Украинцы, мы должны снять петлю с шеи Зеленского и Украины

19 февраля в 10-00 на Банковой под Офисом президента Украины состоится акция протеста ФОПов, медийщиков, аграриев за свои свободы.

В новой беседе Юрий Романенко вместе с Михалом Чаплыгой объясняют, почему в Украине пришло время более активных форм защиты своих интересов, почему нужно с Владимира Зеленского и Украины снять петлю, которую на них затянули соросята, олигархи и внешние игроки.

Друзья! Всем привет, дорогие мои телерадиослушатели, подписчики, девианты, бездельники, сёрферы. Короче говоря, всем привет. Мы у нас на канале. Михаил Чаплыга в гостях. Сейчас мы с Михаилом, желательно без матов, попытаемся объяснить суть политического момента. Мы последний раз встречались перед Новым Годом, и Михаил был неистов, много и ярко говорил, это аудитория отметила. Прошло месяца полтора уже, почти два.

Какие первые итоги нового года? Вот на чём бы ты остановился?

Юра, смотри. О чём я говорил перед Новым Годом – что тот год был годом успешной обороны, в которую никто не верил. Знаешь, когда пришла вот эта вот монобильшисть, даже крупные игроки растерялись, все старые политические партии, я думаю и ты это отметил – все растерялись. Пришла вот просто такая, знаешь, 73 процента. Сё. Разве можно им противостоять чем-то? Невозможно. И все сдались. Они начали наступление.

Они, причём собственной идеологии у них не было, они сделали основу, три кита, на которые стал наш новый президент, не имея собственной черепахи какой-то. Кит первый – это 95 Квартал подтянул всех своих. Кит второй – это соросятня, которая была вся вокруг него. При этом давай расшифруем: соросята – это такой образ. Плохо говорить Драгон Капиталята, оно звучит как-то паршиво, или Горизонт Капиталята. А вот соросята оно как-то звучит, хотя суть природы одна и та же. Просто не лично же Сорос всё это делает.

Люди, ориентированные на транснациональный капитал.

Да. Это спекулятивный транснациональный капитал, который убивает реальный сектор экономики, при этом, и кстати, если мы уже возвращаемся, вот ты говорил о профсоюзах, при этом это кровный враг профсоюзов. Потому что те, кто живут на спекулятивном капитале, они убивают реальный сектор экономики, выбивают, и все бабки концентрируются здесь, и это не инвестиции. А раз умирает реальный сектор – умирает база для профсоюзов.

Получается, вот эти вот транснационалы, вот эти вот спекулятивный капитал, они враги рабочего класса и враги профсоюзов. Но это второе, на кого опёрся президент. И третий – это внутренний олигархат. Куда от него деться. Но они хотя бы вот в реальном секторе, они хоть привязаны к заводам, которые они грабят, но эти заводы хоть чуть-чуть есть. Вот эти три кита.

Грабят с любовью.

Грабят с любовью, да. Вот это вот три кита, на которые он оперся. И мы говорили о том, что если президент опёрся на эти три кита, главный из этих китов, которому он отдал всю власть, практически 80% власти в стране получил вот этот внешний спекулятивный капитал. И президент стал от него зависим, потому что они получили посты замов администрации ОП, они получили генпрокурора, они получили все антикоррупционные органы, они получили практически ну 90% всего Кабмина, они даже структуру под себя перекроили, они получили фракцию в парламенте, они получили по пару своих депутатов в разных фракциях, и они получили до 40% в списке Зеленского. Все, ну это просто навала.

Получается, ты вроде как победил, знаешь, ограбление по-итальянски, пошёл грабить, да, ограбил банк, Марио ограбил банк, несет кучу денег, а пока до жены дошёл, а оказалось что он ещё и всем должен. Вот приблизительно то же самое произошло с нашим президентом, только у Марио разобрали не все по чуть-чуть, а вот пришли одни, 80% забрали, соросята, Пинчук и вся эта бригада. Вот они это всё забрали.

И теперь перед ним стояла большая задача – что с этим делать? Что они у него забрали. Они у него забрали рейтинг, потому что началось наступление, соросята хотят жрать, при чём сейчас и быстро. При этом же ж по-моему Мировой банк говорил неофициально, что если до Нового года не заберут порты, инфраструктуру, зализныцю, трубу, землю и т.д., т.е. если всё это не забрать до Нового года, то вероятность того, что заберут после очень низкая.

Поэтому, если ты помнишь, 8 декабря президент сделал заяву, помнишь, сказал, мы договорились с МВФ, всё, транш наш, 5 миллиардов наши, нам дают транш. Ну, сегодня какое у нас февраля уже другого года…?

18 февраля.

А транша всё нет. Ну собственно говоря, как и землю им, слава Богу, не удалось до этого периода продать. Но что они начали. Он начали наступление, чтобы всё это распродать. Люди им на хрен не нужны, т.е. соответсвенно, надо избавиться от людей. То есть, наступление на Трудовой кодекс.

Опа – ударили по профсоюзам, по Трудовому кодексу для того чтобы очистить от людей и продать чистое, грубо говоря, здание, железо без людей. Второе – они начали наступление на аграриев. Третье – они начали наступление на ФОПов самозанятых. Несчастные эти ФОПы. Если мы возьмём структуру бюджета, то мы увидим, что эти ФОПы вообще 80% практически поступлений в бюджет это монополии, таможни и т.д., 20% это наши с тобой налоги, грубо говоря и плюс ФОПы. Даже если бы государство вообще освободило от налогов тех, кто сам не сидит на шее у государства, да блин, у нас boost был бы ещё большой. Нет, вместо этого давай их задавим, вот этот креативный класс, да я не называю креативным, это люди, которые плюнули уже на это государство и живут вопреки ему. И вот на них наступление.

Та вот, поскольку они объявили наступление по всем фронтам, все думают – йой, как же им противостоять. По ФОПам ударили очень больно, по земле начали бить, по профсоюзам.

И если у нас вот получился тогда, когда мы писали с тобой интервью, я тогда сказал, что этот годы был для нас годом успешной обороны. Нам, невзирая на то, что никто не верил, что можно противостоять, мы отбили атаки как минимум по земле, мы отбили атаки по профсоюзам, по Трудовому кодексу, и частично мы перешли в наступление отбивать своё по ФОПам. Почему так случилось? Потому что впервые в истории Украины, знаешь, вот эта байка о том, что моя хата скраю, украинцы – это набор этих «моя хата скраю». Если меня лично кто-то не обидел, а обидели какого-то соседа, я уеду в транспорте, кого-то обидели – это не моя война, не моя, т.е. только я.

Так вот, нам удалось в ноябре месяце впервые разрушить этот миф. Мы создали общий Страйком, это такое общее название, хэштег грубо говоря, куда объединились в этот Страйком самозанятые, объединились профсоюзы и аграрии. В чём смысл. Мы в принципе в чём-то и антагонисты, даже бывает самозанятые они же нанимают людей и возникает как бы в чём-то противостояние работодателя и наёмного. Но мы отмели это всё, потому что наступление шло на нас, и мы впервые объединились. И невзирая на противоречия, которые есть между нами, мы начали методично, как бы это смешно не казалось, но если выходят например ФОПы 5 тысяч человек, то хотя бы 100 профсоюзных представителей выйдет с ними, потому что мы солидарны с ними. Выходят аграрии, пусть 100 ФОПов, 100 профсоюзов выйдет с ними, солидарно.

Просто мы учимся слову «солидарность». Мы меняем вот эту парадигму «моя хата скраю». И я тогда сказал, что следующий, 2020 год должен стать для нас годом успешного наступления. Но оказывается слово «наступление» услышали не только профсоюзы, ФОПы и аграрии – это услышали также и зелёные слуги, которые решили ещё и наступить на свободу слова по ходу пьесы.

Почему они наступают на свободу слова. Потому что на чём держится политический режим, теряющий собственную легитимность? Держится на штыках и на том, чтобы обрезать всю информацию, т.е. всех инакомыслящих запугать, при чём внедрить самоцензуру. Ведь цензура, Юра, мы же привыкли с тобой бороться с цензурой. Цензура – это то, что можно плюнуть, публично выйти и народ пойдёт за тобой.

А самое страшное – это самоцензура. Когда знаешь, того за решётку, тому рот закрыли, на того повесили 5 миллионов например штрафов или чего-то ещё. И та блин сидишь и думаешь – йетить, блин, а завтра не дай Бог ко мне придут, давай себя отфильтруем. А самоцензуру пощупать нельзя. И вот этот вирус самоцензуры нам пытаются внести через вот этот закон про медиа, про якобы дезинформацию.

Хотя, блин, возьми за основу французское законодательство против фейков, оно абсолютно адекватное. Просто не надо ничего выдумывать, бери французскую модель, внедряй… Нет, мы же пошли по российской модели, понимаешь.

И собственно говоря, они пытаются копировать действия Путина в это вопросе. Но знаешь, это как оригинал и смешная пародия – вот у них получается пародия. Но они ещё и решили по медиа ударить, понимаешь. И собственно говоря, привело это к обратному эффекту.

Это привело к эффекту, который ты изложил в своём манифесте, вот абсолютно правильно, вчера я его читал. Такое чувство, что вот я его написал, вот то что во мне есть, самое ценное что для меня есть – это свобода быть собой и выражать свое мнение. Ошибаться, может быть где-то даже извиняться, если где-то на кого-то наехал или что-то ещё…

Это свобода, это то, что я всосал с молоком матери, за что боролся ещё когда был Советский Союз. Знаешь, и вдруг приходят вот эти зелёные товарищи и говорят – нет, свободы больше не будет, мы тут сейчас сами зарегулируем всё, куда и как, т.е. мы всё это возьмём и расскажем. И я рад, что появилась четвёртая сила, которая поднимается.

И вот завтра там протест планируется 19 числа, поскольку многие журналисты, многие блогеры – они сами ФОПы, самозанятые. То есть, он не сидят на шее у государства и они зарабатывают тем, что они создают контент. При чём создают контент на русском языке, на английском, на украинском, классный украинский контент – и не просят за это денег из бюджета и не паразитируют на этом. Они за свои деньги его создают и приносят добавленную стоимость.

Завтра в том числе одними из главных организаторов тоже будут и блогеры и те, кто выступает против закручивания гаек свободе слова. И завтра мы получим 4 в 1. Мы получим: завтра будут аграрии, пусть немного, солидарно, но будут с нами в рамках Страйкома; будут ФОПы, которые выходят за свои права и их будет много; будут профсоюзы, которые солидарно их поддерживают в рамках Страйкома; и будут в том числе представители медийного сообщества.

Медийные животные. Мы плывём туда.

Ну а как без этого! Понимаешь в чём дело: если закрыть рот вам, грубо говоря, медийному сообществу, то откуда мы все узнаем о том, как нас по одному расстреливают, знаешь, ФОПов отдельно в одном подъезде, профсоюзы в другой подворотне, аграриев в третьей… Откуда мы это узнаем?

Сто процентов. Невозможно рассказывать, почему так важна свобода слова и почему этого многие люди не понимают. Я вижу в комментариях часто пишут, что вот, СМИ распоясались, пишут всякую ахинею… Да, СМИ часто пишут ахинею…

А х#ли ты её читаешь, если она тебе не нравится?! Объясни. Контент то я выбираю.

Но если СМИ не будут писать вообще ничего, то ты никогда не узнаешь, как вас ЖЭКи обувают на сотни или тысячи гривен, или как вас там по налогам обувают на десятки тысяч гривен или сотни тысяч гривен.

А может им легче в святом неведении, знаешь, типа вот…? Меньше знаешь – крепче спишь…

У меня складывается именно такое впечатление, что многие люди находятся в этом анабиозе и искренне думают, что это их не тронет.

Вот я как написал в своём тексте, что как раз принцип «якось воно буде» заканчивается тем, что самые ретивые заканчивают с пулей во лбу и дрыном в заднице, а тех, кто сидит и не высовывается, тех наклоняют и по полной программе имеют. Но только тем кому повезёт, где-то в Варшаве сидят и говорят: «Ми все про#бали».

А знаешь, что такое кошерное животное? Это в кровь которого перед убийством не попал адреналин. Вот точно так же будет, вот чего хотят сделать. То есть, нас и так и так несут в жертву, понимаешь? Нас несут в жертву. Мы тут лишние люди.

Анатолий Якименко на прошлом эфире посвященному медицине как раз сказал, что медицинская реформа ведёт Украину в Бабий Яр, вот просто…

Нам с первого числа, Юра, я тебе сразу скажу, у меня в семье есть медики, и я понимаю, что происходит. С первого числа нам всем трындец. Я тебе больше скажу – этот трындец не только нам, и даже не тем кто связан с медициной или такие здоровые или есть деньги на ту медицину. Тем у кого есть деньги на медицину тоже трындец!

По одной простой причине – мы становимся самой страшной угрозой для Европы. Отсюда уже выкачали рабочую силу, тут уже нужна просто территория. Не транзитное субъектное государство, а территория транзитная – это разные вещи. Так вот, мы становимся угрозой биологической.

Ты посмотри, какие вот риски, если раньше когда инвестиционная привлекательность тех или иных стран, портфель инвестиционный, какие риски там. На первом месте всегда была война там, ещё что-то, ну смотрели по этим рискам.

Сейчас на первое место выходит риск биологический.

Намекаешь на коронавирус?

