Базис финансовой политики

Давайте поговорим о важном – как нужно развивать Украину. Причём не будем затрагивать абстракций типа «цивилизационных ценностей», а сосредоточимся на сугубо прикладной практической экономике.

И в основу наших рассуждений положим классическое утверждение, что «Процветают производящие народы». Это естественно, ведь только рост числа материальных благ может привести к росту благосостояния. Точно также рост производства определяет способность страны реализовывать масштабные проекты (или, к примеру, обеспечивать наличие современной обороны, способной эффективно отражать внешнее вторжение).

Отнюдь не демократия и не рынок делают страну богатой и процветающей. Чего бы вы ни хотели добиться: военного превосходства, космической экспансии или «wellfare» – вам не обойтись без развитой промышленности.

Возникает резонный вопрос: как этого достичь? Нужны инвестиции и инновации.

Как показывает практика, самого наличия капитала (и капиталистов) для инноваций недостаточно. Одной из причин сворачивания НЭПа в СССР считается тот факт, что рост состояний нэпманов не сопровождался инвестиционной деятельностью. Большинство из них предпочитало тратить накопленное в кабаках, а не вкладывать в развитие производства.

Сейчас в экономике России и Украины мы можем видеть аналогичную картину – большинство нуворишей вкладывается во дворцы, яхты и футбольные клубы, а не в модернизацию промышленности.

Является ли подобное поведение особенностью менталитета или диктуется экономической спецификой, нам в рамках данного рассмотрения не важно – важен сам факт недостаточности наличия капитала для модернизации и инноваций. Более того, форма собственности капитала (государственная или частная) также не является ключевым фактором. Соответственно, для внедрения новых технологий необходимо наличие воли (политической или экономической).

Ещё в 1989 вышла монография экономиста-аналитика Эрнандо де Сото «Иной путь. Невидимая революция в третьем мире». Автор пересчитал на человеко-часы стоимость бюрократических процедур, требуемых современным буржуазным законодательством для реализации экономической свободы и права частной собственности. Он доказал, что демократический экономический порядок и принципы свободной конкуренции в так называемых странах «рыночной (или либеральной) демократии» не существует, поскольку её давно задавил тандем государства и финансового капитала. В рамках легального рынка никакой свободы давно нет.

«Процветание компании в меньшей степени зависит от того, насколько хорошо она работает, и в большей – от издержек, налагаемых на нее законом», — пишет де Сото.
«Цена законности» для маленького магазина оказалась равна примерно 500 человеко-дням, для швейной мастерской – около 1000 человеко-дней, а для индивидуального строительство жилья – около 4000 человеко-дней (вдвое выше цены самого жилья). «Демократическая» власть не дает среднему гражданину ни заниматься легальным предпринимательством, ни даже самостоятельно обслуживать свои потребности.

Везде крупный капитал, активно лоббирующий свои интересы, перекладывает налоговый гнёт на плечи мелкого и среднего бизнеса, а также рабочего класса. Из-за этого растёт разрыв между доходами сверхбогатого 1% и остальных 99%, чьи доходы несопоставимо ниже. Что впоследствии приводит к стагнации значительных частей мировой экономики (через кризисы недопотребления).

В развитых странах Запада наступление на частные права шло постепенно, и люди в основном смирялись с каждым очередным ограничением свободы и инициативы. И как отмечает ряд исследователей, сейчас свобод там даже формально почти не осталось.

Родственным парадоксом является факт повсеместного роста бюрократии. По идее развитие компьютерной техники и автоматизация принятия управленческих решений должны в разы сокращать поголовье бюрократов, постепенно вытесняя их как класс, вплоть до полного исчезновения. Вместо этого во всём мире численность чиновников выросла в разы (равно как и расходы на содержание госаппаратов, которые выросли в среднем на 1,2-1,5% от ВВП).

Поэтому одной из ключевых задач является максимальное упрощение управления, сокращение ненужных функций и автоматизация большинства остающихся. Подкупить компьютер нельзя, а в условиях прозрачности заданных алгоритмов управления любые возможные злоупотребления можно свести к минимуму, поскольку они будут очевидны каждому поинтересовавшемуся.

Следующим фактором является стимулирование национальной экономики. В рамках монетаристской финансовой модели считается, что есть несколько основных видов такого стимулирования – это потребительское кредитование, субсидирование, различные льготы для производителей, а также частичное или полное освобождение от налогов.

Но всего этого не достаточно. Субсидирование просто перенаправляет бюджетные средства (собираемые из налогов) из одних сфер в другие, то есть стимулирует одних за счёт других. Льготы и освобождение от налогов не объясняют, где взять инвестиции.

Потребительское кредитование вообще чаще всего стимулирует не местных производителей, а импортёров (автомобилей, бытовой техники etc.), поэтому считать его методом стимулирования национальной экономики весьма сомнительно. К тому же оно в реальности снижает долгосрочную покупательную способность населения, уменьшая его благосостояние. Поэтому имеет смысл рассмотреть возможность частичного или даже полного запрета подобного кредитования.

Соответственно нужно менять и принципы функционирования банковской системы, обязав коммерческие банки направлять часть аккумулированных средств в выбранные отрасли реального сектора экономики под низкие проценты (как это в своё время сделали японцы).

Одним из главных источников внутренних инвестиций служат сбережения населения. Если население нищее, то и инвестиционного потенциала оно обеспечить не в состоянии. Например, одним из важнейших факторов успешного развития Китая является его чрезвычайно высокий коэффициент сбережений – около 30-35% от доходов домохозяйств, что позволяет им строить всё новые и новые производства, создающие рабочие места и добавленную стоимость.

Ещё одним источником средств для модернизации может быть целевая эмиссия. Причём вновь создаваемое производство может выступать источником обеспечения (залогом) этой эмиссии. Это может принимать разные формы: акций, облигаций, целевых индустриализационных займов.

Родственный вариант, ранее неоднократно показывавший свою высокую эффективность, а теперь незаслуженно забытый – это введение второй, внутренней и неконвертируемой валюты (так называемых «промышленных денег»). В таком случае проблема недостатка финансов для модернизации вообще снимается, и единственные средства, которые необходимо изыскивать – это иностранная валюта для закупки ресурсов, технологий и оборудования, пока отсутствующих в стране. Все же потребности в ресурсах, которые может удовлетворить внутренний рынок, реализуются за внутреннюю валюту.

Таким образом, мы приходим к выводу, что для модернизации украинской экономики нужны три составляющие: политическая воля, новые технологии и кадры, которые будут эти технологии внедрять.

Нереализованных технологий накопилось множество, только успевай внедрять. Кадры можно при необходимости обучить (для начала даже частично привлечь иностранных специалистов, которые обучат наших). Остаётся только ВОЛЯ…