Сирийский кризис: оценка иностранной интервенции

8 декабря в очередном «Security Weekly» обсуждали скрытую войну разведок, проводимую США, Израилем и другими союзниками США против Ирана. Их направленность не ограничивается ядерной программой Тегерана, но также направлена против возможности Ирана установить ось влияния, проходящую через Ирак, Сирию и Ливан. С этой стороны США и их союзники пытаются ограничить влияние Ирана на Ирак и ослабить Хезболла в Ливане. Но они также ищут пути свержения сирийского Президента Башара аль Ассада, давнего союзника Ирана, чья позиция в опасности из-за текущего бунта в стране. По факту, оффициальные лица Госдепартамента США недавно охарактеризовали аль Ассада как «ходячего мертвеца».

Мы собираемся ближе изучить потенциальные внешние воздействия, необходимые для свержения сирийского правительства. В процессе этого мы исследуем типы инструментов, доступные внешним силам, стремящимся свергнуть правительства. А также изучим, как эти инструменты вписываются в силовой континуум, массив действий, разнящийся от скрытных нелегальных операций вплоть до массированного вторжения. Мы также обсудим некоторые показатели, доступные внешним наблюдателям, желающим понять любые действия, предпринимаемые против сирийского правительства.

Сирия – это не Ливия

Соблазнительно сравнить Сирию с Ливией, которая недавно была целью внешнего вторжения. Некая общность существует. Аль Ассад пришёл к власти в результате военного переворота во время, когда Каддафи взял под контроль Ливию. Также, как и в Ливии, Сирия весьма разделена по демографическим и религиозным признакам, и управляется меньшинством населения.

Однако, мы должны признать, что ситуация в Сирии сильно отличается от ливийской. Во-первых, границы разделения сирийского общества не проходят по региональным границам, как это было в Ливии. В Сирии нет территории типа Бенгази, где оппозиция могла бы доминировать и контролировать территорию, используя её в качестве базы для операций. Как показывает наша карта, протесты охватили разные регионы и Свободная Сирийская Армия (ССА) заявляет, что присутствует во многих частях страны.

Более того, хотя есть факты дезертирства (преимущественно рядовых солдат из суннитов) из контролируемой алавитами сирийской армии в ССА, в Сирии нет значительного числа перебежчиков, как это было в Бенгази и восточной Ливии в начале того конфликта, что обеспечило оппозицию значительным контингентом конвенционных войск (иногда перебегали целые подразделения). Сирийская армия остаётся гораздо более единой и боеспособной, чем ливийские военные.

{advert=4}

Во-вторых, в Сирии просто нет таких запасов нефти, как в Ливии. Мы не видим, чтобы европейцы проявляли такой же энтузиазм к военному вторжению в Сирию, как они стремились в Ливию. Двже Франция, которая больше всех из европейских стран выступает против Сирии, недавно отказалась от поддержки идеи прямого военного вмешательства. Сила сирийской армии, особенно ПВО (которое гораздо сильнее ливийской), означает, что военное вторжение в Сирию будет гораздо более дорогостоящим, чем в Ливию, в расчёте человеческих потерь и денег. По факту, Сирия потратила 264 миллиона долларов на ПВО в 2009 и 2010 годах, после позорного израильского авианалёта на ядерный реактор в сентябре 2007 года.

Учитывая, что будущее Ливии всё ещё не ясно, США и Европа не проявляют ни политической воли, ни экономической заинтересованности для осуществления ещё одной значительной военной интервенции (операция в Ливии была очень затратной). Мы также не верим, что региональные силы, имеющие в Сирии свои интересы (Саудовская Аравия, Иордания или Турция), могут начать военные действия против Сирии без поддержки США и НАТО.

Вместе с тем, важно помнить, что есть много вариантов, которые иностранные правительства могут применить против правительства аль Ассада (или любого другого), которые не считаются прямым вторжением или даже влекут за собой воздушную кампанию при поддержке спецназа.

По мере изучения допустимых действий в пределах силового континуума, мы должны помнить, что все предложенные шаги не являются статичными (может быть значительная гибкость в их использовании в пределах каждого шага). К примеру, тренировки с помощью наёмников или спецподразделений ЦРУ гораздо менее очевидны, и потому их легче отрицать, чем тренировки, проводимые спецвойсками США.

