Микроэкономические причины Второй Тридцатилетней войны

Объективно неизбежная, но бездарно реализованная попытка России восстановить свой контроль над Украиной, как и ожидалось, привела к созданию широкой антироссийской коалиции стран и запустила прогнозированный ранее процесс распада самой России.

Это уже тактическая победа стран коалиции, поскольку существенно снижает вероятность мега обвала на мировых рынках и выхода мирового кризиса за преимущественно экономические рамки. Напомню, что согласно моей теории кризиса этот выход станет началом Второй Тридцатилетней войны. Более конкретно можно прогнозировать, что в 2015 году мега обвала западной финансовой системы и огромных раздутых финансовых пузырей не будет. Этот прогноз можно проверять в режиме реального времени, держа руку на пульсе событий – чем стремительней будет ухудшаться ситуация в России, тем меньше вероятность лопания западных финансовых пузырей. На протяжении веков основной проблемой России является неэффективность использования природных ресурсов. Но остальной мир мог себе позволить особо не обращать на это внимание. У Запада сначала были свои возможности для колонизации, которые тогда казались практически безграничными. А затем наступила фаза быстрого интенсивного скачка, которая получила собственное название Модерн. Сейчас Модерн на Западе завершился, новый научно-технологический скачок будет через века, а возможности проводить колонизацию в большинстве западных стран на порядок меньше, чем после предыдущей фазы скачка, которая известна в истории как время Возрождения-Реформации. Вторичный Модерн современного Востока тоже завершается и условия для проведения сбалансированной колонизации в большинстве стран Юга и Востока ещё хуже. В этих условиях земная цивилизация в целом просто не может позволить дальнейшее неэффективное использование ресурсов и невозможность масштабной колонизации значительных территорий России. Ведь вовлечение огромного российского пространства в процессы масштабного освоения территорий и эффективного использования ресурсов позволит не только существенно отсрочить выход мирового кризиса за преимущественно экономические рамки, но и существенно снизить остроту протекания последующей за этим Смуты. Т.е. эффект от освоения российских пространств и наладки эффективного использования ресурсов будет на порядки более масштабным и длительным, чем эффективность серии экспортных кризисов. Причем это будет эффект не только и не только для США, а и для большинства западно-европейских, исламских и тихоокеанских стран, которые не меньше США заинтересованы в эффективности использования российских ресурсов.

В то же время в России сейчас формируется современное сословно-авторитарное общество, которое делает невозможным эффективное освоение территории и использование ресурсов. Экономические, демографические, социальные, инфраструктурные и научно-технологические процессы развития России за последние десятилетия подтверждают этот вывод. Именно российская авторитарная властная вертикаль и формирующиеся высшие сословия современного сословно-авторитарного российского общества не заинтересованы в освоении российских просторов и эффективном использовании ресурсов.

Если же, после победы над режимом Путина, странам антироссийской коалиции удастся наладить эффективную колонизацию России с вовлечением в оборот её неиспользуемых вовсе или не эффективно используемых сейчас ресурсов, то это будет уже стратегическая победа. Она позволит отсрочить начало обвал на развитых рынках не на месяцы, а на годы. Более того, эффективная колонизация России позволит существенно смягчить остроту протекания неизбежной Смуты мирового масштаба.

Но отсрочить и смягчить не означает отменить! И если западные СМИ сейчас перестали практически акцентировать внимание на системном кризисе экономик большинства развитых стран, то не означает, что кризис закончился. Тем более, что ранее рассматривали и комментировали кризис преимущественно с финансовой, макроэкономической и геополитической точек зрения. Но кризис имеет цивилизационную природу, т.е. имеет и причины, и проявления во всех отраслевых проявлениях. Причем ни одно из этих отраслевых проявлений не является доминирующим. Например, военное описание причин и хода развития большой Смуты ничуть не лучше, чем, например, макроэкономическое или культурологическое. Поскольку никакое отраслевое описание цивилизационного процесса не является ни точным, ни самодостаточным и не позволяет делать прогнозы с высоким уровнем точности. И наоборот, понимание цивилизационных причин происходящего позволяет сравнительно легко конкретизировать его в любой из отраслевых плоскостей изучения и получить проверяемый прогнозный результат. Я уже давно детализировал геополитические, военные, культурные аспекты системного кризиса, сделал по ним прогнозы, который каждый может поднять и определить для себя их погрешность. А сейчас подошла очередь рассмотреть системный кризис с точки зрения предприятия. С микроэкономическими аспектами кризиса сейчас ситуация похожа на ситуацию с военными аспектами кризиса пятилетней давности – большинство экспертов их либо полностью отрицает, либо старается не замечать. А между тем, проблемы на уровне предприятий это не только следствия воздействия причин системного кризиса в других плоскостях изучения, но сами являются не менее важными причинами кризиса. Поэтому рассмотрим их подробнее.

1.    Самой серьёзной и одновременно наименее очевидной проблемой корпоративного сектора является значительное и долговременное снижение эффективности технологических инноваций. Технологические инновации являются основой ускоренного развития во всех областях. Кардинальные технологические инновации, способные придать мощный импульс смежным отраслям материального производства наблюдаются всё реже. Огромный пласт технологических задач не решается не то, что десятилетиями, а даже веками, например, создание эффективного аккумулятора электроэнергии. Эффективность тактических технологических инноваций также снижается – происходят они всё реже, а стоят всё дороже. Попытки придания былой практической эффективности отраслевой и академической науки являются безуспешными как на корпоративном, так и на государственном уровне. Значительно и долговременное замедление темпов НТР давно не является секретом для многих технарей. Сейчас пришла очередь узнать об этом большинству топов, а скоро это станет очевидно и обывателям. Осложняет положение уход науки вслед за выносом производств. Не может, к примеру, развиваться металлургическая наука в стране, откуда выведено металлургическое производство. Тем более, что в последние годы страны, в которые ранее было вывезены производства активно импортируют западных исследователей и высоко квалифицированных технарей. И наконец, до корпоративного уровня уже докатилась волна снижения мотивации научной деятельности и снижения престижа занятия наукой. Быть исследователем уже и не престижно и не выгодно с материальной точки зрения, но другого источника кардинальных инноваций как не было, так и нет.

2.    Рост затрат на продвижение и снижение эффективности маркетинга, рекламы, менеджмента. Цивилизационные причины этого те же. Во времена быстрых темпов научно-технологического развития товар сам себя продавал, а на рекламу, финансовые изыски, менеджмент с маркетингом просто не хватало времени в потоке кардинальных технических инноваций. Поэтому возник не используемый резерв потенциально доступных, но не используемых возможностей. Естественно, что после замедления темпов НТР этот резерв пустили в дело. Технарей, на топовых должностях заменили менеджерами, маркетологами, финансистами и рекламщиками. Они же сейчас и составляют основу современного креативного класса. Но темпы замедления НТР начали замедляться давно, ещё в 50-е года 20 века. Естественно, что за это время неиспользуемый резерв практически полностью исчерпался. И никакие новшества уже не в состоянии обеспечить рост средне отраслевой рентабельности на десятки процентов. А золотой век финансового-рекламно-маркетингового креативного класса завершается.

3.    Рост затрат на логистику. Медленно и постепенно, но неуклонно и массово растут затраты на логистику. Во времена роста цен на нефть рост больше, в периоды их снижения – меньше. Но если посмотреть на изменение доли затрат на логистику за последние четыре десятилетия, то увидим их значительный рост. Но, по-другому и не могло быть, ведь средние скорости, грузоподъёмности и максимальный тоннаж практически не растут в силу инфраструктурных ограничений, а массовый вынос производств в страны ЮВА резко увеличил транспортное плечо как для сырья, так и для готовых изделий.

4.    Рост затрат на экологию. За всё в этой жизни приходится платить. Затраты на производство экологически более чистых товаров гораздо выше. Частично это компенсировалось выносом производств в Азию, где оставался почти весь экологический вред. Это позволило значительно улучшить экологическое состояние старых развитых стран. Но сейчас этот резерв по многим практически исчерпан. А высокие экологические стандарты всё больше делают не конкурентным местное производство. С ними можно было мириться во времена высоких темпов развития, но в эпоху системного кризиса ряда старых развитых стран высокие экологические стандарты ложатся тяжким бременем на беднеющее население и стремительно таящий средний класс. Часть высоких экологических норм обусловлена неоправданно высокой плотностью населения. Их смягчение приведёт к ряду локальных экологических катастроф. Единственный путь решения состоит в уменьшении плотности населения за счет «распашки неудобий», или по-другому говоря, сбалансированной колонизации на современном технологическом уровне неосвоенных стран. Но этот процесс длительный который, кстати, приведёт к неизбежному распаду ряда старых развитых стран. Другая часть чрезмерно высоких экологических стандартов не имеет объективного обоснования и связана с попытками государств проводить протекционную политику в отношении собственных рынков в условиях ВТО. Представляется, что с крахом ВТО, формализацией остановки глобализации и раскрутки обратного ей процесса регионализации, ставить высокие экологические барьеры на пути импортной продукции будет уже не нужно и они будут существенно смягчены. В целом же после выхода мирового кризиса за преимущественно экономические рамки приоритетность экологической защиты существенно снизится для стремительно беднеющей основной массы населения.

