Сетевая парадигма: особенности и пределы

С легкой руки пророка Кастельса и его последователей, в нашей образованной тусовке бродит смутное ощущение недовольства существующими, очевидно архаичными, иерархическими способами организации общества и государства, и неопределенное желание поскорее заменить их на самые продвинутые, модные и перспективные, а именно – сетевые.

Ловля рыбы сетями будет удачной, если правильно выбран участок для монтажа снасти и установка сетей выполнена качественно. Предварительное изучение характеристик и особенностей водоёма, где будет проходить рыбная ловля, поможет получить прекрасный трофей всего лишь с одной расставленной сетки.

Разные авторы по-разному называют этот процесс и ожидаемый результат. Сам термин «сетевое общество», как желаемый идеал, употребляется нечасто. Тем не менее, почти все уверены, что мы неуклонно к нему движемся по мере развития коммуникационных технологий, социальных сетей и по мере того, как недостатки и бессилие традиционной иерархии становятся все более очевидными.

Общее мнение: сетевая организация общества – это цивилизационный мейнстрим, гораздо более эффективный и «человечный» способ взаимодействия людей, чем все ранее существовавшие, универсальный способ разрешить общественные конфликты и противоречия, и все должны мы, неудержимо, идти в последний стремиться к ней.

Украина должна стать сетевой, иначе у нее нет шансов победить в войне (коррупцию, неэффективность экономики и т.д., нужное подчеркнуть) и выдержать цивилизационную конкуренцию, утверждают сторонники нетократии. Чтобы далеко не ходить за примерами, я наугад надергал цитат из Сергея Дацюка, который известен глубиной мыслей и безупречностью с формулировок. Существуют, конечно, и гораздо более радикальные авторы и взгляды, но в приведенных ниже цитатах вопрос сформулирован максимально общо и глобально.

Итак.
«Як спосіб організації українства – мережева громада, що контролює держави та корпорації, це третя цивілізаційна ідея України.»  [1]

«Велика Україна як принципово нова цивілізаційна модель, заснована на співжитті самодостатніх громад та мережевій комунікації, є можливою.» [2]

«На организационном уровне пока что идет процесс разрушения структурной сложности мира государств – фрагментация. Однако функциональная цель фрагментации – на руинах разрушенной связности создать организационные формы и построить новые структуры управления сетевого фрагментарного, а затем и сетевого общечеловеческого уровня». [3]

В общем – сеть. Везде – сеть. Сетевые общины, сетевая коммуникация и самодостаточные общины, очевидно тоже построенные по сетевому принципу, сетевые общечеловеческие структуры управления. Это – новая цивилизационная модель? Это то, что поможет нам выдержать цивилизационную конкуренцию, выжить, вырасти и не быть раздавленными цивилизационными асфальтовыми катками Запада и/или Китая? Сомневаюсь.

Боюсь, мы слишком увлекаемся этим модным словоблудием, с радостью неофита бросаемся в обожествление одного кумира, одной модели, отвергая все прежние, и разрушая привычный, но надоевший фундамент, строим замки на песке, нефункциональные, недолговечные и нежизнеспособные. Зато чувствуем себя на переднем крае прогресса.

Ниже я попытаюсь аргументировать свои сомнения, и возможно, очертить некоторую альтернативу. Для этого нам потребуется немного углубиться в теорию.

Однако прежде чем залезать в дебри, хочу немного расширить исторический контекст рассмотрения, поделиться если не видением, то ощущением масштаба проблемы.

ПЕРВАЯ ИНСТАЛЛЯЦИЯ СЕТЕВОЙ СТРУКТУРЫ

Если кто из читателей застал начало Перестройки в СССР уже в более-менее сознательном возрасте, он, возможно, вспомнит, что одним из важных направлением критики советского общественного строя и обоснованием необходимости его изменения, было утверждение об органически присущей ему неэффективности, вызванной иерархически-бюрократическим способом организации власти и системы управления обществом. Даже термин особый был придуман –  «командно-административная система». Доказывалось, что в связи с огромным увеличением и усложнением народного хозяйства (не смейтесь, я пытаюсь сохранить дух эпохи, употребляя распространенную тогда лексику), иерархически-организованная система управления уже просто не успевает своевременно и точно реагировать на изменяющиеся обстоятельства и выдавать рациональные управленческие решения. Т.е. она уже не справляется с возложенными на нее задачами и функциями. Этим объяснялась и неэффективность советской экономики, и огромные диспропорции в ее развитии, и проблемы качества, и расширяющийся дефицит товаров и услуг.

Что же предлагалось взамен? Ну, вы знаете, — рынок. Предполагалось, что «невидимая рука» рынка расставит все по своим местам, централизованной системе управления придет на смену децентрализованная, рыночная, которая будет работать гибко, быстро, эффективно и непосредственно на местах, выравнивая перекосы, создавая мотивацию, и заставляя колеса экономики крутиться быстрее и быстрее.

Что такое рынок с точки зрения теории систем управления? Это сеть экономических агентов, локально взаимодействующих на конкурентной основе. То есть, это просто одна из разновидностей сетевых систем, и мы подробно будем говорить об этом позже.

Пока же прошу зафиксировать тот факт, что еще в конце 80-х годов в СССР была впервые высказана, продавлена и впоследствии реализована идея о необходимости отказа от иерархической системы управления и замены ее сетевой моделью.

Как показал дальнейший ход событий, такое ее насильственное насаждение не привело ни к чему хорошему. В частности, СССР очень быстро постиг жуткий экономический и политический кризис, вызванный в основном кризисом системы управления, страна впоследствии развалилась, а ее осколки до сих пор выкарабкиваются из пропасти с разной степенью успешности.

Некоторые конспирологи даже утверждают, что сама идея об ущербности иерархии и необходимости рынка, как деструктивный мем, была внедрена в сознание советских руководителей и советского народа западными спецслужбами в ходе холодной войны. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть такую точку зрения, поэтому не буду ее рассматривать серьезно. Может, все было проще? Может в Кремле просто прочитали «Третью волну» Тоффлера и впечатлились? В любом случае нельзя не согласиться, что эта идея очень хорошо послужила врагам советского строя в деле его разрушения.

В дальнейшем, рыночная парадигма никогда не подвергалась у нас сомнению и всячески укоренялась в сознании людей до такой степени, что нам сейчас трудно представить, как может быть по-другому, а проблемы СССР давно забыты и не привлекаются к рассмотрению даже там, где это было бы уместно. Тем не менее, прошло много лет, а постсоветские страны все так же далеки от обещанного рыночного рая, и в целом очевидно проигрывают Западу в экономической и прочей конкуренции.

На вопрос «почему?», мудрые западные советники и их местные ученики отвечают:

потому что у вас неправильная сеть, неправильный, недоделанный рынок. У вас слишком много бюрократического государства, которое мешает рынку; у вас олигархи, иерархи, которые гребут под себя и мешают рынку; у вас коррупционная вертикаль, которая мешает рынку; да, и люди у вас неправильные, привыкли пенсию получать, налоги не платить, и вообще надеяться на государство, а не на себя. Не додавили вы эту гидру иерархизма-бюрократизма, не отучили людей от патернализма и не заставили самоорганизовываться. Вот в этом все проблемы. Да, и кстати, конкурентные сети сейчас уже не в моде, тренд сейчас – на кооперативные сети, самоорганизацию и бирюзовую парадигму. Слышали, нет? Ну что с вас взять, варваров. Учитесь, книжки умные читайте, а пока остатки ваших дурацких иерархий не уничтожите, в приличное общество и не суйтесь.

Ладно, если без стеба, из этой исторической притчи можно сделать три вывода.

Первый. Перестройка модели организации общества или иной структуры – процесс крайне сложный, болезненный и чреват нежелательными и разрушительными последствиями. В него следует ввязываться только при самой крайней необходимости, если все другие средства доказали свою неэффективность.

Второй. Даже в исторической ретроспективе очень трудно отличить принципиальные недостатки моделей от интеллектуальных и прочих ошибок революционеров и реформаторов, а те, в свою очередь, от целенаправленного деструктивного влияния и воздействия цивилизационных конкурентов. Поэтому требуется большая осторожность при попытках пересаживания чужеземных экзотических растений на нашу почву.

Третий. Сетевая (в частности, рыночная) система требует наличия благоприятной среды и постоянных и серьезных усилий по ее поддержке. Будучи предоставленной самой себе (в «естественных» условиях) она не выживает, деградирует или принимает какие-то уродливые формы. Об этом обычно умалчивают авторы передовых концепций, и если и упоминают в своих трудах, то где-то в сносках и мелким шрифтом. Поэтому реформаторам всегда следует тщательнейшим образом изучать user manual, а также попытаться максимально точно оценить будущие эксплуатационные расходы.

Этими выводами анализ, конечно же, не исчерпывается. Но даже они показывают, как все сложно и зыбко в организационных делах, и было бы большой самонадеянностью с нашей стороны считать, что мы понимаем, как там все работает. Тем более неправильно произвольно швыряться словами и клеить ярлыки к той или иной оргмодели и/или ее конкретной реализации, что эта – архаичная и устаревшая, а эта – самая передовая и перспективная. Предлагаю посмотреть на эти модели более пристально, и с помощью нашего слабого субъективного критерия («чтобы нам было хорошо»), ну и логики, конечно, оценить их сильные и слабые стороны. А после этого можно делать и политические выводы. Ведь, как вы видели, некритичность и излишнее доверие к умозрительным концепциям, маленькие недопонимания и незаметные умолчания со стороны реформаторов приводят потом к глобальным катаклизмам, разрушениям империй и страданиям миллионов.

ОК, все прониклись серьезностью задачи, и если не устали, идем дальше.

Давайте посмотрим внимательнее, что же собой представляют сети, и чем они отличаются от иерархий.

НЕМНОГО ТЕОРИИ

Согласно общепринятому определению, сеть есть граф, вершинам которого соответствуют конечные узлы сети, а рёбрам — физические или информационные связи между вершинами.

Поскольку речь идет в основном о социальных структурах и организмах, то узлами сети в данном случае будут выступать либо непосредственно члены социума (люди), либо их объединения, группы, действующие по отношению к другим подобным формированиям как единое целое. Далее мы не будем обращать внимание на отличия свойств, размеров или иных параметров узлов сети, для нас они будут неразличимыми. Такая идеализация поможет упростить рассмотрение, и при этом не потерять ничего существенного. Что-то типа идеального газа в физике, состоящего из неделимых и неразличимых атомов.

Ребра графа – это некоторые взаимодействия между нашими социальными атомами. В обществе они могут быть весьма сложными и разнообразными, но для наших целей представляет интерес два вида взаимодействий: информационные и физические. Первые представляют собой просто-напросто акты обмена информацией, а вторые – акты обмена некоторыми физическими ресурсами (культурными, материальными, товарными, финансовыми, да какими угодно, вплоть до грубой физической силы).

Для простоты примем, что все эти акты взаимодействия происходят только попарно, т.е. в одном акте задействовано не более двух узлов. Любые продолжительные движения и переносы информации и ресурсов представляют собой просто цепочку таких парных взаимодействий, осуществленных последовательно вдоль определенного маршрута (набора ребер). Это тоже достаточно «физический» принцип, исключающий дальнодействие и обеспечивающий соблюдение причинности.

Все узлы в сети считаются физически равноправными. Однако «логически» они могут оказаться неодинаковыми. Это может быть связано с различным количеством ребер (связей), принадлежащих данному узлу, с анизотропией и разной скоростью осуществления взаимодействий.  Учет таких различий может быть очень плодотворен в смысле выявления разной «тонкой» динамики систем, самоорганизации и прочих коллективных мод, но для нас он избыточен.

Основные свойства сетевых структур могут быть получены уже при учете только единственного их  фундаментального свойства, а именно – диссипативного характера взаимодействий. Это свойство диктуется вторым началом термодинамики и может быть выражено таким образом: в каждом акте взаимодействия между узлами происходит диссипация или потеря части энергии или информации. Иными словами, узел всегда использует некоторую часть полученной от другого узла энергии или других ресурсов на поддержку собственного существования, поэтому отдать третьему узлу он может не все, что получил, а несколько меньше. Аналогично, узел всегда слегка искажает полученные информационные сигналы (принцип «испорченного телефона»), вносит в канал коммуникации собственный шум, ошибки или интерпретации, таким образом, что количество исходящей информации всегда меньше, чем входящей, а выходная энтропия выше.

Подобное поведение узла может быть математически описано с помощь некоторого «коэффициентом передачи» или матрицы взаимодействий, который может иметь весьма сложный вид. Нам же достаточно знать, что этот коэффициент всегда меньше единицы, и чем ближе он к нулю, тем более «вязкой» и диссипативной является сеть.

На этом с аксиоматикой можно покончить, и наконец, задать себе вопрос, а что же такое иерархия и чем она отличается от сети? Ответить, на самом деле, не так уж сложно.

Иерархия – это тоже сеть, но обладающая определенной топологией.

Это первый сюрприз, который поджидает нас на пути. Обывателя приучили противопоставлять понятия сети и иерархии, считать их полными антагонистами, и возможно, ему будет небезынтересно узнать, что с точки зрения теории – это одно и то же. Отличаются они только маленьким нюансиком – топологией.

Топология – это в данном случае просто конфигурация графа, или описание связей (ребер) между узлами. Поскольку в большой системе, состоящей из множества узлов (а общество – это очень большая система), каждый узел не может быть непосредственно связан со всеми остальными, то такая сеть поневоле будет неполносвязной.

Если каждый узел связан в основном только ближайшими к нему узлами, в то время как с далекими от него узлами он не связан непосредственно, однако теоретически может связаться через цепочку узлов-посредников, то такая топология называется ячеистой, а сами сети в англоязычной литературе часто называются mesh-сетями.

Если же каждый узел сети не связан (или в меньшей мере связан) с ближайшим окружением, зато имеет связь с одним выделенным узлом, общим для всей сети, то такая топология называется топологией типа «звезда», является иерархической и централизованной, причем центральный узел выступает как вышележащий (вышестоящий) уровень иерархии. Условно назовем его первым уровнем, а самый нижний сетевой – нулевым.

Иерархические социальные системы, в отличие от простых компьютерных сетей, обычно имеют несколько или даже много уровней иерархии. В этом случае существует несколько (много) сетей нулевого уровня, каждая из которых связаны с одним выделенным узлом первого уровня, узлы первого уровня также образуют между собой сеть и могут быть связаны с выделенным узлом или узлами второго уровня и так далее. В человеческих обществах количество иерархических уровней редко превосходит три-четыре, зато сама структура уровней может быть весьма сложной. Уровни могут разветвляться, пересекаться, могут существовать кросс-связи и связи через уровень, и много еще чего интересного. Кроме того, естественно, сама структура не является статичной, она меняется со временем, причем как плавно, эволюционно, так и скачками, революционно.

Чтобы не быть голословным, приведу примеры структур, построенных в основном по сетевому, и в основном по иерархическому принципу.

К первому типу, безусловно, относится такая структура, как социальная сеть Facebook. У каждого узла (пользователя) имеется некоторый избранный круг общения (друзья и т.д.) в ближайшей окрестности, имеются эпизодические и нестойкие более дальние связи, в то время как выделенных и постоянных лидеров общения не существует. Типичная ячеистая сеть.

Ко второму типу можно уверенно отнести такое социальное явление как государство сословного, например сталинского, типа. Здесь наблюдается стратификация, или расслоение социума на горизонтальные структуры (слои, сословия), каждый из которых внутри представляет собой урезанную, но, тем не менее, явно выраженную сеть, а в вертикальном разрезе они иерархически связаны с вышележащими слоями. Внизу – пролетариат, выше – номенклатура, еще выше – великий вождь.

Прошу обратить внимание. И в том, и в другом случае чисто сетевая организация охватывает либо все, либо существенную часть общества. Обычно такое утверждение, особенно применительно к сталинскому государству, вызывает у предвзятого читателя сомнение и неприятие. Однако, по здравом размышлении, каждый может убедиться, что дело обстоит именно так. Достаточно вспомнить, что в Советском Союзе любой человек, находящийся на любом из иерархических уровней (кроме самого верхнего, конечно), считался простым винтиком государственной машины, легко заменимым и в сущности неотличимым от других. Это говорит о том, что каждый из уровней представлял собой однородную сеть малоразличимых узлов. Весь пафос коллективизма был направлен именно на послойную «сетевизацию» общества, и государство боролось и подавляло именно возникновение выделенных узлов, нежелательные или недопустимые вертикальные связи и попытки неформальной организации помимо предписанной.

Из этих примеров видно, что иерархическая организация не может существовать в чистом виде. В социальных системах она всегда выступает как дополнительное вертикальное структурирование сетевых сообществ. Аналогично, чисто сетевое общество, как всякий предельный случай, тоже малореалистично. Даже в фейсбуке имеются локальные лидеры мнений, группы, модераторы и т.д., так или иначе упорядочивающие и организовывающие сетевую тусовку по иерархическому принципу (существуют свои иерархии по известности, раскрученности, авторитету или информированности).

Можно пойти дальше и попытаться сформулировать следующую гипотезу. Любая социальная структура в реальном мире имеет смешанную организацию, частично иерархическую, частично сетевую. В здоровом обществе вклад того и другого способа организации стремится к некоторому среднему, равновесному, значению. Любое заметное превалирование либо сети, либо иерархии, является отклонением от равновесия, которое в ходе естественной эволюции системы стремится к уменьшению. С другой стороны, иногда такое отклонение может сохраняться со временем, или даже нарастать. Но для этого необходимо, чтобы система была существенно неравновесной ( т.е. открытой, не изолированной), и на нее постоянно действовали существенные внешние силы, и происходил обмен энергией и информацией с внешним миром.

Эта гипотеза мне кажется достаточно правдоподобной и обоснованной с физической и практической точки зрения. Я не буду здесь заниматься ее доказательствами, это выходит за рамки бюджета. Однако уже видно, что она обладает серьезной предсказательной силой. Можно с уверенностью утверждать, что тот, кто топит за крайности (типа, даешь исключительно сетевое общество!), обречен на неудачу, поскольку никакие человеческие потуги не в силах противостоять  Второму Началу Термодинамики, а также Принципу наименьшего действия и наибольшей лени J.

Прежде чем завершить этот затянувшийся экскурс в теорию, сделаю еще несколько замечаний.

Когда мы говорим о процессах информационного или материального обмена внутри сети, не следует забывать, что такой обмен в обычных условиях возможен только тогда, когда между узлами сети существует «разность потенциалов», т.е. количество информации либо ресурсов отличается от узла к узлу. Соответственно, их перенос происходит всегда от узла с большим количеством, к узлу с меньшим, т.е. вдоль градиента. Как в термодинамике, где тепло передается только от более горячего тела к более холодному, и никогда наоборот.

Будучи изолированной и предоставленной самой себе, сеть, как и любая другая термодинамическая система, неизбежно приходит в равновесие. Все «потенциалы» выравниваются за счет обмена, количество ресурсов и информации у всех узлов становится примерно одинаковым, и сам обмен в равновесии прекращается. Таким образом, интенсивность обмена может служить мерой отклонения системы от равновесия.

Если же система открыта и испытывает воздействия со стороны внешнего мира, то она никогда не сможет прийти к равновесию и энерго- и информационный обмен будет продолжаться. Может установиться некоторое квазиравновесное стационарное состояние, если диссипация энергии внутри полностью покрывается ее притоком снаружи. Чтобы отличить такое состояние от «истинного» равновесия, нужно оценить интенсивность обмена через границы системы (а значит, их сначала нужно определить, что бывает весьма непросто).

Фух, ладно, заканчиваем с теорией. Не знаю, насколько вам все это пригодится, но научный подход требует полноты изложения. Если сложно и/или не интересно – последний раздел можно было и не читать. А если дочитали, то ничего страшного, пригодится, когда будете критиковать меня в фейсбуке J

Теперь давайте посмотрим, как именно функционируют сети, и какие «макроскопические» свойства сетей можно вывести из их «микроскопической» структуры.

СВЯЗНОСТЬ СЕТЕЙ

Любая социальная структура, будучи «погруженной» в реальный переменчивый и жестокий мир, постоянно испытывает на себе его влияния и воздействия. Собственно, этими воздействиями и определяется сама возможность существования структуры, поскольку они для нее предоставляют энергию,  необходимую для отклонения от равновесия, упорядочения и сопротивления возрастанию энтропии. Эти воздействия и потоки энергии как создают структуры, так и разрушают и переформатируют их, в случае превышения некоторых порогов. С этой точки зрения интересно было бы оценить, какие социальные структуры, с каким типом организации, более устойчивы, дольше сохраняются со временем, лучше сопротивляются изменениям во внешнем мире.

Сразу оговорюсь, что я придерживаюсь той точки зрения, что устойчивость социальной структуры для нее (и ее членов) есть некое жизнеутверждающее благо, в противовес современной постмодернистской тенденции более ценить изменчивость и приспособляемость. А способность противостоять всем негативным факторам и сохраняться во времени и неспешно эволюционировать (как это делает биологическая жизнь уже миллиарды лет), есть несомненный признак силы структуры. Слабые виды и структуры, вынужденные приспосабливаться и активно изменяться, не могут похвастать долголетием – слишком уж быстро они отмирают, перерождаются и превращаются во что-то новое.

Что же такое выживание для структуры?

Для сетевой структуры это, в первую очередь, способность сохранять связность, т.е. возможность каждого узла связаться с любым другим узлом, двигаясь только по ребрам графа. Количество ребер на пути и запутанность маршрута здесь роли не играет. Если какой-то узел или группа узлов выпадает из связности, то происходит фрагментация, т.е. первоначальная структура разрушается и перестает быть единой.

Пример. Есть некое сообщество внутри фейсбука (группа, например), формально состоящее из множества членов. Но если вы пишете сообщение некоторому «одногруппнику», а он, зараза, не отвечает, и при этом переданные ему через всех ваших друзей просьбы откликнуться тупо игнорируются, то это означает две вещи. Первая – то, что этот нехороший человек совсем вам не друг, хотя и числится в списке друзей. А вторая – что указанная группа единой группой больше не является, потому что связность в логическом смысле потеряна.

Такие вещи (разрывы связей и разрушение связности) постоянно происходят, чаще всего оставаясь незамеченными. С другой стороны, одновременно происходит и процесс спонтанного или управляемого установления новых связей, и возможно, восстановления связности.  В среднем эти процессы компенсируют друг друга.

Иерархические структуры в этом смысле являются более уязвимыми, потому что у них имеются немногочисленные выделенные связи (межуровневые или начальник-подчиненный), разрыв любой из которых существенно нарушает структуру и влияет на общую связность. Восстановление такой связи – весьма долгий, затратный и формализованный процесс, который вероятнее всего не будет спонтанным, а потребует специальных управленческих усилий. Поэтому всякая иерархия – перманентная, и не всегда успешная, борьба за лояльность, целостность и управляемость.

С другой стороны, ячеистые сети менее подвержены риску дезинтеграции, потому что слабость и спонтанность связей между узлами компенсируется их многочисленностью и сравнительной легкостью установления. Разрыв одной или даже многих связей никак не сказывается на включенности узла в сеть и ее общей связности.

Это свойство сетевых структур всячески выпячивается их апологетами и выдается за решительное преимущество в споре о том, например, на каких принципах должна строиться и функционировать политическая партия или общественное движение. Однако это достоинство, если и проявляется, то только в почти идеальных условиях. В реальном же мире оно нивелируется другими постоянно действующими факторами. И прежде чем делать выводы, их следует изучить.

Здесь нам понадобится одно несколько отвлеченное понятие. Назовем его условно интенсивностью взаимодействия. Имеется в виду скорость, частота и количество передаваемой информации (ресурсов) в ходе взаимодействия (связи) между узлами сети. Этот параметр характеризует не просто наличие, количество и топологию связей внутри структуры, но и то, насколько интенсивно они используются. Почему это так важно? Можно предположить, что если та или иная связь постоянно задействована, по ней перетекает существенный объем информации/ресурсов, то такая связь динамически устойчива, и разорвать ее непросто. Напротив, если связь долгое время не используется, то она, скорее всего, разрывается как ненужная. Таким образом, можно предложить другой критерий связности структуры. Структура связна, если интенсивность взаимодействия внутри нее нигде не равна нулю.

А это означает, что никакая структура не может быть однородной и равноправной! Равенство, одинаковость и неразличимость узлов самой сетевой из всех сетевых структур есть миф, причем миф явно вредительский!

Не верите? Вот демонстрация доказательства. Чтобы структура существовала, она должна быть связной, чтобы она была связной, взаимодействие внутри нее должно быть интенсивным, чтобы взаимодействие было вообще возможным, между узлами должна существовать и поддерживаться разность информационных и ресурсных потенциалов. А это значит, что все узлы должны быть неравноправны, потому что каждый из них должен обладать разным количеством или разными видами ресурсов, чтобы ему было чем поддерживать взаимодействие с соседями за счет обмена. И это состояние должно поддерживаться динамически. Иначе – отсутствие градиента ресурсов, затухание связей и распад структуры.

Это утверждение должно охладить пыл энтузиастов установления свободы, равенства и братства между людьми только за счет их организации в однородную сеть. У них либо не получится создать структуру, которая независимо от усилий создателей будет деградировать и растекаться как вода сквозь пальцы, или же не получится создать однородную сеть, как это не получилось у большевиков, и которую они вынужденно заменили жесткой иерархией.

Поэтому, возвращаясь к вопросу о том, какой тип сети более устойчив или способен к выживанию, могу только сказать: не знаю. Зависит от множества факторов. Строения сети, топологии, интенсивности взаимодействия и еще многих, о которых здесь даже не упоминалось. Единственное, что можно утверждать наверняка, это то, что зная о сети только ее тип организации, и не принимая в рассмотрение все остальное, совершенно невозможно делать какие-то выводы об ее устойчивости.

СКОРОСТЬ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Мы можем пойти дальше, и получить еще несколько важных теоретических следствий, которые позволят лучше понять функционирование сетей.

Если предположить для простоты, что интенсивность взаимодействия между узлами прямо пропорциональна градиенту плотности потенциалов, то при рассмотрении эволюции потенциалов во времени мы неизбежно придем к известному уравнению диффузии.

Здесь φ – плотность вещества (ресурса), D – коэффициент диффузии.

Т.е. временная динамика сетевых структур должна описываться таким же уравнением. Если одинаковы уравнения, то одинаковы и решения, не так ли? Решение для диффузии давно и хорошо известно. Если интересны детали, см. [4], ну или погуглите. Что это означает в приложении к сетевым структурам, например, социальной сети? А вот что

Математика нам говорит, что плотность вероятности p(x,t) того, что некая порция ресурса или сообщение через время t достигнет узла, отстоящего на  x ребер (связей) от исходного, обратно пропорционально экспоненте от квадрата расстояния x, деленного на 4 коэффициента диффузии D и время t.

А это значит, что в социальной сети (как в любой другой сетевой структуре) принципиально невозможно быстро передать сообщение далеко расположенному узлу. Скорость передачи информации c определяется не свойствами коммуникационных линий (интернета, например), а коллективными свойствами сети, и зависит в данном случае как от коэффициента диффузии D, так и от t (уменьшается со временем).

Отсюда становится понятным, что однородная сетевая структура фундаментально ограничена в способности передавать и перерабатывать информацию (как, впрочем, и другие ресурсы).  Она делает это долго, непредсказуемо, и чем дальше, тем медленнее. Все эти расчеты верны только статистически, но основе усреднения множества коммуникационных актов. Передавая каждое новое сообщение, узел теоретически не может быть уверен на сто процентов, что оно достигнет адресата, зато тысяча сообщений наверняка достигнут. Поэтому, если мы хотим иметь надежную связь, нам требуется громадная избыточность и время. Так функционирует фейсбук, так функционирует интернет или даже все медиа в целом. Только надо понимать, что речь здесь идет не о передаче какого-то одного конкретного сообщения, письма или поста конкретному Васе Пупкину в Мухосранск. С этим-то как раз все в порядке. Это быстро. Имеется ввиду, например, распространение некой новой идеи, мнения или моды от лучших домов Лондона и Парижа до нашей обобщенной Борщаговки, и обратно. Ну, или воодушевление масс на очередную революцию. Тут все гораздо медленнее и печальнее.

В связи с этим, каждый организатор сетевых структур должен в первую очередь задуматься о том, а способна ли физическая природа сети обеспечить приемлемую скорость распространения сигналов в ней, чтобы, во-первых, сеть оставалась целостной, а во-вторых, она успевала на них как-то реагировать. Здесь природа накладывает суровые ограничения.

Помните повальную моду на флешмобы? Мода-модой, но можно сказать, что на их базе были проведены первые экспериментальные исследования возможностей массовых социальных сетей в плане надежности и скорости передачи сообщений и какой-либо организации на их базе. Как видится, результаты плачевны. Месяцы подготовки и усилия сотен или тысяч людей завершаются пшиком. Саакашвили не даст соврать J

То ли дело иерархическая структура! Начальник отдал приказ, все построились и двинулись куда надо. Конечно, если все правильно организовано, если каналы связи установлены и не бездействуют, а своевременно прочищаются животворящими звездюлями сверху и бодрыми рапортами снизу, если начальник не самодур, а подчиненные – не ленивые пьяницы.

Но даже в худшем случае, иерархическая структура имеет громадное преимущество перед сетевой в скорости передачи и обработки информации. Одно дело, когда между двумя любыми узлами два-три-четыре ребра, сигнал по ним распространяется очень быстро. А другое, когда этих ребер тысячи, и чтобы что-то начало делаться, все должны договориться, переругаться и прийти к консенсусу, что требует дополнительного обмена и еще больше загружает каналы связи.

Фактор времени – это крайне важно, особенно в ситуациях, требующих быстрого и адекватного реагирования и управления. Вот почему ни одна армия мира никогда не будет организована по сетевому принципу! Она даже не успеет начать  воевать, прежде чем проиграет войну.

Да, современные западные армии становятся все более децентрализованными при принятии решений и все шире применяют распределенные системы сбора и обработки информации. Но это никак не касается и никогда не коснется общих принципов организации. Она как была, так и остается иерархической. Американскому генералу и в страшном сне не приснится, что он, поставив задачу, должен ожидать, пока она дойдет до подчиненных, пока они ее обсудят, проголосуют и согласятся, а может и не согласятся, выполнять (такой уровень «сетевизации» демонстрировали только революционные матросы-анархисты сто лет назад, и то, недолго).  Задача поставлена – иди, выполняй. Да, в рамках самой задачи у тебя есть некоторая свобода в способе ее реализации, потому что ты лучше видишь условия «на земле» и можешь их учесть, чего не может сделать генерал в штабе. Это и есть децентрализация. Но, кроме того, у тебя есть еще и общая задача искать и находить наилучшие решения для каждой ситуации. Поэтому здесь сетью и не пахнет, все делается в рамках командной иерархии.

Вот по этой причине я всегда очень подозрительно отношусь к людям, которые убеждают, что тотальная реорганизация в сеть спасет Украину. Ох, не на нашу мельницу они воду льют…

Есть, конечно, и более осторожные пропагандисты. Например, Фредерик Лалу [5] считает, что предельный размер самодостаточной и самоуправляемой сетевой структуры, которая может быть эффективна, составляет от силы 10-15, ну может 20-30 человек. Если же требуется слаженная совместная работа большего количества людей, подобные мелкие сетевые ячейки должны быть соединены на более высоком уровне. Таким образом, крупная структура неизбежно должна сочетать сетевые и иерархические принципы. Иначе это работать не будет.

Можно соглашаться или не соглашаться с такой оценкой, но, по-видимому, для любой чисто сетевой структуры существует верхний предел ее размера, количества узлов и связей, при которой она еще остается жизнеспособной и эффективной. В основном, это, конечно, определяется описанным выше ограничением на скорость распространения информации и взаимодействия. Пока в повседневном внутригрупповом взаимодействии не требуется больше двух-трех скачков по ребрам графа, все прекрасно, группа вообще не испытывает тормозящего воздействия коллективных свойств сети, и может проявлять все свои прекрасные качества, описываемые вышеупомянутым автором  как «бирюзовая парадигма». Как только этих скачков становится больше, чем в типичной иерархии, все, приехали, сетевая группа или теряет эффективность, или распадается.

ДИССИПАЦИЯ И САМООРГАНИЗАЦИЯ

Если же вспомнить о втором начале термодинамики и о том, что каждый коммуникационный акт сопровождается определенной диссипацией энергии, уменьшением количества информации и возрастанием энтропии, то можно прийти к еще более неутешительным выводам.

Как бы мал ни был условный коэффициент диссипации, какая бы пренебрежимо малая часть энергии или информации не расходовалась бы при осуществлении связи, если таких связей много, то эффект диссипации становится существенным. В чем он выражается?

Во-первых, диссипация еще больше уменьшает скорость распространения взаимодействия, во-вторых, она приводит к такой модификации решений уравнения диффузии, что взаимодействие становится нелинейным и полностью затухает через какое-то время или на каком-то расстоянии от источника. Это означает, что у сети появляется фундаментальное ограничение на ее размер, определяемое этим затуханием. У каждого узла сети возникает, условно говоря, «горизонт событий», т.е. максимальное расстояние, на котором узлы еще могут оставаться информационно и причинно связанными. За этим расстоянием – все что угодно, но только не связная сеть. Вообще, здесь пахнет такой относительностью, космологией и черными дырами, что Эйнштейн с де Ситтером нервно курят в сторонке.

А как же, вы спросите, диссипативные структуры, самоорганизация в принятом в неравновесной термодинамике и синергетике смысле? Несомненно, они имеют место быть. Только это совсем не то, что называется организованными структурами.

Организованная динамическая структура – это битва при Ватерлоо. По плану и повелению военачальника такие-то полки выдвинулись туда-то, такие-то туда-то, батареи в центр, конница на фланги. Враг атакует, мы отбиваемся, в дыму и грохоте сражения носятся вестовые с приказами и донесениями. «И слабым манием руки. На русских двинул он полки». Сорри, это про другого полководца. Это может быть страшно и крайне сложно, это может быть красиво и воодушевляюще, как парад на Крещатике, но все это возможно, только если присутствует хорошее управление.

Самоорганизация – это нечто совсем другое. Самоорганизация отрицает управление. Она в нем не нуждается и его не допускает.

Известно, что горячий воздух поднимается вверх, а холодный – опускается вниз. Этим простым фактом объясняется возникновение огромного количества природных структур, от кипения воды в чайнике, образования грозовых облаков до долгоживущих конвективных ячеек в фотосфере Солнца. Частицами вещества в них никто не управляет. Просто все они поставлены в совершенно одинаковые внешние условия: снизу печет, а сверху давит. И этого оказывается достаточно для такого многообразия структур. Возникает то, что называется коллективными модами и дальними корреляциями, когда частицы ведут себя одинаково в разных местах, а эти места складываются в структуру. Никаким управлением здесь и не пахнет. Также нет здесь и сколь-нибудь дальних связей или обмена информацией между частицами. Просто внешние силы вынуждают их повсеместно вести себя одинаково, стремиться к одному и тому же, а дорогу пробивать себе за счет привычных парных взаимодействий. Кто в этом преуспел – поднимается вверх, кто проиграл – спускается вниз, возможно, до следующей попытки. Это и есть самоорганизация в более-менее научном смысле. А попытки искусственно построить горизонтальную систему управления без выделенного центра или вышележащего иерархического уровня – это особого вида сетевая организация, а совсем не самоорганизация. Давайте это не путать.

В человеческом обществе также присутствуют структуры и взаимодействия, в которых могут проявляться всяческие коллективные явления и самоорганизация. Их до некоторой степени удобно описывать в терминах сетевых структур, поскольку, как и сети, они состоят из множества отдельных, но связанных узлов, но, как и частицы в фотосфере Солнца, их взаимодействие определяется немногими и едиными для всех внешними условиями и принципами. Самой известной из них является рынок, и шире – рыночная экономика.

О чем бы люди ни говорили, они говорят о деньгах. Давайте поговорим об этом и мы.

РЫНОК

Не хочу вдаваться в чисто экономические детали, о рынках имеется масса литературы. Но в контексте самоорганизации нас будет интересовать только тот факт, что все многообразие рыночных и экономических структур и процессов, которые в целом определяют тип и лицо нашей цивилизации, порождаются всего двумя простыми факторами.

Первый – заложенное в человеке (возможно даже на биологическом уровне) стремление к достижению успеха, что бы под этим ни понималось, жажда наживы или общественного признания, протестантская этика или просто шило в заднице. Это то, что печет снизу, как говорилось выше.

И второй – ограниченность мира, его ресурсов и возможностей, а также ограниченность природы человека, его ленивая и жлобская натура. Это то, что давит сверху.

Одновременное и повсеместное действие двух этих сил заставляет большую часть человечества активно карабкаться вверх по лестнице успеха и часто падать вниз, попутно создавая и разрушая мелкие фирмочки и транснациональные корпорации, блестящие инновации и бессовестные медиа, фонды социального страхования и показательную борьбу с коррупцией. Чайник кипит безостановочно. Образование все новых структур и самоорганизация – в полном разгаре. И следует отдавать себе отчет, что это процесс в крупном масштабе очень похож на стихийный и стохастический, и следовательно не может быть управляем сознательно.

Апологеты рыночной экономики, то ли из Кабмина, то ли из МВФ, утверждают, что именно неразвитость и монополизация рынка, неправильное регулирование со стороны государства, остатки авторитарного управления и повальная коррупция не позволяют Украине выйти из затянувшегося экономического и прочего кризиса и стать успешной страной.  Со многих точек зрения они безусловно правы, но все же имеется во всем этом изрядная доля лукавства.

Если говорить о коррупции, то она – плоть от плоти рыночной экономики, она выражает саму ее суть. Коррупция смотрит на государство как на бизнес-предприятие, и ее целью является вполне рыночная цель монетизировать положение и зарабатывать на всем, чем можно, и на чем нельзя. Так что хоть с одним имманентным рыночным институтом у нас полный порядок.

А что такое неразвитость рынка? Рынок что, можно развить? Рынком можно управлять? Нет! Это саморганизующуяся сеть, она не имеет управляющего центра, и любые приказы тупо игнорирует.

Поэтому даже страны с развитой рыночной экономикой не могут управлять своим рынком непосредственно. Все, что они могут сделать, это попытаться поменять какие-то параметры сети (коэффициенты передачи – это информационные, транспортные и инфраструктурные возможности страны, коэффициенты диссипации – налоговая система и прочий «благоприятный климат») в надежде, что сеть пересоберется, заново самоорганизуется с учетом новых параметров и эти изменения произойдут в желаемом направлении. Ну, или тотально все запрещать, как делалось в СССР, где не было ни предпринимательства (которое приравнивалось к спекуляции и уголовно преследовалось), ни секса.

Мы не можем запрещать, и не умеем управлять. Или пытаемся, но пересборка не происходит, все только ухудшается. Почему?

Одна из причин в том, что Украина не одна на глобусе. Есть еще много стран, есть глобальные рынки, на которые мы собираемся выходить, и есть мировая экономическая система, в которую мы пытаемся встроиться. Т.е. глобальная самоорганизация произошла до нас. Мир уже создал все свои структуры и конвективные ячейки. И для нас, к сожалению, там место не было предусмотрено. Да и появились мы на его периферии, где вещество охлаждается и опускается, а отнюдь не в центре, где оно успешно поднимается. Переломить эту систему и глобальные тенденции нам не по силам, какие бы рыночные параметры мы у себя не создавали. Просто мы в опускающемся тренде. Выходом был бы дрейф к центру конвективной ячейки, включение внутрь успешных мировых структур, ну или самоизоляция. Последнее, впрочем, — паллиатив.

Или? Или нам следует найти и опереться на другие силы, другие стимулы, более мощные и воодушевляющие чем стремление к банальному экономическому преуспеянию, и за счет них всплывать. Возможно ли это? Не готов ответить. В любом случае, это отдельная большая тема, ей не место в узких рамках данной статьи.

Наверное, следует пояснить, почему я говорил о самоизоляции как о возможном выходе. Украина – слишком открытая система. Слишком мощные силы воздействуют на нее извне, слишком большие потоки ее пронизывают, слишком далека она от равновесного или даже квазистационарного состояния. Она не может управлять собой, потому что она не может воздействовать на эти силы. С этой точки зрения было бы полезно внешние влияния несколько ограничить, а окно в Европу слегка прикрыть, дует. Не полностью, конечно, но в достаточной степени, чтобы уравновесить внешние потоки энергии и энтропии с их внутренним производством. Тогда бы и заработало параметрическое управление внутренними сетями, и могла бы произойти самоорганизация.

Пока же наша страна представляет собой мощный локальный сток для мировых информационных и ресурсных потоков. Мы все принимаем, и ничего не отдаем, наши потенциалы крайне низки, поэтому все коммуникации однонаправленны. Все наши соседи по мировой сети имеют потенциалы выше. И они заинтересованы в сохранении и углублении этого градиента.

Помните, мы говорили, что для здоровья любой сети она нуждается в интенсивных взаимодействиях с узлами с меньшим потенциалом? Применительно к мировой экономике это означает, что чтобы глобальная мировая сеть чувствовала себя хорошо, кому-то должно быть очень плохо. Воспринимайте это как прямое следствие фундаментальных физических законов.

А в локальной европейской ячейке это вполне может быть Украина. Кто-то так решил, и наши лидеры, похоже, не против. Они на этом даже зарабатывает. Трейдеры знают, что хорошо зарабатывать можно как на взлетах котировок, так и на их падениях. Я уверен, что наши политики в свое время прилежно изучали экономику и что-что, а торговать на бирже умеют. J

Можно даже говорить, что Украина уже давно и прочно интегрировалась в Европу, просто роль ей там отведена не завидная. Но так всегда бывает. Кто-то успешен, а кто-то – лузер. Ничего не поделаешь. Конкуренция.

Независимо от того, как вы восприняли последнее утверждение, молча согласились, или, рванули рубашку на груди с криком «За державу обидно!», пора разобраться, что такое конкуренция и почему она так важна для самоорганизации.

КОНКУРЕНЦИЯ

В рамках нашего естественнонаучного подхода мы можем объяснить явление конкуренции внутри сети одной фразой. Взаимодействие внутри сети является конкурентным, если диссипация энергии (ресурсов) пропорциональна количеству ресурсов в сети. Математически это записывается так:

Здесь N – количество ресурсов узла, a  – некоторая положительная константа, которую иногда называют константой скорости роста.

Если не очень понятно, поясню.

В ходе коммуникационного акта каждый узел стремится изъять из протекающего через него потока ресурсов определенную часть в свою пользу. Это ему необходимо, в том числе,  для поддержания собственного существования. С точки зрения коммуникации – это бесполезная потеря, почему и называется диссипацией. А с точки зрения узла – это жизненная необходимость.

Естественно предположить, что если узел «хорошо питается», то он быстрее и лучше «растет», и тем самым увеличивает свою способность изымать из потока дополнительные ресурсы. Т.е. действует положительная обратная связь, и диссипация в узле всегда увеличивается по мере роста.

Решением этого простого уравнения является бесконечно возрастающая экспонента:

Замечу, что именно отсюда идет понятие экспоненциального роста, которое в свое время так испугало самого Мальтуса, применившего эту формулу для описания динамики населения. Более того, с нее началось все моделирование популяционной динамики. Поэтому совершенно естественно взять ее за основу и в нашем рассмотрении.

Требуется одно уточнение. В простейших  моделях популяционной динамики рассматриваются в основном только два участника процесса: человеческое население и планета Земля, некий биологический вид и его экологическая ниша. Т.е. одна сторона потребляет ресурсы, а другая их поставляет. Существуют, конечно, более сложные, обобщенные, модели, когда видов несколько, ведут они себя по-разному, есть хищники, есть жертвы, есть паразиты, есть условная растительность, которая сама по себе живет, есть разные типы потребляемых и производимых ресурсов, ну и так далее. Эти модели также активно изучаются, и многие из них весьма правдоподобны. Они могут демонстрировать очень сложную и богатую динамику, характерную для реальных систем. Это и монотонный и немонотонный рост, спад, разного рода колебания, и даже хаос. Есть обширная литература по этому поводу.

Мы не будем углубляться в эти специальные темы, мы просто расширяем простейшую модель Мальтуса на сети. Здесь каждый узел сети выступает как-бы отдельным биологическим видом, живущим за счет ресурсов других узлов или всей остальной сети в целом. Причем по отношению к другим узлам он выступает то как хищник, если у него достаточно для этого сил, то как жертва, если соседние узлы сильны и безжалостны в достаточной мере, чтобы отбирать у него ресурсы. Все это происходит в процессе сетевой коммуникации, или обмена между узлами, и выражается в процессе диссипации энергии (отчуждения ресурсов) узлом в свою пользу.  И если большинство узлов ведет себя именно так, то сеть является конкурентной.

Для рыночной экономики взаимодействие – это процесс получения прибыли и роста капитала участника рынка в процессе товарно-денежного обмена. Если через узел протекает постоянный поток ресурсов, то его размер (или капитал) будет расти формально до бесконечности.

Если смоделировать поведение такой конкурентной сети в больших масштабах, то не исключено, что при некоторых разумных предположениях удастся получить также и закон пространственного распределения концентрации ресурсов, характерный для реального мира, когда половина мировых экономических ресурсов сосредоточена в руках одного процента населения.

Собственно, ничего нового в этом нет, на обыденном уровне все знают, что деньги идут к деньгам. Каждый участник рыночной сети хочет заработать, и чем больше он зарабатывает, тем проще ему это делать и тем больше он может зарабатывать дальше. Это простое наблюдение объясняет громадное разнообразие рыночных структур и рыночной динамики, от грызни торговок на базаре до слияний и поглощений крупнейших корпораций.

Однако эта динамика чаще всего совершенно не напоминает равномерное распределение и устойчивое развитие.

Известно, что когда экономическая стихия переходит определенную черту, это может приводить к печальным последствиям. Мы знаем, как неограниченная жажда наживы и погоня за прибылью и властью убивает государства изнутри, приводя к монополизации, олигархизации и институциональной коррупции.  Мы это ясно видим у нас в стране, потому что вся наша страна – это дикий конкурентный рынок. Рынок в экономике, в политике, в судах, прокуратуре и пресловутом НАБУ. Все продается и покупается, каждый хочет урвать побольше, да еще и нагнув конкурента. В этом смысле наша страна – самая рыночная, самая конкурентная и самая сетевая из всех! Горбачев может быть доволен. Мы с самым большим прилежанием выполняли программу, заложенную им еще на заре перестройки, и продолжаем ее выполнять с упорством носорога.

Поэтому неудивительно, что находятся люди, которые хотели бы ввести рынок в определенные рамки. Особенно некоторые маргиналы, не вовлеченные в эту рыночную стихию, и потому на нее обиженные.  Вот они возмущаются и предлагают ее заменить на что-то более адекватное. Одни говорят о государственном контроле, другие – об иностранном управлении. Некоторые, самые продвинутые, говорят, что сеть – это вообще-то хорошо, нужно только поменять принцип ее функционирования. Говорят: давайте сделаем сеть кооперативной, ограничим конкуренцию,  заменим ее сотрудничеством, и тогда все наладится! См. например [6].

Выглядит это весьма привлекательно, тем более что в живой природе сплошь и рядом встречаются кооперативные сети [7], от клеточных структур до стайных животных. Почему же в человеческом обществе такой тип организации если и встречается, то крайне редко и крайне недолго существует? Могу высказать свои предположения.

КООПЕРАТИВНЫЕ СЕТИ

В первую очередь, давайте уточним, как описать кооперативность сети математически. По аналогии с конкурентностью это можно выразить так. Взаимодействие внутри сети является кооперативным, если зависимость диссипации ресурсов от их количества (концентрации) N выражается следующей формулой:

Здесь a – как и ранее, константа скорости роста, M – другая константа, которая в популяционной динамике имеет смысл, например, емкости экологической ниши, или максимума концентрации ресурсов в узле.

Это следующее обобщение также хорошо известно в популяционной динамике как логистическое уравнение. Его решением является более сложная кривая, записываемая в виде

Ниже приведен ее график (для M=1 и N₀=0.5). Видно, что сначала эта функция растет почти экспоненциально, а затем постепенно выходит на «полочку». В пределе ее значение стремится к M.

В кооперативной сети конкуренция между узлами не то чтобы отсутствует или искусственно ограничена, она просто становится все более неэффективной по мере роста количества ресурсов. Чем больше их у тебя, тем тяжелее их удерживать и добывать новые, как ни крутись. С другой стороны, если ты уже достиг определенного уровня ресурсов, то и отобрать их у тебя никто не может.

Так происходит не потому, что узлы сети по своей природе честные, благородные и социально-ориентированные. Люди, в принципе, везде одинаковы, что в конкурентных, что в кооперативных сетях. Просто в последних действует некий внешний фактор, препятствующий перераспределению ресурсов в пользу богатых и экспоненциальному росту их богатств на фоне бедности других. Действие этого фактора и задается константой M.

Что это за фактор? Например – ограниченность количества доступных ресурсов. Овцы съели всю траву, или волки съели всех овец, далее популяция овец или волков расти не может. Или, олигархи обокрали всю страну, дальше воровать им нечего и расти некуда.

Бывает и другой случай. Когда ресурсом является то, чем владеть никто не хочет. Например, для крупных рыбных стай – это внимание хищника [7]. Чтобы избежать его, рыбы постоянно перемещаются, мельтешат, образуя при этом скопление и сохраняя его размер и форму. Никто не хочет быть съеденным, поэтому такой ресурс не накапливается, а моментально отдается соседу. Внешне напоминает сотрудничество, нестяжательство и альтруизм.

Кстати, в этой биологической аналогии мы можем увидеть разгадку великой тайны, почему при совке люди были добрыми, душевными  и духовными, а сейчас стали злыми, черствыми и бездуховными. В общем, почему исчезло все то, за чем ностальгируют бабушки у подъезда, и сменилось тем, что они в душе разделяют, но на словах люто ненавидят.

Все дело в хищнике. Было государство, которое вело себя как хищник по отношению к народу. Выделяться из толпы, быть самым умным, самым смелым или самым богатым – было чревато. Поэтому люди не особо конкурировали за эти ресурсы (или конкурировали в незначительной степени), а прятались от хищника в стае – коллективе, кооперативной сети, где полезными оказывались вышеперечисленные качества, а совсем не предприимчивость и инновационность. Вот, собственно, одна из причин краха советской модели. А сейчас мы все вынуждены жить в остроконкурентной среде, хотим мы того или нет. И мы к этому постепенно приспосабливаемся, меняясь.

Некоторые энтузиасты считают, что можно достичь просветления и построить кооперативную сеть, ограничив конкуренцию сознательно, введя правила, предписания и достигнув консенсуса по их выполнению всеми узлами. Да, теоретически можно, но практически — нереально.

Если нет постоянно действующих внешних факторов, которые делают уровень ограничения конкуренции М строго одинаковым для разных узлов, и если этот уровень у кого-то из них даже слегка отличается, то такая сеть становится принципиально неустойчивой. Те, у кого чуть-чуть больше константа М, кто дольше сохраняют конкурентность, получают преимущество и дополнительные ресурсы, так что их М еще больше увеличивается. Те же, кто отказывается от конкуренции – становятся жертвами, или донорами ресурсов, и их М уменьшается. Происходит самоподдерживающаяся дифференциация, которая имеет тенденцию нарастать до тех пор, пока сеть не фрагментируется на две подсети (успешных и неудачников), социальные связи между которыми истончаются и рвутся. Все, целостность потеряна, сеть разрушена.

Еще быстрее это происходит, если часть узлов изначально кооперативной сети сознательно отказываются от всякой кооперативности (если, конечно, внешние условия позволяют), и переходят к режиму безудержной конкуренции. Именно так происходило разрушение советской сети. Именно так появились первые «новые русские», которые постепенно превратились в класс имущих и власть предержащих. А остальные – деградировали до роли электорального быдла. Результаты этого мы пожинаем до сих пор.

Можно еще один пример привести. Все помнят Майдан. Майдан был мощнейшей, спонтанно самоорганизовавшейся открытой кооперативной сетью, которая появилась под воздействием все тех же двух факторов – Левиафана власти Януковича в роли страшного хищника, и жуткого ресурсного голода, фанерные щиты против автоматов. Действие этих факторов было чрезвычайно сильным, сеть возникла с крайне низким коэффициентом М, что обусловило высочайший уровень кооперативности.

Такие вещи происходят только в критические моменты истории. Когда существующие социальные структуры общества перестают работать, когда резко увеличивается социальная и коммуникационная диссипация, когда сетевые и иерархические связи оказываются слабее глобальных факторов самоорганизации, когда большинство вдруг обнаруживает себя в одной лодке, и эта  самоорганизация происходит.

И точно также, естественным образом, такие процессы завершаются. Одержана победа, хищник повержен или отогнан, давление исчезло. Вступает в силу закон неустойчивости. Кооперативная сеть распадается на конкурентный сегмент, который начинает свою борьбу за свои новые цели и ресурсы, и потухшее большинство, которое везде видит одну только зраду, и  уже ничего не хочет. Бурная горная река может легко двигать крупные валуны, но скатившись на равнину, она не способна поднять со дна даже мелкий песок. Вот он лежит и ностальгирует.

Да, все помнят неповторимую атмосферу воодушевления, единения, решимости и самоотдачи, которая там царила. Даже сейчас, через годы, для многих Майдан видится лучом света, глубочайшим переживанием и духовным опытом, куда хочется вернуться.

Не хочу топтать чьи-то светлые грезы, но… В общем, если вы желаете повторить такой опыт и вернуть кооперативность, то либо возвращайте хищника, либо оставайтесь с голым задом, в смысле – с тотальным дефицитом ресурсов. Будет вам и коллективизм, и духовность. Как в нынешней России, между прочим. Но Порошенко все никак не тянет на страшного хищника и кровавого тирана, как бы его не обзывали,  а майданить натощак, без миллионов Курченко – тоже как-то не очень комфортно, поэтому ничего у нынешних плагиаторов и не выходит.

Собственно, полезно было бы наконец-то усвоить основной урок Майдана. А заключается он в том, что Майдан закончился.

Неправильно и неконструктивно сравнивать нынешнюю ситуацию с той, что была тогда. Все изменилось, кооперативности больше нет. Большой ошибкой будет надеяться на эффективность кооперативных мотиваций и инструментов в современных остроконкурентных структурах и сетях. Это не сработает. Вот, даже коррупцию хотят лечить «проверенным и надежным» способом: поставить над всеми чиновниками хищника – НАБУ, ГПУ, НКВД и т.д., и не давать им никаких ресурсов. Т.е. поставить их всех в одинаковые условия и давить со всех сторон. К сожалению, тут медицина бессильна. Если вам удастся их додавить, они самоорганизуются и сбросят ваше давление. Если не удастся, то произойдет дифференциация и все пойдет по второму кругу.

Наше общество сейчас представляет собой сложный и громоздкий агрегат разнообразных сетей, причем в основном они являются конкурентными. Кое-где еще встречаются все уменьшающиеся островки кооперативности, но погоды они уже давно не делают. Также практически нет и иерархических структур, кроме, пожалуй, армии и церкви. Множество государственных структур, политических партий, общественных и прочих организаций, которые называют себя и внешне выглядят иерархическими, на самом деле таковыми не являются и также представляют собой конгломерат сетей. В основном это сети влияния той или иной властной и/или экономической группировки, находящиеся в сложных отношениях взаимозависимости, переплетения интересов и конкурентной борьбы. Пожалуй, единственное место, где еще сохраняются иерархические отношения, это верхушки самих властных группировок. Об этом я писал в статье [8].

Похоже, кстати, что только они могут выступать реальными двигателями изменений в стране, потому что только они могут чем-то управлять, в первую очередь собой. Как мы видели, сетевые структуры либо управляются плохо и медленно, либо не подлежат управлению вообще. А мы хотим делать реформы, т.е. осознанно управлять процессом изменений. Управлять чем-то может только иерархическая структура, — структура, заточенная под управление. Конечно, армия и церковь могли бы существенно в этом помочь, но я сомневаюсь, что они готовы взять на себя ответственность и возглавить процесс.

С другой стороны, в основном конкурентная сетевая структура нашего общества также подходит, или уже подошла, к кризису. Многолетнее экстенсивное развитие по мальтузианской модели завершается. Мы находимся в ситуации, когда емкость экологической ниши М исчерпана, ресурсный предел практически достигнут. Все политические и экономические игроки Украины уже объективно живут по логистической формуле, но внутренне этого не осознают, продолжая оперировать модель Мальтуса, жить идеологией большого хапка и строить иллюзии о нескончаемости его роста. Но законы природы неумолимы, прозрение скоро наступит, и им придется начать договариваться, чтобы ввести в рамки конкурентные войны, позволить возникнуть элементам кооперативности и научиться распределять скудеющие ресурсы. Да и мировые хищники тоже вряд ли оставят нас в покое.

Что же для нас такое эти элементы кооперативности? Это, как указывалось в [8], — дееспособный парламент, понимаемый как выделенная и изолированная сфера или сеть острой политической конкурентности, и восстановление государства, как мощного и постоянно действующего организующего и управляющего фактора, направленного на ограничение сетевой анархии и подавления деструктивной конкуренции в остальных сферах, введения ее в конструктивные рамки. На этом пути должны быть, во-первых, выстроены широкие и надежные каналы коммуникации между разрозненными подсетями нашего общества, которые, по всей видимости, неизбежно примут иерархическую форму. А во-вторых, создан действенный механизм выравнивания или точного согласования уровня М между всеми узлами сетевых структур, в тех случаях, если существование таких структур неизбежно и/или полезно, как например в экономике. Этот механизм и эти коммуникационные каналы и есть то самое государство, которого нам не хватает.

Почему у нас реально нет государства, что есть вместо него и как такое получилось, я детально рассматривал в статье [8]. Добавлю только, что существующее положение вещей целиком и полностью устраивает, и активно поддерживается как властными (олигархическими) группировками, так и определенной частью населения, тем или иным образом вовлеченной в бесконтрольную добычу или распил ресурсов общества, а также серьезными внешними игроками, заинтересованными в том, чтобы Украина оставалась для них стоком информации и донором ресурсов. Изменить эту ситуацию крайне непросто.

Здесь мы подошли к самому интересному и самому противоречивому вопросу: если мы все же хотим что-то изменить, то как?

СЕТЕВАЯ ПОЛИТИКА

Понятно, что сама по себе устоявшаяся структура меняться не будет. Ее нужно менять. Как всегда, агентом изменения может выступать либо внешняя разрушительная сила, либо новая и отдельная внутренняя структура, каким-то образом получившая рычаги управления. В политическом смысле такая структура называется партия. Получение рычагов управления не следует путать с формальным приходом к власти. Эти вещи не всегда означают одно и то же. Можно быть у власти и ничем не управлять, и наоборот. Поэтому давайте кратко коснемся вопроса о том, как некой партии, о необходимости создания которой не говорит только ленивый, избежать некоторых распространенных ошибок на пути получения рычагов влияния в нашем сетевом обществе.

Первое, с чем сталкивается новосозданная партия сразу же после подписания манифеста, выборов председателя и грандиозного банкета по этому поводу, это необходимость создания коммуникационной структуры. На начальном этапе рост партии и вербовка новых членов осуществляется исключительно с помощью коммуникации, распространения информации, мнений и убеждений.

Поэтому партайгеноссен чаще всего бросаются активно окучивать социальные сети, прессу и другие медиа, в надежде, что массированный вброс информации по всем возможным каналам приведет к быстрому росту узнаваемости и расширению партийной сети. Обычно это не срабатывает. Почему?

Первое. Поскольку вы распространяете не информацию, а мнения, то для успешной коммуникации важно, чтобы у адресатов либо не было своего мнения по рассматриваемому вопросу, либо оно было слабым, неустоявшимся. Если у них уже есть свое мнение, пусть даже ошибочное с вашей точки зрения, они вас не услышат. Должен быть градиент мнений, как это называлось выше. Идеально, если вы поднимаете совершенно новые вопросы, по которым нет мнения ни у кого. Но чаще политики говорят на одни и те же темы одними и теми же словами. Люди уже это много раз слышали, у всех мнение устоялось. Коммуникация неэффективна.

Второе. Для длительного поддержания коммуникации адресатов нужно как-то избавлять от их собственных мнений и интерпретаций. Иначе они переполнятся и перестанут вас слышать. А избавить можно только, предоставив им обратный канал, куда они будут сливать свои досужие измышления и идиотские фантазии. Ваших адресатов нужно слушать, а не только вещать. Тот, кто слушает, и, хотя бы кивает головой, пользуется в массах гораздо большим доверием и авторитетом. Политикам же обычно слушать некогда, поскольку нужно успеть выговориться, да и незачем, потому как все равно никто ничего умнее не скажет.

Третье. Мнения очень медленно диффундируют в сетевой среде. Мы об этом уже говорили. Вас вроде слышат, даже соглашаются, но, как потом выясняется, не понимают, понимают не так, или, хуже того, забывают сказанное через три секунды. Слишком самонадеянно ожидать, что вас начнут слышать, воспринимать и узнавать уже через месяц (год) активной коммуникации. Вряд ли вы вообще сможете что-то здесь предсказать и рассчитать. Даже ведущим политтехнологам с многомиллионными бюджетами, социологией и бигдатой это не удается. Смиритесь и находите удовольствие в просто поговорить, даже если тупо опускаются руки.

Четвертое. Вы привыкаете коммуницировать с теми, с кем это делать легко и удобно, кто сам с радостью идет на коммуникацию. Тех, с кем общаться тяжело и неприятно (диссипативно), вы будете избегать. Это естественно. Условная «интернет-партия среднего класса» будет жить и общаться в фейсбуке с себе подобными, а с вредными пенсионерами, угрюмыми националистами и крикливыми торговками на базаре если и будет контактировать, то только эпизодически.

И пятое, как следствие четвертого. Даже в фейсбуке информация диссипирует, мнения искажаются и затухают. За свой «горизонт событий» вы не пробьетесь, от слова никогда. Останутся неохваченными громадные электоральные участки, достучаться до которых не удастся. Не паникуйте. Плохо, если вы станете думать, что за этим горизонтом жизни нет, потому что до вас оттуда ничего не доходит. Эти параллельные вселенные потом могут преподнести большие сюрпризы на выборах.

На этом чисто сетевой способ развития коммуникаций исчерпывается.  Дальше развиваться можно только за счет сегментирования сети, разбиения ее на подсети, минимизации коммуникационных и других издержек, уменьшения диссипации и построения «выделенных линий» коммуникации с подсетями. Т.е. требуется первый уровень иерархизации.

На самом деле это происходит вполне естественно и тоже согласно теории. Если вы в чем-то убедили определенную группу людей, то тем самым устранили разницу во мнениях между ними по этому вопросу. Как только это произошло, внутренние коммуникации между ними ослабевают и прекращаются, поскольку им просто не о чем между собой говорить, они и так все согласны. Остаются активными только линии связи с вами. Это важный момент. Сеть самопроизвольно вырождается в иерархию с вами во главе. Люди начинают именно от вас ждать информацию, мнения и, впоследствии, распоряжения, выполнять которые они будут вполне осознанно и добровольно, в качестве платы за информацию и четкую картину мира. Не упускайте это из виду, иначе вы рискуете также потерять связь с ними, как и они между собой. Полезно самому заниматься построением иерархии, причем лучше делать это специально, методически и сознательно.

Кто этого не делает, неизбежно проигрывает. Кто делает, кто строит коммуникационную и управляющую структуру, в которой можно быть уверенным, что информация или распоряжение будут услышаны, не проигнорированы, а быстро и безусловно выполнены, тот побеждает, даже не имея ресурсов. Пример – большевики в 17-м, которые строили жесткую иерархию, пока другие упражнялись в риторике и боролись за симпатии масс.  Это и позволило им, не имея ни ресурсов, ни особой поддержки, успешно захватить власть и впоследствии суметь ее защитить.

Добавлю еще, что упомянутая ранее ориентация на опытный в коммуникации сегмент общества, с которым просто общаться, может сослужить плохую службу впоследствии. Этих людей легко убедить, но легко и переубедить. Они не образуют ячеистых сетей, они  не умеют сознательно структурироваться, их стихия – самоорганизация. Как только меняются внешние условия, особенно если появляется возможность что-то заработать или урвать, их понятия, предпочтения и способы действий также быстро меняются. Они крайне конкурентны и не признают компромиссов и самоограничений. В любой структуре они будут самым ненадежным элементом.

Если кто не понял, это про так называемый «креативный класс». Можно даже расширить на «средний класс». Эти люди зарабатывают на жизнь жесточайшей конкуренцией с государством, боссами и себе подобными. Эту привычку они автоматом переносят в любые свои сети и объединения.  Это легко видно даже в фейсбуке, где они бесконечно ругаются и выясняют отношения, только чтобы непременно всем доказать, что именно они самые умные, а все остальные – унылое говно. Поэтому не стоит делать на них слишком уж большую ставку. Они неисправимы. К счастью, их совсем немного, и с каждым годом становится меньше, в том числе, благодаря безвизу.

Еще одно организационное замечание. Когда-нибудь, и скорее рано, чем поздно,  внутри вашей партийной структуры возникнет внутренняя конкуренция. Если ее не ограничивать – неизбежно произойдет узурпация  несколькими узлами истины в последней инстанции, неконтролируемый экспоненциальный рост их притязаний, и нарушение всей остальной структуры.

Ограничивать в рамках логистической модели – гораздо лучше. Но это хорошо работает только пока идет борьба с превосходящими противниками и ресурсов мало. Как только ситуация меняется – вы уже близки к победе, или у вас появились богатые спонсоры – вы рискуете распасться на элиту и прочие фракции в силу описанной выше неустойчивости.

Самый действенный инструмент ограничения конкуренции – внесетевое, и даже внеэкономическое  принуждение. А это возможно только в иерархической системе. Стройте свою (прото)властную группировку. Не будете строить – вас растопчут другие аналогичные группировки. Построите – после прихода к власти вам ничего не придется менять, вы будете готовы и в состоянии возложить на себя это бремя.

С коммуникационной и организационной частью партстроительства на этом закончим.

Перейдем теперь к программной и идеологической части. Как-то же надо убедить людей за себя проголосовать? Людям нужно что-то предложить.

Обычно политики пускаются во все тяжкие и начинают слишком много обещать. Вот, мы придем к власти и раздадим всем дополнительные ресурсы (обычный популизм), или дадим возможность лучше конкурировать и больше зарабатывать (продвинутый популизм). Почему и то и другое популизм? Да потому что вы не производите ресурсы на раздачу, и не имеете влияния (возможно, пока) на внешних хищников, которые определяют коэффициент М. Разумные люди это понимают и с вами дела иметь не будут. Неразумные – ну что ж, возможно и поверят. А оно вам надо? Тяжела и неказиста жизнь простого популиста…

Все, что вменяемый политик может ответственно обещать, это тот или иной способ выравнивания коэффициента М или уровня конкурентности в целом по обществу. Устранение диспропорций, приводящих к тому, что ваш электоральный ресурс прозябает в нищете, а ваши спонсоры катаются как сыр в масле. Или наоборот, углубление, в зависимости от того, что в данный момент политически актуальнее. В руках политиков только это – правила, по которым функционирует механизм выравнивания.

Если вы либерал, то вы постараетесь убрать ограничение на М сверху, сделаете общественные отношения более мальтузианскими. В результате получите рост богатства в верхнем сегменте, углубление неравенства и нищету низов. Думайте, прежде чем предлагать нечто такое. Широкие массы, хоть академиев не кончали, нутром чуют, что весь либерализм будет за их счет.

Если же вы демократ, и не дай бог социалист, то вы предложите прямо противоположное. Ограничить сверху. Богатые должны поделиться, и прочее. Но это тоже опасно. Это может убить конкуренцию, убить активность и наплодить кучу дармоедов. Кроме того, спонсоры вам на это не дадут денег.

Так что, будьте реалистами, предлагайте невозможное. Выровнять конкурентность сверху и снизу. Пусть у всех будут равные возможности и равная ответственность. Пусть крестьянин на равных конкурирует с агрохолдингом, таксист с убером, а программист с гуглом. Ну и МАУ с SpaceX. Ну да, для этого нужен подходящий механизм, то есть государство, но это так, мелочи, по сравнению с приходом к власти.

Если вы ориентированы на социальный мир и развитие, вы постараетесь предложить такие правила, что общее количество доступных обществу ресурсов и средний показатель общественного богатства будет расти со временем. Когда олигарх заработал миллиард долларов – это хорошо для страны. Но гораздо лучше, если остальные сорок миллионов заработают по сто долларов каждый. Это даст в четыре раза больший вклад в общее богатство, снизит конфликтность в обществе, и вообще говоря, создаст рынку (и олигарху тоже) платежеспособный спрос и условия для дальнейшего мультплицирования. И этого, похоже, добиться гораздо проще. По крайней мере, у вас для этого есть все рычаги и возможности, и не придется умолять внешних хищников, чтобы они позволили вам развиваться.

Все, пора заканчивать этот околополитический треп, да и статью в целом. Я не пытаюсь учить политиков делать их дело, упаси господи. Все изложенное в текущем разделе – не более чем иллюстрация простейших и очевиднейших приложений обсуждаемой здесь сетевой теории к практической деятельности. Возможно, это кому-то окажется полезным, потому как, говоря словами классика, нет ничего практичнее хорошей теории.

Подведем итоги.

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

В ходе проведенного рассмотрения теоретических основ построения сетей, их свойств и функционирования, не удалось выявить никаких особых преимуществ сетевой организации общества перед иерархической. Более того, некоторые ее особенности ставят под сомнение принципиальную возможность успешно применять сетевую организации для больших и сложных систем.

Показано, что скорость передачи информации и взаимодействия в сетях определяется не свойствами каналов коммуникации, а качественными параметрами сети в целом. Учет диссипации только усугубляет эту ситуацию. Следовательно, сетевые структуры и общества на больших масштабах не могут оставаться связными, организованными и управляемыми, а также достигать консенсуса и действовать как единое целое. В этом они существенно уступают иерархическим или комбинированным сетям.

Какое-то единообразное или согласованное поведение в чисто сетевых обществах возможно только на основе самоорганизации, для которой, помимо определенных активных свойств узлов сети, требуется только наличие потоков энергии (информации) и подходящих внешних условий. Никакой связности, коммуникации, управления или дальнодействующей организации для этого не требуется.

При этом могут порождаться очень сложные структуры и поведение. Однако все они являются вынужденными, не предполагают для узлов ни возможности отказаться от участия, ни как-то его модифицировать, т.е. практически исключают выбор и свободу воли. В этом смысле, самоорганизующиеся сетевые сообщества являются, в определенной степени, гораздо более тоталитарными, чем самые жесткие иерархии.

Изменение диссипативных свойств узлов, а также влияние внешних факторов, может до некоторой степени ограничить неконтролируемый рост неравномерности конкурентных сетей и их деструктивные влияния на экосистему. Однако, если не прибегать к крайностям, такая искусственная стабилизация в масштабах страны крайне сложна и требует ежеминутного контроля и  серьезнейших усилий по регулировке и поддержанию. Сил и возможностей, а также внутренних стимулов самой сети здесь явно недостаточно. Требуется внешняя по отношению к этой сети контрольно-управляющая структура, вынужденно построенная по иерархическому принципу и для масштабов страны называемая государством.

Путь к построению государства проходит через преодоление и отказ от сетевой организации. Власть вырастает из сети, но перерастает ее и становится иерархией.

Эксперимент по безудержной сетевизации общества, длящийся уже более тридцати лет, должен быть наконец завершен, а соотношение между сетевыми и иерархическими элементами организации общества приведено к его естественному, равновесному значению.

Вы можете принять участие в  финансировании дальнейших исследований, переведя необременительную для вас сумму на карточный счет в Приватбанке 4149 4978 2885 4887.

ССЫЛКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Сергій Дацюк, «Ідея перспективи України»

[2] Сергій Дацюк, «Вибір подальшої мотивації»

[3] Сергей Дацюк, «Новый сложный мир»

[4] Владимиров В. С., «Уравнения математической физики»

[5] Фредерик Лалу, «Открывая организации будущего»

[6] А.В. Олескин, «Сетевое общество: его необходимость и возможные стратегии построения
сетевой социализм и сетевая меритократия»

[7] А.В. Олескин, «Сетевые структуры в биосистемах»

[8] А. Мышко, «Власть и государство: что необходимо понять для предотвращения коллапса Украины»

[9] Не так давно я несколько опрометчиво пообещал упомянуть в этой статье одну интересную организацию, поскольку она как-бы имеет непосредственное отношение к сетевым системам и стремится воплотить свои сетевые идеи на практике. Выполняю свое обещание. Это харьковская «Общественная организация «Горизонтального управления»», ссылка ведет на их фейсбук-группу. К сожалению, вынужден констатировать, что их не минула обычная беда всех «горизонтальных сетевиков». Они до сих пор не могут договориться о том, кто будет начальником. Но в целом – интересно, желаю им успеха.

[10] – Фейсбук автора

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.