Наименее рисковый и наименее обнаружимый вариант действий для страны, стремящейся к интервенции, это усилить активность разведки в целевой стране. Такие действия могут включать в себя скрытые попытки установления контактов с оппозицией или убеждение генералов осуществить переворот или перебежать в оппозицию. Скрытые усилия могут также включать в себя работу с оппозиционными группами и неправительственными организациями с целью получения от них информации военного назначения. Эти действия могут развиваться в более очевидные тайные операции, как убийства или саботаж. Большинство действий, предпринимаемых в скрытой разведывательной войне против Ирана могут быть отнесены к этому уровню.

Скрытые операции часто могут быть сопровождаемы или предшествовать открытому дипломатическому давлению. Это включает в себя заявления для прессы, осуждающие лидеров целевой страны, инициация резолюций международных организаций, таких как Лига арабских стран или ООН, и международные экономические санкции. Эти открытые меры могут также включать формальные встречи с представителями оппозиции на территории третьих стран, как госсекретарь США Хиллари Клинтон встречалась с членами сирийской оппозиции в Женеве.

Следующий уровень силового континуума – это упрочение отношений с оппозицией и начало обеспечения их разведывательными данными, тренировками и советами. Во вторжении в Ливию это произошло довольно рано, когда офицеры внешней разведки и войска специального назначения приезжали в такие места, как Бенгази, потом горы Нафуза, чтобы обеспечить ливийскую оппозицию разведданными относителньо войск Каддафи, а также чтобы начать тренировки боевиков. В Сирии слишком явный недостаток единства оппозиции, которая значительно более фрагментирована, чем её ливийские коллеги.

На этом уровне внешние правительства часто направляют бойцов оппозиции для тренировок в третьи страны. Поскольку очевидны трудности тренировки боевиков внутри родной страны, которая контролируется враждебным правительством, справедливо рассматривающим оппозицию как угрозу. Мы уже видим признаки того, как это происходит с боевиками ССА, которых обучают в Турции.

Следующим шагом, следующим за обучением и обеспечением разведданными, является поддержка деньгами и другими видами обеспечения, которые могут включать еду, униформу, средства коммуникации, медикаменты и даже оружие. Уточним, что обеспечение оппозиции деньгами не столько агрессивно, как обеспечение оружием, поэтому между этими явлениями большое пространство для манёвра.

{advert=6}

Когда обеспечивают оружием, внешние правительства обычно стараются поставлять оппозиционным силам оружие, характерное для их страны. Это делается, чтобы иметь возможность отрицать поддержку. К примеру, в качестве поддержки моджахедов, сражавшихся против советского присутствия в Афганистане, постарались обеспечить боевиков оружием, обычно используемым советскими и афганскими коммунистами. Хотя, когда этих вооружений оказалось недостаточно для преодоления советского доминирования в воздухе, было принято решение о поставках афганским боевикам американских портативных ПВО FIM-92 Stinger (MANPADS). Тактически MANPADS значительно усилил моджахедов во время ведения боевых действий. Но поскольку они были явно внешнего происхождения MANPADS сделали бессмысленными любые попытки отрицать причастность США к операциям моджахедов.

Мы видели похожую ситуацию в Ливии в мае, когда повстанцы начали активно использовать бельгийские штурмовые винтовки FN—FAL. Хотя повстанцы ограбили многие военные склады Каддафи, наполненные советскими Калашниковыми, появление винтовок FN—FAL чётко продемонстрировало, что повстанцы получают оружие от внешних покровителей. Появление в 2006-2007 годах в Ираке компонентов бомб, произведённых в Иране, было другим следом оружия, указывающим на вмешательство иностранного правительства в вооружённый конфликт.

Поскольку появление чужеродного оружия лишает возможности правдоподобно отрицать свою причастность, мы обозначаем это как отдельную ступень в силовом пространстве. Проявление иностранной руки может также служить психологическим эффектом для членов режима, сигналящим о том, что сильный внешний актор поддерживает оппозицию.

Следующий уровень начинается с введения в игру прямого иностранного вмешательства. Это обычно включает в себя иностранный спецназ, действующий совместно с местными наземными войсками под прикрытием иностранных ВВС. Мы видели эту модель, используемую в 2001 году при вторжении в Афганистан, где ЦРУ, спецназ и ВВС усиливали наземные войска афганского Северного Альянса, помогая ему быстро победить Талибан. Эту модель также успешно использовали против Каддафи в Ливии.

Высший, и наиболее трудно осуществимый шаг в силовом континууме – это внешнее вторжение, как вторжение США в Ирак в 2003 году.

Помня об этом диапазоне действий, внешние наблюдатели могут определять, какие внешние усилия из силового континуума в поддержке определённой борьбы подходят наилучшим образом.

Знаки скрытой разведывательной операции могут включать в себя измену ключевых офицеров, попытки переворота или даже значительные расколы среди военных. Когда фигуры типа бывшего ливийского шефа разведки и министра иностранных дел Муссы Куссы перебегают от Каддафи, мы однозначно возлагаем ответственность за это на скрытую разведывательную деятельность.

Знаки обучения и поддержки транслируются с увеличившейся эффективности действий ССА – если они неожиданно начали использовать новые тактики, атаковать новые цели или, например, демонстрировать лучшую координацию действий на более широком пространстве. Другим признаком увеличившейся эффективности будет, если ССА начнёт исполнять утончённые асимметричные военные операции, как скоординированные засады или атаки в стиле «ударь-и-беги», направленные против значительных целей. Иностранные инструкторы также помогают ССА изучить, как создавать сети среди местного населения, которые будут обеспечивать их разведданными, припасами, коммуникациями, убежищем и ранним оповещением.

Внешний инструктаж и разведывательная поддержка приведут к увеличению стратегического значения атак вооружённых оппозиционных групп, таких как ССА. Оппозиция заявляет, что осуществила несколько ударов по целям типа сирийского управления воздушной разведки в пригородах Дамаска, но такие атаки не кажутся нам особенно осмысленными. Такие атаки служат больше пропагандистским функциям, чем означают преследование военных целей. Мы тщательно мониторим попытки ССА атаковать нефтяные и газопроводы, чтобы заметить, станут ли они более систематичными и тактически эффективными. Мы слышали слухи об американских, турецких, французских и иорданских спецназовцах, тренирующих боевиков ССА в Турции, и если эти слухи правдивы, мы увидим результаты этих тренировок в ближайшем будущем.

Когда мы смотрим видео и фото, исходящие из Сирии, мы постоянно смотрим на доказательства того, что ССА получило доступ к увеличенным поставкам оружия или признаки поставок иностранного оружия. Это не только включает в себя увеличение численности оружия, но и также его разнообразие, такое как антитанковые управляемые ракеты, миномёты, мины, MANPADS и импровизированные взрывные устройства. Пока нам только предстоит увидеть увеличение вооружений или иностранное оружие – пока боевики ССА используют то оружие, с которым они дезертировали.

Если внешние силы сочтут начало любой воздушной операции (или установку бесполётной зоны), им сначала понадобятся наблюдатели, чтобы подтвердить расположение и статус сирийских ПВО. Это приведёт к росту наблюдательных вылазок и вылетов в областях, очень близких к границам Сирии. Самолёты, используемые для подавления ПВО, также должны быть запущены в театр военных действий до того, как начнутся другие фазы воздушной операции. Поэтому следует особенно тщательно следить за соответствующими самолётами, такими как американские F-16CJ и британские Торнадо GP4 на Кипре, в Турции или Греции. Также стоит следить за увеличением активности EA-6B Prowler и EA-18G Growler, самолётов электронной войны. Оба этих типа самолёта регулярно патрулируют регион, а базируются на авианосцах, входящих в авианосные ударные группы США. Ударные авианосные группы, платформы с крылатыми ракетами и, возможно, экспедиционные подразделения морской пехоты также будут перемещены в регион до начала любой воздушной кампании.

Как и вторжение в 2003 году в Ирак, любое вторжение в Сирию будет массивным предприятием, а потому будут явные свидетельства подготовки к такому вторжению. Вероятность действий против Сирии, находящихся на верху силового континуума, весьма отдалённая. Вместо этого стоит следить за более тонкими признаками иностранного вмешательства, которые будут сигнализировать, что происходит на более низких уровнях шкалы. Кроме прочего, любое сравнение с «живым мертвецом» заставляет интересоваться, или США и их союзники собираются предпринимать шаги по ускорению свержения аль Ассада

Источник: Stratfor