Экономика Украины в эпоху Дональда Трампа

«Застывшие идеи, извлеченные из устоявшейся практики, не контролировали и не направляли мой разум, и я не страдал от общей веры в правоту существующего порядка вещей».

Генри Бессемер, изобретатель, начало 19-го века

Предисловие. Настоящая статья, конечно, не может служить исчерпывающим описанием существующего порядка вещей в мировой и украинской экономиках. Однако в ней, по крайней мере, сделана попытка комплексного исследования проблемы, которой мы, как правило, не видим в многочисленных публикуемых открытых исследованиях в украинском медиапростанстве. Авторы этих трудов, как правило сосредоточены, только на какой-то одной конкретной проблеме, и потому «не видят из-за деревьев леса».

Известно высказывание великого физика Альберта Эйнштейна: «Не слушайте, что говорят физики, смотрите, что они делают». Этот методологический подход Эйнштейна к исследованиям мы приводим для того, чтобы привить читателям этой записки известное недоверие к тем стратегиям экономического развития, которые постоянно навязываются Украине рядом международных финансовых и экономических экспертов. Нам следует больше обращать внимание не на то, что нам рекомендуют делать сановные визитёры из развитых стран, а что они сами делали, в похожих с украинскими обстоятельствах, в своих странах. Только такой подход-глубокого недоверия ко всякого рода советчикам, поможет нам избежать грубых ошибок в выработке своих национальных экономических стратегий.

1.Почему во время экономических реформ нужно обращать внимание не только на экономическое моделирование. Еще в середине 20-го века экономическая наука носила название «политэкономия». Однако с легкой руки представителей «австрийской» школы экономики, развязавших «спор о методах» с представителями «исторической» школы, в конце 19-го века, в итоге мировой экономической науке победил теоретический подход отделять знания других наук от собственно экономического знания (economics, экономикс-так называемая англосаксами чистая экономическая наука).

Австрийский экономист Карл Менгер писал тогда во время спора с Густавом Шмоллером, что «политическая экономия есть наука теоретико-практическая, и считать её наукой исторической – столь же ошибочно, как если бы мы пожелали историю или статистику народного хозяйства подчинить методологическим точкам зрения теоретических или практических наук». То есть, исторические и культурно-социальные аспекты развития народов, при анализе конкретной ситуации, сложившиеся в национальной экономике, в нынешнюю эпоху экономикс, перестали приниматься во внимание.

Например, один из идеологов рыночных российских реформ Джеффри Сакс писал в 2011 году в «Цене цивилизации», что для них, американских советников, было неожиданностью, что русские в начале 90-х годов не стали развивать технологии, а бросились перераспределять собственность СССР. Между тем, такое развитие событий предвидел бы почти любой политэкономист, начала 20-го века, потому что он владел тогда, и оперировал, концептами теории Макса Вебера о существенной роли протестантской этики в формировании современного технологичного расширенного капиталистического производства. Но большинство современных экономистов просто этого не знали, так как теории г-на Вебера не изучали. Таким образом, сегодня культурные аспекты в развитии национальных экономик перестали учитываться при проведении экономических реформ. Теперь принято считать, что нации при применении одних и тех же экономических методов управления ведут себя одинаково.

Отсюда следует первое правило выработки экономической стратегии: если при применении экономических реформ учитываются только экономические факторы, и не учитываются особенности культурно-исторического развития нации, то вероятность того, что реформы сработают, в задуманном объеме, крайне низка.

2. Почему во время реформ следует изучать успешный исторический опыт реформирования экономик. Лауреат Нобелевской премии по физике Стивен Вайнберг пишет, что даже законы физики работают по-разному в конкретных обстоятельствах, «за исключением разве что общих принципов квантовой механики». Законы экономики не исключение. Стоит ли тогда принимать во внимание исторические примеры применения экономических моделей? Да, потому что другого выхода нет. Исторические примеры дают хотя бы какой-то материал для размышления.

Поэтому реформы Отто фон Бисмарка, последней четверти 19-го века, в объединенной Германии, или реформы «отца южнокорейского экономического чуда» Пак Чонхи, второй половины 20-го века, в Южной Корее, должны быть крайне интересны исследователю и практику реформ, и безусловно им должны быть изучаемы.

