велениям своей культуры и выступает, как единый живой организм. Но однажды общество встречается с проблемой, которая ему не по силам. После чего следует надлом и деградация колоссальных размеров. Войны, революция, кровь…

Но это не конец. Из кровавого хаоса появляется «мировая империя», которая объединяет земли этой культуры в своем лоне. Она приносит мир и процветание. По крайней мере, на какое-то время. Ведь эта империя является, по сути, механическим, мертвым изнутри, объединением. Потому внутри нее идет медленный, но неизбежный процесс деградации. И за внешним процветанием таится огромное количество гнили. Ключевой проблемой «мировой империи» Арнольд Дж. Тойнби определял все более увеличивающийся в размере «внутренний пролетариат». Таким термином он обозначал людей, которые существуют внутри общества, но не ощущают себя его частью, не разделяют его базовые ценности. По сути, увеличение такой прослойки загоняет общество в состояние все большей аномии и апатии. Что заставляет правителей этой «мировой империи» становиться все более авторитарными и жестокими к своим подданным. Ведь если человек не хочет умирать за родину сам, то ему могут в этом помочь заградотряды и «ненавязчивая» пропаганда. Проблема начинается, когда всем настолько все равно, что нельзя найти достаточное количество «неравнодушного» людского ресурса для бюрократии и тех самых «заградотрядов». Вот тогда империи действительно приходит конец. В конце пути нет больше желающих за нее умирать. Она разваливается под ударами внешних врагов на фоне тотальной пассивности населения.

В этом плане примечательной является история Римской империи, которую разделяют на два больших периода. Это принципат и доминат. Принципат был формой обустройства общества, которая сохраняла органическую связь с республиканскими временами, она при сильной имперской власти сохраняла некоторые демократические свободы, насколько они были возможны в те времена.

Доминат же начинается с III века н. э. И, по сути, это был позднеантичный римский «тоталитаризм», спровоцированный тотальной апатией и деградацией общества. Всем все было безразлично. И единственным способом удержать государство от полного развала стали «массовые расстрелы». В принципе, доминат отсрочил крах Рима еще на пару столетий.

Если же мы взглянем на нынешний Запад в контексте вышеизложенной теории, то можно легко увидеть, что, по результатам обеих мировых войн, «мировая империя» Запада, в лице ЕС и США, вполне сформировалась. И сейчас мы находимся в конце «золотого века» этого культурного периода. Эпоха Принципата подходит к концу. Призрак следующей мировой войны и стремительно интенсифицирующиеся миграционные потоки в ближайшие годы переведут западные государства в режим «домината». А «доминат» органически доведет процесс деградации социума до конца. Ведь какой смысл быть верным государству, где ты лишь самое большое этническое меньшинство, и правительству, на решения которого практически нельзя повлиять?

В этом свете, и вся история России – яркий пример того, как звезда «мировой империи» восходит, а потом гаснет. До 1917 года это был принципат, потом коммунисты, в лице Ленина и Сталина, ввели на территории Российской империи доминат, отсрочив крах государства на 70 лет. После чего общество впало в состояние полной аномии, и империя рухнула. Теперь же мы, в лице Путина, видим попытки собрать империю назад, но, в культурно-историческом плане, это просто затянувшаяся агония.

Начиная со вступления Европы в Новое время, централизованный контроль над территорией был ключевым фактором в формировании государства. И уже следующим шагом было формирование, на основе доминирующего в государстве этноса, политической нации.

Это создавало концепцию «плоского пространства» внутри государства. Все граждане были условно равны перед правительством, что закладывало возможность существования демократии, прав человека и всего остального. А если люди ощущали себя частью еще какого-то клана, а не только гражданами государства, то таким обществом можно было управлять только авторитарными методами. Что мы сейчас видим в Ираке, Сирии и Ливане.

Таким образом, распад единого культурного и политического пространства внутри государства, приводит к возникновению общества «меньшинств». Внутри такого общества невозможно сформировать стабильное большинство, которое сформулировало бы общеобязательные для всех правила, и меньшинство, которое имело бы гарантированные права, при исполнении правил большинства. В таких условиях правительству приходится авторитарно навязывать общие правила обществу. При этом не имея стабильной поддержки в обществе.

Опять-таки, если человек больше не выступает как отдельная автономная личность в отношениях с государством, то у него больше нет его отдельных прав. Максимум есть права той группы, к которой он принадлежит. А учитывая неравноценность разных социальных групп, то выборы по принципу «один человек – один голос» теряют всякий смысл, так как они больше не определяют мнение внутри политического сообщества. Теперь государство состоит из отдельных кланов. И именно между ними необходимо устанавливать равновесие, исходя из реального баланса сил.

Однако давайте вернемся от обсуждения вопроса о том, почему крах нынешней формы демократического государства фактически неизбежен, к обсуждению условий, необходимых для формирования государства-корпорации.

Третьим важным условием для существования корпоративных государств выступает натурализация экономики. Если мы хотим реального существования корпоративного города-государства, то это государство должно производить все, что ему необходимо в пределах своих границ. Для полноценной реализации суверенитета такому образованию, с одной стороны, необходим очень высокий уровень развития, а с другой стороны, чтобы все ключевые ресурсы производились на очень компактной территории. Это необходимо для минимизации влияния окружающих государств. Иначе наша «корпорация» будет либо завоевана, либо расширится до того уровня, что трансформируется в государство привычного нам типа.

Подобного рода вызов для управленцев будущего, скорее всего, простимулирует развитие дешевых и компактных источников энергии, а также энергосберегающих технологий.

В этом плане в голову приходит аналогия с Катастрофой Бронзового века. В свое время, почти 3000 лет назад, цивилизация, которая базировалась на бронзовых орудиях труда, достигла своего наивысшего расцвета. Ближний Восток и Средиземноморье были поделены между огромными империями, приносящими своим народам мир и процветание. И все это благополучие внезапно закончилось «глобальной» кровавой резней и уменьшением численности населения в 7-10 раз. Именно это явление и получило название Катастрофы Бронзового века. Внезапно все достижения цивилизации и империи, существующие столетиями, превратились в пыль. И фактически на пустующем месте началось «средневековье». Именно в этот «средневековый» период были заложены основы античной культуры и произошел переход к железу.

По мнению историков, этот тотальный крах был вызван климатическими изменениями – прямой аналог современных экологических проблем – и нехваткой олова. Бронза делается из меди и олова. По сравнению с железом, это достаточно малораспространенные металлы. Особенно олово, которое для того времени было прямым аналогом нефти. В древности его добывали в Британии, которую тогда даже называли Оловянными островами. Оттуда олово везли на Ближний Восток, где, в оплоте тогдашней цивилизации, изготавливались полезные вещи. Казалось бы, достаточно накладный процесс, поскольку сначала нужно везти олово в такую даль, а только потом делать бронзу. А ведь цивилизации Бронзового века уже за несколько столетий до своего краха умели кое-как работать с железом. Но бронза обладает целым качеством свойств, которых нет у железа. Не ржавеет, ей легче придать необходимую форму… Единственным важным плюсом железа, в те времена, было то, что с ним можно работать в «промышленном» масштабе в пределах одной деревни. А для бронзы необходимо большое, хорошо организованное пространство с контролируемыми путями коммуникации. Только полный развал хорошо организованного государства, создал место, в котором железо смогло выйти из тени бронзы. Причем первые столетия своего массового использования оно, как минимум, не превосходило бронзу по качеству. Так что именно организационный крах в масштабах планеты, послужит поводом для натурализации хозяйства при любой погоде. Единственный вопрос только в уровне эффективности этой натурализации.

И, возможно, в этот момент у вас возникнет мысль. Ну, хорошо, вроде все складно рассказывается и концы с концами сходятся. Но корпоративный город-государство – это лишь плод фантазии, теория, по большому счету.

Однако это не так. Уже сейчас на нашей планете можно увидеть пришельца из второй половины XXI столетия. Я говорю о Сингапуре. По своей сути это единственный на сегодня независимый город-государство. Причем, именно государство, а не историческое недоразумение вроде Монако или Ватикана.

Сингапур изначально возник как маленькая изолированная китайская колония в море враждебных соседей. Которая, несмотря на свои стремления влиться в состав Малайзии и стать частью полноценного государства, была изгнана и предоставлена сама себе. Это вынудило его население, во главе с широко известным Ли Куан Ю, совершить чудо и построить государство, которое во многом отличается от всего того, что ранее видела история.

Сингапур является мультиэтническим обществом, потому его система голосования достаточно специфична и предполагает голосование по этническому признаку. При этом никакой демократии там нет. Выборы и политическая деятельность там не способ разрешения противоречий между различными социальными группами. Выборы – это еще один способ тестирования управленцев и получение обратной связи от населения. Что радикально меняет привычное нам представление о сути правления.

Правительство там делает особый упор на поиск талантов. Начиная с 10-12 лет дети проходят разнообразные тесты, и те, кто «отличаются умом и сообразительностью», берутся на особый контроль. Правительство формируется по результатам тестов и психологической проверки. Для этого разработана целая система. В стране присутствуют телесные наказания и законы крайне жесткие.

Таким образом, ВВП Сингапура на душу населения является третьим в мире, а уровень коррупции стремится к нулю. Дополнительной милой черточкой этой системы является склонность режима к евгенике: государству нужны талантливые люди, а не посредственности. В рамках защиты суверенитета была разработана программа NeWater. После ее реализации сингапурцы больше не импортируют воду с континента, стали независимы. Теперь каждый сингапурец может пить тщательно отфильтрованные канализационные помои. Согласно экспертному заключению ВОЗ, после процесса фильтрации это самая чистая вода на территории Сингапура.

Выводы

Человечество находится на грани самого крупного кризиса в своей истории. Этот кризис радикально изменит все наши политические институты. В ближайшие годы нам предстоит измениться или погибнуть. Анатомию этого кризиса блестяще описал Юрий Романенко в своей статье «Угроза глобальной войны: движущие силы, противоборствующие коалиции и перспективы Украины»

Однако необходимо понимать, что за прилизанным словосочетанием «глобальный кризис», стоит потенциальная возможность самого массового кровавого жертвоприношения в истории человечества. Ведь достаточно всего одного локального ядерного конфликта, будь-то на Ближнем Востоке или между Индией и Пакистаном, чтобы климат «незначительно» изменился, и тогда только побочные жертвы будут исчисляться миллиардами. Представьте себе на мгновение, что в Индии и Африке выпал снег и морозы уровня — 10 C продержались всего лишь два-три месяца? Какой, по-вашему, там будет уровень выживаемости среди населения? А после нескольких лет неурожаев?

После этого глобального кризиса, скорее всего, выживут только очень хорошо организованные и высокоэффективные общества. Пожалуй, оптимальным способом, которым могла бы закончиться Третья мировая война, будет формирование мирового правительства в той или иной форме. Либо путем однозначной победы одной сверхдержавы над остальными конкурентами, что более вероятно, либо путем какого-либо консенсуса между ведущими государствами планеты, что менее вероятно, но потенциально также возможно.

Скорее всего, такое правительство будет достаточно тоталитарным. Ведь, учитывая объем стоящих перед ним задач, действовать ему придется в жестком командно-административном режиме. При этом распад и деградация норм традиционных культур продолжится. Фактически, с точки зрения цивилизационной теории, будет сформирована первая действительно мировая империя, где кавычки будут не нужны. Но это не изменит того факта, что под этим правительством не будет культурной почвы. И в перспективе, спустя несколько десятилетий, решив множество насущных проблем, оно потерпит крах по причине слишком большого «внутреннего пролетариата».

Возникновение же мира, где возможно существование корпоративных городов-государств, будет признаком того, что все государства и культуры, которые сейчас сражаются за контроль над миром, потерпели поражение.

С одной стороны, такие государственные образования выступят в роли шлюпок на Титанике. А с другой стороны, станут финальным этапом классового расслоения во всемирном масштабе и триумфом постиндустриального общества.

Потому что постиндустриальное общество – это общество, нацеленное на производство интеллектуального продукта. В своей книге «Расколотая цивилизация» В. Иноземцев говорит о том, что в производстве инновационных технологий, задействовано от 20 до 80 миллионов человек. По сути, эти люди и воплощают в себе основную часть умственного потенциала человечества. Не так уж много, если подумать. Если большая часть этих людей сохранится, то научно-технический прогресс человечества в целом сохранится на нынешнем уровне.

В обстановке тотального хаоса и катастрофы города-государства станут магнитом для этих людей, начнется тотальная утечка мозгов. Фактически ситуация будет, как в романе Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»: мир останется предоставленным самому себе и начнет разваливаться без поставки новых инновационных технологий и решений.

Не стоит представлять себе население такого города-государства, как собрание исключительно интеллектуалов. Естественно, им потребуется обслуживание, начиная от медицины и заканчивая официантами. И в любом случае кто-то должен работать на станках и выращивать пищу. Однако такие города будут, по сути, воплощением концентрированного элитаризма. Это в современном массовом обществе на каждого «гения» приходиться 20 посредственностей. Ведь если есть «звезда»– гениальный хирург для элиты – то есть и 20 середнячков, которые как-то лечат на уровне районных поликлиник. Создание профессионально подготовленных середнячков – это признак массового индустриального общества, где элита заботится не только о себе, но и спускает культурные и материальные блага к широким «рабоче-крестьянским» массам. В постиндустриальном городе-государстве таких масс не будет, они будут умирать за пределами городской черты. Без нормальной государственной поддержки и доступа к новым технологиям, которые могли бы их спасти.

Таким образом, возникает жестко стратифицированное вдоль когнитивных линий общество. Где наверху будет каста «творцов», способных производить новые технологии. А у кого деньги – у того и власть. Дальше будет идти различный обслуживающий персонал. Начиная от военных, продолжая медиками и высококлассными специалистами на производствах. Такое расслоение приведет к тому, что правящий класс будет действительно радикально превосходить «широкие народные массы» в интеллектуальном плане. При этом большая часть населения будет разделена на множество мелких профессиональных групп, там не будет марксистского пролетариата, как такого.

Естественно, не стоит ожидать, что жизнь вне корпоративных мегаполисов прекратится. Однако, скорее всего, состояние политической концепция пространства будет отброшено назад, в средневековье. Вся предыдущая история человечества – это история борьбы за контроль над территорией. Территория значила все. Все нынешние представления, что о национальном, что об имперском государстве, строятся на невысказанном предположении необходимости установления контроля над территорией. Контроль над территорией был, по сути, равнозначен контролю над ресурсами. А ресурсы – это хорошо.

Но современные средства коммуникации разрушают то обращение с пространством, под которое созданы нынешние государства. Раньше, если вы хотели с кем-то поговорить, это надо было делать только при личной встрече в определенном месте. Теперь же можно свободно говорить с человеком на другой стороне земного шара. И добраться до него в разумные сроки. Это лишает необходимости создания больших непрерывных территориальных массивов, как необходимого условия для реализации государственной власти. В этой ситуации перед государством возникает две перспективы. Первая – это стремительное дробление и, в потенциале, «клочкообразное» существование, при котором есть какое-то количество анклавов, организованных сетевым образом и взаимодействующих между собой. Второй же подход – это распространение власти на большие территории. Этот подход предполагает безграничность, формирование больших массивов пространства под единым управлением.

Скорее всего, государство-корпорация будет существовать в формате сети из относительно изолированных городов-мегаполисов. Пять-шесть городов- миллионников, разбросанных в стратегических точках земного шара, оазисы Первого мира в странах Третьего. Уже сейчас такое образование может функционировать как единое целое, а технологии завтрашнего дня еще более упростят решение проблемы расстояния.

По моему мнению, в будущем, в случае, если мировое правительство не возникнет, мы сможем увидеть реализацию обоих подходов к государственному контролю над пространством. С одной стороны, будут существовать локальные города-государства, а с другой стороны возникнут огромные тоталитарные империи. История показала, что тоталитарные государства могут держаться на плаву. Даже если их население стремительно уменьшается, их тоталитарная государственная машина способна мобилизовать для проведения модернизации огромные ресурсы. Таким образом, даже в условиях нехватки ресурсов и тотальной экологической катастрофы, такая форма организации общества имеет будущее.

В совокупности это ознаменует крах нынешней, знакомой нам, модели демократии. В ней просто не будет нужды. Зато при этом мы сможем увидеть новые модели эффективного авторитаризма.

Фактически, в описанной выше социально-политической конструкции, слова «права человека» или «демократия» будут таким же анахронизмом, как сейчас «церковная десятина» или «право первой ночи».

Когда мы говорим о будущем и «выбираем» между возникновением мирового правительства и мира, где планету делят между собой корпоративные города-государства и империи, мы фактически делаем выбор между продолжением «агонии» современных нам культур в лоне «мировой империи» и началом новой исторической главы в состоянии «неосредневековья».

С одной стороны, корпоративные города-государства фактически могут выступить инструментом интеллектуальной сегрегации человечества. При этом они сформируют новые культурные смыслы, которые подымут нас всех на новый уровень. Но, будем откровенны, для нас, ныне живущих, эти смыслы будут абсолютно чужды и непонятны. Хотя, возможно, в результате человечество наконец-то перерастет состояние «обезьяны с гранатой».

С другой стороны, не стоит идеализировать новую главу человеческой культуры. Цивилизационная теория истории создает опасную иллюзию, что развитие различных культурных типов идет от хорошего к плохому. Но это не так. Когда культура греков была целостной и «здоровой», греки были лишь кучкой «вонючих» крестьян. И вершиной их достижений было сжечь какую-то «Трою». Именно распад традиционной греческой культуры породил таких титанов, как: Аристотель, Платон, Сократ. А римляне мощью своих легионов завоевали империю, научили варваров мыться и построили дороги с акведуками. Так же и достижения современного нам Запада в разы превосходят достижения средневековья, когда он был целостен и юн.

Мне кажется, тут уместно сравнение между 14-тилетним подростком, пьющим с друзьями дешевое пиво в подъезде и влюбленным в Таньку с соседнего двора, и тем же подростком 40 лет спустя, пьющим шампанское за 1000 евро бутылка на фоне Эйфелевой башни с умной и красивой женщиной. И пускай подросток был счастлив и здоров, а взрослый мужчина может иметь проблемы со здоровьем, пустоту в душе и сожаление о несбывшихся надеждах, но, согласимся, «упадком» это по отношению к более ранним годам его жизни не является. Опять-таки жизнь показывает, что можно и в 50 лет быть гнилой развалиной, как Россия, и в 100 лет активно интересоваться окружающим миром и даже претендовать на мировое господство, как Китай. Впрочем, не стоит забывать, что это лишь футурология.

Намного важнее тот факт, что в нынешнем обществе смогла возникнуть глупая мода на рассказы о постобъектном мире, сетевых структурах и корпоративных государствах. Поскольку это говорит о том, что мы начинаем забывать те ключевые культурные смыслы, которые стоят за нашей эпохой. Мы понемногу становимся морально готовы к новому «средневековью», поскольку нам проще мечтать о побеге в виртуальные государства, где нам будет сытно и тепло, чем защищать свое реально существующее государство. Мы больше не готовы умирать за «свой Рим», когда к нему придут «варвары».

Несколько наивно в этом случае призывать к индивидуальной совести. Если крыса хочет сбежать с корабля, она это все равно сделает. Однако «крыса» должна понимать, что «корабль» находится посреди океана. И бежать с него, на самом деле, некуда. И даже если она каким-то чудом доплывет до берега или другого корабля, то, скорее всего, ее там встретит зондер-команда, которая положит конец ее мучениям. Потому ей не нужно бежать, а нужно приложить максимум усилий, чтобы ее корабль остался на плаву.

Изображение: Markus Lovadina