Арабский мир — восстание против стабильности

Можно сказать, что занятая собою Европа арабское восстание прозевала, как и США, которые, несмотря на попытки оградить свою гегемонию от посягательств Китая, России, ЕС и Уго Чавеса, все больше впадают в изоляцию под давлением внутренних проблем. К их изумлению оказалось, что арабский мир — это не только воинствующий исламизм, а его социальные проблемы не сводятся лишь к парандже. Просмотрели арабов и марксисты — революция начинается опять не там.

Отсюда растерянность в оценке Европой, США и Россией известий о восстаниях, за которой сквозит расчет — нельзя ли использовать их в борьбе с конкурентами и раздражение — этих еще недоставало. В то время как все правительства стран от Камбоджи до США обеспокоены ростом протестных движений, стабильный арабский мир открывает 2011 г. чем-то похожим на новую “весну народов”, как называли европейскую революцию 1848 г. Политический истеблишмент обеспокоен — весна началась слишком рано и слишком быстро после бурной осени 2010 г. в Европе.

Оказалось, глобализм — это не только вольное перемещение капиталов, товаров, услуг и рабочей силы по миру, но также идей и протестных настроений. Отсюда первый порыв политистеблишмента — объявить виновником восстания в Тунисе сайт WikiLeaks. В Великобритании 28 января на всякий случай арестовали пятерых молодых хакеров, обвиненных в членстве в интернет-движении “Аноним”, блокирующем сайты компаний электронных платежей Visa, Mastercard и PayPal за отказ переводить пожертвования на счета WikiLeaks.

Компромат на экс-президента Туниса WikiLeaks выкладывал, но основатель сайта блондин Джулиан Ассандж даже внешне не похож на революционного пророка арабского мира, и версию о WikiLeaks как о новом Коминтерне приходится отклонить.

Хотя арабская весна началась с Туниса, но анализ ее причин удобнее начать с Алжира, как это сделал швейцарский журналист-аналитик и очевидец событий Хельмут Дитрих в статье “Бунт в Магрибе” для немецкоязычной газеты “Нойе Цюрхер Цайтунг”, выходящей с 1780 г. в Цюрихе.

Старое вино в новом кувшине

Алжирская народно-демократическая республика номинально ориентирована с 1965 г. на социализм, как Египет, Йемен и Ливия. Но и тогда социализм здесь понимали как возврат к традициям родового и общинного коммунизма, частично попавшим в законы шариата, плюс как модернизацию промышленности государством. Поэтому, когда социализм в СССР закончился, то это лишь означало, что акцент с “Капитала” сместился на Коран, позволяющий тоже обосновать отличный от Запада путь развития и оставить все достижения времен строительства социализма.

Достижения в Алжире, как и в других арабских странах, оказались разноплановыми. С одной стороны, появилась современная промышленность, но ориентированная не на внутренний рынок, а на экспорт. Основа экономики Алжира — газ и нефть, дающие 30% ВВП, 60% доходной части госбюджета и 95% экспортной выручки. В Тунисе эту роль играют фосфаты и туризм, в Египте — плата за проход по Суэцкому каналу, туризм, экспорт хлопка и тканей. Для всех трех в разной степени важны переводы из-за рубежа от гостарбайтеров. Особняком стоит Ливия, но и ее экономика сильно зависит от нефти и газа. Отмена в 2004 г. санкций позволила ей восстановить позиции на этом рынке и проложить газопровод в Италию.

Сначала ориентированные на экспорт производства были монополией государства, но сейчас остались лишь в Ливии, что позволяет ей равномернее, чем соседям, делить национальный доход. В Египте прошла частичная приватизация, а в Алжире контроль над индустрией в 1990-е взяли военные. Крупная и средняя промышленность Туниса принадлежит иностранцам, а отели и остальное были собственностью или находились в управлении семи кланов бюрократии. Ведущие позиции занимал клан экс-президента Бен Али — выходца из службы безопасности.

Таким образом, индустрия после модернизации появилась, но оказалась встроенной в мировой рынок в качестве собственности бюрократических кланов или иностранцев. В Алжире ввиду особой роли армии как в войну за независимость, так и во время войны 1988—1990 гг. с исламистами главным собственником стал генералитет. В Тунисе военные такого веса не имели, и их оттеснила бюрократия из службы безопасности и дипкорпуса. Возможно, поэтому они сейчас охотно поддержали восстание.

В Египте все три президента за его историю — кадровые офицеры. Муаммар Каддафи, возглавляющий с 1969 г. Ливийскую Джамахирию и имеющий статус, близкий статусу Фиделя Кастро на Кубе, тоже кадровый офицер, хотя и начинал как революционер. Экс-президент Туниса — тоже кадровый офицер. Все они незнатного происхождения, за что потомственные арабы-монархи иронично называют их мамлюками — воинами из рабов, в 1250 г. захватившими Египет и управлявшими им до прибытия Наполеона. Но не только это напоминает старый Восток.

Параллельные миры

Модернизация и индустриализация привели к появлению нефтяных вышек и заводов среди палаток бедуинов и рощ финиковых пальм. Это выглядит как небоскреб, торчащий среди одноэтажной застройки. Индустрия вклинилась в традиционное хозяйствование, но не вытеснила его и не дала полной занятости населению. Автоматизация производства на рубеже ХХ—ХХІ веков и вовсе сократила индустриальный пролетариат, с которым старые марксисты связывали будущее. В итоге получилась гибридная экономика.

Справочные данные, очень приблизительные, дают следующую структуру занятости населения. В 2008 г. в Египте в сфере услуг был занят 51% населения, в сельском хозяйстве — 32%, в промышленности — 17%. В Тунисе в сфере услуг — 22%, в сельском хозяйстве — 55%, в промышленности — 23%. Но было бы ошибкой считать, что половина египтян и четверть тунисцев трудятся экскурсоводами, в отелях и т.п. В эту категорию попадают сапожники, строители и другие.

Алжир туристический бум не затронул, и население там классифицируют иначе. На госслужбе занято 32% населения, в торговле — 14,6%, в сельском хозяйстве — 14%, в промышленности — 13,4%, в строительстве и коммунальном хозяйстве — 10%, прочие — 16%. Упомянутый швейцарец Х.Дитрих раскрывает, кто эти “прочие” — неформальный, иначе теневой сектор экономики, в основном в городах, так как свободных земель для огородников в Алжире мало. Это люди, занятые мелкой торговлей, различными ремонтами — от квартир до бытовой техники и т.д. Их кварталы, считающиеся незаконными, занимают окраины городов, как и в других странах с ложной урбанизацией. