Андрей Клименко: Крымские «элиты-маклеры» сегодня очень боятся Джарты и Януковича

С точки зрения озвучиваемых месиджей видно, что руководство Крыма ставит задачу качественного изменения экономической ситуации на полуострове. Это подчеркивается на бордах, телевидении, радио, местных газетах, но эти изменения не будут проходить в вакууме. Соседи Крыма – страны Черноморского региона — одновременно являются и партнерами, и конкурентами. Оцените эти преобразования крымской власти на старте? Каковы сегодня позиции Крыма? В чем они более предпочтительные и в чем мы проигрываем по сравнению с соседями?

К 2010 году Крым прочно занял позиции аутсайдера Черноморского региона. К этому привели семь предыдущих лет земельно-строительной «золотой лихорадки», которая не просто не давала возможности заниматься тактикой, не говоря уже о стратегии, но она «отшибла» у тех, кого называют крымской элитой, вообще всякие мыслительные способности. Ни о чем, кроме быстрого выделения и продажи «по серым схемам» участка, они не думали. Это было массовое заболевание, которое не лечилось.

В это время на Черноморском побережье строился Сочи, Батуми. Турки увеличивали свое лидерство на этом рынке, за ними вдогонку бросились Болгария и Румыния. Я пропускаю тему кризиса, который в Крыму прошел болезненнее.

Новая команда, которая пришла в Крым, быстро поняла, что ситуация безвыходная, и надо что-то решительно менять, так как если ничего не менять, то можно отстать навсегда. Преимуществ уже нет. Два последних преимущества были растрачены в 2010 году, когда произошло два события. Во-первых, Турция вышла чуть ли не на второе место в мире по медицинскому туризму, а мы всегда считали, что крымские лечебницы – это наша «заначка» на «черный день».

И осенью прошлого года турки на одном из мероприятий ОЧЭС заявили, что они приступают, наконец, к освоению своего пустующего северного черноморского побережья – незахламленного, незастроенного, и в 10 раз длиннее, чем Крым. Находится оно на ширине Батуми – южнее Болгарии.

Сейчас крымской командой предпринимается попытка не сделать отставание неотвратимым, идет поиск за счет чего это можно достичь. Нужно делать ревизию всей крымской экономики с точки зрения конкурентоспособности ее в этом регионе и смотреть, остались ли еще уникальные преимущества, чтобы предложить черноморским странам совместные инвестиционные проекты. Из объективных преимуществ Крыма — это хорошая экология вследствие остановившейся в последние 20 лет промышленности. Сохранился воздух. Почему москвичи к нам поехали после пожаров? Подышать воздухом. По этим же причинам сюда едут люди из промышленных регионов Украины – воздух тут лучше, чем в Запорожье, Днепродзержинске или Донецке.

И осталось преимущество, которое Максимилиан Волошин назвал «культурной сжатостью». Проезжая 100 км в Крыму, можно увидеть десять видов ландшафтов, смену эпох. На маленькой территории собраны климатические, ландшафтные, исторические, археологические вещи, которые принадлежат разным историям, эпохам, народам. Но эти преимущества сложно использовать. На мой взгляд, за последние 6-8 месяцев правильно начаты большие вложения в инфраструктуру – дороги, канализацию, линии электропередач, противооползневые сооружения.

Появилась Стратегия развития Крыма до 2020 года: чем она принципиально отличается и отличается ли вообще от подобных документов, которые массово плодятся на протяжении всей истории независимости Украины? Как правило, эти «бумажки» не привязаны к реалиям и не содержат механизма реализации. Сейчас начинается подготовка к выработке практических мер по наполнению этой Стратегии. Давайте посмотрим на «фишки», которые позволяют рассматривать ее серьезно, и потом, какие возможные шаги намечаются по ее реализации?

Нынешние стратегии – это не те стратегии, что были 10-20 лет назад. Классика стратегии последнего времени – это решения Путина в отношении газотранспортной системы Украины, когда возникли проблемы. Вся стратегия страны была сформулирована фактически в одном предложении: «ах так, мы их обойдем с Севера и с Юга» («Северный поток» и «Южный поток»). Вот и вся стратегия в этой фразе. Дальше начал работать МИД, газовщики, проектанты, экономисты, журналисты. Тезис четко лег на сознание, и началось действие. И не понадобились никакие операционные планы на 100 страниц. Был запущен алгоритм, и он стал саморазвиваться.

Принципиальным положением Стратегии стала формулировка о том, что Крым надо рассматривать не в треугольнике «Симферополь-Киев-Москва», как мы это делали последние 200-300 лет, а в контексте Черноморского региона. Ставится задача – стать через 20 лет лидером в Черноморском регионе. Да, сегодня можно над этим смеяться. Но, мы же понимаем, что, когда ставятся амбициозные задачи, есть шанс: чем выше планку поднимаешь, тем выше прыгнешь. Если эта идея овладеет достаточным количеством людей, то дальше уже запустятся механизмы сравнения, сопоставления, выбора конкурентных преимуществ или объединения сил.

Если конкретнее говорить об отраслевом позиционировании, то в последние десять лет была сделана стратегическая ошибка, когда была поставлена задача под условным названием «Ялте – пять звезд». Была сделана ставка на элитный отдых, элитные развлечения. Она – провалилась. За эти десять лет мы практически угробили курортную медицину. А Крым, на минуточку, родоначальник в мире медицинской курортологии. Это – Сеченов, Дмитриев, Боткин. Это – лечение климатом, виноградом, климатотерапия.

На мой взгляд, очень важно, что нынешняя стратегия сформулировала приоритет санаторно-курортного лечения перед развлечениями. Это – правильно, период гламурного потребления заканчивается в связи с глобальными процессами. Плюс мы понимаем, что население северного полушария стремительно стареет, увеличивается пенсионный возраст, возникает спрос на здоровую старость, здоровое долголетие. В этом смысле климатические факторы Крыма, положенные на условную «карту болезней» и карту времен года, дает возможность сформулировать четкую стратегию. Но это уже очень профессиональная работа. Другими словами, мы должны на основе научного анализа сказать людям, что при таких-то сердечных заболеваниях им в определенные месяцы нельзя ехать в Анталию, Грецию и Батуми, а лучше находиться в Крыму. Но это – филигранная техника, должны работать доктора, маркетологи, специалисты по туризму. Но все равно, важно, что сформулировали этот приоритет.

Второй важный момент – сделан правильный вывод о том, что только курортно-туристическая сфера Крым не вытянет. К сожалению, за 10-15 лет этот миф вбит в сознание, хотя нет ничего глупее. Как можно с сезоном, который длится 1,5 месяца, обеспечить функционирование региона в течении 12 месяцев? Это невозможно. Если в Анталии купальный сезон 7-8 месяцев, а у нас 2,5 месяца, то о чем можно говорить? Поэтому, сформулирован тезис о создании новой промышленности – микроэлектроники, биотехнологий, которые не загрязняют природу. Весь остальной набор – стандартный. Да, сельское хозяйство, но у нас не такие его объемы, чтобы накормить Европу. Да, надо развивать порты, но мы же понимаем, что портов много. И, развивая мощные суперпорты в Крыму, можно незаметно угробить такие же украинские порты в Николаеве, Херсоне, Одессе и Ильичевске.

Возможно, появится интрига, если Украина подпишет и запустит законы, связанные с «открытым небом». Тогда можно будет рассматривать Крым как некий транзитный пункт в международном авиасообщении. Но главная проблема заключается в том, что нужен слой людей, который мыслят стратегически. С этим слоем в Крыму проблема. Возможно, что в связи со сменой команды, сломается «корка» сверху, и что-то снизу пойдет, либо нужно будет имплантировать в Крым какие-то команды.

Крымских элит мы коснемся позже – это отдельный вопрос. Но хотелось бы развить первоначальный вопрос. Совершенно очевидно, что для воплощения вещей, прописанных в Стратегии, нужны мощные инвестиционные ресурсы. Почему в сегодняшнем мире инвестор должен вкладывать в Крым? Что принципиально его отличает от той же Турции, Малайзии? Причем, Малайзия намного перспективнее выглядит для инвестиций.

В свое время руководителям Совета министров показали картинку – очень поверхностное сравнение режимов черноморских стран. А после задали тот же вопрос – «с какой радости инвестор, который хочет работать в этом регионе, придет в Крым, если есть Батуми, Румыния, Турция, Болгария?». Я вижу, что эта мысль всерьез заботит людей, которые сегодня руководят Крымом.

Безусловно, здесь ничего не будет, если не выжечь коррупцию «каленым железом». Начались процессы, которые я оцениваю позитивно. Извините, когда сажают поселковых голов Южного берега или главного архитектора города Ялты, его заместителя, здесь нет политики. Это — явное следствие той земельной вакханалии, которая имела место семь лет. Но здесь вопрос глубже: принцип взять взятку на каждом шаге инвестиционного процесса — въелся в менталитет.

Если предположить, что и здесь будут достигнуты подвижки, то начинают играть очень интересные преимущества. Я последний год говорю, что наше межнациональное разнообразие – это плюс, а не минус. Крым – это единственный из подобных регионов в причерноморских странах, который, имея практически те же проблемы, не просто избежал кровопролитных конфликтов, но и выработал механизмы их решения. Несмотря на все отягчающие обстоятельства, существует множество практик диалога.

В связи с недавними убийствами и с установлением религиозных символов в населенных пунктах Крыма возникали очень сложные ситуации. В каждой ситуации с самозахватами было явное желание многих людей подтолкнуть правительство Крыма к силовым действиям, чтобы они скомандовали вывезти бульдозеры на самозахваты, ОМОН с дубинками, но и здесь сработали практики диалога. И самое главное, что это уже сидит внутри.

Если люди разных национальностей, разного статуса начинают чувствовать, что что-то обострилось, то начинаются договоренности на разных уровнях. Участковый идет по домам, муфтий встречается с батюшкой, общественные организации садятся и разговаривают. Административные органы тоже начинают какой-то диалог. В результате множества диалогов проблема рассасывается. Мы уже более 20-ти лет ведем диалог, по большому счету, между христианской и исламской цивилизацией в Крыму. Это то, что может стать экспортным товаром Крыма.

Безопасность…

Да, механизмы безопасности, достижения межнационального, межконфессионального мира.

Я согласен. На фоне того же Египта, Ближнего Востока, которые сейчас начинают радикальным образом взрываться, безопасность ставится одной из наиболее привлекательных «фишек». Не зря полвека назад Рузвельт со Сталиным вел переговоры, чтобы разместить здесь еврейское государство. Совершенно очевидно, что сегодня Крым более безопасен, чем тот же Израиль на Ближнем Востоке.

И, кроме того, если вернутся к Стратегии, то впервые в крымской истории, думаю и в украинской тоже, сформулирована интересная штука, за которую я аплодирую авторам: Крым рассматривается как плацдарм для продвижения интересов Украины в черноморском регионе. Это корреспондируется с тем, о чем мы говорили. Авторы заложили мысль о том, они фактически вынуждают Украину иметь черноморскую политику, которой у нее нет сегодня. И в то же время, государство пока не очень понятным способом как бы делегирует территории роль своего плацдарма в этом регионе. И плацдарма, прежде всего, гуманитарного.

Следует ли из этого, что впервые за последние 20 лет Киев начинает занимать активную позицию по отношению к крымским процессам? Наверное, после Кучмы, который в середине 90-х «разрулил» ситуацию, которая скатывалась к гражданской войне. Но после этого не было осмысленных дальнейших действий, все шло «на самотек». Этим пользовалась Россия, Турция и другие геополитические акторы. Можно ли говорить, что шаги Киева сейчас становятся осмысленными, он уходит от процессов, пущенных в самотек?

В том, что осмысленные формулы были положены авторским коллективом Института стратегических исследований при Президенте Украины, у меня сомнений нет. Они совершенно четко понимали ситуацию, когда формулировали эти вещи.

Мы недавно обсуждали, в том числе, и с председателем Совета министров, вице-премьерами, что открывается окно возможностей у Крыма – позиционировать себя как центр ряда черноморских инициатив Украины. Вокруг все дерутся, вдвоем договорятся против третьих. А черноморский регион – мирная площадка, где сама природа умиротворяет. Давайте будем собираться, генерировать здесь мирные инициативы. Давайте объединим однотипные военные проекты, которые есть на Черном море: «Си Бриз», «Блэксифор», «Черноморская гармония». Давайте сделаем единую миротворческую операцию на Черном море.

Давайте сделаем в Крыму, с учетом сейсмоопасности региона, базы и силы МЧС, которые будут оказывать помощь в случае землетрясений. Когда три года назад в феврале-марте утонули сразу несколько кораблей в Керченском проливе, то оказалось, что нет буксира, который в состоянии быстро прийти и стащить судно с мели. Оказалось, что ни у одной страны нет спасательного флота, вертолетов. Давайте сделаем в Крыму условный «центр спасения». Давайте, в конце концов, проведем выставку «Блэк Си» черноморских стран. Но поскольку это не компетенция органов местного самоуправления Крыма, то должна быть: а) черноморская политика Украины и б) некое делегирование части полномочий крымским органам власти, чтобы иметь полное юридическое, дипломатическое право выходить с такими инициативами.

Когда-то военно-морской фактор я сформулировал так: конечно, инвесторов всегда будет пугать, если в Севастополе стоит один флот. Но в нашем бурном мире для инвесторов будет фактором дополнительной стабильности, если в Севастополе будут стоять российский крейсер, украинский фрегат, румынский корвет и румынская подводная лодка. Если Крым рассматривать в этом бурном мире как операционную базу совместных миротворческих морских сил по поддержанию мира и борьбе с чем угодно на море, то это, безусловно, придаст имидж безопасной территории. А это уже – инвестиционная привлекательность.

На мой взгляд, то, что вы только что сказали, построено все же на неких иллюзорных, с точки зрения безопасности, идеях, ведь кризис сейчас радикализирует поведение всех крупных и не только игроков. Усиливается конкуренция, а отсюда – противоречия между акторами, в том числе, черноморского региона. По сути, создается ситуацию, при которой консолидированное поведение, в принципе, невозможно. Турция, например, имеет свой вектор экспансии. ЕС недавно озвучил документ о своем присутствии в черноморском регионе, где Украина фактически не рассмотрена. Ее вскользь упомянули, хотя она имеет самую протяженную морскую границу на Черном море. Кстати, как вы оцениваете этот документ, где Евросоюз начинает рассматривать Черное море как «европейское озеро», а Украина не рассматривается как серьезный игрок?

Я думаю, что здесь несколько аспектов. Во-первых, все может казаться наивным, но если смотреть объективно, то нет в черноморском регионе другой территории, кроме Крыма, которая была бы заинтересована, чтобы бы мир у всех, поскольку Крым находится в центре моря. От него, условно говоря, 300-400 км до любой «горячей точки» в этом регионе. И нам все равно, где вспыхнет. Мы не хотим, чтоб вспыхнули ни Кавказ, ни Приднестровье, ни где-либо еще конфликты. Ибо мы тогда попадаем в ареалы этого конфликта, и к нам туристы не поедут. Поэтому, наша позиция такая – давайте жить дружно, и мы готовы все сделать для этого.

Второй момент: мы видим, что все конфликты, которые существуют вокруг Черного моря, насчитывают уже больше 20 лет. Они внутри по кругу бегают, без какой-то перспективы выхода. На этот счет есть простой методологический прием — выйти из этого замкнутого круга в другую точку, и посмотреть на эти конфликты из другой точки. Давайте соберемся в Крыму и попробуем решить все эти конфликты сразу. Посмотрим, что в них общее, вычленим его. И здесь вполне можно начинать с усилий гражданского общества – во всех черноморских странах оно есть. Давайте соберемся здесь, господа журналисты, эксперты, посмотрим на эти все конфликты, и скажем Президенту, что надо делать. Нужна, я фантазирую, черноморская безвизовая зона, черноморская зона свободной торговли и так далее. Ситуация в этих «замороженных» конфликтах вокруг Черного моря такова, что любые самые наивные предложения должны рассматриваться. Возможно, именно в них выход.

Что касается Европы, то меня порадовал документ, который принял Европарламент, поскольку они признали, что надо заново, с чистого листа посмотреть на Черное море. Я достаточно спокоен и в отношении Украины, и Крыма. Мы видели весь 2010 год, особенно с его середины, что Крым на сегодняшний день – это пилотный регион в программе «Восточное партнерство». Если проанализировать развитие событий, то 1 числа Президент на встрече с послом ЕС и Еврокомиссаром предлагает им рассмотреть Крым, как пилотный проект «Восточного партнерства». Через неделю они отвечают «да». А еще через неделю тот же самый посол ЕС Тейшейра и еще один Еврокомиссар, уже встречаясь с премьер-министром Украины, говорят, что 13 стран Евросоюза подписались под проектом «Восточное партнерство».

Я поразился, как при знаменитой европейской бюрократии они успели принять решение за две недели. Причем, инициатива Президента была чисто вербальной, я не думаю, что за ней стояло технико-экономическое обоснование, бизнес-план. Тейшейра сказал, что «это вобщем-то не наше дело дипломатов, но я уже попросил послов ЕС в Украине, чтобы они провели работу, — он нашел такую изящную формулировку, — со своими экономическими операторами, чтобы они рассмотрели вопросы своих инвестиций в Крым». Я думаю, сейчас нужно максимально использовать этот настрой «Восточного партнерства», и максимально сюда тащить европейские инвестиции, но параллельно с ними — российские, турецкие, исламские. Точно так же, как должен быть военно-морской баланс, должен быть инвестиционный баланс в Крыму, иначе, рано или поздно, эти векторы разорвут его.

Что касается России, скоро приближается годовщина «газо-флотских» соглашений. На ваш взгляд, что принципиального произошло с точки зрения присутствия России в Крыму за это время? Стало ли оно заметным в большей степени или ничего принципиального не произошло?

Тут есть несколько принципиальных вещей. Первое – если в 2008-2009 годах разговоры о реализации крупных инвестиционных проектов в Севастополе вызвали интерес, в том числе в Европе. Для города приоткрылось даже форточка – окно возможностей, то после харьковских соглашений оно захлопнулось. При этом, в Севастополе возникли иллюзии, что сейчас богатства польются полным потоком, и никаких инвестиций не надо, Россия вложит деньги в инфраструктуру. Эти иллюзии очень быстро закончились, и стало совершенно очевидно, что Россия будет инвестировать только в те проекты, которые связаны с инфраструктурой флота, а не вообще города Севастополя или Крыма.

Второе – период, когда Россия работала здесь методами, условно говоря, Затулина-Лужкова, прошел.

Потому что ушли и Затулин, и Лужков…

Да, и вообще изменилась ситуация в Украине. Россия, по-моему, находится на этапе перехода. На местных выборах в Крыму произошло оглушительное поражение пророссийских сил, потому что Партия регионов очень технично «съела» и эти лозунги, и сам электорат. Безусловно, российским политикам еще неудобно критиковать Партию регионов, поскольку у них нормальные отношения, а с другой стороны они сегодня пытаются перестроить политику в Крыму в духе «мягкой силы».

Пока у них это получается слабо, но, я думаю, они будут идти по этому пути. Приезд сюда политиков, журналистов, ученых, кинорежиссеров, литераторов, который мы сейчас наблюдаем, — это хорошо. Хотя все равно нам подсовывают господина Дугина и Ко с его известными взглядами, но, тем не менее, переход от информационной войны в отношении Крыма к технологиям «мягкого влияния» — это хорошо.

Что касается российского присутствия в экономике, то за все 20 лет Крым привлек $700 с небольшим млн. инвестиций. Это – смешные цифры, чтобы говорить о каких-то долях в удельном весе. Любой проект «пятизвездочной» гостиницы на $100 млн. всю эту систему балансов сразу поменяет. И украинским, и крымским политикам я посоветовал бы всегда иметь в виду формулу инвестиционного баланса, и понимать, что это не вопрос любви или нелюбви к кому-то, а вопрос балансировки Европы, России и исламского мира.

Как Турция, сейчас ведет себя в отношении Крыма? Есть ли какие-то принципиальные изменения, тем более, что недавно был визит премьер-министра Эрдогана с турецким бизнесом. Насколько мне известно, именно турецкий бизнес готовил эту встречу…

Потом Владимир Литвин ездил в Турцию вместе с большой делегацией. Недавно турецкие бизнесмены приезжали в Крым, встречались с правительством. Для Турции Крым сегодня загадкой не является – это раз. У нее уже построена определенная инфраструктура – это два. Давно работает турецкий аналог USAID – «ТIKO». Есть связи, контакты, система получения объективной информации, позитивно настроенная к Турции крымско-татарская часть населения Крыма, наконец, все ездят в Анталию. Я думаю, что если Турция предпримет практически усилия, чтобы реализовывать здесь инвестиционные проекты, то для нее это не составит труда. Опять-таки, мощные турецкие строительные компании уже с десяток лет работают в Крыму. У Турции есть наработки, чтобы резко усилить инвестиционную составляющую.

Перейдем к внутреннему блоку. Вы сказали, что новая команда «взломала» элитную «корку», существовавшую в Крыму. Можно ли говорить, что пройдена точка невозврата с точки зрения элитных раскладов? Существуют ли крымские элиты? Я как-то в одном разговоре с крымским коллегой поднял этот вопрос, и мне он ответил, что крымских элит нет – ни в консолидированном виде, ни в плане наличия у них какого-то проекта региона. Как правило, это просто группы влияния, которые соревнуются между собой за право контролировать тот или иной кусок крымской экономики. Но на протяжении почти 20 лет этим группам влияния всегда удавалось нейтрализовать любые инициативы извне, и те увязали в болоте сопротивления и саботажа. Пример крымского премьера Анатолия Матвиенко – это классика жанра. Что произошло за этот год с приходом Джарты? Кто сегодня крымские элиты?

Что касается крымских «элит», я бы не упрощал ситуацию. За семь лет земельно-коррупционной «золотой лихорадки» здесь сложился обширный консенсус – межпартийный и даже межсословный. Объемы этого «теневого» земельно-строительного рынка измерялись миллиардами долларов. Его обслуживал огромный слой малого и среднего бизнеса – агентства недвижимости, девелоперские компании, строительные компании, землеустроительные фирмы, архитектурные, юридические компании, которые разносили «чемоданы» и «конверты», кому полагается. Они давали работу огромному количеству людей. Возник огромный слой людей, которым это нравилось.

Один из главный факторов, который привел сегодня к слому элит, — это страх. Ющенко они не боялись, а Януковича боятся. Матвиенко не боялись, а Джарты – боятся. Они понимают, что если эти люди сказали «так», то будут включены все мыслимые и немыслимые рычаги. Тем более, что крымская «элита» является маклерской по своим родовым признакам.

Кто такой маклер? Это человек, рассчитывающий на короткую сделку, на быстрое получение максимального результата. При этом он еще хочет обязательно один и тот же товар «впарить» нескольким покупателям, и выйти сухим из воды, нахамив им вдогонку. Маклеры по природе своей трусливые. И поэтому, страха оказалось достаточно, особенно, если он подкреплен «посадкой» в СИЗО достаточно известных и влиятельных людей. Хотя многие из них были членами этой же партии. Возник страх, ощущение, что в игрушки никто играть не будет. Часть крымской элиты среднего возраста, которая пребывала на третьих и четвертых ролях, подвинулась повыше и поддерживает «варягов».

При этом есть процесс – о нем кто-то сказал в прошлом веке – что Крым, как замкнутая полуостровная территория, обладает удивительной способностью очень быстро делать любых «варягов» патриотами этой земли. Они начинают ее любить, прирастают к ней. Поэтому, я бы не драматизировал ситуацию.

Самое главное – пришедшая команда, во всяком случае, премьер, вице-премьеры и еще с десяток человек по уровню IQ и менеджерских способностей, как в политике, так и в бизнесе, на два порядка выше, чем средний уровень крымской «элиты» до того. То есть, это просто люди на две головы выше. Поэтому, им удалость так быстро изменить ситуацию.

Имеют ли какие-то перспективы действия политических сил, которые недовольны «макеевскими» и пытаются как-то «канализировать» эти настроения? Прежде всего, можно вспомнить проект Грача, который недавно заявил о создании партии крымского масштаба, по всей видимости, на базе бывших у него горкомов КПУ. Сергей Аксенов фактически ушел из активной игры.

Мы имеем де-факто однопартийную ситуацию. Ни один из политических проектов, кроме Партии регионов, можно не рассматривать всерьез. Подчеркну, что я никогда не ассоциировал себя ни с одной из партий, никогда не был политическим симпатиком Партии регионов. Поэтому, у меня очень пристальный взгляд и на крымскую команду, которая пришла, и на политические процессы. Но реальность такова, что на сегодня, как это ни парадоксально, развитие Крыма и политической ситуации в нем во многом зависят от внутрипартийной ситуации в Партии регионов.

Все понимают: для решения задач модернизации нужна обстановка дискуссии, обсуждение альтернативных вариантов. Партий-оппонентов практически нет, но есть гражданское общество. Как и везде, оно кривое, косое, но оно достаточно большое и развитое. Если удастся запустить механизмы обсуждения, и не такие формальные, как в случае с Налоговым кодексом, а вытащить оттуда идеи и отреагировать на них, тогда модернизация будет не жесткой и не авторитарной.

Успех этих процессов будет зависеть от того, удастся ли им вытащить из крымского общества мыслящих, думающих патриотов Крыма. Для решения задачи модернизации в Крыму нужно максимальное развитие внутрипартийной демократии в Партии регионов, и ее контакта с гражданским обществом (смеется). Эта задача представляется не очень свойственной стилистике Партии регионов, тем не менее, мне приходилось несколько раз и премьер-министру Крыма, и вице-премьерам говорить о таких вещах. Мне показалось, что я был услышан. Впрочем, будущее покажет.

Резюмируя, можно ли сказать, что игра таких представителей «старокрымской элиты», как Грач или Куницын перспективы не имеет? Навскидку наброшу несколько факторов. Режим Джарты легитимизировался в Крыму, чтобы там не говорили. Он сумел выстроить вертикальные, горизонтальные связи. Вторая причина – постоянное уменьшение экономических ресурсов у тех элит, которые могли быть серьезными конкурентами. Плюс ограничение внешней поддержки, если брать российский вектор. Например, сворачивание проекта «Наш дом — Россия» после того, как Лужков перестал его финансировать. Произошла некая стабилизация ситуации в политической сфере, связанная именно с удачным «приземлением» команды Джарты на крымскую землю.

Без всякого сомнения. На сегодня на политическом поле есть три игрока: правящая партия, гражданское общество и Меджлис. В этом треугольнике определяется внутриполитическая стабильность, все остальное можно не брать в расчет. Если бы имел перспективы, например, Грач или кто-то еще, если бы осталась крымская, суперкоррумпированная, прогнившая «элита», то, тогда бы имела перспективу работа на антилозунгах борьбы с «проевшей» все коррупцией. Но поскольку Партия регионов демонстрирует, что она бьет, в том числе, и по своим коррупционерам, то этих козырей на какое-то время нет.

Но не все просто – есть второе, третье, четвертое звенья Партии регионов, состоящие из тех же «маклеров», которые привыкли брать взятки и не видят другого образа жизни. Луч надежды я увидел в новом составе депутатов этой партии в крымском парламенте. Там появились директора заводов, промышленники, деятели культуры – не маклеры. Это вселяет определенный оптимизм.

Что касается финансовой базы различных крымских партий – это те самые «чемоданы» от продажи «левым» образом гектаров земли. Выручили 3-5 млн. долларов, из них взяли 100 тыс. на политическую деятельность, а остальные поделили. Как только исчезли эти огромные коррупционные доходы в связи с тем, что упал рынок земли и недвижимости, так сразу подкосилась и финансовая база партий и мотивация идти в депутаты. Теперь надо идти в депутаты и решать проблемы, а не «пилить» бюджет.

Спрошу о крымских татарах. Вхождение Джарты и его команды в Крым в прошлом году сопровождалось скандалами, связанными со столкновением в резких, публичных формах. Но из ваших слов следует, что произошло «приземление» этих конфликтов на более мягкую почву…

Тут все было гораздо более драматичным. У меня есть основания утверждать, что имела место попытка той самой коррупционной крымской элиты столкнуть «макеевских» с татарами. Они очень хотели, мечтали, чтобы руководство Крыма вывело на поля самозахватов бульдозеры, ОМОН, и возник конфликт. Это был единственный способ свалить эту команду. К чести этой команды, я не являюсь ее апологетом, она поступила очень трезво.

Прежде чем появилось известное письмо господина Джарты господину Джемилеву, по моей инсайдерской информации, была очень долгая и очень острая дискуссия в руководстве Совмина. Они советовались с не очень большим кругом крымских экспертов, понимающих историю вопроса.

Расхожая позиция была такой: как можно произносить само слово Меджлис, если он нелегитимный? Хотя регионалы и не произнесли это слово, но нашли более сильную формулу. Джарты обратился к Джемилеву как к авторитетному лидеру неформального парламента для крымскотатарского народа. Я думаю, крымскотатарская элита была подкуплена этими словами. Это – проявление сдержанного уважения. И после этого я понял, что они договорятся.

После появилось два знаковых заявления Джарты, которые дали понимание процессов. Он сказал, что если на территории самозахватов родились и выросли дети, то землю надо узаконивать, потому что люди уже «пустили корни». Или на Ай-Петри, когда крымская мафия толкала на снос бульдозерами, он сказал, что каждый кирпич, который положен в развитие инфраструктуры, — это инвестиция. И после этого встречи с Чубаровым, Джемилевым перешли в конкретное русло «расшивки» проблемы.

Завершая наш разговор, что произошло с приходом постпреда Президента Владимира Яцубы в Крым? Это достаточно сильный игрок, человек со стратегическим мышлением. Многие ожидали конфликта с Джарты, но пока что такого не происходит.

Конфликта не будет, они прекрасно понимают, что это назначение усиливает задачу, которую поставил перед ними Президент – сделать Крым жемчужиной Украины. То, что Яцуба – политически тяжеловес, не требует доказательств. Был один политически тяжеловес, стало два. Причем, они из одной команды, и у них один командир, и ему не нужно, сейчас между ними никакого соперничества.

2011-02-14 10:13:33

Беседовал Юрий Романенко (Киев-Симферополь-Ялта), «Хвиля»

Интервью подготовлено в рамках проекта «Улучшение качества общественного обсуждения приоритетов развития Крыма». Проект реализует Институт развития Крыма

По теме:

Кто и почему убивает Крым: несколько тезисов о прогрессирующей «кипарисной болезни»