Трамп vs. Байден: президентская кампания в США на финишной прямой

В новом обзоре Юрия Романенко с Павлом Щелиным разбираются ключевые сюжеты президентской кампании в США за два месяца до выборов. Почему Дональд Трамп начал отыгрывать позиции? В чем логика действий демократов и республиканцев? Кризис внутри Демократической партии США.

Юрий Романенко: Друзья, всем привет, подписчики, сёрферы, бездельники, мы возвращаемся в эфир. Начинается осень, начинается активный политический сезон, и у нас, и в мире. Поэтому традиционно мы продолжаем наши беседы с Павлом Щелиным. Привет, Павел!

Павел Щелин: Добрый вечер!

Юрий Романенко: В отличие от прошлых бесед об идентичности, мы решили начать сезон с текущих событий. Это президентские выборы в США. На протяжении последних месяцев в Штатах произошло много интересного. Самое главное — прошли партийные съезды: республиканцы и демократы выдвинули своих кандидатов. И обозначились определённые тенденции, которые позволят рассмотреть рисунок кампании и тенденции, которые не были видны ещё два месяца назад. Об американских выборах и их влиянии на мировые процессы, об их внутренней логике мы с Павлом и поговорим.

Павел Щелин: Это наша третья беседа о Штатах, я настоятельно рекомендую посмотреть первые две, поскольку они дают общий контекст политики Штатов, идеологии Штатов, на фоне которого разворачиваются нынешние события. А сегодняшняя беседа об актуальном, о том, что в нашей медиасреде осталось незамеченным, поскольку в нашем регионе и так происходит много чего горячего, мягко говоря. Информационных поводов хватает, но поскольку Америка до сих пор остаётся центральной осью планеты, события, происходящие там, будут иметь последствия для всего мира. Их понимание будет полезным и интересным для всех, в том числе и для наших зрителей.

Главное, что произошло в Штатах за последний месяц: исчезла неопределённость относительно повесток, с которыми обе стороны идут на выборы, а кроме того вернулась интрига, интриги в этих выборах стало больше, чем, например, три месяца назад. Что к этому привело, как это получилось, собственно об этом мы и поговорим.

В Америке произошли четыре ключевых события. Первое — не стихающая волна протестов Black Lives Matter и связанных с ними эпизодов. Второе — выдвижение кандидата на пост вице-президента со стороны демократов, потому что со стороны республиканцев никакой интриги не было, а вот со стороны демократов интрига была, интрига была большая, и кандидат был определён. Этим кандидатом стала Камала Харрис, поговорим немножко о том, что это за человек, и с каким послужным списком она претендует на вторую по значимости должность в стране. И ещё два события — партийный съезд демократов и партийный съезд республиканцев. По этим пунктам мы и пройдёмся, по этим пунктам и поговорим.

Начать я бы хотел с Камалы Харрис, потому что человек она для нашей медиасреды новый. А в Штатах этот выбор демократов встретили с большим удивлением, по крайней мере, очень удивились многие эксперты. Для тех, кто не знает, Камала Харрис — это сенатор от штата Калифорния и, что важно, она женщина и афроамериканка. Почему я об этом упоминаю? В условиях разворачивающейся дискуссии вокруг всего, что связано с американской идентичностью, выбор такого кандидата со стороны демократов и Джозефа Байдена не случаен.

Но, что более важно: это немного спекулятивно, но, думаю, все, кто анализируют сейчас текущую гонку, оценивают шансы Байдена в случае победы так: либо он не пойдёт на второй срок, либо вообще не досидит на посту президента до конца первого. Не досидит по состоянию здоровья, есть очень много сомнений в его полной дееспособности, много причин это предполагать по его поведению на публике, по тому, как он произносит речи, по тому, с какой частотой он появляется перед телекамерами.

Отмечается, что банально в силу возраста у Байдена есть определённые проблемы со здоровьем, поэтому даже полный президентский срок Байдена вызывает сомнения. В этом контексте кандидатура на пост вице-президента становится очень важной, потому что в Америке, если действующий президент не может исполнять свои обязанности, то исполняющим его обязанности становится вице-президент.

Юрий Романенко: Как это произошло после убийства Кеннеди, когда Штаты возглавил Линдон Джонсон, который управлял весьма успешно.

Павел Щелин: Да, хоть и не долго. Именно поэтому выбор кандидата на пост вице-президента в Америке всегда очень важен, а в контексте здоровья Байдена это важно вдвойне. Поэтому к этой персоне — особое внимание.

Послужной список у Камалы Харрис довольной спорный. До того, как стать сенатором она была генпрокурором штата Калифорния и, помимо прочего, прославилась крайне жестокой политикой по отношению, что называется, к мелкой преступности. За любые преступления, в том числе и мелкие, вплоть до хранения марихуаны (а Калифорния один из самых либеральных штатов), Камала Харрис требовала самые жёсткие меры, самые полные сроки, она выступала за максимально долгое удержание людей в тюрьмах. Её политика не была популярна ни в условно прогрессивном крыле Демократической партии, ни с точки зрения либертарианцев или консерваторов. Поддержки среди них она не имела.

Тем не менее, за время работы генпрокурором Харрис путём взаимодействия со СМИ сумела создать образ сильной женщины и сильного лидера, которая готова принимать трудные решения и ломать врагов через колено. И во время работы в конгрессе она эту повестку продолжила.

Здесь есть один очень тонкий момент. Один из посылов образа Джозефа Байдена — он умеренный американский дедушка, он представляет собой фигуру потенциального компромисса, за которую могут проголосовать не только традиционные сторонники демократов, но и колеблющиеся избиратели, независимые избиратели. Образ Джозефа Байдена на фоне Дональда Трампа задумывался, как возвращение к нормальности, возвращение к американской стабильности.

Так вот Камала Харрис, идёт, мягко говоря, в противовес этому образу: если посмотреть на то, как она голосовала в американском сенате, то обнаруживается, что она входит в тройку самых левых сенаторов от Демократической партии. По всем горячим точкам американской политики она голосует согласно повесткам, которые в американской политике считаются крайне левыми: самый жёсткий контроль за оружием, самое свободное отношение к абортам (она голосовала за законопроект, позволявший убийство плода на последней неделе беременности).

Чтобы вы понимали, для Америки вопрос об абортах является одним из ключевых, стабильно появляющихся на выборах, это мракер. Кроме того Камала Харрис активно выступает против нефтяных корпораций, отдельно против фрекинга и сланцевой нефти. Также она является сторонницей радикальной реформы полиции.

Если мы вспомним, что потенциальным конкурентом Байдена являлся Берни Сандерс, то повестка Харрис полностью совпадает с повесткой Сандерса. Это всё её оттуда.

Юрий Романенко: Я только хотел сказать, Сандерс в юбке.

Павел Щелин: По сути — да. Если смотреть по тому, как она голосует, то да, Сандерс в юбке, и представить Камалу Харрис умеренным кандидатом крайне сложно. Почему всех удивил выбор этот именно? Потому что было достаточно много резервных умеренных кандидатов, та же Эми Клобушар. Был выбор из каких-то демократических сенаторов или конгрессвумен, они тоже женщины, но гораздо более умеренных взглядов.

Но почему-то Байден себе в напарники берёт кандидатуру, которая идёт вразрез с его же примиряющим образом. В этом плане выбор демократов был довольно неожиданным. Впрочем, большая часть аналитиков сходится на том, что Камала Харрис — это своего рода послание на фоне последней волны Black Lives Matter, необходимо было выбирать кандидата-афроамериканца.

Юрий Романенко: Плюс, я думаю, демократам необходимо решить, как мобилизовать чернокожих, потому что на последних выборах в 2016 году многие чернокожие просто не пришли голосовать и, по сути, прокатили демократов, что было одной из причин их поражения.

Павел Щелин: Да, и сейчас видно, что ключевая стратегия демократов на ближайшие выборы - minority mobilization, мобилизация меньшинств. Им нужно, чтобы меньшинства не просто их поддерживали, а пришли на участки и проголосовали. В этом контексте выбор Харрис очевиден, но в нём есть очень много подводных мин, которые потенциально Трамп может использовать.

Харрис — это очень профессиональный политик, однако в не самом позитивном значении этого слова. Это очень большая оппортунистка, которая ради политических возможностей, ради политической карьеры готова идти на всё. Совсем недавний эпизод, случившийся не более месяца назад.

После того, как её выбрали кандидатом на пост вице-президента Харрис давала интервью очень либеральному журналисту, телеведущему Стивену Кольберту, и он поднял её прошлогоднее видео, когда в ходе праймериз она выступала на дебатах с Байденом и называла его самым плохим человеком на свете после Трампа, дескать, из-за политиков прошлого, которых Байден поддерживает, Харрис чуть не лишилась возможности ходить в школу, дескать Байден чуть ли не украл её детство. А теперь вот Харрис обнимается и в дёсны целуется с Байденом, называет его лучшим кандидатом на планете. И Кольберт спрашивает у Харрис: как это вообще у вас сочетается? В ответ она произносит фразу: но это же были просто дебаты, это нормально.

То есть Харрис кандидат, мягко говоря, неоднозначный. Она принимала участие в праймериз, но её популярности не хватило даже на то, чтобы дойти до момента, когда за неё проголосует её штат Калифорния. То есть она выпала из гонки за пост кандидата в президенты от Демократической партии ещё до того, как проголосовал штат, в котором у неё было наибольшее число потенциальных избирателей.

Юрий Романенко: Знаешь, я думаю, что они, на самом деле, всё посчитали очень хорошо. У американцев вообще политтехнологи умеют очень хорошо считать, у них очень хорошая и постоянная социология. Я думаю, они очень хорошо посчитали, какой эффект она даст, и с этим связан их выбор.

Мой друг общался с глубоко имплантированными в оба лагеря американскими политтехнологами, там практически все говорят, что всё уже ясно, и ключевой вопрос — это 1,5 миллиона голосов белых женщин, которые определяются в рамках хайпа вокруг Black Lives Matter. Это белые женщины из хороших семей, из пригородов. По сути, их выбор будет решающим.

Павел Щелин: Если ты говоришь, что они посчитали, то тогда посчитали плохо, потому что это вообще не кандидат для этих женщин. То есть идея в чём? Для этих женщин есть Байден. А Харрис — она для тех, кто протестует, для студентов из университета. Она для них. И вот они пытаются эти две противоречащие друг другу позиции запихнуть в единый пакет.

Мы на самом деле плавно подходим к партийному съезду демократов, где всё это было видно. На съезд демократов было вынесено лишь два тезиса. Во-первых, Трамп — это самый ужасный человек, когда-либо живший на планете, и нужно сделать всё возможное, чтобы выкинуть его из Белого дома. Во-вторых, Америка — это кошмарная расистская страна, построенная на расистских принципах, единственный способ это исправить — снести всё и начать всё заново.

Это не особо транслировалось по телевизору, но эти дискуссии были достаточно открытыми их можно было посмотреть на Zoom`е. Интересными получились дискуссии молодых демократов, там, по сути, всё сводилось к тому, что движение BLM – это лучшее, что случилось за всю историю Америки, и что участники протестов — лучшие люди в истории.

Этому была посвящена первая часть Обамы, дескать, Америке необходимо признать свои грехи, покаяться и начать всё заново. Но вторая часть послания говорила о том, что всё же система плоха не настолько, чтобы не голосовать за демократов и всё, что нужно сделать — добиться, чтобы мы, демократы, победили, и тогда мы всю систему исправим и переделаем.

Но, тем не менее, в этом посыле заложено противоречие. И вопрос здесь в том, сможет ли это противоречие активно использовать Республиканская партия, её съезд показывает, что в они будут действовать этом направлении. А противоречие Обамы заключается в следующем: если Америка действительно настолько плоха и в ней никогда не было ничего хорошего, то тогда и демократы — часть этой плохой Америки, ничего хорошего нет и в демократах, и нет смысла за них голосовать.

А если система не настолько плоха, как её описывают сторонники BLM, то проблема заключается в том, что за всё время продолжающихся протестов, ни один из ведущих демократических политиков протесты эти не осудил, в том числе насилие и убийства.

Здесь выявляется ключевая проблема. Опросы показывают, что у избирателей, особенно колеблющихся избирателей, картинки протестов, в начале вызывавшие сочувствие, теперь скорее вызывают напряжение, опасения и тревогу. Горящие парковки вряд ли укрепляют уверенность в завтрашнем дне. А демократы сделали ставку на союз с BLM и поэтому не могут их осуждать.

Здесь имеется очень показательный пример: буквально 12 августа в Мемфисе пожилой чернокожий конгрессмен-демократ выступил с речью, дескать, когда моя семья продала последнее, чтобы мой отец смог отправиться в Вашингтон на марш вместе с Мартином Лютером Кингом требовать равные права для чернокожих, он это делал для того, чтобы однажды наступил день, когда мы могли бы судить о людях по их характеру, по их личности, а не по цвету кожи; а сейчас я оказался в стране, в которой цвет кожи — единственное, о чём говорят при обсуждении любой политической проблемы; и да, протесты — это здорово, высказывание гражданской позиции — это здорово, но в тот момент, когда ты начинаешь принимать насилие, это перестаёт быть протестом; и я не понимаю, почему наша партия не может набраться мужества и назвать вещи своими именами.

Речь была произнесена 12 августа и догадайся, что произошло с этим пожилым афроамериканским конгрессменом?

Юрий Романенко: Наверное, его захейтили…

Павел Щелин: Мало того, его ещё и из партии выкинули.

Юрий Романенко: Ему пришлось извиняться, наверное.

Павел Щелин: Он не извинился, но из партии его выкинули. Просто это симптоматично. Симптоматично, что была высказана абсолютно здравая адекватная позиция, которая реально привлекает умеренных, если они тебе нужны. Однако за эту позицию спикера просто выбросили из партии. Демократы оказались в ловушке, у них теперь очень плохо получается выступать с умеренных позиций, их последний съезд закрыл для них умеренную повестку.

Юрий Романенко: Это то, о чём мы говорили, что в той ситуации, в которой Штаты оказались на этих президентских выборах, верх будут брать радикальные позиции с обеих сторон, именно поэтому поляризация будет очень жёсткой, поэтому высока вероятность того, что по итогам президентских выборов будет масса экцессов, и всё может закончиться тем, что одна из сторон просто не признает результаты выборов.

Павел Щелин: Это отдельная тема, и она нарастает. Это тезис, к которому мы ещё придём. Тем не менее, это очень большая проблема, потому что в любом обществе результаты выборов решают не радикалы, а голоса умеренных. И, скажем так, с такой повесткой за голоса умеренных бороться тяжело.

В каком-то смысле, демократы рассчитывали на то, что COVID добьёт шансы Трампа. Потому что американцы крайне недовольны тем, как Трамп отреагировал на COVID и в целом вся эта история с пандемией, с карантином и прочим подкосила все экономические достижения Трампа, подкосила его образ, а у него, говоря откровенно, был очень невнятный политический посыл. И поэтому, если бы выборы, условно говоря, состоялись в мае, то победил бы Байден, по крайней мере все без исключения букмекеры ставили на него, вообще без вариантов.

Но события последних трёх месяцев и особенно волна протестов, которая радикализировала повестку, и вместе с тем невнятная позиция демократов, открыли окно возможностей для Республиканской партии, чей съезд прошёл под лозунгом «Закон и порядок». То есть посыл демократов, что Америка — это фундаментально расистское общество, которое нуждается в радикальной пересборке, буквально «весь мир насилия мы разрушим до основания, а затем...», вот так, если упрощать, столкнулся с посылом республиканцев «Закон и порядок», который, по крайней мере, лингвистически работает на большее объединение.

Республиканцы говорят: Америка — это прекрасная страна, за которую стоит бороться и вместе мы можем сделать её лучше. Это посыл, который традиционно падает на душу умеренным избирателям. И если лицом кампании демократов становится BLM, Камала Харрис, Джозеф Байден, то спикеры республиканцев апеллируют к традиционным американским архетипам.

На их съезде прозвучала мощная речь вдовы Дэвида Дорна, пожилого афроамериканца, полицейского в отставке, которого убили во время беспорядков. Его застрелили при попытке защитить ломбард и ювелирный магазин своих знакомых от грабителей. Его вдова заявила, что насилие — это ужас, Америке нужен закон, Америке нужен порядок. Нашему сообществу нужны законопослушные американцы, готовые за свою страну отдавать даже жизнь. Речь была сильной и трогательной.

Другим мощным спикером, которая в американском контексте посылает очень сильный сигнал, стала, ну просто знаешь, идеальное комбо — монахиня, врач, полковник военной медицинской службы — она произнесла речь о том, что Трамп выступает за жизнь, а демократы — сторонники смерти и насилия.

Свою предвыборную речь произнёс и сам Трамп, обозначив свою политическую повестку, которая в swing states (колеблющихся штатах) может иметь определённый успех, особенно в связи с обещанием Трампа создать 10 миллионов высококвалифицированных рабочих мест за счёт возвращения производства из-за рубежа в Америку. Также Трамп пообещал независимое медицинское самообеспечение Штатов, поскольку сейчас 70 процентов сырья для медицинских препаратов в Америку идёт из Китая, что в условиях пандемии ненормально. Этот поток необходимо перевести обратно в Штаты, тем более, что Китай объявлен врагом США №1.

И если посмотреть по векторам объявленных повесток, то одни говорят: Америка — это расколотое расовое общество с нерешаемыми проблемами, которое необходимо подвергнуть глубинным трансформациям, а другие заявляют: Америка — страна, основанная на праведных принципах, за флаг которой стоит бороться, страна, которую стоит защищать.

Почему всё это важно? Потому что теперь понятно, о чём эти выборы будут. Эти выборы будут не об экономике, не о политике как таковой, эти выборы будут об американском самоопределении. О том, какое видение Америки, какой образ Америки поддерживается большинством американских избирателей и самой американской политической системой.

И поэтому в ближайшие месяцы внимание нужно будет уделять не экономическим и политическим событиям, а тому, о чём говорят кандидаты, каких спикеров они выводят с собой на сцену, и на какие больные точки они будут давить. А эти точки уже определены: с одной стороны это расовый вопрос, с другой стороны — религиозный вопрос. Условно говоря, Америка вступает, если не в последнюю, то в одну из главных битв «культурной войны» за последние 70 лет, фактически с момента возникновения движения Мартина Лютера Кинга.

Я бы добавил, что нынешняя ситуация куда более радикальна, потому что Мартин Лютер Кинг и его последователи никогда не подвергали сомнению, что Америка основана на правильных принципах, они протестовали против того, что эти правильные принципы были недоступны для чернокожего населения. Они боролись за то, чтобы правильные американские принципы стали доступны для всех.

А сейчас заговорили о том, что основополагающие принципы следует пересмотреть, что Америка — ужасное расистское государственное образование, которое необходимо переформатировать. И вот вокруг этой оси противостояния и будет разворачиваться основная борьба.

В целом, я сам это с удивлением обнаружил, в выборы вернулась интрига. Понятно, что по результатам большинства соцопросов лидирует Байден, но его лидирующие позиции начали падать, хуже того, они падают в ключевых для демократов штатах, таких, как Миннесота и Мичиган. Надо понимать, что именно в Миннесоте от беспорядков пострадало очень много предприятий мелкого и среднего бизнеса.

Демократы делают ставку на приход к избирательным урнам представителей не только афроамериканского меньшинства, но и других меньшинств — испанцев, эмигрантов первого поколения. Республиканцы же делают ставку на глубинную Америку, на население небольших и средних городов с населением 100-400 тысяч человек, отказавшись от столиц штатов. А таких городов в Америке очень много. Расчёт строится на том, что если средние города в ключевых штатах проголосуют за республиканцев, то им удастся перевесить голоса условно «прогрессивных» столиц, что в конечном счёте приведёт к победе Трампа.

Буквально на днях я смотрел статистику: если раньше букмекеры оценивали шансы кандидатов, был разрыв, у Трампа было 2,44, а у Байдена 2, то сейчас у Байдена 1,8, а у Трампа 2. То есть разрыв начал значительно сокращаться.

На этом фоне интерес вызывает, какие трюки, какие козыри остались в рукавах у обеих сторон. Я абсолютно убеждён, что в ближайшие два месяца мы увидим серию вбросов компроматов, это будут очень грязные выборы и по сравнению с грядущей информационной войной сторон предыдущие выборы покажутся детским садом. Потенциально должны быть организованы интенсивные атаки на Трампа, скорее всего, будут искать членов его семей от двух прошлых браков, которые будут рассказывать, насколько Трамп ужасный человек в быту.

В то же время республиканцы будут в ходе информационной кампании давить на состояние здоровья Байдена и на радикализм Камалы Харрис. Они постараются сделать для среднего избирателя очевидным: Байден — это не реальный президент, которого вы выбираете, на самом деле вы выбираете Камалу Харрис, потому что Байден в скором времени покинет пост. Я думаю, именно в таком направлении мы увидим развитие событий.

Теперь мы подходим к самому сложному моменту всей этой предвыборной истории, собственно, к самому моменту выборов. Ты правильно сказал: накал взаимного неприятия, который мы наблюдаем в Америке, как со стороны демократов, так и со стороны республиканцев, опасен. Например, глава демократов в сенате Ненси Пелоси уже заявила о том, что с её точки зрения, в любом случае, какие бы ни были результаты, Байдену не стоит их сразу признавать. То есть речь идёт о том, что если демократы сразу не побеждают на выборах, то стоит подождать, проверить, перепроверить. Идея тут в том, что якобы возможны махинации, поэтому не стоит сразу отдавать победу Трампу.

Но для американской политики это не прецедентно. И в этом контексте нарастает дискуссия о том, как именно будет проходить голосование, потому что опять-таки повестка демократов заключалась в том, что COVID — это серьёзная эпидемия, к которой и относиться нужно серьёзно, и максимально ограничить социальные контакты. По сути говоря, они настаивали на том, что избиратели демократов должны проголосовать по почте.

А Трамп напротив своих республиканских избирателей мотивирует приходить на участки голосовать лично. При этом он крайне негативно относится к возможности голосования по почте, особенно массового голосования по почте. Недавно он переназначил главу американской почты. На этом фоне в Америке сейчас разворачивается масса споров, дебатов, конспирологических теорий о том, что, дескать, если демократы начнут побеждать посредством массового голосования по почте, то Трамп эти бюллетени похитит, сожжёт, что-то ещё с ними сделает и объявит свою победу.

Или другая версия, которую я слышал: поскольку сторонники республиканцев придут вживую, и их голоса будут видны сразу, а голоса за демократов будут приходить по почте, возникнет какое-то окно возможностей, которое Трамп может использовать, чтобы узурпировать власть. На мой взгляд сейчас в большей степени это конспирологические теории, но важнее сам факт их появления. Для американской политической культуры предположение, что результаты выборов могут быть сомнительными, что их можно не признавать, оспаривать очень нетипично. Если помнишь 2000 год, когда подверглись сомнению результаты кандидатов Джорджа Буша и Альберта Гора, то это было крайне не типично, а выборы висели на волоске.

Юрий Романенко: Смотри-смотри, здесь нужно объяснить, почему демократы хотят расширить возможности голосованием по почте. Потому что их электорат менее мобилен в этих условиях, точнее выражаясь, более ленив. Демократы опасаются повторения ситуации с афроамериканцами в 2016 году, но если предоставить им возможность голосовать по почте, не нужно поднимать задницу и стоять в очередях, а очереди там будут очень длинные из-за вот этого накала, на избирательных участках, по идее, случится настоящее столпотворение. Соответственно, те, кто не ходит на выборы регулярно, придут на участки, а после развернутся и уйдут. А, как мы знаем, в Штатах всегда голосуют чуть более 50 процентов избирателей.

Павел Щелин: Ну как и везде, средне, чуть больше среднего, это абсолютно не 100-процентные явки.

Юрий Романенко: Там нет даже 60-70 процентов, не говоря про 80-процентную явку, как в некоторых европейских странах, особенно небольших, где явка ещё и мотивируется со стороны государства, не говоря про какие-то авторитарные режимы. Потому и логика у демократов такая.

Павел Щелин: Надо понимать, что до этого демократы на протяжении 5-6 месяцев последовательно продвигали посыл о том, что приходить вживую на выборы не надо, потому что мы дистанцируемся от COVIDа. То есть они заранее настраивали на это своих избирателей.

Юрий Романенко: Этот тонкий момент чётко ложится на ещё один момент: COVID выбил один из ключевых аргументов Трампа — личные встречи. Мой коллега был в Штатах на выборах в 16-м году, присутствовал на встречах и Трампа, и Клинтон, он говорит, что Трамп был действительно энергетически сильнее на личных встречах, более харизматичен, в то время, как Хилари выглядела тускло, а Трамп разил всё и вся жёстким словом.

Трамп совершил тогда огромное количество поездок, умудрялся выступать по 4-5 раз в день с утра до вечера, сразу в нескольких штатах, перемещаясь на самолёте. Он таким образом лично переигрывал Хилари за счёт того, что проводил большее количество таких встреч. Соответственно, сейчас на фоне дедушки Байдена (многие говорят, что он чуть ли не в маразм впадает периодически) Трамп, харизматичный трибун, не стесняющийся в выражениях, оказался отрезанным от личных встреч с избирателями и объективно многое теряет. Это для него является проблемой, поэтому Трамп старается преодолеть, обойти все запреты, дорваться до живой аудитории.

А демократы наоборот, настаивая на дистанционной форме голосования, решают извечный вопрос мобилизации minoritys, меньшинств, которая на этих выборах для них критически важна. Вот такая логика.

Павел Щелин: Абсолютно согласен, но стоит ещё упомянуть, что демократы отваживаются, демократы готовы пойти на беспрецедентный для американской политической культуры шаг — отказ от дебатов. Никогда такого не было в Америке, чтобы двое кандидатов не дебатировали друг с другом накануне выборов. Демократы справедливо опасаются, что в ходе дебатов Трамп разнесёт Байдена и хотят использовать COVID для того, чтобы избежать этой опасности.

В чём плюс дебатов? Дебаты транслируются всеми телеканалами, их увидят все избиратели. Если сейчас ещё имеется возможность поддерживать информационную сегрегацию, которую обе стороны активно используют — избиратели-сторонники Fox News не смотрят CNN, а избиратели-сторонники CNN не смотрят Fox News, поэтому живут в очень разных информационных повестках. Но дебаты — это возможность быть доступными обеим сторонам. Демократы считают, что дебаты принесут им больше издержек, чем добавочной стоимости. По крайней мере сейчас они говорят о том, что Байдену не стоит дебатировать с Трампом, прикрываясь таким поводом, как коронавирус.

Тут интересно то, что для демократов было крайне выгодно, чтобы выборы состоялись месяц назад. Месяц назад они бы Трампа разнесли, причём с такими результатами, что победа Байдена ни у кого не вызывала бы сомнений. Потому что совпали бы и COVID, и первая волна протестов, которая в целом была воспринята более позитивно, чем вторая. А сейчас проблема в том, что протесты продолжаются и растёт насилие, это всё более очевидно. Одно дело не осуждать первую неделю насилия, но когда насилие продолжается несколько месяцев, молчание по этому поводу становится весьма красноречивым. Это не нравится умеренным.

Более того, вся эта истерия с COVIDом в политическом смысле привела к тому, что любая новость уже выглядит не свежей. Если весной COVID был реально главной темой, и у людей на COVID горело, все были крайне обеспокоены ситуацией, то сейчас COVID отошёл на второй план, эта повестка уже менее важна: люди хотят выйти на работу, вернуться к докарантинной жизни, для американцев это очень важно.

То есть козыри, которые демократы припрятали в рукаве, теряют своё значение, в то время, как Трамп буквально за последний август-месяц начал сильно набирать, усиливать позиции. Поэтому, как я сказал в начале, в американские выборы вернулась интрига. Будет гораздо горячее, чем казалось ранее. Но один очень важный вывод мы уже можем сделать, он очевиден вне зависимости от того, кто победит.

Америка закукливается сама на себе. Америка, которую мы помним со времён Холодной войны, которую мы помним в девяностые и нулевые годы, Америка, которая была мировым гарантом демократии и либерального порядка, Америка предсказуемая, Америка, на которую могли опираться союзники, Америка, уверенная в себе и в своей миссии, Америка, град на холме, освещающий всем нациям путь в будущее, вот этой Америки больше не будет.

Юрий Романенко: Я с тобой полностью согласен, потому что это чётко видно на фоне кризиса в Восточном Средиземноморье, где Турция сцепилась с Грецией, и вокруг Греции формируется коалиция европейских и не европейских государств: туда и Эмираты влезли, и Египет, очень серьёзно подтянулась Франция с Макроном во главе. Перспектива военного конфликта в этом регионе начинает представляться очень и очень реальной с учётом тех мер, которые предпринимают стороны.

На этом фоне Америки просто нет, она исчезла, испарилась, и роль, которую пытается исполнить Макрон, всё жёстче и жёстче критикующий Эрдогана и Турцию, мне начинает напоминать времена XVII века, когда Оттоманская империя сцепилась с Францией, Венецией и другими христианскими странами в борьбе как раз за Восточное Средиземноморье. Сегодняшний восточно-средиземноморский кризис красноречиво показывает, что у Штатов очень серьёзное проседание во внешней политике.

Павел Щелин: Но проседание это вовсе не означает, что у Штатов внезапно пропали возможности, что внезапно исчезли их авианосные группировки. Скорее, это им просто не интересно, у Штатов исчез интерес. Есть же старая библейская пословица о том, что царство, разделённое в себе, не устоит. Так вот сейчас Штаты — это разделённое в себе царство, полностью сконцентрированное и заточенное на себя.

А поскольку мир до сих пор остаётся глобальным, и Америка сама создала этот глобальный мир, даже простое снижение американского интереса к происходящем в мире процессам создаёт огромные окна неопределённости и эскалации напряжения во всех горячих точках. Это тренд, который очевиден и который будет актуален, минимум, в ближайшие 10 лет. Потому что масштаб кризиса, через который сейчас проходят Штаты, даже при самых оптимистичных прогнозах и вне зависимости от того, кто победит на выборах, не предполагает скорого его разрешения.

В Америке поставлены под сомнение основы основ государства, от философских до религиозных, при этом обе стороны не хотят слушать друг друга, назрел вопрос перераспределения элитных позиций: огромное количество голодных до власти молодых людей, получивших соответствующее образование, но отрезанных от социальных лифтов, причём с обеих сторон, требуют, по их мнению, справедливого права на управление и возможности элитного потребления.

На это накладывается стремление демократов к перераспределению богатства в целях восстановления расовой справедливости. Если внимательно рассмотреть детали Программы демократов, то там можно увидеть пункты об очень жёстких налогах на наследование, очень жёстких налогах на вклады и прочее. То есть речь идёт о перераспределении накопленного белым средним и высшим средним классом богатства в пользу афроамериканского и других меньшинств. Это огромный радикализм, который наткнётся на яростное сопротивление в случае победы Байдена. И когда у тебя такие проблемы во внутренней политике, концентрироваться на внешней политике весьма тяжело: у тебя просто нет на это ресурсов.

Юрий Романенко: Америка сейчас стоит перед вопросом «Who Are We?» («Кто мы?»), заданном в последней книге политолога Сэмюэля Хантингтона и написанной в 2004 году. Он поднимал вопросы идентичности Штатов, и что вообще Штаты такое есть? И вот сейчас это стало ключевыми вопросами, ответы на которые определят как дальнейшую судьбу Америки, так и дальнейшую судьбу мировой системы на следующие десятилетия.

Павел Щелин: Да, это так, но важнее, что теперь не только Америка будет определять судьбу мировой системы. Однополярность, которую ранее Америка гарантировала, которую яростно критиковали на постсоветском пространстве, особенно в России, похоже, заканчивается. Но на самом деле такая однополярность имеет массу преимуществ, например, предсказуемость процессов и определённые гарантии для слабых стран.

А эпоха хаоса гораздо более жестока и предъявляет жёсткие требования ко всем. Безусловно, образующийся вакуум будет чем-то заполняться, придётся переопределяться Европе, находить своё новое место во внешней политике, хотя ей было очень удобно никак не определяться, а просто быть глобальным домом престарелых, жить в комфортных условиях под американским зонтиком. Не просто под ядерным зонтиком, а вообще под зонтиком безопасности: все издержки по внешней политике брали на себя американцы, и европейцы могли себе позволить играть в мягкую силу, в политику мягких границ, в белых и пушистых лапочек, которые любовью переопределят весь мир.

Но в сегодняшнем мире возможностей для таких игр становится всё меньше, особенно на фоне конфликтов в Азии. Единственное направление, по которому американцы традиционно ещё работают — это Китай. Прямо сейчас Штаты проводят активные учения в Южно-Китайском море вместе с 7 странами-союзниками. И одновременно там же проводит учения Китай.

Но мы видим происходящее в Турции, происходящее в Беларуси, и в любом случае увидим новое окно возможностей и окно пересборки мировой системы. Это неизбежно предъявит новые требования, запрос на новых лидеров, запрос на взрослость. То, о чём я неоднократно говорил: во времена турбулентности выживут те, кто сможет адекватно смотреть на своё положение в мире и иметь какую-то стратегию: одной тактикой точно не обойдёшься.

Юрий Романенко: На этой веселящей ноте мы заканчиваем, но не навсегда, эфиры продолжатся, я возвращаюсь в своё обычное русло, поэтому подписывайтесь, ставьте лайки, я традиционно поставлю ссылку на Телеграм-канал Павла, следите за нами, будет интересно.

Павел Щелин: Всего доброго!

Юрий Романенко: Всем пока!

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram