Сергей Дацюк: Новый сложный мир

Полный текст доклада, сокращенный вариант которого был представлен в Киеве на Global Vision Summit 14-16 июня 2017-го года. Цель этого текста – работа с представлениями о современном мире, которые принципиально изменяются прямо на наших глазах.

Текст не ставит себе задачу анализа современного мира средствами дискурса наличных гуманитарных теорий. Наличные гуманитарные теории не работают, поскольку того мира, на материале которого они создавались, уже почти нет. Да и опираясь на эти теории, мировые политическая и бизнесовая элиты по факту неспособны ни остановить мировой кризис, ни разрешить проблемы, лежащие в его основании.

Экономические, политически и социологические теории могут очень ограниченно видеть изменения мира. Однако они очень мало и редко пытаются конструктивистским образом описывать возникающий новый мир. И уж ничтожно мало эти теории что-либо могут сказать о будущем.

На вопросы о кризисном мире способна отвечать исключительно философия, потому что она создавалась как особая интеллектуальная дисциплина, направленная на выработку новых идей, мыслеформ, мыслительных установок, мотивационных наставлений и эстетических ориентаций. Философия в самом прямом и непосредственном виде производит новые представления и новые идеи в виде новых содержательных полей, на которых играет цивилизация, то есть новые перспективные пространства, куда цивилизация направляет свою социальную энергию.

В этом смысле я попытаюсь показать, как возникающий на наших глазах новый мир приводит к некоторым новым философским представлениям.

Транзистентный поворот

Социальное время всегда имело какую-то скорость. С момента осевого времени, то есть с 500-600 лет до н.э., человечество впервые осознает себя, противопоставляя три абсолюта – Бог, Мир и человек – и тем самым обретая рефлексивное восприятие жизни.

Для каждой цивилизации в разное время наступали такие периоды, когда время практически останавливалось, превращаясь в циклическое время.

Для Европы такие периоды известны как «Темные века». Известно два таких периода. Один малый локальный – «Темные века» Древней Греции (XI-IX вв. до н.э.), а другой большой локальный – «Темные века» всей Европы (VI-X вв.). Причем в это время на Арабском востоке происходит появление науки, а в Китае производится множество технологических изобретений.

Европа оживает и восстанавливает утраченное в период Возрождения в XIV-XVI вв. И с этого момента происходит постоянное убыстрение времени. Многие философские представления Европы в этом понимании – следствие общего восприятия темпа времени той или иной эпохи.

Если в Темные века и даже в Раннем Средневековье мир не изменялся вообще (день-вечер-ночь-утро; лето-осень-зима-весна), и жизнь дедов, отцов и их детей ничем заметно не отличалась, то уже в XIX веке изменения фиксировались от поколения к поколению. Можно даже очень точно зафиксировать рефлексию этого момента – роман И.С.Тургенева «Отцы и дети» 1860 г. В XX веке изменения начали рефлексироваться внутри одного поколения. А к концу XX века изменения стали происходить уже несколько раз за одно поколение.

Время впервые оказывается под пристальным вниманием философии в первой половине XX века в книге Хайдеггера «Бытие и время», где философ критикует представление о мире как о пространстве, как о присутствии в этом пространстве. Хайдеггер придает миру и мирности изменчивый характер, связывая его со временем и обращая внимания на два содержания – экзистенцию, то есть индивидуальное переживание изменчивой во времени бытийности, и язык, позволяющий истолковывать экзистенцию этой бытийности, то есть ее индивидуальное переживание.

Язык становится репрезентантом экзистенции, и во второй половине XX века происходит массовое исследование логики, языка, синтаксических структур, метафор и т.д. Поэтому до конца XX века справедливыми были слова Никиты Ильича Толстого (филолога, слависта, фольклориста, правнука Льва Толстого) «Язык умнее нас, он знает и помнит больше, чем мы».

Однако после того, как к концу XX века в гуманитарных дисциплинах язык был выпотрошен основательно, общество в рефлексии своей повседневности стало считать себя умнее языка, и язык, что называется «поплыл». Язык больше не успевает за повседневностью. Поэтому разрыв экзистенции и языка делает невозможным опираться на язык в истолковании бытийных вопросов.

К концу XX века мир ускоряется еще больше, пока не стало очевидным, что нынешний мир имеет уже очевидно быстрый характер. Быстрый мир означает, что с некоторого момента изменения становятся настолько быстрыми, что уже сложно отличить одно изменение от другого, тем более сложно к ним приспособиться. Тоффлер в 70-е годы ХХ века назвал такое переживание быстроты изменений футурошоком. То есть в начале XXI века впору писать уже книгу не «Бытие и время», а «Бытие и быстрое время».

Что же такое «быстрое время»? Это вовсе не то обстоятельство, что время становится богатым на множество событий, и информации о них становится много. Это всего лишь «насыщенное время». Быстрое время это постоянное, давящее на нас до стресса и подстегивающее наше воображение принципиальное изменение жизненной ситуации не от десятилетия к десятилетию, как было еще в конце XX века, а изменение повседневности каждый день. То есть, быстрое время – это очевидные принципиальные изменения в повседневности.

Несмотря на замедление научного развития к началу XXI века, технологические и социальные изменения все еще убыстряются по экспоненте. И по логике бытия должно наступить такое время, когда время изменений станет нулевым. Нынешний мир движется ко времени, которое описано фантастами и футурологами как время Сингулярности, – это приблизительно середина XXI века. Считается невозможным предсказать, каким будет мир после Сингулярности.

Поэтому футурологи интересуются временем после Сингулярности. Существуют разные названия такого мира – Своеобразие, Постсингулярность, Мир После Перехода.

Однако нас интересует не столько Послесингулярный мир, сколько Досингулярный мир, причем мир в непосредственной близости к Сингулярности – Предсингулярный мир.

Мы с вами сейчас живем именно в Предсингулярном мире. В этом Предсингулярном мире происходит не просто смена парадигмы или даже эпистемы существования человечества как вида разумных, а изменение когнитемы человечества, то есть изменение самих Абсолютов, заданных в осевое время – Человека, Бога и Мира.

Прежде всего, человечество как единое образование (потенциальный единый субъект) впервые возникает.

Затем от истолкования и преобразования наличного мира человечество переходит к конструктивному постижению и разнообразному миростроительству.

Человечество отваживается на божественное предприятие, и это коренным образом меняет сам Мир.

В философском понимании человечество переходит от преимущественной ориентации на экзистенцию (Хайдеггер) к ориентации на транзистенцию (см. мою работу «Общая тразитология»).

На наших глазах происходит транзистентный поворот в философии. Смысл этого поворота состоит в изменении сущности мира и мирности. То обстоятельство, что мир стал быстрым и непознаваемо сложным, принципиально меняет способ его философского осмысления.

Если медленный мир вполне можно было осмыслять с точки зрения концентрирования мыслительного внимания на истолковании экзистенции во всем многообразии ее проявлений, то быстрый мир можно осмыслять, лишь мысля существо самих быстрых изменений в содержании их перспективы, то есть мысля транзистентно или мысля транзистенцию.

Экзистенция это уникальное и непосредственно переживаемое, как правило, индивидуальное, человеческое существование. Транзистенция есть совместность человеческого пресуществления в перспективе, существенным образом изменяющая экзистенцию.

Представители модной ныне философии спекулятивного реализма принципиально не могут понять ни происхождение их пафоса, ни его предназначение. В контексте же транзистентного поворота спекулятивный реализм всего лишь пытается подвергнуть сомнению прошлый экзистенциальный пафос философии и мало адекватными средствами предложить новые средства философской транзистенции.

«Транзистенция человечества это видение им не только мало зависящей от него перспективы его обитания, но и его собственной перспективы.

Транзистентную перспективу можно и должно формулировать в виде избыточных вызовов.

Если человечество не имеет избыточных вызовов или игнорирует их, оно замыкается на собственной экзистенции.

Экзистенция по Хайдеггеру открывает бытие, но удерживает нас в плену бытия, в плену самой экзистенции.

Замыкание в экзистенции – крупнейшая мыслительно-установочная ошибка Хайдеггера, которую подхватил постмодернизм и так и не смог преодолеть.

Экзистенциальный нигилизм породил особую постмодернистскую нигилистическую экзистенцию.

Позитивная экзистенция есть экзистенция транзистентная, видящая Иное, а не критикующая традиционные подходы мышления.

Транзистенция размыкает экзистенцию» («Мышление человечества»).

Когда бытийные горизонты размыкаются слишком широко, а именно это сейчас и происходит, наступает экзистенциальный крах: утрачиваются экзистенциальные основания, размываются экзистенциальные ориентиры, разрушается сама экзистенциальная повседневность. В таком быстро изменяющемся и быстро усложняющемся мире экзистенция перестает быть средой формирования онтологических представлений. В таком мире властвует переход, трансформация, транзит.

Таким образом, поворот философии свидетельствует не только о том, что коренным образом меняется экзистенция каждого человека, приобретая все больше характер транзистенции. Как минимум, в период Предсингулярного времени, во время Сингулярности и сразу после Сингулярного времени мы будем иметь дело с транзистетной экзистенцией. В этом своем новом качестве – как транзистентная экзистенция – она впервые проявляется для всего человечества, коренным образом меняя его в перспективе.

Габитус и когитус

Впервые за 2600 лет человечество столкнулось с неопределенностью онтологически-цивилизационного характера.

Человечество всегда стремило сделать Мир определенным. Причем люди этой определенности всегда пытались придать осмысленный и совместный характер. Это свойство осмысленности и совместности человеческого мира, преимущественно в его повседневности, известно в социологии как габитус.

Докризисный мир живет на основе габитуса, то есть на основе системы приобретённых схем, действующих на практике как категории восприятия и оценивания. Габитус периодически изменяется-устанавливается особыми людьми (мессии, религиозные деятели, философы, ученые, поэты, государственные деятели).

В период мирового кризиса не просто происходит изменения габитуса. Сам габитус проблематизируется как таковой. Ведь предыдущие изменения габитуса мало осмысливались. Считалось, что происхождение таких изменения загадочно, имеет божественное происхождение или порождено гениальностью отдельного мыслителя.

Нынешнему поколению людей кажется, что поскольку у нас есть исторический опыт, у нас есть наука, у нас есть понимание наличия кризиса, то изменение габитуса может произойти средствами науки внутри процесса социальной эволюции.

Однако социальная эволюция не позволяет выйти за пределы повседневности. А пытаться в постоянно изменяющейся повседневности в быстром времени надеяться на эволюцию это означает надеяться на социальную стихию.

Нынешний кризисный мир не может быть ни понят, при преобразован в нынешнем мировом кризисе на основе габитуса.
Иначе говоря, все габитуальные сферы – СМИ, текущая политика, экономика в категориях оценок и индексов, социологические опросы, искусство в контексте повседневности – принципиально ничего не могут сказать о будущем во время кризиса в быстрое время Предсингулярного мира.

Возникает необходимость в принципиального новой форме сознания, которая обобщена в понятии «когитус», осмысленно противопоставляемый «габитусу». Иначе говоря, «когитус» впервые оказывается в зоне философского внимания, поскольку именно «когитус» становится главной действующей силой Сингулярности.

Сильно быстрая эволюция уже не эволюция. А быстрая рефлексия быстрой эволюции порождает особую сферу мыслительной деятельности, которая раньше отдавалась на откуп божественному провидению или гениальности отдельных мыслителей.

Наш быстрый мир в тот же момент является и предельно сложным миром. Поэтому когитус, прежде всего, является особой содержательной сферой постижения и осмысления сложности современного мира в ситуации ее быстрого нарастания.

«Главным качеством когитуса, принципиально непонятным для большинства ученых и академических филосософов, является его конструктивистский характер. Когитус нельзя объективировать или истолковывать в каком-либо виде. Когитус можно лишь предъявить в конструктивно-синтетическом виде из мотивации героического энтузиазма под вой недоумения, отрицания и даже ненависти креативного класса, обслуживающего габитус.

Когитус всегда должен иметь не ориентирующий, а активный и даже радикальный характер. Когитус, оглядывающийся на габитус, испрашивающий у него разрешения, отчитывающийся перед ним или даже заискивающий перед ним, – это квазикогитус.

Пока мировой габитус доминирует и блокирует мировой когитус – кризисы, бунты и войны в мире неизбежны. Никакими усилиями живущего в габитусе большинства новый мир не создать. Перспектива мира возникает лишь в связи с возникновением продуманного и отрефлексированного драйвового когитуса. В этом смысле габитус преодолим в усилиях героического энтузиазма маргинальных мыслителей – они первые начинают жить не в габитусе, а в драйвовом когитусе.

Когитус, предельно сложное для каждой эпохи ориентированное на перспективу и развитие мышление, есть единственное богатство мыслящих существ. Сегодня содержательное пространство когитуса зияет пустотой. Это проблема для человечества и шанс для маргинального мышления, где бы в мире оно ни возникло.

Поэтому главное мотивационное наставление для мира будущего – свобода когитуальных актов интеллектуальных героев-энтузиастов во внимании и поддержке их со стороны когитуально прозревших интеллектуалов; игнорирование ими габитуальных актов, а также отторжение и сокрушение ими габитуальной блокады когитуса…» («Как устроена перспектива мира?» и «Блокада перспективы мира»).

Когитус формируется на основе чисто философского осмысления возникающих принципиально новых сущностей, для которых очень часто даже нет новых имен.

Отсюда возникает принципиально новое понимание футурологии – когитуальная футурология. Это не описание следствий внедрения технологических новинок и даже не интерпретация возникновения социальных инноваций, как это делают разъезжающие по всему миру модные футурологи.

Читайте также: Уявлення про суспільство майбутнього

Когитуальная футурология это, прежде всего, новые мыслеформы, новые мыслительные установки, новые мотивационные наставления и новые эстетические ориентации в принципиально ином виде – как процесс миростроительства. Если традиционная футрология есть прогноз изменения мира самого по себе, то когитуальная футрология есть активное миростроительство.

Главный философский вывод – быстро изменяющийся и сильно усложняющийся мир невозможно понимать в повседневности. Чтобы что-то понять про будущее и перспективу, необходимо вырываться из повседневности, делать собственное интеллектуальное усилие как когитуальный акт, или же хотя бы изучать иные когитуальные акты. Лишь так что-то можно понять о Новом Сложном Мире.

Предсингулярное время с точки зрения цивилизационной антропологии

Дискурс, который способен предложить видение мирового кризиса, является цивилизационным. Это дискурс макроисторического масштаба, рассматривающий крупные коллективные общности на протяжении длительного исторического времени, то есть оперирующий циклами исторического времени 500-600 лет и 2500-2600 лет.

Чтобы что-либо понимать мы должны дискурсивно описать период с осевого времени (500-600 лет до н.э.) до сингулярного времени (середина XXI века) в моделях крупных коллективных общностей.

Цивилизация не есть общество, которое всегда существует актуально. Цивилизация имеет связно-историческое существование, то есть связывает прошлое с будущим в некотором пространстве при посредстве постоянно изменяемой культуры. Цивилизация – это коллективная общность с уникальной системой мотиваций, способная на протяжении исторического времени сохраняться, преобразовываться в процессе кризиса, не разрушаясь взаимодействовать с другими уникальными системами мотиваций.

Цивилизация существует как бы в двух изменениях: с одной стороны, как традиция (связка культурной нормы и смысла этой нормы), с другой стороны, как горизонт перспективы (в пределе – трансцендентной), на который при посредстве мотиваций направлена социальная энергия некоторой коллективной общности.

Цивилизация определяется не культурными нормами и не технологиями, которые меняются по историческим меркам очень часто, а мотивациями, которые по историческим меркам меняются реже. Эти мотивации связаны с особыми содержательными пространствами, имеющими трансцендентных характер (Гумилев называл их иллюзорными).

Трансцендентные горизонты весьма часто нерефлексивно подменяют более простым пониманием визионистики – как создание новых картин будущего. Трансценденции это не просто картинки будущего, это обобщенные горизонты будущего, некоторые содержательные пространства, само существование и осмысленность которых порождает социальную энергетику цивилизации.

Иначе говоря, трансцендентные горизонты это привлекательные для большинства людей содержательные пространства, в которые хочется вложить некоторую часть личной или коллективной энергии, потратить на это время своей жизни, заинтересовать этим детей.

Таким образом, трансценденции это некоторые осмысленные горизонты, типы вопросов, на которые человечество пытается ответить, типы проблем, которое оно пытается решить, типы вызовов, с которыми оно пытается совладать. Трансценденции это единицы осмысленной перспективы.

За все время существования человечества известно четыре уровня трансценденций:

• Дорелигиозный или мифологический (протоформы большинства структур трансценденций) – это структуры мифа;

• Религиозный (тимос (за что можно отдать жизнь), этос (что есть добро и зло), вивос (в чем смысл жизни), генос (почему нужно продолжать род), трансус (позитивное отношение к духовности)) – эти смысловые структуры есть во всех мировых религиях;

• Рациональный (интелос (как рационально познавать), социс (как строить общество), футурос (как осмыслять будущее), археос (как осмыслять прошлое), орбис (как осмыслять мир)) – эти структуры исследовались наукой на всем протяжении ее существования;

• Конструктивный (виртус (в чем смысл виртуальности), экстрас (смысл выхода за пределы Мира), ксенос (смысл появления иного и иных), космеос (смысл выхода за пределы планеты Земля), когитус (смысл позитивного будущего как перспективы быстрого Предсингулярного и Послесингулярного времени)) – эти структуры пока исследуются лишь в конструктивистской философии.

Таким образом, человечество находится на переходе от рациональной к конструктивной трансценденции («Основы цивилизационной антропологии»). Трансцендентные горизонты этого нового конструктивистского уровня это те содержательные пространства, в которые человеческая цивилизация готова направлять свою социальную энергию.

Сегодня человечество впервые подходит к собственным ограничениям: к ограничению актуального существования перед вызовом виртуальности, к ограничению свой природы и религиозного обоснования (Бог создал человека по собственному образу и подобию) перед вызовом искусственного интеллекта; к ограничению макросреды своего существования (планета Земля) перед процессом колонизации внеземного пространства (космической пустоты и планет Солнечной системы); к ограничению пространственно-временных рамок реальности перед лицом искусственного сдерживаемого прорыва во Внемирность (иная физическая модель мира, как минимум).

Полиэкзистентность и политранзистентность: габитуалы и когитуалы

С практической точки зрения именно эти трансцендентные горизонты позволяют нам впервые показать, каким будет Послесингулярный мир, то есть каким будет Своеобразие. Мы не можем знать, каким именно будет этот мир, но мы уже можем указать на его главное новое качество – полиэкзистентность.

Досингулярный, в том числе и Предсингулярный мир, является моноэкзистентным. Это означает, что носителем бытийной экзистенции был исключительно Homo Sapiens. Однако Предсингулярность, осуществляя перенаправление социальной энергии человеческой цивилизации на новые трансцендентные горизонты, создает не просто некоторую единую транзистентную экзистенцию. Сущность транзистентной экзистенции Сингулярности в том, что она умножает экзистенцию.

Иначе говоря, сущность «новоразумной» цивилизации будет состоять в том, что появятся принципиально новые экзистенции: виртуальная экзистенция (существование в виртуальности, противостоящее актуальному существованию), экстраверсумная экзистенция (внемирная экзистенция, противостоящая внутримирной экзистенции), ксенуальная экзистенция (экзистенция иного и иных, противостоящая экзистенции свойности), космическая экзистенция (космическое (пустотное и иноплатентное) существование, противостоящее старопланетному существованию), когитуальная экзистенция (когитуальное существование, противостоящее габитуальному).

Главная драма, наиболее масштабный конфликт и самая большая нервозность Своеобразия для человечества будет состоять в непрекращающихся попытках самоопределиться – мы длим моноэкистенцию (сохраняем изначальную природу человека «по образу и подобию»), хотя бы даже в виде соглашений о признании экзистенции друг друга, или временно совместно сосуществуем, расходясь разными цивилизационными путями, разделяя экзистенции. Иначе говоря, проблема состоит в следующем: Сингулярность является полиэкзистентной ситуацией с монотранзистентной перспективой или полиэкзистенция неизбежно порождает политранзистенцию.

Наиболее вероятным является то, что разные экзистенции имеют разное будущее и вполне могут и разойтись в разные реальности своего существования. А это уже цивилизационная фрагментация человечества отнюдь не по культурно-языковым основаниям или даже религиозным, как это было ранее в монотранзистентной цивилизации, а по самым что ни на есть экзистентным основаниям и транзистентным перспективам.

Это принципиально изменяет содержание хайдеггеровского «Бытия и времени». Ибо позиция воображаемой книги «Бытие и быстрое время» принуждает нас к полиэкзистентному бытию и политранзистентной перспективе этой бытийности. И эта новая перспектива принципиально не может быть представлена в истолковании средствами языка – у нее должны быть иные, более сложные, средства истолкования и модельного конструирования.

Политранзистетная перспектива человечества – сущность более сильная, нежели даже разнообразные религиозные или научно-идеологические мотивации цивилизаций Досингулярного мира. В этом смысле возникновение единого человечества оказывается проблемным в том смысле, что мы можем утверждать лишь возникновение единого актуального внутримирного старопланетного свойного человечества, но отнюдь не единства всех и всяких разумных существ, отпочковавшихся от и/или дополняющих извне человечество.

Кроме того, уже в Предсингулярный период человечество распадается на две принципиально разные части: габитуалов, которые ориентированы на жизнь в повседневности и испытывают страх перед Сингулярностью, и когитуалов, которые ориентированы на перспективу и, в конечном счете, на Сингулярность.

Когитуалы в Предсингулярном мире действуют как смыслоконструкторы. В Сингулярном же и Послесингулярном мире когитуалы должны будут действовать как миростроители Многомирья. Полиэкзистентность Послесингулярного мира для когитуалов будет означать их драматическую и проблемную работу с ориентацией на политранзистентность, то есть на ситуацию разделения реальностей единого Мира и превращения Многомирья в много разделенных Миров.

С этой точки зрения, когитус это не нечто абстрактное. Когитус в содержании цивилизационной антропологии наполняется очень конкретным трансцендентным содержанием и весьма конкретным представлением для всего человечества о Своеобразии как разделении Миров. И в этом смысле всякая дисциплина – будь она научная или конструктивистская – лишь постольку воплощается в перспективу своего осуществления, поскольку она производится через когитус в полиэкзистентной и политранзистентной ситуации.

Когда мы часто слышим, что нынешний кризисный мир является чрезвычайно неопределенным и непрогнозируемым, то нужно понимать следующее. Неопределенный мир – это мир габитуса, мир повседневности и очевидности, мир политики и СМИ, мир актуальности и сиюминутных интересов. Мир когитуса является, хоть и весьма сложным, но в значительной степени миром определенным, хотя конечно же это интеллектуальная, концептуальная, философская определенность.

Воплощение транцендентных ориентиров габитуалами связано с приспособлением к быстрому времени, с готовностью усложняться, с выходом за пределы повседневности, в иные практики мышления и коммуникации. Однако большинство людей (габитуалов) не согласны жить в быстром времени и не готовы усложняться.

Попытка сопротивления сложности Нового Мира

Предсингулярный мир существует в ситуации драматического противостояния между габитусом и когитусом. Причем героические усилия интеллектуалов, предпринимателей-инноваторов-изобретателей и революционеров, живущих в мире когитуса, наталкиваются на сопротивление масс и креативного класса, живущего в услужении у политиков и олигархов, – политический регресс, олигархический саботаж, терминаризм большинства ученых, массовизированные через пропаганду в СМИ для обывателей, живущих в мире габитуса.

В отличие от обскурантизма религии, которая боролась с наукой путем затемнения и блокирования познания, терминаризм науки означает, что она борется с конструктивизмом за счет попытки длить чисто научно-технологические подходы, ограничивая конструктивистские усилия энтузиастов до объективистских иди действительностных содержаний. Конструктивизм оспаривает онтологическое убеждение науки в том, что научное развитие вечно и Сингулярность ничего не меняет. Это не так – Сингулярность как раз есть разрыв вечности, и она меняет все.

Таким образом, драма такого Предсингулярного мира в том, что большинство людей в мире не приветствует возникающую сложность, не ищут способ, как осознать и рефлексивно приспособиться к ней. Большинство Предсингулярного мира ищет способ, как отдалить наступление Сингулярности, как замедлить движение к ней.

Сингулярность порождает страх перед будущим, ранее человечеству неведомый. Поэтому понятия Тоффлера «футурошок» для описания ситуации Предсингулярного мира уже недостаточно. Нужно новое представление и новое понятие – «сингулярный шок» или «шок Сингулярности». По своей сути это представление, которое можно выразить словами – «Сингулярность это ад».

Таким образом, предельная сложность возникающего мира и предельная быстрота изменений в момент сингулярности означает не только полное отсутствие понимания такого мира, но и присутствие большого страха, порождающего агрессию.

Попытка ухода от агрессии в политике национальных государств и на уровне мировых процессов кризисной организации порождает процессы, которые можно называть процессами «сингулярного сопротивления» или «сопротивления Сингулярности»:

1) Архаизация (Россия);
2) Прокрастинация (Европа);
3) Догоняющая новая индустриализация в экономике и прокрастинация в политике (Китай);
4) Терминаризм на фоне когитуальных актов отдельных предпринимателей и корпораций (США);
5) Стихийные попытки революций, порождающие отдельные эпизодические инновации, но неспособные к философской рефлексии (Украина)
6) Обскурантизм с элементами реформации в виде войн и политических революций (Исламский мир).

Однако на фоне всех этих безусловно негативных процессов существует и весьма позитивный процесс – появление новых «сингулярных практик» и «сингулярной коммуникации».

Речь идет конечно не только о расплодившихся институтах сингулярности, а о десятках и сотнях малых организованных групп, исследовательских и творческих коллективов, которые производят Иное – выходящие за пределы повседневности, за пределы научных представлений, за пределы философского мейнстрима новые мыслеформы, новые теоретические инновации, новые открытия в неофициальной науке, новые изобретения и новые технологии. «Сингулярные практики» это социальные практики придумывания и воплощения Иного.

«Сингулярная коммуникация» это явление, начавшееся в социальных сетях, но имеющее более широкие рамки своего существования. «Сингулярная коммуникация» это коммуникация об ином, категорически не приемлющая привычное, традиционное, знаемое, понятное.

Основные черты и источники изменений Предсингулярного мира

Таким образом, Предсингулярное время имеет свои, уже вполне опознаваемые, качества:

1) Увеличивающаяся быстрота изменений во всех сферах человеческой жизни, порождающая транзистентность Предсингулярного мира;

2) Увеличивающаяся сложность мира – как на уровне отдельных фрагментов, так и на уровне целого, порождающая когитуальность как особое качество общественного сознания для овладения этой сложностью;

3) Возникновение сингулярных практик и сингулярной коммуникации, позволяющих видеть новые трансцендентные горизонты мира;

4) Переживание быстроты изменений и сложности мира, столкновения мира когитуса и мира габитуса порождают мощный стресс, которого человечество еще не знало, а также особые практики сопротивления сложности нового мира, как и особые практики преодоления этого сопротивления.

5) Транзистентный поворот, умножение экзистенции, порождающие проблему новых Миров и их разделения в Своеобразии.

6) Этот общечеловеческий стресс увеличивает вероятность войны в Предсингулярное время в новых формах – локализованные мировые гражданские войны, терроризм, новые формы войны (кибервойна, мятежевойна, оргвойна и т.д.)

Структурное усложнение мира приводит к крушению традиционных институтов управления – государства, надгосударственные объединения, корпорации и т.д.

В политико-экономическом смысле, наш мир оказался в ситуации, когда глобальные процессы продолжают усиливаться, а попытки их организации больше не соответствуют сложности этих процессов.

Читайте также: Проблемні ситуації людського розвитку

Иначе говоря, новое мультинациональное мировое общество в принципе не может больше управляться ни с позиции государств, ни с позиции их объединения (ООН), ни с позиции ТНК или даже процесса их координации (Давос).

В своей работе «Представления об обществе будущего» я противопоставил традиционно действующим в человеческой цивилизационной истории «машинам идеалов» и «машинам желаний» – «машины иного». Однако такая концептуальная инновация, по сути правильно ориентируя организацию цивилизационного мышления, не вполне адекватно представляет уровень индивидуальных действий.

В нынешнее Предсингулярное время создавать «машины иного» чрезвычайно сложно. Для их создания не подойдут ни государственные элиты, внутри которых почти нет групп, живущих в мире когитуса, ни корпорации, большинство которых тоже не соответствуют этому требованию. Даже для США корпорации, живущие в мире когитуса, являются скорее исключением. А уж о других государствах такого вообще сказать нельзя – в нынешнем мире нет ни одного государства, ориентированного на мир когитуса, то есть такого, которое пытается совладать с вызовами Предсингулярного мира.

Поэтому единицей действия, приближающего сингулярность, имеющего свои основания в мире когитуса, есть индивидуальный, реже – корпоративный, когитуальный акт или когитуальное действие, которое весьма редко можно организовать как коллективное действие, создав некоторую когитуальную группу как «машину иного».

Когитуальный акт есть акт производства иного, то есть производства предельно сложного для каждой эпохи ориентированного на перспективу и развитие мышления, предъявляющего иное содержание в среде привычной и понятной повседневности. Когитуальный акт всегда находится в прямом и непосредственном конфликте с габитуальными актами большинства.

Габитуальные акты как акты удержания неизменной повседневности в быстром мире становятся все более реакционными и агрессивными. И это агрессирование, порой весьма сознательное и поддерживаемое ресурсами государств и корпораций, иногда угрожает не только статусу, обеспеченному существованию, но и самой жизни каждого когитуала.

В этом смысле когитуальные акты для противодействия габитуальным актам должны стимулировать сингулярную коммуникацию и расширять сингулярные практики. И это задача по своей сути жертвенная, основанная на вере в позитивную перспективу Сингулярности. В ее основе представление – «Сингулярность это рай».

Существуют некоторые общие обстоятельства всякой ситуации производства когитуальных актов.

Когитуальный акт есть единица иного, порожденная в интеллектуальном усилии одиночки или небольшого коллектива. Когитуальный акт есть в то же время акт конфликта и противостояния с набором габитуальных актов, имеющих реакционное содержание, то есть являющихся реакцией на усложняющий мир и на сам когитуальный акт. Когитуальный акт является тем более сильным, чем больше он встроен в организационную среду коллективных «машин иного».

Это означает, что «машины иного» на этапе своего становления питаются исключительно экзистенцией, на индивидуальном уровне трансформируемой в транзистенцию. В индивидуальном смысле за порождение транзистенции для всего человечества отдельный когитуал платит собственной экзистенцией. Порождение коллективных «машин иного» снижают индивидуальные экзистенциальные издержки. Однако создание «машин иного» требует сверхусилий не столько противостоящих ресурсам государств и корпораций, сколько противостоящих тотальному габитусу социального большинства.

Если мы хотим что-либо понимать о перспективе нашего мира, что-нибудь знать о будущем, мы должны иметь дело с когитуальными актами. Повседневность в политике, экономике, науке и культуре больше не позволяет ничего знать о будущем. Таково свойство Предсингулярного времени – оно рождается исключительно в когитуальных актах особо ориентированного на позитивную перспективу творчества.

Наиболее принципиальными и существенными для предсингулярного времени являются социальные инновации, а вовсе не технологические инновации, которые в большинстве своем хорошо продаются на корпоративном рынке и рекламируются в СМИ. Технологические инновации сами по себе не меняют габитус, если не подхватываются когитусом.

Именно этим объясняется то неизмеримо малое внимание, которое уделяют социальным инновациям государства и корпорации, удерживающие мир в габитусе. Поэтому социальные инновации, производимые отдельными когитуальными актами, возникают стихийно и приводят к гуманитарному хаосу в мире.

Ближайшие изменения в Предсингулярном мире

Мировой кризис, прежде всего, состоит в снижении роли политической (государственной) и экономической (корпоративной) власти и возрастании роли власти малых сообществ. Пока их власть удается блокировать, но это приводит к хаотической фрагментации мира.

В нынешнем кризисном мире происходит дифференциация мировой политической власти (ООН, МВФ, НАТО перестают работать и влиять на ситуацию) и дрейф политической власти от государств и надгосударственных объединений к самодостаточным сообществам (самоуправляемым, самофинансируемым и самозащищенным).

В принципе, чтобы построить новый мир, разрушать старый не обязательно. Однако старый мир неизбежно будет разрушен, поскольку старые политики цепляются за власть, старые богачи цепляются за свои состояния, ученые цепляются за свои устаревшие теории с свои научные статусы, а обыватели цепляются за привычную для них повседневность.

Адекватный способ разрушения старого мира – множество локальных гражданских войн, множество оргвойн и кибервойн, имеющих сетевую топологию, и множество информационных войн, создающих иную смысловую структуру Нового Сложного Мира.

На организационном уровне пока что идет процесс разрушения структурной сложности мира государств – фрагментация. Однако функциональная цель фрагментации – на руинах разрушенной связности создать организационные формы и построить новые структуры управления сетевого фрагментарного, а затем и сетевого общечеловеческого уровня.

Нынешний кризис это не передел новых ресурсов между государствами – это постепенное исчезновение самих государств и возникновение новой глобальности.

Когда некоторые эксперты говорят, что глобальность разрушается или что она вообще умерла, это заблуждение. Глобальность просто переходит на иной уровень существования, переставая быть связанной с государствами или их объединениями, и, по большому счету, даже с корпорациями, если они остаются озабоченными лишь получением прибыли.

По-настоящему глобальность может существовать лишь тогда, когда появляется позиция извне глобальности. Такая позиция может быть внешней в различном понимании этого содержания – как космическая (колонизация Марса), как внемирная (выход за пределы понимания Стандартной модели в физике), как виртуальная (выход за пределы актуальности и создание виртуальных миров), как ксенопозиция (столкновение с загадочным Иным и/или иными, например, с искусственным интеллектом как свободным агентом, с геномодификантами или с пришельцами).

Масштабная же цель – создание единого человечества – не может быть ни понята, ни реализована в процессе фрагментации. Для любого стратегического действия для всего человечества необходимо осознание не только мыслительных форм, но и организационных рамок создания человечества.

Основной процесс производства Сингулярности будет сосредоточен в мире когитуса, то есть не в политике и не в экономике. Однако, если хотите, то можно сделать когитуальную проекцию на мир политики и экономики Предсингулярного мира.

Создание единого человечества означает, по меньшей мере, решение нескольких проблем-задач в старом досингулярном представлении:

1) Создание нового мышления (с новыми мыслеформами, новыми мыслительными установками, новыми мотивационными наставлениями, новыми эстетическими ориентациями);

2) Философское осознание единства человечества как единства очеловечиваемого пространства и единства всего исторического времени в виде осмысления новых трансцендентных горизонтов и установление этих горизонтов в качестве рамок коллективной жизнедеятельности пока еще человеческого мира;

3) Создание мировой сети сообществ, держащих рамки всесторонности человеческого и иного разумного развития против односторонности государств и корпораций;

4) Создание на основе мировой сети сообществ Мирового Парламента, возможно за счет фундаментального реформирования ООН, убрав оттуда структуру государств и создав прямое делегирование депутатов от самодостаточных общин;

5) Установление прямого мирового внегосударственного налога на граждан мира и создание Мирового Правительства;

6) Мировой налог также позволит сформировать Мировую Армию, Мировой Флот, Мировые Космические Силы, Мировые Кибернетические Силы, подчиненные Мировому Правительству.

Это должно произойти еще в Предсингулярном мире, ибо масштаб вызов, с которым столкнется человечество во время Сингулярности, таков, что их невозможно решать на уровне отдельных государств.

Этот новый сложный мир неизбежен, поскольку человечество никогда не становилось самоубийцей настолько, чтобы допускать свое полное истребление. То есть даже если сопротивление сложности мира возобладает и произойдет откат во время «темных десятилетий», то мир вряд ли сильно отдалится от Сингулярности.

Поэтому сколько ни упрощай мир к привычной повседневности, более сложный мир неизбежен. И однажды на него нужно будет отважиться.

Вопрос только в цене нашей человеческой отваги.

Глупо оттягивать неизбежное.

Чем дольше человечество будет оттягивать Сингулярность, тем большую цену человечество заплатит за ее наступление.

Дискуссию на Global Summit Vision с участие Сергея Дацюка смотрите в видео кастах  Сергей Дацюк: Общество нужно убеждать, сочетая насилие и любовь, Сергей Дацюк: Цели которые ставили два Майдана достигнуты. Получили, что хотели, Дацюк и Самородов о том, как начнётся борьба с Матрицей, Как блокчейн ослабляет государства

Источник: UAinfo