Мексиканский тупик украинской таможни

Средства массовой информации последние 2 года особенно активно пестрят заголовками об исчисляемых десятками, а то и сотнями миллиардов гривен потерях государственного бюджета от товарной контрабанды.

Эксперты и государственные функционеры сошлись во мнении, что ежегодные потери от товарной контрабанды могут составить до 100 миллиардов гривен в год. А это почти треть от всех поступлений, которые администрирует таможня.

И хотя наполняемость бюджета таможней не есть правильным индикатором эффективности её работы, но нужно признать, что в силу наличия значительного теневого сегмента, более универсального индикатора пока никто не придумал. Тем более, что 36% всей доходной части бюджета (338,9 из 928 миллиардов гривен (сальдо)) составляют как раз таможенные платежи.

В свете разделения Госфиска и воссоздания таможенной службы не будет лишним еще раз напомнить о тех вызовах, которые с новой силой станут перед новым руководством таможни и новоизбранным Президентом в сфере международной торговли.

—

Незаконный вывоз леса, янтаря, сигарет, цветных металлов, равно как и незаконный импорт товаров народного потребления, бытовой электроники, топлива – далеко не исчерпывающий список основных предметов нарушений таможенных правил.

Все контрабандные схемы можно условно поделить на три:

— «черные» – пропуск вообще без какого-либо таможенного контроля и оформления, либо же «прерванный» транзит;

— «серые» – занижение стоимости, веса, подмена документов и так далее – направлены на уменьшение базы налогообложения;

— «светло-серые» (назовём их так) – уход под льготу для граждан – так называемые «посылки» и «пиджаки».

Успешная работа таких схем, от самых чёрных до почти светло-серых, стали возможными по стечению совокупности нескольких факторов:

1) Все схемы – это результат коррупционного консенсуса между «коммерсантами», таможней и правоохранительными органами. Силовики, призванные противодействовать нарушениям закона наоборот активно принимают в них участие;

3) Центр слабо контролирует периферию, в результате чего «схематоз» фрагментируется, а управленческая вертикаль деградирует и напоминает Священную Римскую Империю с тысячей городов-государств; кучность системы обеспечивается за счет феодальной коррупционной ренты;

3) Пресловутое отсутствие политической воли. Без команды «сверху» противодействовать крупным схемам никто не будет. Более того, даже при наличии такой команды, не нужно забывать об инерции власти и тихом саботаже на местах;

4) Наличие пробелов в законодательстве и позитивизм, то есть преобладание формы законов над духом, что позволяет судам и разным крючкотворцам выкручивать законодательство в нужную сторону;

5) Институциональная слабость таможенных органов, неопределенный правовой статус таможенника, ненадлежащее материально-техническое обеспечение, отсутствие механизмов защиты от втягивания инспектора в противоправную деятельность.

Какие шаги уже предприняты и какие варианты предлагаются на сегодняшний день?

1. Ловить, как и раньше

Ежегодно таможенные органы возбуждают десятки тысяч дел о нарушении таможенных правил (в 2018 году – 48 876 административных дел). Дела, заведённые по статьям, предусматривающим конфискацию, передают в суд для рассмотрения.

Далее начинают происходить интересные вещи. Суд в 90% случаев принимает решение в пользу государства (конфискация и штраф) и только в 10% случаев в пользу нарушителя. Но если взять за основу стоимость предметов правонарушений, то соотношение будет 50/50 (в 2017 году).

Самые «вкусные» дела закрываются судами, а товары и предметы возвращаются правонарушителю. Посудите сами, средняя «стоимость» закрытого дела – почти 30 тысяч долларов, а в деле, где принято решение в пользу государства – меньше 5 тысяч долларов.

Ярким и показательным примером было закрытие дела в отношении очередного псевдо- почтового оператора, который ввозил целые товарные партии из Китая под видом посылок из Германии.

Суд не усмотрел в этом ничего противоправного. А журналистские расследования словно заклинания шамана вызывали пожары на складах с документами.

Более того, лишь 2-3% от конфискованного по итогу оказывается в бюджете (без учета штрафов). Таким образом, наказание за правонарушения превратилось в «бумажного тигра».

Причин несколько: от неэффективной санкции за нарушение таможенных правил до непрозрачной процедуры реализации и распоряжения конфискованными товарами.

К слову, открытие широкой сети магазинов «Конфискат» к собственно конфискованным товарам никакого отношения не имеют – это маркетинговый ход в надежде привлечь клиента, падкого на дармовщину.

2. Сделать товарную контрабанду опять уголовно наказуемой

На одной из встреч с представителями силовых ведомств, фискальной службы, экспертов и бизнеса как раз поднимался этот вопрос.

Все чиновники в один голос говорили о том, что нужно опять сделать контрабанду товаров уголовно наказуемой. Якобы это развяжет им руки и позволит использовать весь арсенал уголовно-процессуальных инструментов для борьбы с контрабандистами.

На самом же деле, в условиях, когда правоохранительные органы и судебная система не реформированы, это создаст еще один мощный рычаг давления на бизнес.

Если посмотреть статистику по уголовным делам о товарной контрабанде до 2012 года, то из более 200 уголовных дел, возбуждаемых таможней, в среднем лишь 3 обвинительных приговора выносилось с реальным отбыванием наказания.

То же самое и касательно контрабанды оружия и других запрещенных предметов – 2-4 реальных срока в год (данные опубликованы Госпогранслужбой). Исключение, пожалуй, только по контрабанде наркотиков – там процент выше.

3. Усиливать давление на нелегальный сегмент бизнеса

В результате периодичной смены правительств в нашей стране всегда был востребован быстрый и яркий эффект от детенизации внешнеэкономической деятельности.

На системные изменения требовалось время и ресурсы, а результат нужен был здесь и сейчас. Именно поэтому мы становились свидетелями Правительственной программы «Контрабанде-СТОП!», «чёрных сотен», мобильных групп и «Последнего крестового похода».

По факту, все эти мероприятия сводились к физическому перекрытию границы. В результате «тонкая красная линия» (равно как и чёрная или зелёная в зависимости от цвета формы) из контролёров регулярно провоцировала коллапс на пунктах пропусках и увеличению расценок за непрепятствование «серому» товарному потоку, из-за чего нередко сами попадали в коррупционные скандалы.

Что касается последнего наступления на контрабанду в 2018 году, то оно закончилось скандалом и отставкой исполняющего обязанности главы фискальной службы. Новый игрок, появившийся на шахматной доске, – национальная полиция – не смог потеснить спецслужбы и криминалитет.

И хотя нужно признать, что по отдельным категориям товаров действительно произошло увеличение поступлений в бюджет (за счёт ручного управления), но в целом на общую ситуацию это не повлияло. Более того, рост импорта замедлил свои темпы, и фискальная служба не выполнила ожидаемые показатели за 2018 год.

4. Договориться

Генеральный прокурор Украины предложил простое и одновременно эксцентричное решение. «Создать аналитические центры, которые выявят 10-11 семей, которые в итоге мы все знаем. Их надо собрать в одном помещении и сказать: или «плюс 30» в бюджет, или тюрьма».

Непонятно зачем создавать центры, если все знают эти семьи? Но исходя из сказанного генпрокурором, очевидно, что успех противодействия масштабной контрабанде лежит сугубо в плоскости политической воли.

Подождём…

5. Уволить всех таможенников и набрать новых

Пожалуй, наиболее находящий отклик в сердцах обывателей вариант.

Возникает сразу несколько вопросов, в частности, как уволить? Ведь закон о государственной службе всячески защищает чиновника, даже если он бездельник и закостенелый бюрократ.

Массовый исход, во-первых, сильно обескровит нужные направления, а во-вторых, приведет к целой пачке судебных исков с последующим восстановлением в должности и выплатой вынужденных прогулов.

Вообще, вопрос избавления от нежелательных элементов в госорганах давно обкатан, но ни один не дает 100% результат. Это и реорганизации/ликвидации территориальных органов, изменение штатных расписаний и выведение за штат. Всё это, к слову, стоит бюджетных денег.

Более того, даже увольнение за дисциплинарные проступки и нарушения присяги государственного служащего, даже с утяжелением уголовным производством, не даёт гарантии отлучения дискредитированных чиновников или просто «не членов команды».

Судебная система работает так, что всё возможно. Причём грань между законно/незаконно, правосудно/неправосудно, справедливо/несправедливо стирается.

Под каток смены чиновничьих элит может попасть, как заслуживающий того чинуша, демотивированный представитель офисного планктона, так и добросовестный работник, не пришедшийся ко двору в силу субъективных причин.

Внимательный читатель заметил, что тема судов появляется уже не первый раз.

Еще один вопрос, кого и как набирать? Учитывая опыт проведения конкурсного отбора, например, в Государственное бюро расследований, ситуация будет близка к абсурду.

Какие критерии для отбора будут, помимо результатов тестов и ситуационных заданий? Опыт или молодость? Знание всех запятых в нормативно-правовой базе или способность видеть изъяны системы?

И разделят ли члены конкурсных комиссий хотя бы моральную ответственность за свой выбор, если в последствии он окажется неудачным?

Даже если допустить, что конкурсы пройдут честно и прозрачно, и наберут новых и порядочных служащих, как долго они таковыми останутся в тех же коррупциогенных условиях, в которых пребывали их предшественники?

Сколько времени понадобится силовикам, чтобы «подработать» новичков и ввести их в курс дела?..

6. Дать таможенникам большие зарплаты и перевести на контракты

Коррупция, помимо способа личного обогащения и оптимизации зарегулированных бизнес-процессов, выполняет еще одну функцию – это своеобразный способ социальной защиты и защиты от необоснованных и обоснованных претензий со стороны правоохранительных органов.

Высокая зарплата – безусловно пока что лучший вариант для преодоления мелкой бытовой коррупции. С другой стороны, высокая зарплата должна обосновываться не только коррупционными рисками, но и повышением производительности.

Автоматизация процедур и постепенное уменьшение роли инспектора и полагания на его моральные качества должны свети к минимуму если не к нулю субъективный фактор. А высокую зарплату должны и обязаны получать аналитики и бизнес процесс менеджеры.

Касаемо контрактов и выведения таможни из-под действия закона о госслужбе, вариант действительно перспективный.

7. Использовать технические средства контроля

В конце прошлого года фискальная служба закупила стационарные сканирующие системы на 700 миллионов гривен. Очевидно, что должно пройти время для установки, наладки и обучения персонала, чтобы делать какие-то выводы.

В целом, дело важное и нужное, единственный вопрос, как технологически будет организован контроль? Тотальное сканирование вряд ли будет применяться, поэтому на первый план выходит система анализа рисков.

Сама по себе установка сканеров, весовых комплексов и видеокамер ничего не даст, пока результаты работы этих систем будут фрагментарными и разрозненными.

Кроме того, неторговый оборот скорее всего не будет подвергаться контролю со стороны новых технических приспособлений, поэтому можно спрогнозировать переток контрабандных товаров именно в то русло.

*«Мексиканский тупик» — прием, который широко используется в кино. Несколько действующих лиц направляют оружие друг на друга. Сюжет заостряется невозможностью выхода и высоким эмоциональным градусом. Пока таможня, фискалы и силовые органы разыгрывают тарантиновский сюжет, контрабанда разрушает экономику страны.

Продолжение следует…

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook