Прогрессизм после Карла Маркса и Барака Обамы

 

Эрнесто Лакло и Шанталь Муфф также считаются основоположниками философской теории дискурса, которая учит, что дискурс и есть главная сила, формирующая правила и законы социального мира при помощи значений, которые постоянно меняют свой смысл.  Корреспондент сайта Terra America обратился к г-ну Лакло с просьбой разъяснить значение категорий «прогрессизм» и «либерализм» в современном политическом дискурсе. Некоторые авторы Terra America в свое время слишком много поставили на термин «прогрессизм» в надежде, что эта идеология пустит корни и в нашей стране, так что теперь мы хотели бы знать, стоит ли с горечью опускать руки, видя очевидное политическое отступление Обамы и всего левого фланга его сторонников.

{advert=1}

– Уважаемый господин Лакло, мы хотели бы Вас попросить помочь нам разобраться. Сейчас сложно определить, кто на самом деле «либерал», а кто – «прогрессист». Какова, по Вашему мнению, на сегодняшний день идеологическая  разница между прогрессивной и либеральной идеологией?

– Несмотря на размывание идеологических терминов, ответ на Ваш вопрос существует. В решении этой задачи следует исходить из работы с такими понятиями, как популизм и система общественных институтов.

И либералы, и прогрессисты верят, что общество должно меняться, что в изменениях – благо, социальный прогресс. Но при этом есть и заметная разница по отношению к методам достижения этого прогресса.

Либеральная идеология полагает, что система существующих институтов устанавливает некие четкие правила для перемен в обществе, определяющих, что возможно, а что – нет. В то время как популистская концепция перемен, которую можно, при желании, назвать и «прогрессизмом», требует определенной переделки существующих институтов в соответствии с задачами социального прогресса на данный момент времени.

Таким образом, политическая ситуация в контексте перемен не выходит за рамки этих двух полюсов. С одной стороны, мы имеем популизм и создание новой силы, способной бросить вызов существующему порядку вещей, а с другой – приверженность имеющимся институтам. Дискурс перемен, так или иначе, пересекается в двух этих крайних точках.

– А чем тогда прогрессизм отличается от социализма?

– Социализм – категория, сохранившая некоторую нормативную ценность даже сегодня, хотя он и ассоциируется с экспериментами, большей частью потерпевшими историческую неудачу. Но прогрессизм требует включения в себя различных социальных действующих лиц, которые не совместимы с традиционным подходом социалистов.

Прогрессизм способен работать с огромным количеством «социальных вводных». Марксистская теория предполагала возрастание однородности общества. Марсксизм учит, что капитализм имеет тенденцию к возрастающему упрощению социальных структур. Средний класс и крестьянство должны были, согласно этой теории, исчезнуть, и в конце истории главными конфликтующими силами должны были остаться «пролетарские массы и капиталистическая буржуазия».

{advert=2}

Однако реальность развивается явно в противоположном направлении. Общественные структуры становятся все более разнородными и фрагментированными. Точки разрыва и антагонизма множатся в тех местах, которые массовое сознание, конечно, не могло предвидеть, и проблема тех, кого вы называет прогрессистами, состоит в том, как осуществлять перемены при наличии такого множества спорных моментов, точек разрыва и антагонизмов.

– Давайте тогда определимся в современной политической ситуации, кто есть кто. Была ли, например, платформа Барака Обамы действительно прогрессистской, когда он шел на выборы 2007 года?

– Не вижу ничего специфически прогрессистского в случае с Обамой. Он определенно не выдвигал программу разрыва с традициями и традиционным для Америки status quo. Какие надежды в Обаму вкладывали его сторонники, отношения к делу не имеет. В его кампании на самом-то деле отсутствовал популизм! Популизм подразумевает объединение тех, кто вне системы, для борьбы с системой в ее существующем виде. Предвыборный дискурс Обамы был дискурсом объединения нации, и став президентом, он едва ли придерживался прогрессисткой повестки дня хотя бы сутки. Он пытался максимально осуществить идею двойного партнерства с республиканцами, и он был в этой затее подчас наивен и политически слаб. Сейчас он пребывает в неком «бункере» собственных мертвых мечтаний, заблокированном обломками его изначальных неудач – весь его дискурс в плане освоения новых политических пространств оказался неэффективен.

– Почему (в отличие от правого) левый популизм не прижился в США?

– Да, американский популизм носит ярко выраженную правую окраску. Чаепитие, Сара Пэйлин и все такое. Причем популизм справа развивается по восходящей.  А левый популизм в Штатах (как, впрочем, и в Европе) почти не заметен. Левый популизм, это, если угодно, Латинская Америка – Венесуэла, Эквадор, Боливия и Аргентина. Там слабые стороны находят общий язык, объединяясь против доминирующих сил, против традиционной конфигурации.

– Возможен ли прогресс после прогрессизма?

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под данным словом. В моем понимании, прогрессисты это те, кто занят формированием новых движущих сил для общественных перемен. Это происходит по-разному, в различных конфигурациях, и это довольно сложный процесс, который идет сразу в нескольких направлениях. И с этой моей позиции я не знаю, уместно ли говорить об упадке прогрессизма.

Мы видим всплеск социальной активности на Ближнем Востоке, где воплощаются вполне прогрессивные идеи (возьмем за скобки Ливию, там несколько иная ситуация). С другой стороны, мы имеем популистские прогрессистские режимы в Латинской Америке, их любит народ, и, наконец, формы общественного протеста в Европе, выходящие за рамки традиционных. По-моему, мы сейчас переживаем эксперимент с участием как реакционных, так и прогрессивных сил.

– Прогрессисты всегда боролись с военно-промышленным комплексом и «милитаристами». Вы согласны, что в этой борьбе есть нечто суицидальное? Можно ли сказать, что прогресс напрямую связан с успехом военных разработок и открытий? Не означает ли это, что пацифизм препятствует прогрессу?

Позвольте мне еще раз напомнить определение прогрессизма. Прогресс имеется во множестве сфер. Например, прогрессизмом является феминизм с его стремлением к равноправию мужчин и женщин. Прогресс активистов на локальном уровне, к чьим голосам теперь прислушиваются в верхах. Прогресс имеется и в сфере образования. Все это – ячейки, формирующие общий вид прогресса, чей облик, конечно, бесконечно сложен.

{advert=3}

Некоторые из перечисленных тем могут быть «колонизированы» далекими от прогресса силами, бесспорно. Но ведь мы, прогрессисты, ведем то, что Антонио Грамши назвал «позиционной войной», стараясь объединять в единое политическое и общественное целое силы, способные реализовать то или иное прогрессивное по духу решение.

Источник: Terra America