Почему Америка не работает

Честный ответ – но ответ, который мало кто из избирателей хотел бы услышать – состоит в том, что чудодейственного средства не существует. Понадобилось больше десятилетия, чтобы выкопать нынешнюю яму, понадобится также некоторое время, чтобы из нее вылезти. Как мы с Кармен Райнхарт предупреждали в нашей книге, увидевшей свет в 2009 году и посвященной 800-летней истории финансовых кризисов (с ироническим названием “В этот раз по-другому”), медленное растянутое экономическое выздоровление с высоким устойчивым показателем безработицы является нормой вследствие глубокого финансового кризиса.

Почему так трудно быстро повысить уровень занятости после финансового кризиса? Одна из причин заключается в том, что для исцеления финансовой системы нужно время – и также для того, чтобы можно было подобающим образом снова пользоваться кредитами. Перекачивание огромных фондов налогоплательщиков в финансовых бегемотов не решает более глубоких проблем дефляции в обществе с огромным количеством заемных средств. Американцы одалживали и покупали, пока они не стали бледными от усталости, думая при этом, что рынок всегда возрастающих цен на жилье смоет все финансовые грехи. Остальной мир вливал деньги в США, порождая мысль, что жизнь похожа на один большой бесплатный обед.

Даже сейчас многие американцы полагают, что простое решение проблем страны заключается в снижении налогов и подъеме личного потребления. Снижение налогов, конечно, неплохой вариант по своей сути, особенно для поддержки долгосрочных инвестиций и экономического роста. Но существует несколько недостатков в учении о более низких налогах.

Во-первых, общий долг государственного сектора (включая федеральный долг и долг штатов) уже приближается к пику в 119% от ВВП, который был после второй мировой войны. Некоторые страстно спорят, что сейчас не время волноваться о будущих проблемах с долгом, но, по моему мнению, любая реалистичная оценка среднесрочных рисков не позволит нам просто выбросить из головы эту проблему.

Еще одной проблемой уменьшения налогов является то, что это, возможно, имеет только ограниченное воздействие на спрос в ближайшее время, а частный сектор будет накапливать значительную часть этих фондов, чтобы восстановить статьи балансов, испорченные чрезмерным количеством заемных средств.

И последнее по счету, но не по значению, существует вопрос честности. По некоторым подсчетам, около половины всех американцев уже не платят никакого подоходного налога, поэтому сокращение налогов еще больше усугубит уже и так неравное распределение доходов. Отсрочка поддержки равенства доходов является одним из многих нарушений, которые возникли в экономике США во время предкризисного бума. Это позволило возникнуть негативным тенденциям, политические последствия могли быть серьезными, включая торговый протекционизм и, возможно, социальную напряженность.

Те, кто думает, что правительству следует устранить слабину в отношении затрат на частный сектор, указывают на то, что существует изобилие увеличивающих экономический рост проектов – довод, который должен быть очевиден для любого, знакомого с изношенной инфраструктурой Америки. Подобно этому, трансферты правительствам штатов и местным правительствам, которые имеют ограниченные конституцией возможности брать кредиты, помогли бы сократить увольнения учителей, пожарников и полицейских. И последнее, увеличение страховки по безработице после кризиса, который случается только раз за полстолетия, было бы глупостью.

Но, к несчастью, кейнсианское управление спросом не является панацеей также. Правительство также не может всегда быть работодателем последней надежды. В то время как снижение налогов увеличивает долгосрочную производительность, расширение правительственного сектора вряд ли станет рецептом экономической жизнеспособности. Конечно, существует много разных видов деятельности, которую может осуществлять правительство в рыночной экономике, но бешеная оргия стимулирующих затрат не способствует рациональной дискуссии о том, какие эти виды деятельности должны быть. И, конечно, снова возникает проблема возрастания национального долга.

В итоге, политика “большой двадцатки”, направленная на постепенную стабилизацию роста правительственного долга и его выравнивание с ростом национального дохода к 2016 году, кажется разумным подходом к сбалансированию краткосрочных стимулов и долгосрочных финансовых рисков, даже за счет приостановки снижения уровня безработицы.

Пока Америка сталкивается с ограничениями в фискальной политике, монетарная политика могла бы сделать больше, как подробно изложил председатель ФРС Бен Бернанке в недавней речи в Джексон Холе, штат Вайоминг. С ухудшением состояния кредитных рынков ФРС могла бы купить больше правительственных облигаций или долгов частного сектора. Бернанке также обратил внимание на временное повышение среднесрочной инфляционной цели ФРС (политика, которую я предложил в этой колонке в декабре 2008 года).

Учитывая массовый дегиринг долгов государственного и частного секторов, который еще предстоит, и мой нескончаемый цинизм по поводу способности политической и правовой системы США способствовать работе с задолженностью, два или три года слегка увеличенной инфляции кажутся мне самым лучшим из всех предложенных плохих вариантов, причем намного предпочтительней, чем дефляция. Пока ФРС все еще сопротивляется компромиссу, заключающемуся в ее долгосрочной независимости, я подозреваю, что прежде чем все это закончится, она использует большинство, если не все из инструментов, описанных Бернанке.

Итоговым результатом станет то, что американцы будут вынуждены быть терпеливыми на протяжении многих лет, пока финансовый сектор не восстановит свое здоровье, а экономика медленно не вылезет из ямы. Правительство может, конечно, помочь, но опасайтесь при этом людей, дающих невыполнимые обязательства и навязывающих скороспелые, непродуманные решения.

Кеннет Рогофф — профессор экономики и политологии в Гарвардском университете, ранее занимал пост главного экономиста МВФ.

Перевод с английского – Николай Жданович

Проект Синдикат

08-09-2010 12-18