Успех реформ фон Бисмарка был обеспечен деятельностью немецкой «исторической» школы, созданной Фридрихом Листом, и развитой Густавом Шмоллером и др. политэкономами. Само название школы - «историческая», говорит о многом. А мы знаем сегодня, что реформы Пак Чонхи опирались и на опыт фон Бисмарка (Пак Чонхи был историком-любителем и поклонником Бисмарка), и на опыт других реформаторов первой половины 20-го века, также имевших альтернативные от экономикс теоретические взгляды. И стойкость Пака, в дальнейшем, в неприятии советов Всемирного банка и МВФ для развития Южной Кореи (при общей его лояльности к внешней политике США. Южная Корея послала во Вьетнам свой военный контингент во время Вьетнамской войны, в 60-е годы прошлого века) определялась именно этим его знанием исторических примеров правильного догоняющего развития в начальный период экономических реформ.

Отсюда следует второе правило выработки экономической стратегии: при осуществлении экономических реформ следует изучать успешные исторические примеры, как осуществлялись реформы в других странах, так и провалы этих реформ. Данная информация в значительной степени обогащает квалификацию политика - реформатора в его деятельности, которая в значительной степени является как наукой, так и искусством (ремеслом).

3. О множественности экономических моделей. Успех любых экономических преобразований в любой отдельно взятой стране зависит от того, насколько правильно выбрана, реформаторами, одна из существующих в настоящее время моделей экономического развития. За последние 200 лет таких моделей экономическое экспертное сообщество выработало множество.

Эти экономические модели действенны не одинаково. В очень сильной степени их действенность зависит от социально экономического и исторического контекста, в котором они применяются. А также от того, доброволен ли выбор такой модели развития или она навязана страной-победителем в геополитической борьбе (об этом ниже в статье). А у этой страны-победителя могут быть цели отличные от целей элит и населения, проживающей в реформируемой стране.

Великий военный стратег Карл Клаузевиц, определивший природу всех мировых войн в 20-ом веке (его труд «О войне», по мнению выдающего британского военного историка Бэзила Лиддел Гарта, был очень влиятелен в генеральных штабах Европы в начале и середине 20-го века) говорил, что «война — это продолжение политики иными средствами». Истинно и обратное утверждение. Если перефразировать его мысль, то мы можем сказать, что проведение экономической политики (или навязывание той или иной стране, той или иной экономической политики) –это ведение военных действий иными средствами. Не случайно сегодняшнее противостояние США и Китая называют торговой войной между ними В современную эпоху войны между государствами все более и более начинают вестись «иными средствами» и торговые войны среди этих средств имеют первостатейное значение.

Поэтому главная задача экономического реформатора состоит в том, чтобы раскрыть замыслы внешнего советника. Почему он предлагает нам ту или иную экономическую политику? В чем его замысел? Каковы его цели? Только ответив на эти вопросы, мы сможем выработать свои правильные решения.

Главным вопросом для реформатора, в выборе экономической теории, при применении в национальном масштабе, является то, какова роль отводится государственным органам в осуществлении экономической политики.

Если расположить на условной шкале экономических моделей все созданные за последние века экономические теории, то на крайнем правом фланге окажутся теории в которых государство в экономике не берет совершенно никакого участия –это условно правые либертарианские теории, в основании которых лежит «австрийская» школа экономики (К. Менгер, Л. фон Мизес, Ф. фон Хайек), неоклассицизм (Адам Смит, А. Маршалл и пр.), а на левом фланге окажутся теории, где государство в экономике руководит абсолютно всем –это теория и практика экономической жизни в Северной Корее, или еще более яркий пример нахождение у власти красных кхмеров Пол Пота в Кампучии, в 70-х годах прошлого века. Все остальные модели-теории находятся где-то между этими полюсами. Во второй половине 19-го века крайне популярными были теории немецкой «исторической» школы (Ф.Лист, Г.Шмоллер). Именно они лежали в основе индустриального взлета Германии, Российской империи, Японии, в последней трети 19-века, начале 20-го. После Великой депрессии 30-х годов прошлого века, они сменились в одних странах кейнсианскими моделями (которые не признавали совершенство капитализма), и планово- социалистическими моделями, потому что политэкономам тогда не казалось, наблюдая за стремительным опережающим, в сравнении с США, технологическим развитием СССР, что социализм, в этом аспекте, в чем-то уступает капитализму. В 70-е годы, прошлого века, все поменялось – кейнсианство, в практике западных стран, сменилось монетаризмом Милтона Фридмана, а в начале 90-х годов СССР рухнул. Однако социалистический Китай устоял, и внеся определенные рыночные коррективы в плановую экономику, бурно развивался все последние 40 лет, демонстрируя невиданные в мире доселе темпы роста экономики. А в 2008 году в США мировой кризис был купирован кейнсианскими методами, так утверждает нобелевский лауреат Пол Кругман. Так что мы видим, что хорошие экономические модели не стареют, просто иногда становятся не такими популярными, как прежде.

То есть, если посмотреть в ретроспективу, то мы увидим, что за последние 200 лет влиятельность одной теории сменялась влиятельностью другой, до полного забвения первой. А потом вдруг, как бы ниоткуда для современников, из небытия появлялась, казалось бы, забытая, первая. Это говорит о том, что экономисты-теоретики ничего не забывали на самом деле. Просто вопросы пропаганды текущей модели в какое-то время выходили на первый план. Но изменившиеся внешние обстоятельства, и неспособность текущей модели решать актуальные задачи экономического управления, выводили забытую теорию из тени, и делали ее новой доминирующей моделью экономического развития.

Гарвардский экономист Дэни Родрик пишет сегодня, что экономисты не имеют права замыкаться в узкой оболочке одной модели-теории. Экономисты должны владеть многими экономическими моделями, чтобы иметь возможность работать в сложном окружающем мире. «Питая чрезмерное доверие к одной выбранной модели и пренебрегая риском неправильного диагноза, они зачастую обманывают и себя, и доверившихся им политиков».

Сегодня в сухом остатке в развивающихся странах конкурируют две самые влиятельные модели развития. Это- Вашингтонский консенсус (ВК), основанный на идеях неоклассиков и «австрийцев»; и девелопменталисткая традиция (ДТ), основанная на идеях немецкой «исторической» школы. Между ними, сегодня, развернулась основная борьба за умы теоретиков и практиков-реформаторов, развивающихся экономик мира. «Спор о метолах» продолжается и сегодня, с не меньшим ожесточением.

Отсюда следует третье правило выработки экономической стратегии: в выборе экономической модели для экономических реформ необходимо опираться не на популярность этой модели в мире, а на тот факт, насколько она подходит национальной экономике, исходя из ее степени развития.

4. О технике разработки стратегии экономических реформ. Американский специалист по стратегическому менеджменту Ричард Румельт в работе «Хорошая стратегия, плохая стратегия» определяет три стадии выработки правильной стратегии. В случае реформирования украинской экономики это должны быть: 1) постановка текущего диагноза украинской экономики; 2) выработка направляющей политики; 3) выработка согласованных действий по реализации направляющей политики.

В чем же заключается текущий диагноз украинской экономики? А он состоит в том, что Украина и сегодня – это, по сути, осколок СССР, растерявшая все благоприятные возможности правильного экономического и технологического развития за последние 35 лет, и так и не нашедшая их. А суть экономического момента состоит в том, что мир сегодня, прежде всего США, разворачивается в сторону промышленного протекционизма и экономического национализма.

Что же делать в это время Украине? Воспользоваться представившейся возможностью для развития. Ведь общеизвестно из теории, что во время резких изменений трендов развития («точка перелома» Энди Гроува, легендарного руководителя «Интел»), как раз и возникают возможности для аутсайдеров. Украина, как аутсайдер конкурентной гонки последних 35 лет, вполне может этим воспользоваться. Даже не так: она просто должна этим воспользоваться, если хочет сохраниться в исторической перспективе, как экономика и независимое государство.

Отсюда следует четвертое правило выработки экономической стратегии: используй чужие слабости и открывающиеся возможности для своей выгоды. Не медли в таком случае.

5. Почему для экономических перемен не годится модель Вашингтонского консенсуса (ВК)? Не говоря уже о том, что ВК высокомерная и лживая доктрина, ВК окончательно сегодня утратил свою актуальность, так как создавался в совершенно другой обстановке, во время распада мировой социалистической системы. Его целью было вызвать у развивающихся стран иллюзию могущества, чтобы они хотели догнать развитый мир. Но им для этого предложили совершенно негодные (нерабочие) решения для осуществления такого развития.

Об этом прекрасно написано у известного экономиста Дэни Родрика в его работах «Парадокс глобализации» (2011 г.) и «Экономика решает: сила и слабость «мрачной» науки» (2015 г.) Где он подробно разбирает родовые грехи ВК: от невозможности успеха рыночных реформ при применении принципов ВК, потому что в развивающейся стране отсутствуют необходимые социальные институты рыночной экономики; до игнорирования местного контекста реформ, при применении ВК. Об этом, кстати, заявил в 2011 году с высокой трибуны директор МВФ Доминик Стросс-Кан, с фатальными последствиями для своей политической карьеры.

Нобелевские лауреаты по экономике Дж. Акерлоф и Р. Шиллер в своей книге «Фишинг для дураков» (Fishing for fools) (2015 г.) об этом и пишут. По их мнению, только наивные люди думают, что мир состоит из людей, исключительной целью которых, является помощь ближнему. На самом деле более распространённой стратегией в мире экономики является стратегия обмана (фишинг): желание обогатиться за счёт другого, используя рыночную асимметрию при получении информации. В этой книге они приводят сотни примеров такого обмана в самых разнообразных областях экономической и социальной деятельности. По нашему убеждению, ВК один из таких методов рыночного фишинга. «Нам мало, чтобы у нас хорошо шли дела, нам нужно, чтобы у всех остальных они пришли в полное расстройство»,- этими словами французского философа 17-го века Франсуа Ларошфуко, скорее всего, руководствовались авторы ВК.

Теоретическая ущербность ВК («теория настолько плоха, что не дотягивает даже до ошибочной» -говорил по похожему случаю выдающийся физик Вольфганг Паули) стала очевидна многим видным ученым экономистам до такой степени, что нобелевский лауреат по экономике Майкл Спенс, защищая своего коллегу от нападок, писал в «Следующей конвергенции» (2011 г.), что он нигде не слышал, что Джон Уильямсон, автор ВК, плохо отзывался о необходимости госвмешательства в экономику в некоторых необходимых случаях. Вот только жаль, что труды Спенса не читают деятели МВФ, приезжающие в Украину, и дающие нам советы о недопустимости такого вмешательства государства в экономику.

Итак, во время начинающейся торговой войны США с Китаем, Канадой и Мексикой, констатирующей переход США к промышленному протекционизму, практика наших ведущих экономистов, в стиле ВК, продолжать приватизацию, и пустить все на самотек (laissez faire- не регулируемый государством свободный капитализм), рассчитывая на высокую сознательность частного капитала, представляется нам сегодня просто самоубийственной стратегией.

Нам сегодня наоборот нужно больше проактивных государственных действий в экономике (как минимум не меньше, чем в развитой экономике США, которая по мнению миллиардера Илона Маска в них нуждается), потому как ситуация кардинально иная, чем в начале 90-х годов прошлого века.

Сегодня практически все страны переходят, кто к мягкому, кто более жесткому дирижизму в экономике, и в такой обстановке вести себя так, как будто мы уже создали в стране все факторы 4-й промреволюции, и нам уже не нужно строить современные технологические производства, будет просто безумием. Как пишет в «Революции трудолюбия» (2008 г.) голландский историк экономики Ян де Фрис: «Рост обычно начинается за счет производственных факторов, идет ли речь о Европе раннего Нового времени, Японии 19-го века или Восточной и Юго-Восточной Азии 20-го века». Вот за счет создания факторной базы 4-й промреволюции мы и будем органично расти. Это не закапывание денег в землю в строительство дорог, которые никуда не ведут. А создание технологического производства для международного экспорта.

Отсюда следует пятое правило выработки экономической стратегии: не доверяй академическим советникам: уличив их в некомпетентности, самостоятельно ищи правильные и адекватные реальности стратегии развития, основываясь на доказательной экономической практике прошлого и настоящего, а не на неподтверждённых в истории экономики теориях, пусть и внешне привлекательных, и логически непротиворечивых.

6. Являются ли иностранные инвестиции спасением для экономики? Исследование, проведенное известными экономистами Рагурамом Раджаном (бывшим главным экономистом МВФ в 2003-2007 гг., и председателем Резервного банка Индии в 2013-2016 гг.), Арвиндом Субраманианом и Эсваром Прасадом, обнаружили следующую положительную корреляцию для развивающихся стран: чем больше страна инвестирует свои внутренние инвестиции через внутренние сбережения, тем быстрее растет ее экономика. И наоборот, чем больше иностранного финансирования она использует, тем медленнее растёт ее экономика. Быстрого и устойчивого успеха удалось добиться только тем развивающимся странам, пишет Раджан, которые обошлись без значительного иностранного финансирования.

У меня есть гипотеза, объясняющая почему происходит это явление. Нобелевский лауреат по экономике Эдмунд Фелпс писал в своей последней книге «Массовое процветание: как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений» (2013 г.), что экономический успех стран зависит, прежде всего, от того насколько сильны в этих странах низовые эндогенные (внутренние) инновации. Во время внедрения этих инноваций, согласно самозапускающимся процессам обучения, у работников формируются компетенции, которые и позволяют достигать высоких степеней эффективности производства. Одним из ключевых факторов, который способствует течению инновационного процесса, является то, что предприниматели, прежде всего, инвестируют свои собственные средства, которые они ранее сберегли. Именно этот факт и делает эффективным инвестирование в экономику. И, на мой взгляд, именно поэтому этого не происходит, если средства в производство инвестированы извне. К «не своим» средствам предприниматели не будут относится так трепетно, как к своим, и при этом начнут происходить совершенно другие процессы, не имеющие отношения к эффективному размещению финансовых средств в производство. Потому и механизмы экономического роста в стране-реципиенте международных инвестиций, в отсутствие национальных сбережений, не запускаются. Поскольку мировая экономика не состоит только из развитых стран, то свободное трансграничное движение капиталов между странами, с одной стороны, не приводит развивающуюся страну к процветанию, в отсутствие национальных сбережений, во время роста международных инвестиций в страну; с другой стороны, усугубляет дисбалансы в национальных финансах, когда портфельные инвесторы покидают страну, в случае наступления кризисных явлений в мировой экономике («пугливые иностранные инвесторы», как метко характеризует их Рагурам Раджан). Как говорится, международные финансисты «сначала выдают зонтики, чтобы защититься от дождя, но потом забирают их, когда он реально начинается». По мнению принстонского экономиста Дэни Родрика «финансовая глобализация не сглаживает, а лишь усугубляет экономические циклы в зарождающихся рыночных экономиках, приводя то к буму, то к спаду экономической активности».

Таким образом, мы приходим к выводу, что идея Джона М. Кейнса, относительно необходимости сдержанности в вопросах финансовой глобализации, была верна. Международная же торговля, напротив, полезна, так как она отрывает новые рынки, особенно для стран с относительно немногочисленным населением, сам размер которых позволяет им за счет масштабирования выходить на нужные объёмы массового производства товаров, во время которого совершенствуется производимый продукт, чего бы не было, если бы торговля велась только на небольшом национальном рынке.

Отсюда следует шестое правило выработки экономической стратегии: критическая необходимость для развивающейся страны иностранных инвестиций, безотносительно к тому находятся ли внутренние инвестиции на надлежащем уровне, будут ли при этом переданы новейшие технологии, и не будут ли уничтожены в преждевременной конкурентной борьбе национальные фирмы, является вредным мифом развития, и подлежит искоренению, как в сознании масс, так и в сознании профессионалов-практиков, проводников экономических реформ. Это морально устаревший миф из арсенала экономического фишинга, и он полезен, прежде всего, фишерам- инвесторам, которые, используя интеллектуальную отсталость населения и лидеров развивающихся стран, просто «стригут в этих странах купоны».

7. Почему надо осуществлять догоняющее развитие по модели Фридриха Листа? Все выдающиеся успехи последних 35 лет были достигнуты Китаем и «азиатскими тиграми» в результате проактивной промышленной политики, проводимой в этих государствах. При чем на Тайване (капиталистической, в основаниях, экономике), и в Китае (социалистической, в основаниях, экономике) основные успехи в международной конкуренции принадлежат компаниям с госучастием. Южная Корея перешла к более-менее рыночным методам управления национальной экономикой только после кризиса 1997 года, когда уже в основном (практически с нуля) была, при мощной поддержке государства, построена новая индустриальная экономика в результате реализации 7(!) пятилетних планов, начиная с 1962 года включительно по 1996 год .Да и «рыночный» характер она носит только по азиатским меркам. То, что у них называется рынком, у нас бы назвали командной экономикой. Они и близко не вели все последние 35 лет, такие практики, как управление в стиле laissez faire, которые велись у нас. Неокрепший бизнес, согласно Фридриху Листу, необходимо защищать в начале его роста. Но в то же время выращивать из этого бизнеса своих национальных чемпионов для того, чтобы они могли выйти на конкурентные мировые рынки. Только в этом случае выдаются госсубсидии, и никак иначе. Миф о том, что компания, не имеющая опыта в конкурентной борьбе в устоявшейся отрасли, может биться на равных с мировыми лидерами, так и останется мифом.

Ф. Лист говорил, что проповедь свободного рынка, во многом мотивирована конъюнктурой вследствие того, что страны, глашатаи такой политики, уже пришли к глобальному технологического лидерству. Но пришли они к такому лидерству отнюдь не в рамках либеральной политики для своих экономик. Вот что Лист пишет иронически о Великобритании 19-го века: «Для нации, которая с помощью протекционистских пошлин и ограничений на судоходство подняла свою обрабатывающую промышленность и судоходство на такую высоту, что никакая другая страна в мире не может выдержать конкуренции с ней, самым разумным было бы отбросить эти подпорки своего величия, проповедуя другим народам преимущества свободной торговли, и покаяться в том, что она до сих пор шла неверной стезей и лишь теперь ей впервые открылась истина».

Мифом является также и то, что мировые рынки переполнены товарами. Рынки переполнены для устоявшихся товаров, но свободны для товаров, которые еще никто не создал.

Отсюда следует седьмое правило выработки экономической стратегии: для победы в мировых рынках необходимо подталкивать национальные компании к международной конкуренции с самого начала, а не создавать им тепличные условия защищая их от международной конкуренции. Во втором случае их ждет стагнация и гибель.

8. Роль финансового сектора в выращивании мировых чемпионов. Экономист Хайман Мински в «Стабилизация неустойчивой экономики» (Stabilizing an Unstable Economy) писал: «Демонстрация того, что экономика, основанная на товарообмене, является адекватной и стабильной, еще не доказывает справедливости данного тезиса и в отношении экономики с капиталистическими финансовыми институтами. В действительности же центральные банки и другие инструменты финансового контроля как раз и возникли в качестве ответа на постыдную непоследовательность финансовых рынков».

Теория «исторической» школы учитывает реальные обстоятельства жизни людей. Потому знает, что на ранних стадиях экономического развития не стоит прибегать к либерализации и дерегулированию финансов, поскольку банки начнут искать вложения, способные принести им немедленную прибыль. Поэтому гораздо лучше держать финансовую систему на «коротком поводке» в течение продолжительного периода и заставить ее служить целям развития, как это происходило у «азиатских тигров».

Идея о том, что финансовая система должна формироваться государственной политикой экономического развития, согласовывалась еще с опытом Америки и Европы в XIX в., и что наблюдал основатель «исторической» школы Фридрих Лист, когда жил в США в первой трети 19-го века. Например, в 1870-е гг. индустриализация в Германии сопровождалась созданием мощных инвестиционных банков. Однако перечень предприятий, которые эти банки имели право финансировать, строго ограничивался промышленной политикой государства. И банки никак не проявляли самостоятельности, покуда индустриализация, спонсируемая государством, не достигла своих целей.

Отсюда следует восьмое правило выработки экономической стратегии: без интеграции финансовой и банковской системы государства с мероприятиями по государственной промышленной политике не удастся модернизировать страну, потому что деньги - это «кровь» промышленности. Предоставленные сами себе банки в погоне за прибылью не будут финансировать компании с низкой рентабельностью в начале своей деятельности (вначале почти всегда так, и прибыль приходит только по достижению эффекта масштаба). А значит вырастить национальных промышленных чемпионов для мирового рынка не удастся.

9. Когда ложь бывает полезной. История экономического развития «азиатских тигров» показывает, что рецепт успеха прост, пишет в «Азиатской модели управления» Джо Стадвелл: семейное фермерство, экспортоориентированная обрабатывающая промышленность и строго контролируемые финансы, поддерживающие два вышеназванных сектора. Рецепт срабатывает потому, что его применение позволяло бедным странам извлечь из своей экономики гораздо больше, чем позволил бы в ином случае низкоквалифицированный труд местного населения на ранних стадиях развития. Правительство управляло экономикой, благодаря чему она продвигалась вперед и создавала благосостояние. Неоклассические экономисты не одобряют политического вмешательства в рынки. История, однако, показывает, что рынки, за исключением примитивного товарообмена, целенаправленно создаются и пересоздаются политической властью.

К сожалению, интеллектуальная тирания неоклассической «эффективной» экономики – естественного предмета изучения для богатых стран – почти исключает честное обсуждение вопросов экономического развития. Поэтому Джо Стадвелл рекомендует в «Азиатской модели управления», что бедные государства могут преуспеть только за счет лжи. Им приходится во всеуслышание объявлять о своей приверженности экономике «свободного рынка», навязываемой богатыми странами, в то время как развивающиеся страны проводят политику государственного регулирования, ибо только за счет него они могут разбогатеть

Отсюда следует девятое правило выработки экономической стратегии: для того, чтобы реализовать эффективную национальную экономическую политику, и не рассориться с развитым миром, придется его обманывать.

Выводы и рецепты для будущего экономического развития Украины: Еще в 1926 году великий экономист Джон Мейнард Кейнс, в работе «Конец laissez faire» (laissez faire это не регулируемый государством свободный капитализм) писал: «Утверждение о том, что индивиды обладают исконной, "естественной свободой" хозяйственной деятельности, не соответствует действительности… Было бы неверным считать, что просвещенный эгоизм обычно действует в общественных интересах; это ложный вывод из принципов экономики. Неверно также, что личная корысть обычно оказывается просвещенной; гораздо чаще индивиды, действующие самостоятельно во имя достижения своих собственных целей, слишком невежественны или слишком слабы, чтобы достичь даже их. Опыт не доказывает и того, что, объединяясь, эти индивиды всегда оказываются менее дальновидными, чем действуя по отдельности».

Эти мысли несколько позднее привели его к созданию «Общей теории занятости, процента и денег», идеи из которых доминировали в экономическом экспертном сообществе западного мира до начала 70-х годов прошлого века, привели к созданию международных финансовых институтов Международного банка реконструкции и развития (МБРР) и МВФ и обеспечили невиданные ранее темпы мировой экономического роста и технологическое развитие до начала 70-х годов прошлого века.

Потому сегодня игроками в США принимается очередная попытка, связанная с приходом к власти Дональда Трампа, чтобы вернуться к прежним проактивным методам управления экономикой (там, где надо), и где не финансовая эффективность, прежде всего, ставится во главу угла, а технологическая креативность, что не всегда достигается в частном секторе, который часто довольствуется текущим технологическим состоянием и текущими прибылями.

Вот в такое время Украина должна сделать свой новый рывок в экономическом и технологическом развитии, подобный тому, который она сделала в первой половине 20-века.

Поэтому, обращая внимание на вышесказанное, и, вспоминая сформулированные нами правила, выстроим логическую цепочку рассуждений, которая должна привести нас к формулированию правильной теории экономического и технологического развития в будущем.

Итак:

1. Начиная с Первой промышленной революции в Британии, конца 18-го века, первой половины 19-го века, когда Британия резко ушла в отрыв от европейских стран в экономическом развитии, на континенте началась гонка за лидером. Исторически сначала к Британии подтянулись Голландия и Бельгия, потом Франция. После этого после объединения Германии в 1871 году вдогонку за ними бросилась Германия, Австро-Венгрия, Италия. Бурно развивалась также Российская империя, стартуя с гораздо более низких позиций, чем европейские страны. Главное, что развитие этих стран носило догоняющий характер в начале процесса, с посильным участием в этом процессе государства, и только потом, по достижении определенных высоких уровней развития, в том числе и в области технологий, переходили к более независимым от государства свободным рыночным отношениям. Но, как пишет в «Злых самаритянах» Ха-Джун Чанг, что континентальные европейские страны, такие как Голландия и Швейцария, только в некоторые десятилетия своей истории не проводили протекционистской промышленной политики. Все остальные ею занимались. Таким образом, весь 19-й век, и 20-й был отмечен тем, что все новые и новые страны проходили стадии догоняющего развития, всегда осуществляя меры промышленного протекционизма в стиле Фридриха Листа. В Украине мероприятия промпротекционизма проводились в Российской империи, после 1917 года проводился промпротекционизм большевиков. Правда это несколько другая история, так как большевики построили экономическую автаркию и полностью ликвидировали частную собственность. А протекционизм Листа был заточен на экспорт. Потому СССР и не выдержал конкуренции с Западом.
2. Критичным для развития национальных экономик является не наличие в ней частного сектора в промышленности, а эффективность предприятий за счет участия в международной конкуренции в торгуемом секторе экономики (Рагурам Раджан «Линии разлома». Иногда лидерами в международной конкуренции являются частные предприятия, иногда государственные, иногда гибридной формы собственности, например, французский «Рено». Для западных компаний, в целом характерно доминирование частной собственности, а для компаний Китая и Тайване это не так. Там есть несколько мировых лидеров с государственной собственностью на капитал. Причем эти компании конкурентоспособны на мировых рынках и в технологических секторах экономики. Так что все, как видим, зависит от национальной культуры производства. Поэтому наше увлечение приватизаций носит несколько иррациональный характер. Многие предприятия госсобственности мы могли бы подтолкнуть к международной конкуренции. Но мы не пытались этого сделать раньше, не пытаемся этого сделать и сегодня. В Китае и на Тайване это сделали и многого добились.
3. Вырабатывая стратегию экономического развития, мы должны остро прочувствовать настоящий контекст мирового развития. Мир переживает возврат к промышленному протекционизму. В нем мало чего останется от той утопии, которая была описана в ВК. Следует внимательнейшим образом изучать практику США при президенте Дональде Трампе. Именно по этим лекалам нам придется жить в следующие минимум 10 лет (скорее всего, конечно, больше).
4. Для этого нам необходимо избавиться от иллюзий («Запад нам поможет») и устаревших идей (ВК). Выдающийся итальянский экономист и социолог Вильфредо Парето, писал, что в головах людей еще долго живут остатки старых идей. Нам необходимо с этим покончить и просто перейти на другую ступень экономических представлений, о которых мы писали выше. Мы уже взрослые и сами можем разобраться в богатстве экономических моделей и выбрать подходящую нам, используя успешный опыт модернизации в других странах. Но для этого четко следует, как учит Ричард Румельт, ставить себе верный диагноз. Поставив правильный диагноз своей экономике, мы сможем выработать правильные принципы экономической политики, и как следствие этого, выработать согласованные действия и планы. Благо, учебников по этой теме более чем достаточно. Главное тут, избавиться от нашего вечного комплекса неполноценности. Рецепты успеха готовы, необходимо добавить к ним только волю. Как великолепно написал в свое время историк идей сэр Исайя Берлин: «В качестве художника, философа, государственного деятеля я творю не потому, что стремлюсь воплотить нечто объективно прекрасное, или истинное, или нравственное, или одобряемое общественным мнением, или освященное авторитетом большинства или традиции, но потому, что творю свое из себя».
5. Многие страны сегодня, в том числе и развитые, должны построить инфраструктуру 4-й промышленной революции с нуля (так было всегда в истории промреволюций, каждая новая волна отрицает предыдущую). И тут мы как страна, исторически обладающая прекрасными позициями в образовании, и хорошие производственные навыки, мы их еще не утратили, можем преуспеть в конкурентной борьбе наций в 21-ом веке. Но это произойдет, если мы не совершим ошибок в выборе модели развития, на основе верифицированных на практике экономических теорий.