Дело «ПростоПринт»: ошибки и перспективы новой оппозиции

В беседе участвуют:

Роман Химич, эксперт в сфере телекоммуникаций, победитель конкурса Best Ukrainian Blog Awards в номинации «Профессиональный блог», консультант по вопросам корпоративного  управления. Личный блог: totaltelecom.livejournal.com

Юрий Романенко, эксперт в области политического консалтинга и медиа, директор Центра политического анализа «Стратагема», шеф-редактор портала «Хвиля». Личный блог: shan_yan.livejournal.com

{advert=1}

Роман Химич: Ситуация вокруг ПростоПринт показывает, что украинцы в целом не рефлексивны и эту ситуацию, не такую уж и сложную, даже в какой то степени банальную, они не могут внятно осмыслить.

В чем это проявляется? Если судить контекстуально, по высказываниям людей на форумах, в комментариях и так далее, люди не в состоянии держать в сознании два важных при анализе любого конфликта тезиса.

Первое, мы не знаем, что там на самом деле происходит. Мы судим о происходящем исключительно со слов вовлеченных сторон, т.е. людей априори заинтересованных в том, чтобы демонизировать противника и прикрыть свои недостатки.

Второе, эта ситуация многоаспектна и каждый из аспектов требует отдельного рассмотрения и выводов.

Как проявляется несовершенство украинской рефлексии? Как правильно делается анализ? Любое умозаключение следует оговаривать тем, что «я предполагаю, я думаю, что наиболее вероятно то-то». Нужно всегда фиксировать вероятностный характер умозаключений. Никакой категоричности не может быть, потому что это сразу является маркером, что человек увлекся, отождествился с какой-то из сторон, точно знает, как «все есть на самом деле» и не может быть субъектом рефлексии.

Кроме того, как известно у всякой сложной задачи есть простое и неправильное решение. Публичная дискуссия по поводу ПротоПринта свелась к поиску ответа на примерно такой вопрос: «Вы согласны, что Денис Оленийков хороший парень, который стал жертвой подлого наезда милиции и поэтому все мы должны вокруг него должны объединиться и поддержать любые его действия и, тем самым, спасти его бизнес?» Заведомо некорректный и бессмысленный вопрос.

Штурм Верховной рады указал нам существование альтернативы . На сегодняшний день в Украине возможны как минимум два принципиально различных подхода к защите обществом своих интересов. Первый представляет Денис Оленийков, второй представили безымянные «афганцы».

Первый способ можно охарактеризовать, как находящийся, по сути, в легальном, правовом поле. Он не выходит вообще или не выходит сколь-нибудь серьезно за очерченные законом рамки. Имеют место элемента эпатажа и провокации, но не более того. Пока что никаких особенно резких шагов Олейников не совершил. Это один аспект его пути, но есть еще и второй, который можно описать как непрерывную эскалацию громких заявлений. В части слов за неделю Оленийков прошел путь от «люди, рятуйте» до «земля будет гореть, мы соберем 200 тыс. человек».

Юрий Романенко: До Майдана, в общем. Карго культ Майдана в конце все-таки появился.

Роман Химич: Да, но принципиальное значение имеет не то, что была угроза Майдана, а что происходил непрерывный, нарастающий поток деклараций. Причем эта эскалация происходит гораздо быстрее, чем в случае с реальными делами. Олейников последовательно играл на обострение, но дело не дошло дальше организации продаж футболок, такой себе легкой провокации. Почему провокации? Потому что это неизбежно предполагало конфронтацию с представителями власти. Я не верю, что Олейников это не осознавал или не хотел этого. В любом случае эти дела достаточно скромны. По украинским меркам ничего особенного, поскольку в новейшей истории были намного более острые дела, что и показали нам события возле Верховной Рады.

Заканчивая характеристику первого пути: мы наблюдали эскалацию деклараций, все более громкие слова, призывы, но по-сути, все этим и ограничилось.

Второй путь, здесь вполне согласен с твоим анализом акцентирует внимание на ряде вещей. Первое, никакая серьезная конфронтация не может сопровождаться предупреждением об этом исходя из общих соображений эффективного насилия. Говорим ли мы о военном насилии, насилии от имени и в интересах государстве, описанном Сунь цзы, говорим ли мы о практике уличной драки — чем меньше слов, тем больше шансов на успех. Особенно, если мы имеет место неравенство сторон. Здесь вообще до последнего момента лучше сохранять отмороженное выражение лица. Бить внезапно, убегать быстро.

Юрий Романенко: «Кусай-беги», тактика американцев на Тихом океане в 1942 году.

Роман Химич: Внезапная атака и быстрый отход. Это два принципиально отличных способа действий.

Далее. Я абсолютно с тобой согласен, что контуры реального сопротивления, реальной борьбы, которая, несомненно, будет, которая уже начинается, мы не можем представить, пытаясь…

{advert=2}

Юрий Романенко: Найти новых акторов в дискурсе мейнстрима упадка.

Роман Химич: Пытаясь экстраполировать события, тренды, лица составляющие мейнстрим. Невозможно. Все, что будет делаться – будет делаться другими людьми, абсолютно по другому, чем показывают «по телику». Самое интересное «по телику» никогда не показывают.

Хороший вопрос, что является более эффективным, какой из двух путей? Сразу возникает вопрос о критериях: что и как мы оцениваем? Безусловно, дело «ПростоПринт» и усилия Дениса Олейникова были полезными в том плане, что а) лишний раз мобилизовали значительную часть общества вокруг общественно-значимой проблематики и б) еще более важный для меня, как для практика, аспект, дали возможность оценить пределы возможного для подобного инструментария.

В любом случае, этот инструментарий нужен. Онлайновую активность необходимо поддерживать, чтобы общество могло понять, что реально возможно в онлайне. Facebook, Одноклассники и так далее, ведь что-то же можно делать. Вопрос – что именно и когда именно?

Как только мы говорим об оффлайне на передний план выступают вопросы к Олейникову, который взял на себя ответственность призывать к борьбе. Одно дело, если бы кто-то из «правоохранителей», участвовавших в налёте,  засветил, как это бывает, неприлично дорогую машину, а Денис Олейников её взял и сжёг частным образом в отместку. Вместо этого он призвал: давайте все вместе выйдем на Майдан и что-то такое сделаем.

На сегодняшний день в части деклараций он подошел к самому краю. В части слов и деклараций он явным образом двинулся в сторону острого конфликта, насильственной борьбы. То, что он уже озвучил, не может быть трактовано иначе, чем призыв к борьбе. Вопрос о средствах борьбы опущен, вынесен за скобки, но сказано, что «мы будем бороться». Причем «земля должна загореться под задницами» — это серьезная заявка, речь идет о каком-то серьезном дискомфорте для противной стороны.

Юрий Романенко: Как минимум.

Роман Химич: Возникает вопрос: хорошо, ты вывел 200 000 человек на Майдан, которые тебе поверили, а дальше что? Что конкретно будет происходить? Ты поведешь их на штурм Кабмина и Рады? Ты раздашь оружие? Скорее всего, нет, поскольку нет предпосылок для готовности и способности Олейникова развернуть ситуацию в сторону организованной вооруженной борьбы. Тогда вопрос – что вместо этого? Допустим, ты произвел впечатление на власть предержащих, что дальше? Опыт уличных протестов свидетельствует, что как только Денису Олейникову удастся вывести на Майдан 200-300 тыс. человек, в тот же день к нему побегут, поползут, полетят гонцы. Ему предложат деньги, власть, полномочия, должности. Он просто обалдеет от открывшихся возможностей и с этого момента Денис Олейникова как революционера и борца больше не будет. Он банально загрузнет в переговорном процессе и больше ничего не сможет сделать. Эта система его скушает и переварит, как бы он дальше не трепыхался.

Юрий Романенко: Это вариант Ющенко-лайт. Юшенко в ситуацию 2004 года вошел со структурой.

Роман Химич: А этому еще хуже, у него вообще никого нет. Чтобы всем было понятно, куда сегодня ведет вот такой призыв идти на Майдан. Вспомним восстание декабристов. Убедили выйти полки на Сенатскую площадь, построили, отправили петицию государю-батюшке и ждали несколько часов. Пока конница не расступилась и канонирам не дали команду палить. Здесь будет то же самое, потому что больше ничего другого произойти не может.

Юрий Романенко: Моя реакция на все это. Ты обозначил ряд мотиваций, но упустил одну, которая может носить сугубо личностный характер. Олейников прекрасно понимал, куда идет ситуация, сознательно ее радикализировал, прекрасно понимая последствия с продажей футболок. Вполне возможно, что тогда мотивация была личностная – прикрыть уход семьи и получить статус беженца на Западе. Но это только одна из версий к тем, что ты озвучил выше.

Существенно то, что он, как и Тимошенко и остальные оппозиционеры продолжает оставаться в дискурсе карго-культа Майдана. У них есть фетиш, что Майдан – это толпа, палатки, музыка и в конце концов все это приводит во власть.

Роман Химич: Причем, само собой, по сути, без дополнительных усилий.

Юрий Романенко: У них есть этот фетиш, но жесткость реакции власти показывает, что у них Майдан точно такой же фетиш, перед которым у них огромный страх. Все стороны конфликта находятся под впечатлением этого фетиша.

Как только регионалы слышат слово «Майдан», то у них сразу возникают образы боли от утерянной победы, унижения и т.д.

Роман Химич: У них у всех травма на самом-то деле. У класса имущих доминируют садомазохистские фантазии, где себе они отводят роль господ, которые хлыстиками или как угодно, погоняют низы, которые находятся в рабской позиции. Это реальные фантазии, которые в соответствие с законами психологии рационализируются в культ служения стране.

Юрий Романенко: Для власти выкинули красную тряпку в виде фразы про Майдан, следовательно, это боль, унижения, потери – надо мочить. Вот такой смысловой ряд, который обусловил такую агрессивную реакцию на заявления Олейникова.

{advert=3}

С противоположной стороны мы видим афганцев, которые не говорили ни о каких Майданах. Анализ показывает, что у руководства афганцев были какие-то договоренности с регионалами.

Роман Химич: Я сомневаюсь, что там было намерение воевать, это произошло спонтанно.

Юрий Романенко: К ужасу организаторов этого митинга и депутатов в Верховной раде ситуация немного пошла не по тому сценарию, который очевидно предполагался. Впрочем, все это я описал в двух текстах – смотрите здесь и здесь.

Главное заключается в том, что в этих разновекторных процессах есть две важные составляющие, которые нужно между собой увязать, т.к. от того, насколько они будут увязаны, зависит успех любой контрсистемной силы в Украине.

Продолжение следует