5.    Рост социальных затрат.  Например, резкое увеличение затрат, связанных с обеспечением прав потребителей и персонала с ограниченными физическими возможностями. Или рост затрат, связанных с увеличением языкового и культурного разнообразия старых развитых рынков. В былые годы это, и многое другое компенсировалось высокими темпами научно-технологического, а, следовательно, и экономического развития. Сейчас в целом ряде старых развитых рынков этот резерв практически исчерпан.

6.    Рост затрат на энергию и продукцию естественных монополий. На протяжении многих десятилетий на большинстве развитых рынков наблюдается рост доли затрат на базовые ресурсы. Рост стоимости воды, электрической и тепловой энергии, услуг по вывозу отходов и т.д. происходит быстрее, чем растут цены на конечную продукцию в большинстве отраслей, как производства, так и сферы услуг. В период роста цен на нефть это происходит быстрее, в период их снижения медленнее.

7.    Рост инфраструктурных затрат. Кризис государственных финансов, как дальнейшее развитие глобального экономического кризиса, привел к массовой экономии на бюджетных инвестициях в инфраструктуру. Инфраструктура не просто перестала развиваться. В большинстве старых западных стран инфраструктура стремительно стареет как морально, так и физически. Это как повышает затраты на её использование, увеличивает риски аварий и снижает возможности для внедрения инноваций. Например, массовое внедрение автомобилей с автоматическим управлением стало  бы самой кардинальной технологической инновацией за последние 60 лет. Но это внедрение упирается в возможности инфраструктуры.

8.    Рост затрат, связанных с завершением глобализации. Пока до придворных экономических гуру только доходит сам факт завершения глобализации, бизнес уже столкнулся с масштабным ростом затрат, вызванными этим процессом. Это и снижение эффективности ВТО, и мощный рост протекционизма. И технологическая регионализация, связанная с желанием потребителя потреблять продукцию не общепланетарных стандартов, а максимально адаптированную под конкретные условия эксплуатации, да ещё и производимую из местных ресурсов. Всё это приводит к резкому уменьшению эффекта экономии на масштабе. В пределе крупные транснациональные корпорации начинают проигрывать небольшим семейным предприятиям, ориентированным на местный рынок и использование местных ресурсов, особенно возобновляемых.

9.    Перестают быть эффективными ряд бизнес технологий XXвека. Уже давно и массово потребитель отдаёт предпочтение натуральным материалам, в сравнение с синтезированными, хотя, например, ещё в 40-егоды велюровый салон автомобиля был более дорогим и престижным, чем кожаный. Также давно потребитель отдаёт предпочтение ручной, работе, а не машинному качеству изготовления. Но в развитие этой тенденции появились и свежие тренды. Потребитель все больше отказывается от одноразовых изделий в пользу многоразовых. Вместо простой замены старого предмета потребления на новый, потребитель всё больше хочет продлить срок эксплуатации старого путём его ремонта или апгрейда. Причем не просто ремонта! Вместо привычной замены вышедшего из строя узла, все больше потребителей хотят ремонт изношенной или повреждённой детали! Более того, растёт спрос на восстановленные детали для ремонта. Всё это полностью и крайне болезненно меняет привычную систему создания добавленной стоимости и стимулирования спроса.

10.                     Снижение эффективности дизайна. После нескольких десятилетий активного использования способность компенсировать снижение темпов кардинальных научно-технологических инноваций за счет дизайнерских решений и изысков подходит к своему естественному пределу. Отсюда и постоянный возврат к дизайнерским решениям прошлых стилистических эпох, который тоже надоедает потребителю. Образно говоря, в отсутствие новых хитов невозможно вечно эксплуатировать тему старых песен о главном.

11.                     Снижение доли высокотехнологичной продукции. Выпуск высокотехнологичной продукции позволяет не опускаться до конкуренции по издержкам. Но доля такой продукции постоянно снижается – всё большая часть товаров массового спроса становится доступной для копирования на развивающихся рынках, т.е. перестаёт быть высокотехнологичными. А конкурировать по издержкам развитые рынки не могут по определению.

12.                    Слишком высокий уровень конкуренции в сегменте статусного спроса и вымывание продукции, ориентированной на потребителей из среднего класса. Уход в функционально-статусные и статусные сегменты спроса мало помогает бывшим производителям ранее высокотехнологичной продукции массового спроса.  Из-за резко усилившейся конкуренции, там становится слишком тесно даже старожилам, а не то, что новичкам. Невозможность конкуренции по издержкам по товарам массового спроса, вымывание товаров для среднего класса и слишком высокая конкуренция в сегментах статусного спроса для наблюдателя с корпоративного уровня наблюдения вполне может представляться классическим коллапсом или схлопыванием рынка.

13.                    Снижение эффективности международных рыночных площадок. Например, цена на продукт на бирже может в разы отличаться от цены в рознице. Доля деривативов и прочих производных финансовых инструментов настолько велика по отношению к фактическому спросу, а правила биржевого регулирования настолько не гибкие, что международные рыночныеплощадки становятся всё менее эффективными. Когда на это накладываются усиление протекционизма, а также политических и военных ограничений, то не только снижается роль международных торговых площадок, то и само понятие международной рыночной цены становится всё более оторванным от реальности.

14.                     Рост затрат корпораций, вследствие снижения эффективности международной системы защиты авторских прав.

Всё эти процессы сопровождаются усилением следующих внешних, по отношению к предприятию факторов:

1.    Повышение налогов, борьба государств с оффшорами, сменами юрисдикций и оттоком капиталов.

2.    Снижение эффективности государственного регулирования бизнеса в старых развитых странах.

3.    Повышение уровня коррупции в большинстве развитых стран.

4.    Повышение рисков сильных колебаний валют, спроса, доступности и стоимости кредитных ресурсов, каскадных дефолтов.

5.    Повышение военных и социальных рисков

Понятно, что это краткое описание системных проблем, с которыми столкнулись корпорации на развитых рынках. Где-то острота их больше, где-то меньше, где-то проявляются другие местные особенности. Но главное, что они позволяют сделать два вывода.

С одной стороны, проблемы на микроуровне не меньшие, чем на макроэкономическом, военном, культурном или социальном уровнях. Мы наблюдаем системный, цивилизационный кризис во время которого не верно утверждать о приоритетности его любого отраслевого проявления. Проблемы корпораций менее открыты широкой публике, но острота этих проблем превышает обычные проблемы предприятий во время циклических экономических кризисов. Пока они не будут решены, системный кризис старых развитых стран никуда не денется. Пока же можно наблюдать отсутствие ощутимого прогресса в их решении и постепенное, но неуклонное обострение.

С другой стороны, когда наблюдается приближение к очевидному пределу или появление бесконечных величин, то мы либо наблюдаем уникальное явление, либо, и происходит гораздо чаще, появление пределов и бесконечных величин однозначно указывает на кардинальный недостаток теоретической модели, где появляются эти бесконечности. Но наука по определению не может изучать уникальные события. Поэтому, как только мы начинаем говорить о пределах и бесконечностях, будь то пределы роста, или предел в разделении труда, то мы начинаем говорить об уникальном событии, т.е. сразу же выходим из научной методологии. А как только мы это делаем, то не в состоянии ни сказать когда подобные события наблюдались ранее, ни что будет после достижения пределов и бесконечностей. Физики давно поняли, что если в концепция упирается в бесконечность, то, либо в рамках данного уровня изучения необходима другая теоретическая концепция, где этих бесконечностей нет, либо необходимо описывать рассматриваемые процессы на ином, более общем уровне феноменологическом уровне. Для процессов, традиционно описываемых на отраслевых уровнях изучения (микро и макроэкономический, социальный, политический, военный, культурологический и т.д.) более общим феноменологическим уровнем является цивилизационный уровень. На этом уровне изучения нет пределов и бесконечностей отраслевых уровней изучения, иначе цивилизация давно бы перестала существовать. На этом уровне наблюдаемый инерционный кризис замедления является заурядным и в истории наблюдался неоднократно. Возврат от уникальных процессов к обычным, позволил заранее прогнозировать кризис, описать его хронологию и отраслевые проявления с учетом местной специфики, определить победителей и проигравших и сделать ряд сверхдолгосрочных прогнозов на посткризисное время. Избавившись на цивилизационном феноменологическом уровне от пределов и бесконечностей можно вернуться обратно на любой из отраслевых уровней изучения и детализировать полученные результаты.

Цивилизационная картина маслом

В первом приближении Модель развития технологической цивилизации показывает следующую картину из трёх планов. На ближнем плане, мы видим, что в большинстве старых развитых стран внешние условия действительно не позволяют эффективно развиваться развитой рыночной экономике на достигнутом научно-технологическом уровне. Капитализм в этих странах становится всё более не эффективным и они, к сожалению, пойдут по пути сословного или сословно-авторитарного развития. В этих условиях, развитая рыночная экономика деградирует до уровня потребностей сословного общества. И эта деградация уже началась. Описанные выше проблемы корпоративного сектора являются некоторыми её проявлениями. Тут экономисты, прогнозирующие закат капитализма правы. Но это всего лишь один из планов общей цивилизационной картины маслом, хотя именно его драматизм больше всего привлекает зрителя. Привлекает настолько, что зритель, не замечает другую её часть картины, расположенную на среднем плане. В ряде старых развитых стран с благоприятными условиями кризиса капитализма нет. Есть локальный кризис перехода от одной инвестиционной модели, ориентированной на преимущественно интенсивное развитие за счет кардинальных научно-технологических инноваций к другой инвестиционной модели, ориентированной на преимущественно экстенсивное развитие, за счет сбалансированной колонизации своей территории. Происходит смена ключевого критерия долгосрочной конкурентоспособностина всех уровнях, в т.ч. и на корпоративном. Это тоже кризис, но гораздо менее масштабный и более мягкий. Ведь и развитая рыночная экономика, и её неизменные спутники в виде демократии, либерализма, гуманизма, рационализма и социального государства в среднесрочной перспективе остаются вполне эффективными. Т.е. в ряде старых развитых стран системного кризиса капитализма нет!

Не менее интересна цивилизационная картина маслом на дальнем плане. Там, где пытаются выживать развивающиеся и постсоветские страны. Большая часть развивающихся рынков из-за неблагоприятных внешних условий так и не сможет развиться. Эти страны либо останутся, либо снова вернуться на сословный путь развития с относительно неразвитой экономикой отсутствием демократии, либерализма, гуманизма, рационализма, гражданского равенства и социальных лифтов. Но условия в других развивающихся и постсоветских странах будут вполне благоприятными для формирования эффективной развитой рыночной экономики и её спутников. По сути это будут новые капиталистические страны, хотя развиваться они будут уже преимущественно после завершения глобальной Второй Тридцатилетней войны и к тому времени слово «капитализм» уже, возможно, станет анахронизмом. Восход новых развитых экономик является не менее удивительным, чем закат ряда старых!

И, наконец, в верхней части нашей цивилизационной картины маслом зритель видит небо. Те самые вечные небеса, где не может быть ничего нового. Ничего нового нет в периодической смене богатых и бедных стран. Расположение золотой части человечества географически дрейфовало всегда. Нет никаких оснований считать, что этот дрейф прекратился. Всегда, сравнительно немногочисленные страны с развитой по отношению к достигнутому технологическому уровню, экономикой были окружены многочисленными странами и территориями, где этому препятствуют неблагоприятные внешние условия. Смуты, аналогичные наблюдаемой в наши дни, в истории были неоднократно, хотя и очень давно по меркам отраслевых сфер изучения. То, что отраслевые исследователи в своих попытках понять происходящее, анализируют слишком малые исторические интервалы, это проблема самих исследователей. В целом, как и положено, по меркам вечных небес, мы живем в самое обычное и заурядное время.

Возвращаясь же с теоретических небес цивилизационного развития на грешную, но вполне практичную землю микроэкономических процессов можно констатировать, что сейчас, как обычно в бурные, турбулентные времена, наблюдается жесткая зависимость стратегических перспектив корпорации любого размера от уровня адекватности понимания её топами и собственниками происходящих цивилизационных процессов.

Источник: Институт эволюционной экономики