Нет, я намекаю на то, что тут может рождаться даже то, чего нету в большой медицинской энциклопедии. И всё это из-за безвиза распространяется по всей Европе. И Европа на нас смотрит и понимает, что ой-ой-ой. Тут нет и не будет медицины с первого числа. Мы становимся биологический угрозой для Европы. Я боюсь, что мы просто потеряем безвиз. И все кто так, креативный класс, мы там в Лиссабон, ещё куда-то полетели, попили чашечку кофе где-нибудь… Будете вы пить чашечку кофе в задроте на Борщаговке, понимаешь, больше нигде. Потому что вы угроза биологическая. И это огромная опасность с первого числа. Я очень надеюсь, что оно не вступит всё-таки в действие, но есть такой риск огромный.

Я к чему веду, Юра. Давай вернёмся. Нас ведут всех на убой. Самое первое, что нам подменили понятия. У нас научили этого бандита называть наш международный друг. Какие на хрен друзья в этом глобальном, жестоком, рациональном, прагматичном мире, где все благосостояния сильных стран строились на колониализме, на крови и насилии?! Какие международные… Бандита научили называть международные партнёры. Грабителей у нас научили называть друзья наши, круг друзей или ещё кого-то.

У нас подмена понятий произошла. Конечно, потом что если бы называли бандиты и убийцы, то мы бы хотя бы, хоть некоторые из нас пытались сопротивляться. А когда нам говорят, что это ваши хорошие друзья, мы идём не на бойню, нет, мы идём на экскурсию, всё хорошо, расслабьтесь…

Инвесторы на подходе. Какие инвесторы, ни одного серьёзного инвестора за последние…

Ножики продают, да. В лизинг сдают, они нам ещё продадут эти ножи.

ОВГЗ покупают…

Да. И вот нас ведут на убой. Юра, понимаешь в чём дело. И когда мы говорим о субъектности государства. Почему я так люблю профсоюзы и поднимаю эту тему. Да они никакие сейчас. Понимаешь, как это, я в своё время спорил с одним церковным деятелем в Херсонской области, большой иерарх, но по-хорошему спорил, я говорю – ну что же вы, давай реформируем церковь, знаешь, когда-то хотел быть проповедником. Давай, возьмите меня, я вам там сейчас всем… Он мне сказал простую вещь: понимаешь в чём дело, любая церковь – это кровь от крови плоть от плоти народа. Ну не стреляйте в пианиста, он играет как умеет, где же мы тебе других возьмём, но вот какие есть.

Точно так же и профсоюзы. Нельзя их вылечить или сделать идеальными, если люди такие, какие есть сейчас. То есть, это замкнутый круг.

Но. Почему я вижу будущее за ними. Потому что профсоюз для меня – это нечто большее чем, не знаю там, Федерация профсоюзов Волынца или кого-то ещё. Абстрагируйтесь на фиг от этих структур, завтра будут новые наверное.

Что такое профсоюз – это код республики. Это человек, который наконец-то, идя на эту бойню, осознаёт, что у него есть интерес, простой банальный интерес – жить. Оно ведь же для этого же родился правда. Жить – это нормальный интерес? И вот у человека проявляется интерес – я хочу жить. Жить – это нормальный природный интерес. Эгоистичный, потому что вполне возможно будет жить ценой другого не важно. Эгоистичный интерес жить.

Потом второе. За жизнь надо бороться. Тебя куда-то ведут. Значит, соответственно, ты осознал свой интерес, шаг второй – ты осознал, что за него надо бороться, за этот интерес.

И третье – один ты ничего не сделаешь. Тебе нужно это делать с другими. Вот это и есть код профсоюзов, который ты можешь переложить на код республики.

Ну потому что есть ещё один вопрос – как жить? Потому что жить то можно по-разному.

Да. Можно существовать.

Да. Хорошо жить и жить плохо – разные понятия, а в центре находится одно и то же слово «жить».

Юра, смотри. Как бы там ни было, мы же понимаем, что во досталась нам вот эта Украина. Давай вообще в самые истоки вернёмся, чтобы понять вообще что происходит в действующем моменте и какое у нас будущее. Потому что о том как всё хреново и том как это всё, я думаю, каждый по-своему это понимает и без нас.

Давай вернёмся к истоку. Украина в её границах родилась откель? Это просто кусок империи, а по сути сердце империи, отколовшееся…

Империй.

Да. Сердце империй кстати. Откололось и география, которую мы получили оказалась больше проекта, который мы не создали.

Потому что здесь существует Галицкий проект национальный. Откуда он взялся, менталитет этого галицкого проекта. Менталитет простой: никогда не имели субъектности, вечно была то Польша, то русские, то Австро -Венгрия и т.д., и вони привыкли тихонько из подполья жить своей жизнью, не взирая на то, кто бегает сверху и по чуть-чуть тырить оттуда, потому что сегодня там эти, завтра другие. Вот этот менталитет. Немножко он хуторянский, сорри.

Второй менталитет, который нам достался на нашей территории – это постсоветский менталитет, это люди «гражданин СССР». Нету этого СССРа, а граждане ещё остались, понимаешь. Но чем он характеризуется. Он характеризуется тем, что в своё время они жили ради великой цели. Если у тебя не было 100 рублей в кармане или там 200 грубо говоря, но ты космос покорял там, ну не ты лично, но твоя нация космос покоряла, бороздила просторы Большого театра и т.д., но в конце концов паспортом этим бил по морде заморским товарищам спекулянтам, понимаешь. Мог же ж паспорт достать из широких штанин. Вот второй проект.

Но эти два проекта, они к сожалению, оказались в сумме, это вся наша территория, но по отдельности это совершенно разные, они на друг друга…

Это всё проекты из прошлого, начнём с этого.

Да.

Это всё по поводу обломков. Это обломки, которые в том числе сидят и в Раде…

И они собрались у нас. Ну Юра, к чему веду. Территория наша больше, чем какой-либо из этих двух, отдельно взятых проектов. То есть, проект не может обладать территорией больше, чем он рассчитан.

Я скажу так: проект обладает той территорией, которую он организационно способен поддерживать.

Так точно. Это прекрасная формулировка. Так вот, если мы хотим вернуть нашу территорию так как она была исконно, если мы хотим идти в будущее, то нам нужно…

Это помнишь, я когда-то спорил и не понимал этого в своё время, когда Миша Притула на это говорил: Украинский империализм. Я так ржал над этим всем. А теперь я пишу «украинский империализм», но только на основе республики. Можно быть республикой, как США, но при этом быть империей глобальной.

Но в чём смысл украинского империализма, который нужен нам здесь. Это означает, что мы должны, как империя, понять, что мы состоим из разных обломков, в основе этого всего разные обломки. Соответственно, нам нужно принять своё советское прошлое, хотим мы этого или нет, но это наше прошлое и наша история.

Вообще всё прошлое, всё, что у нас было.

Всё. И Майдан. Поэтому я категорически против декоммунизации, это минус одна ступенька. И я против дискредитации того, что было на Майдане. Оценка важна, нужно получить объективную оценку. Пусть историки этим занимаются, советского прошлого, и Майдана.

Но не допускать ревизии того всего. Потому что это тоже наша история, хотим мы её или нет, любим мы её сейчас или нет. Может завтра просто будем её изучать. И на основе этого нужно понять, что империи состоят из разных вер, из разных языков, из разных менталитетов, из разных культур. Вот она империя.

Ну республика тоже. Хотя пример республиканской империи в виде США, он хорош, я думаю, он позволяет в это понятие, которое ты описываешь, загнать и Украину теоретически.

Да. Но, опять же, Юра, смотри. Мы говорим: завтра мы идём протестовать. Вот мы сначала говорили о протесте 19 февраля, вот завтра, а сейчас мы перешли к более глобальным вещам. К чему веду.

Я веду к тому, что завтрашний протест важен не столько тем, что мы кого-то напугаем на Банковой, я не верю в то, что они нас испугаются. Даже если бы нас там было тысяч 20-30, 50. Сомневаюсь. Ну как-то там, на какие-то два часа может испугаются.

Начнут торговаться.

Начнут торговаться. Но дело не в этом, Юра. Для меня важно другое, что этим самым протестом мы впервые покажем, что в одном месте ВМЕСТЕ могут договориться люди с разными интересами, что рождается субъектная украинская политическая нация, и что мы готовы солидарно друг друга поддерживать.

На самом деле я думаю, что она тогда и родилась, в 2014 году, она родилась. В том то и дело, что потом то, что родилось, Пётр Алексеевич благополучно армовиром слил в трубу. Это уже нужно говорить открыто.

Он опять загнал это в узкую…

Мы опять начали говорить о языке, об истории, о Бандере, о Сталине… И это доходит уже просто до такого маразма, на который без смеха нельзя смотреть.

К сожалению да. Это опять сжимание в эту маленькую, узкую нишу. Но я к тому, что с 19 числа, для меня самое важное, для меня внутренняя цель этого протеста намного важнее внешних целей, которые там будут, меморандумы, декларации…

Внутреннее – это значит, что мы впервые можем собраться все вместе вот так вот, не на Майданах, не на чём-то ещё, собраться вместе потому что мы готовы координироваться и мы готовы солидаризироваться. Вот что важно.

И это значит, что завтра мы получим возможность, возможно впервые, стать субъектами и купить свою партию. Купить. Это лицензия на участие в выборах. Просто или тупо взять в дар, я не знаю. Не надо фетиш делать из политических партий. Это лицензия.

Подожди, я расшифрую. Ты говоришь о том, что из таких телодвижений может родиться органическая…

Сетевая горизонтальная народная партия.

Политическая партия.

Да. Народная не в плане идеологии, а в том, что это… Юра, смотри. В чём же ж главная проблема на всех этих выборах, да. Мы понимаем, что для того, чтобы избрать депутата, и это понимают во всех капиталистических странах, за него надо заплатить. Ну, выборы стоят денег. Ну это же объективная вещь? Объективная. Кто платит за то чтобы провести своего лоббиста, т.е. своего депутата в Раду. Кто? Я, ты, может избиратель?

По-моему, у нас была вечно другая философия – сколько я с этого получу. Ну отлично, если ты с этого что-то получишь. Либо даже если бы ты хотел, есть много людей, которые готовы по 100 гривен даже, мне там предлагали, мы скинемся там и т.д. Но что мне решают эти 100 гривен.

У нас нет столько денег ни у кого по отдельности, чтобы купить одного своего депутата, я уже молчу про большинство в Раде. Ну нету. Поэтому кто их покупает?

Олигарх.

Конечно. Вон их покупает. А потом мы убиваемся головой об стену, какого ж лешего такое происходит. Да, при этом сначала ещё ну давай хоть 100 гривен с того олигарха, ну хоть 500-т, ну хоть что-то. Так вот, а кто может это сделать? А это могут сделать гильдии, т.е. самозанятые, организации работодателей, ну ФОПы там, гильдии, профсоюзы, кстати, уже налоги все уплачены, они могут полностью «по белому» оплатить по всем округам за своих людей, у них есть деньги для этого. И это чистые, белые, честные, легальные деньги. Гильдии, профсоюзы и аграрии – вот три кита, на которых мы должны стать.

А вместо кого? Вместо трёх китов, на которые стал Зеленский – вместо 95 Квартала, соросят и местного олигархата. Три кита заменяем другими тремя китами – профсоюзами, гильдиями, самозанятыми и аграриями.

А партия… Что же такое партия. Да партия – это просто политический инструмент, там никакого членства не должно быть, в этих партиях, вообще. Это просто инструмент, избирательная машина.

Кто делегирует туда людей? Просто вот эти три кита, на которых стоит вот эта вся структура, по регионам создают тройки самозанятых, или гильдия, или работодатели, профсоюз, аграрии. Трое собрались и говорят – мы делегируем от нас, от аграриев здесь вот этих 50 человек, ФОПы этих 50, профсоюзы этих 50, в сумме нас 150.

Хорошо, нам денег ещё надо где-то взять. Отлично. Ещё 20 мест мы отдаём на откуп крутеликам. Ну в конце концов, мы же понимаем, что происходит, чего врать. Денег надо, ну они же хотят себе места, жопу свою посадить…

Не обязательно же воровать идут во власть, Юра. Иногда знаешь, когда ты заработал кучу денег и тебе хочется, знаешь, вот чего тебе ещё в жизни, ты думаешь яхту купить… А можно я буду депутатом?

Ну да. Много таких идиотов.

Да ради Бога. Идите. Но если платишь за это деньги на благое дело – да ради Бога. Надо честно в этом признаться. Всё.

И партия выступает просто избирательной машиной, которая вот это вот делегирует. Членство в этих гильдиях, профсоюзах и аграриях, вот там живое членство. Никаких вот этих партстроительных проектов, до сраки это всё.

Если там, например, профсоюзы, самозанятые и аграрии на западной Украине решили, что мы вот делаем вот это вот, и нам тут Бандера нравится – ну отлично. А если этой тройке на Запорожье понравился, например, Ватутин – ну, удачи.

Пахнет душком федерализации.

Где ты увидел в этом всём федерализацию? Я увидел в этом всём итальянские Пять звёзд. Это успешный итальянский проект Пять звёзд. Вот.

И он в Украине работает. Это успешный, отработанный на практике проект Зеленского, где его партия меньше членства, чем депутатов.

Я предлагаю название партия «Трёх китов».

Да хоть… Я бы назвал… Мы же договорились не матюгаться. Но. К чему веду. Эти трое, они все, и самозанятые, либо от работодателей, и профсоюзы, они ж тоже как две стороны одной монетки, и аграрии – это те, кто привязанный к реальному сектору.

Это та партия, которая через вот этот сетевой, т.е. мы не знаем, кто придёт в местные советы на этих выборах или в парламент, но и мы понимаем, что это будет плоть от плоти, кровь от крови народа, реального народа. И в таком случае мы сможем внешних выбить.

Ведь для того чтобы победить, решить все свои вопросы, догнать, как там Милованов говорил, нам 50 лет и 100 миллиардов, чтобы догнать Беларусь. Я тебе честно скажу, убери отсюда вот эту соросятню, вот этих вот внешних товарищей, вот это вот всё – и мы, как говорила Юлия Тимошенко, совершим квантовый скачек. И она абсолютно права.

По линейной траектории ты никогда никого никуда не догонишь, это путь в никуда. Ты можешь только сделать действительно только квантовый скачек. Так вот тогда, когда мы избавимся от этих внешних, наконец-то, с внутренними как-нибудь и сами разберёмся.

Но. К чему веду. К тому, что невозможно победить в войне, невозможно иметь свою политику, свою стратегию, когда приходят, у тебя сидят вот эти внешние все эти спекули и держат тебя за горло, и тебе нужно каждую секунду, правильно сказал Зеленский: у меня нет времени думать о стратегии, надо думать о каждом новом вздохе. У него тактика вздохов. Если он сейчас не вдохнёт, никакая стратегия…

Ему нужно снять петлю с шеи.

Да. Вот. И эту петлю должны мы снять. Потому что тут вопрос не в Зеленском, ни в ком-то ещё – нужно просто снять эту петлю внешних. И точно так же сказать тем же… Кто-то говорит – ой, мы ж должны по долгам платить. Да должны, коню понятно.

Османская империя, уже даже когда Ататюрк победил, до 1970-т какого-то года они выплачивали долги Османской империи. Ничего, никто же не отказывается.

Да. Россия выплачивала долги…

Никто от долгов не отказывается. Вопрос в другом. Если сейчас, ну грубо говоря, вот лежит мой телефон и у тебя телефоны лежат, в нём же есть ресурс зарядки, правда? И по нему можно говорить. И пусть предположим, что каждый разговор, я сдаю в аренду и мы получаем деньги с каждого разговора. Я брал там в долг на то чтобы заряжать телефон и соответственно зарабатывать на разговорах. Но если я его не заряжу – да всё, я не смогу на этом зарабатывать.

Поэтому нужно сказать очень просто, как сделали это в Аргентине – ребята, долг мы будем отдавать тогда, когда мы опять зарядим телефон и сможем на этом зарабатывать, и мы отдадим вам ваши долги. Всё. Точно так же как сейчас, невозможно решить ни одну задачу в Украине, если у нас 40% бюджета уходит на оплату долгов, а потом долгов на долгов, и ещё новых набираем. Невозможно.

Только когда Лагард ушла с МВФ и возглавила Европейский банк, её  риторика поменялась, она начала кричать что для того чтобы всё развивалось, нужно вкладывать в государственный сектор, нужно вкладывать в медицину, о святой Семашко, восстань и воскресни, нужно вкладывать в образование.

Я не говорю что а советскую модель взять, но физика что, изменилась сильно с того момента или способ преподавания физики? Или математика? Та до сих пор я своим детям старые учебники 1950-го года издания, там занимательная математика Перельман и т.д. Господи, а что, оно сильно поменялось? Нет, нужно просто часы ввести. Видел я, извините, в заднице, вот там я видел всё то, чем занимаются вот эти неучи, которые поприходили в правительство.

Юра, нам философию поменять надо. У нас же виктимное образование. Сегодня утром включаю детский украинский образовательный канал – вони повільно вчать писати Шевченка і Бог нам дарував в селі…Ну, это мой телевизор, мне разбивать его конечно жаль, но захотелось разбить морду того, кто эту херню, блин, да ещё и за деньги очевидно…

Налогоплательщиков.

Да. Вот это вот несёт. Какую нам виктимность через эти программы о Боже, в садочок пошли нам і ми аграрною сапкою в поле підемо…

Кто составил эту программу? Где ракеты на хер? Где химия, где физика, где победы? Не на роковинах строится успешная нация, а на річницях.

Нам нужно полностью переписать нашу систему образования, убрать на хрен эти свечки, я уже устал от этих свечек, блин. Я хочу видеть салюты побед блин, понимаешь? Даже если их нет, значит придумать. Потому что по-другому мы это не сделаем, Юра.

И вот, когда опять возвращаемся к этому митингу 19-го. Я хочу, чтобы это 19 число стало той искрой, из которой возгорится пламя. Да, я себе поставил тоже цель: 19-го – это один из таких протестов. Уверен, будет потом. Первого мая я хочу провести первый страйк в этой стране, где будут страйковать все.

Помнишь, мы «Достали» когда-то с тобой когда-то делали. Ты тогда написал прекрасный манифест среднего класса, он зацепил очень многих. И мы помнишь тогда ждали, сколько людей побибикает. И когда, извини, мы увидели по всей стране, мы просто прозрели, хотя думали ну там 100-200 хотя бы будет. Тебе удалось тогда это сделать.

Да. Второго декабря 2008 года это было.

Да. Так вот, Юра, вот что-то подобное нужно нам. Но я теперь верю в страйк, чтобы в этой страйке приняли участие и профсоюзы, и самозанятые, и аграрии. Я больше не хочу Майданов, я больше не хочу переписывания, переоценки истории – я хочу страйк.

Знаешь, почему страйк? Пусть всего предупредительный, пусть всего на один час – для нас, чтобы мы поняли. Страйк – это осознанная штука, когда ты выходишь с требованиями, когда каждое твоё действие осознанно. Когда ты приходишь в школу, но сегодня ты учитель, ты несёшь ответственность за учеников, но ты не ведёшь занятия, а рассказываешь, почему важно уметь правильно бороться за свои права, что такое конституция, что такое право на протест, что такое свобода слова, когда вместо занятий ты это проводишь потому что ты на страйке.

Или тоже, когда ты там продаёшь какие-то трусы на рынке, на один час не продавай, повесь табличку и рассказывай тем кто приходит к тебе, почему ты страйкуешь. Ты не крадёшь, не сидишь на шее у государства, почему ты на страйке.

Когда ты в метро ездишь – становись, выйди из этой кабинки машиниста и скажи: Если я завтра не буду иметь что пожрать, нормально мои права не будут защищены, не дай Бог я разобьюсь вместе с этим поездом и с вами, поэтому я страйкую один час, извините, вы никуда не поедете и т.д.

И вот это вот осознанное понимание своих прав, чтобы родилась политическая нация, субъектные граждане, которые понимают, что у них есть их интерес, за этот интерес нужно бороться, и бороться совместно солидарно с другими, и знать, что эти другие тебя не кинут.

Если сегодня на страйк вышел машинист, то с ним вместе выйдет учитель. В этом заключается слово солидарность. Вышел ФОП – выйдет профсоюзы. Вышел медийщик – с ним выйдут и профсоюзы, и аграрии и ФОПы. Вот это рождение новой политической нации.

И новой политический культуры.

Культуры, да. Я хочу, чтобы это случилось 19-го. Инструмент у нас будет.

Им нужно сказать когда, когда нас будут смотреть зрители. В 10:00 мы начинаем собираться, но там холод, всё такое, наша политическая нация очень медленная, поэтому реально я думаю в 10:30 начнётся жара, в 11:00 по полной программе.

В 10:30. И это будет общее – и ФОПы, и медийщики, и профсоюзы, и аграрии.

Поэтому как там говорил классик – берите кофе, хорошее настроение. Правда, классик сейчас неплохо устроился…

А мы там заодно с тобой проведём встречу с избирателями.

Прежде всего с теми, кто хочет защитить свои права и свои интересы. Потому что то, что будет завтра, 19-го, прежде всего будет об этом. Поэтому не стесняйтесь, не бойтесь, я думаю, что всё будет хорошо. Нужно показывать свою силу и свои зубы. Тот кто зубы не показывает, тот идёт в очень плохом направлении. Того загоняют в Бабий Яр.

Потому что тот кто просит обычно, стоит на коленях. Кто стоит на коленях, тому рубят голову. Вот всех учу – никогда не проси ничего. Пришёл и взял то, что тебе нужно. Смог? Значит качай мышцы, чтоб взять смог. Не смог? То чего ты тогда ходишь блин. Просить точно не надо.

И вот 19-го я не собираюсь ни у кого ничего просить. Для меня 19-е, я хочу пойти и пообщаться с такими как мы. Я хочу чтобы мы друг друга увидели, услышали, пожали друг другу руку.

На этом заканчиваем. Ждем вас завтра. Не стесняйтесь.

Обнимаем, целуем, а завтра тоже обнимем и поцелуем.

Пока.  

Рекомендуем к прочтению статью Юрия Романенко «Владимир Александрович, астанавитесь!»

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram