K 130-летию Нестора Махно

Создание исторической мифологии, которым увлечённо занимаются в Украине, как, впрочем, и по всему пост-советскому пространству, может привести к созданию недостижимого идеала. Не то, что нынешнее племя, богатыри, не вы. Куда нам, слабым и глупым, равняться с мифическими героями! Поэтому ничего мы от них перенять не можем, как не можем перенять уникальных способностей Ахилла или Усейна Болта. Герои уникальны и неповторимы, не стоит даже рыпаться. Учиться у них нереально.

Не избежал мифологизации, которая началась уже при его жизни, и Нестор Махно. Чего только ему не приписывают! И пулемётную тачанку он изобрел, и партизанскую тактику создал, и танковые прорывы предвосхитил. И это не просто интернетные эксперты во всём. Даже такой уважаемый историк как Александр Шубин, сам анархист и исследователь анархизма, всерьёз считает, что Нестор Махно был выдающимся военачальником от бога. Гений, на уровне Наполеона и Гудериана.

Всё это напоминает мне высказывание известного рок-вокалиста Ронни Дио о языкатом басисте и рок-предпринимателе Джине Симмонсе из мерчандайз-группы Kiss: «Джин утверждает, что он изобрел всё на свете: апельсиновый сок, дыхание, прямохождение.»

На самом деле ни Махно, ни махновцы ничего не изобретали, да и не могли изобретать. Нужда заставляла их применять то, что было доступно, и действовать так, как было возможно. Были доступны тачанки — садились на них. Но не упускали возможности использовать автомобили, самолёты и бронепоезда, если те подворачивались под руку. Была возможность избежать удара врага — уходили, если ситуация была безвыходной — дрались насмерть.

Говоря о Махно и махновщине стоит задаваться другим вопросом — почему, несмотря на поражения, движение, практически распавшееся дважды, неизбежно собиралось в единое тело, подобно второму Терминатору (не Шварценеггеру)? Стоит только сравнить махновщину с мятежом, который возглавил другой возможный украинский герой, атаман Григорьев, и становится понятно, почему она выживала несмотря ни на что. Григорьевское восстание быстро вспыхнуло и в течении недель охватило большую часть Украины, но также вскоре и потухло, опять-таки в течении недель. Секрет заключался в том, что ядром махновского движения являлась политическая организация, которая годами целенаправленно работала в массах,  в то время как Григорьев был вынесен на гребень протестной волны случайно. Эмоциональная волна неизбежно спала и её случайный предводитель остался ни с чем.

Если уж говорить о достижениях Махно, так это как о достижениях политика. Возможно, что он был первым и, наверное, последним украинским политиком современного западного типа. Он начинает с создания независимой политической организации на местах. Он принимает участие во всех политических институтах, записывается во все общества и библиотеки, ходит на все собрания, пишет памфлеты и прокламации, и говорит, говорит, говорит. Наверное, даже целует детей на камеру, как положено. И заботится о легитимности, своей и организации, — постоянно собираются съезды, конференции, лидеры избираются,  решения дебатируются. Махно любит, на манер Ленина, посидеть в кабинете, на манер Троцкого, произнести пламенную речь перед сторонниками. Но также проводит время среди людей, он их слушает и даже потакает их желаниям, которые идут вразрез с его убеждениями. Даже титул Батько — это ведь тоже образ, понятный и приятный крестьянской массе. На бумаге Махно может быть председателем Ревкома, командиром бригады или армии, но его политическое лицо — Батько Махно, народный представитель и герой, образ, который умело раскручивала махновская пропаганда. За Махно стоит серьёзная организация, целая машина пропаганды, тысячи и тысячи агитаторов, газеты, листовки, театры и оркестры. Махно не создавал и не управлял армиями. Это делала организации, советы, ревкомы и штабы, сони и тысячи людей. Махно был, скорее, их лицом.

Без крепкой политической организации любое движение способно существовать только в условиях постоянного успехе. Любая неудача может его развалить. Уж на что было успешно белое движение под водительством Деникина, но первая серьёзная неудача под Уманью, где махновцы вырвались из капкана белых и ударили по деникинскому тылу, включила цепочку событий, приведших к окончательному поражению белых в Гражданской войне.

Махно, как и любой стоящий политик, заботился о своей популярности. Как никак, а все должности в махновском районе были выборные и тот факт, что Махно сидел во всех президиумах, отражал его действительную популярность. Считалось за честь иметь его хотя  бы почётным председателем.

При этом Махно не был популистом. Он признавал за людьми право определять условия своей  жизни — в районе, где доминировали анархисты-коммунисты, в школах продолжали преподавать Закон Божий и частная собственность оставалась частной. Съезды и штаб часто не соглашались с Батькой и принимали свои решения. При этом принципиальный политик Махно не позволял толпе вести его, как случилось с Григорьевым. И Махно, и Григорьев издавали приказы, запрещающие проявления антисемитизма и насилия вообще. Но григорьевское восстание стало управлять своим вождем, который, чтобы сохранить свою позицию, был вынужден закрыть глаза на то, что изначально антикоммунистическое, античекистское выступление без контроля внятной политической организации быстро перешло в примитивный  погром. И конец его был неминуем.

Образ Махно как воина, все эти тачанки и сабли с пулемётами из исторического мифа,  неверен. По той простой причине, что добиться либертарных, анархических целей вооружённым путём попросту невозможно. Отрицающие необходимость государства как такового не могут просто взять Киев или Москву и издать соответствующий универсал или декрет. Свободу необходимо растить на местах,  её нельзя дать, она — естественный процесс общественной организации. Поэтому махновцы воевали только потому, что война была им навязана. Война, по сути, была необходимым временным злом, а не способом или образом жизни.

Фиксация на войне не позволяет заметить, что махновщина была не разрушительным, а созидательным движением. Как только появлялась  возможность — собирались съезды, где решались вопросы постороения нового, безвластного общества. И подходы к построению постоянно эволюционировали. Это при том, что в мирной организации махновского району было отведено судьбой считанные месяцы в 1919 года, и недели в 1920-м. Тем не менее было проведено 4 общих съезда и ещё больше уездных, сельских и городских. Махно не был диктатором и не строил вертикали власти.

Что дико раздражало его оппонентов. Ведь Махно не мог ответить на, казалось бы, такой простой вопрос — какое конкретно общество он пытается построить. Для либертарианца или анархиста это прост не имеет смысла. Люди сами решат, утверждал Махно, без организованного насилия сверху. Для этого нужно серьёзно верить в людей. И что интересно. Примерно в то же время развивается так называемая австрийская школа экономики, подчеркивающая вредность государственного вмешательства в повседневность.

Лозунг махновщины — С угнетёнными против угнетателей — всегда! Его тоже, почему-то, не особо упоминают. Видимо потому, что он общий. Не определённый угнетенные и не определённый угнетатели, а вообще. Что не подходит сторонникам классового или национального подхода.

Лучше всего отражает политические воззрения Махно его идея о политической борьбе, как борьбе идей, а не людей. Политическое кредо махновщины — поиск компромисса, где возможно. Союзы с большевиками и Директорией были военными, на условиях независимости махновского района. Если независимость не соблюдалась — союзы распадались. А распадались они неизбежно, поскольку либертарианская идеа плюрализма и свободы выбора непременно вступает в конфликт с империей, территориальной экспансией, несущей единственно верные ценности, будь они коммунистическими, демократическими или национальными.

К сожалению, уже канонизированный образ Нестора Махно отражает лишь короткий эпизод движения, его партизанскую фазу конца 1918 и начала 1919.

Между тем большую часть своей сознательной жизни Махно выглядел так

Или даже так. Мой любимый снимок с Беркманом на отдыхе. Живой человек.

Большую часть жизни Махно, включая Гражданскую войну, его основным оружием является слово, он держит в руках карандаш или ручку,  а не саблю. И представлять Махно и махновщину как эксцентричного главаря и его пёструю бухую банду — следовать стереотипам, созданными его врагами.

Мифологией можно только любоваться. У реальных людей можно и нужно учиться. Особенно у Махно, политика, организатора, публициста. И воина.

В 2015 годы «Хвиля» опубликовала серию статей о Несторе Махно.  «1918. Столетие хаоса«, «Махно без тачанки. К 126-й годовщине со дня рождения Нестора Ивановича«, «Какие уроки современная Украина должна извлечь из наследия Нестора Махно«.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook