Сергей Дацюк: Блокада перспективы мира

Развитие мира и появление у него перспективы оказалось заблокировано, из-за чего в общем-то и возник нынешний мировой кризис. Эта блокада по большому счету произошла из-за той психотравмы и того страха, который поселился в душах интеллектуалов после Второй мировой войны. Именно психотравма и страх после Второй мировой привели к созданию философии постмодернизма.

Предлагаем вашему вниманию вторую часть украинского философа Сергея Дацюка о перспективах мира. См. первую часть «Как устроена перспектива мира?»

Человечество вместо того, чтобы осознать пределы своих возможностей в деле создания рискованных и ограниченных когитусов, предпочло создать ограничения когитуальной работы в философии.

Этими ограничениями сразу же воспользовалось габитуальное сознание, развернув масштабный проект потребительского мира.

Такова краткая и очень схематическая интеллектуальная причина нынешнего мирового кризиса.

Что же это за ограничения?

Когнитивные барьеры как ограничители мышления

В своей книге «Момент философии» я ввожу представление о так называемых когнитивных барьерах, которые устанавливались в прошлом различными масштабными философиями в их когитуальном столкновении с другими масштабными воззрениям (как минимум, это было сделано в христианстве и в марксизме).

Не так давно очередные когнитивные барьеры были установлены в постмодернизме. Именно последствия установления постмодернистских когнитивных барьеров мы можем сейчас наблюдать как ограниченное в мировом масштабе мышление. Здесь представление о когнитивных барьерах будет развито далее, то есть они будут сформулированы и различены.

Когнитивные барьеры вообще есть установки мышления на его собственные различные ограничения, которые задаются той или иной мыслительной традицией. Преодоление когнитивных барьеров внутри традиции запрещено.

Фундаментальный когнитивный барьер — запрет на фундаментализацию. Постмодернизм считает, что всякое основание тотально, а мир бесконечен. Поскольку бесконечность предшествует тотальности, то метафизика предшествует онтологии (Левинас). Запрет на фундаментализацию по сути является запретом на онтологию.

Предельностный когнитивный барьер — запрет на работу с пределами, которые неизбежно вводят формализм при рассмотрении ситуаций предельности. В самом общем виде этот когнитивный барьер был установлен Делезом (антибинаризм, детерриториализация) в его номадологии. Поскольку бинарность и территориализация упрощают (с точки зрения постмодернизма) мышление, постольку антибинаризм, детерриториализация и ретерриториализация позволяют инноватировать мышление.

Структурный когнитивный барьер — запрет на работу с организованной структурой. В самом общем виде установлен Делезом. Его представление-понятие «ризома» предполагало аструктурность в подходе к содержанию мышления. Ризома как мыслительное представление являлась попыткой уйти от бесконечного структурирования и разрушить в конечном счете представления о системе, причине и сложной истине.

Истинностный когнитивный барьер — запрет на единую истину, в том числе и на сложную единую истину. Истин много, истины равноправны для мышления, сложная истина запрещена. В явном и наиболее радикальном виде содержится у Бадью в его «Манифесте философии». Сила этого барьера не в том, что истин много, а в том, что они равноправны. Выделение любой наиболее важной истины, создает иерархию истин, превращающую остальные истины в подчиненные ей. Равноправие же разных истин убивает возможность появления сложной истины, так как о ней сразу же утверждается, что она пытается подчинить себе остальные истины.

Детерминистский когнитивный барьер — запрет на причинность. Не причина, а сингулярные события должны мыслиться. В явном виде содержится в номадологии Делеза. При разрушении причинности производятся сингулярности, обладающие не только равенством, но рядоположенностью, не предполагающей никакое их соотношение. Соотнесение их как рядоположенных потребовало введения принципа дополнительности (Деррида).

Смысловой когнитивный барьер — запрет на непосредственное осмысление. Придание смыслу проблемного характера. В явном виде содержится в номадологии Делеза. В момент придания смыслу проблемного характера осуществляется запрет на так называемый «поиск смысла». Раз смысл проблемен, то зачем тратить время на его поиск. Смысл может проявить себя спонтанно и неочевидно как сингулярное событие. Такой запрет на осмысление не уничтожал смысл как таковой, а обесценивал его значение.

Грустный современный нам цивилизационный опыт философии постмодернизма состоит в том, что мышление оказывается возможным ограничить институционально, поскольку все эти ограничивающие институты создаются в рамках первой глобальной философии (постмодернизма). Из-за этого потерялся цивилизационный драйв всего человечества, и возник общецивилизационный кризис.

Мышление с наложенными ограничениями теряет способность создавать драйвовый когитус, из мира уходит героический энтузиазм, и в мире поселяется потребительская скука.

Сформулированные выше когнитивные барьеры не просто создают препятствия для мышления, они потворствуют габитусу, объявляя его простые повседневные мыслительные установки и очевидные мотивационные наставления равноправными с наново создаваемым сверхсложным когитусом. В столкновении сложного с простым, сложное проигрывает.

Так возникает габитуальная блокада когитуса. Следствием такой блокады является то, что гуманитарный дискурс в своем мейнстриме стал исключитнельно габитуальным. А когитуальные аспекты гуманитарного дискурса разрабатываются маргиналами и требуют экстремальных усилий.

Чтобы человеческая цивилизация могла преодолеть нынешний мировой кризис и развиваться далее, нужно разрушить эти когнитивные барьеры.

Когитус, цивилизация и будущее

Если раньше мы могли говорить о мыслительных установках самых больших, развитых, богатых и сильных стран, то теперь мы должны говорить о мыслительных установках лишь постольку, поскольку они касаются всего человечества. Если раньше мы могли говорить о мотивациях внутри тех или иных религий, то теперь мы должны говорить о мотивациях, касающихся всех религий человечества. Значение цивилизационных эгоистов, оппортунистов и отщепенцев резко уменьшилось в последнее время.

Сегодня возникает единая перспектива — перспектива человеческой цивилизации. Перспективы отдельных цивилизаций в отрыве от общей перспективы человеческой цивилизации больше не существуют. Заблуждаются те цивилизации, которые пытаются построить какой-либо свой отдельный мир. Слишком высокой стала коннективность и взаимозависимость цивилизаций, чтобы изоляция имела хоть какой-нибудь смысл.

Возникло принципиально новое качество для человеческого мира — каждая цивилизация лишь постольку может существовать и развиваться, поскольку она делает вклад в развитие всего человечества. Время изолированного развития отдельных человеческих цивилизаций безвозвратно прошло.

Контраргумент Маркса против робинзонады человека в обществе работает и против цивилизационной робинзонады. Цивилизации-робинзоны более невозможны, поскольку невозможны более изолированные цивилизации. Попытки Северной Кореи, Китая и России отсоединиться от остального мира обречены на поражение — либо из этих изоляций ничего не выйдет, либо эти цивилизации станут разрушаться. Жить среди человечества и быть свободным от него нельзя.

В этом смысле человечество как цивилизация уже является единым. Формы коммуникации между цивилизациями внутри человечества могут быть различны — сотрудничество, партнерство, конкуренция и даже война. Причем война является столь же необходимым способом цивилизационной коммуникации, как и сотрудничество, партнерство или конкуренция. Война позволяет уничтожить все мертвое и мешающее. Война это способ радикального цивилизационного обновления, когда никакие другие способы не работают.

Терпимость и толерантность — принципы индивидуальные. Никакой терпимости и толерантности между цивилизациями не существует. Цивилизация — не человек, на нее никакая религиозная мораль не распространяется. Уничтожить цивилизацию — не то же самое, что уничтожить человека. Ибо уничтожить цивилизацию современными технологиями можно даже без массовых человеческих жертв.

Толерантность — требование сытого и довольного собой мира — в известной мере противоположна дерзанию и конкуренции, которые характерны для цивилизации ищущей, борющейся и осваивающей новые реальности и пространства.

Цивилизационность перспективы это требование к ее масштабу. Нецивилизационная перспектива в современном мире — не перспектива вовсе. Ключевым к пониманию процветания и развития цивилизации является система мотиваций, которая создает социальную энергию цивилизации, на индивидуальном уровне существующую как героический энтузиазм (драйв).

Позитивная перспектива, таким образом, это перспектива, которая ведет к процветанию и развитию этой цивилизации. Более того, позитивная перспектива это такая перспектива отдельной цивилизации, которая может быть подхвачена иными цивилизациями и в идеале может не разрушить их, а тоже способствовать их процветанию и развитию. Именно поэтому позитивная перспектива всегда самое сложное субъективное предприятие каждой эпохи, которое нуждается в предельно сложном мышлении — мышлении на пределе своего напряжения.

В содержательном плане цивилизационная перспектива исследуется в особой дисциплине — цивилизационной антропологии.

Эта дисциплина исследует системы мотиваций, способы структурно-системной организации и фиксации всего набора мотиваций в социальных структурах; способы изменения структуры/системы мотиваций как внутри цивилизаций в разные исторические периоды, так и в процессе взаимодействия между разными цивилизациями; способы изменения самих мотиваций и расширения их многообразия; способы воспроизводства мотиваций в людях; способы сохранения доминирующих и недоминирующих мотиваций; способы отношения к немотивированной деятельности.

Цивилизационная антропология исследует также трансцендентные пределы, горизонты или ориентации цивилизаций разных периодов развития человеческой цивилизации: мифологический (протоорбис и протодеус), религиозный (тимос, этос, вивос, генос, трансус), рациональный (интелос, социс, футурос, археос, орбис) и конструктивистский (виртус, экстрас, ксенос, космеос). В этом смысле к перечню ориентаций конструктивистской трансценденции должен быть добавлен — когитус как рефлексивно, цивилизационно, сомасштабно и футурологически формируемые мыслительные установки и мотивационные наставления целого человечества.

В текст моей работы «Основ цивилизационной антропологии» представление о когитусе как пятой структуре трансценденции конструктивистского этапа цивилизации не было включено, поскольку потребовало более длительного осмысления, которое произошло лишь сейчас.

В этом смысле мотивационные наставления (часть когитуса) в теории цивилизационной антропологии понимаются как именно трансцендентные ориентации (пределы или горизонты). Именно они создают драйв (социальную энергию) цивилизации как источники ее развития. С точки зрения современности, мотивационными наставлениями уже не являются мифологические, религиозные или даже рациональные ориентации, поскольку они перешли на уровень габитуса. Мифы, религия и наука для западной цивилизации это уже габитус.

Проблема нынешнего мирового кризиса состоит в том, что цивилизационная рефлексия и соответственно усилия по производству нового когитуса отсутствуют у большинства цивилизаций (Европа, Китай, Индия, Россия, Исламские страны) и лишь фрагментарно наличествует у США. Отказ же от цивилизационной рефлексии, как свидетельствует исторический опыт, порождает эклектичное развитие, с периодами «темных времен», цивилизационных потерь и даже возвращений к варварству и дикости.

В этом смысле перспектива имеет исключительно футурологический характер, когда особая позиция будущего (футуропозиция) промысливается в особых представлениях или образах будущего (визионистика), обсуждается в особом дискурсе (футуродискурс) и реализовывается в особой практике (футуропрактике), что неизбежно порождает особое состояние несогласия и сопротивления большинства (футурошок).

Современная футурология имеет исключительно конструктивистский характер, ею занимается особая дисциплина — конструктивная футурология. Эта дисциплина исследует конструктивные модели и типы футурологии, способы создания, предъявления, обсуждения и внедрения футурологической перспективы, моделирование этики будущего (включая этику пришельцев, этику искусственного интеллекта, квир-этики и т.п.), градации людей будущего, а также социально-политическую футурологию.

С точки зрения философской экзистенции и социологического габитуса, футурошок есть нормальное восприятие внутри габитуса непосредственно реализуемого когитуса. Ненормальным и чреватым ухудшением перспективы является конфликт габитуса и когитуса — когда габитус агрессивно сопротивляется когитусу: интеллектофобия (страны третьего мира), архаизация (Россия), прокрастинация (Европа), терминаризм (США), обскурантизм с элементами реформации (исламский мир).

Как уже говорилось, сегодня мы переживаем особо тяжелую габитуальную блокаду когитуса, которая возникла в связи с очередным финализмом философии, предпринятым постструктурализмом, что очень сильно разрушило сложные способы мышления и формы мыслимости. Последний раз столь серьезная габитуальная блокада когитуса в Европе была в «Темные века». Возможно в данном случае речь вряд ли может идти о «Темных веках», но о «Темных десятилетиях» речь вполне идти может.

Это заметно по той философии, которую как бы пытаются развивать в мире.

Без недоумения и смеха нельзя читать, например, экзерсисы спекулятивного реализма (см. Грэм Харман «Нынешнее состояние спекулятивного реализма») — новой и вполне модной философии. Как же далеки эти философы от сложного и футурологического мышления. В то время, как в «Теории виртуальности» оперирование реальностями и разного типа объектами достигло уровня моделирования, который может быть представлен уже даже на уровне алгоритмов искусственного интеллекта (его мышления, речи, текстуальной деятельности, эмпирической деятельности), спекулятивные реалисты застыли на уровне робкой критики примитивно понимаемых объектов и дискуссии типа «реализм vs. антиреализм».

Вместо всесторонней критики постмодернизма и создания полновесного онтологического конструктивизма, европейские философы решили устроить философский саботаж и создать промежуточную философию между постструктурализмом и конструктивизмом — спекулятивный реализм.

Столь же ограниченно выглядит и так называемый «радикальный конструктивизм». Критикуя познание как служащее организации внутреннего мира субъекта, а не описания объективной реальности, это направление не выходит за рамки собственно субъект-объектной онтологии. Такого рода философия сосредотачивается на познании, не различая познание и постижение как обретение онтологических представлений для знаний. Соответственно поэтому она радикально не отмежевывается от науки. Для нее характерна изначальная непоследовальность — использование объектной онтологии за пределами объектов, то есть в позиции, где эти объекты конструируются. В теории этой философии не происходит сложное и многоуровневое моделирование и не ставится вопрос о развитии онтологических представлений, о революционизации языка и о переходе к семиозису. И наконец, там отсутствует постановка проблемы об адекватности мышления новым задачам и соответственно не производится обоснование новых представлений о мышлении и тем более на ставится задача создания нового мышления.

В этом смысле перспектива в упомянутых философских направлениях конечно же содержится, но она там содержится в гомеопатических дозах. В то время как болезнь человеческой цивилизации намного более серьезная, и гомеопатия тут не поможет.

Необходимо преодоление экзистенциального увлечения хайдеггерианства. Транзистенция должна ниспровергнуть экзистенцию во имя ее обновления.

Собственно поэтому у меня возникает проблема морального свойства — созданная мной философия онтологического конструктивизма с целым набором конструктивистских дисциплин есть заявка на новый когитус. С одной стороны, я вообще не могу обсуждать это с габитуально ориентированными европейскими философами, поскольку сквозь их когнитивные барьеры нельзя достучаться. С другой стороны, современному миру это критически необходимо, и мне приходится ссылаться на свои вызывающие габитуальное недоумение ученых и академических философов собственные философские работы, игнорируя всю философию, которая доминантно вовлечена в габитус.

Я утверждаю, что онтологический конструктивизм драйвовый и создает необходимый футурошок, хотя сложен и малопонятен даже для интеллектуалов. А спекулятивный реализм и так называемый радикальный конструктивизм скучны и в принципе не способны создать драйв и футурошок. На пределе своего напряжения они могут породить лишь «черных лебедей», в то время, как современному миру нужны «нереальные драконы», предлагаемые онтологическим конструктивизмом без всякого напряжения. И доказывать это сейчас бессмысленно — время докажет, перспектива докажет, человечество докажет.

Нельзя сказать, что существует какой-либо осознанный заговор европейских интеллектуалов, которые сознательно блокируют развитие мирового мышления. Однако существует неотрефлексированный ими самими саботаж сложных способов мышления и сложных форм мыслимости, когда европейские интеллектуалы идут на поводу у габитуса и доксы, предавая интеллектуальные европейские традиции мыслительных революций и мыслительных инноваций и не позволяя состояться драйвовому когитусу в масштабах человеческой цивилизации.

Что здесь можно сказать? Только то, что закат Европы состоялся, и нам, наверное, более не следует пытаться почерпнуть хоть что-либо перспективное для мышления и деятельности из ее философии. Особенно провальной в современной Европе является футурология — можно даже сказать, что в Европе нет никакой футурологии, хотя она присутствует в США, но с исключительно технологическим уклоном. А ведь лишь футурологическая рефлексия позволяет придать когитусу непосредственно действенный и позитивный характер. Отказ от футурологии есть отказ от перспективного контекста когитуса.

Запад же в целом сегодня растворился в габитусе и занят массовым продвижением своего габитуса по миру. В то время, как еще совсем недавно Запад был занят безостановочным производством когитуса и его продвижением по миру. Такой отказ Запада от функции производства и продвижения когитуса делает эту позицию вакантной.

Создаваемый конструктивистский когитус в так называемых маргинальных странах (прежде всего, в Украине) оказывается вне контекста США и Европы, держателей основных каналов коммуникации и создателей когитуса последнего докризисного периода западного мира. А уровень притязаний направлений философии Европы и США недостаточен для преодоления общемирового кризиса. Этот разрыв трагичен.

Лишь построенный на цивилизационной рефлексии когитус может предъявлять масштабную перспективу. Лишь построенный на конструктивной футурологии когитус может предъявлять неотдаленную и непосредственно участвующую в настоящем перспективу. И скорее всего, лишь революционные, пребывающие в маргинальной позиции, но имеющие непосредственный вызов в контексте целого человечества и перед будущим общества смогут создать когитус следующего периода развития человечества.

Главным качеством когитуса, принципиально непонятным для большинства ученых и академических филосософов, является его конструктивистский характер. Когитус нельзя объективировать или истолковывать в каком-либо виде. Когитус можно лишь предъявить в конструктивно-синтетическом виде из мотивации героического энтузиазма под вой недоумения, отрицания и даже ненависти креативного класса, обслуживающего габитус.

Когитус всегда должен иметь не ориентирующий, а активный и даже радикальный характер. Когитус, оглядывающийся на габитус, испрашивающий у него разрешения, отчитывающийся перед ним или даже заискивающий перед ним, — это квазикогитус.

Пока мировой габитус доминирует и блокирует мировой когитус — кризисы, бунты и войны в мире неизбежны. Никакими усилиями живущего в габитусе большинства новый мир не создать. Перспектива мира возникает лишь в связи с возникновением продуманного и отрефлексированного драйвового когитуса. В этом смысле габитус преодолим в усилиях героического энтузиазма маргинальных мыслителей — они первые начинают жить не в габитусе, а в драйвовом когитусе.

Когитус, предельно сложное для каждой эпохи ориентированное на перспективу и развитие мышление, есть единственное богатство мыслящих существ. Сегодня содержательное пространство когитуса зияет пустотой. Это проблема для человечества и шанс для маргинального мышления, где бы в мире оно ни возникло.

Поэтому главное мотивационное наставление для мира будущего — свобода когитуальных актов интеллектуальных героев-энтузиастов во внимании и поддержке их со стороны когитуально прозревших интеллектуалов; игнорирование ими габитуальных актов, а также отторжение и сокрушение ими габитуальной блокады когитуса.

Конструктивное преодоление доминирования габитуально пресмыкающихся в когитуальном драйве героического энтузиазма и когитуального прозрения — вот суть позитивной перспективы мира.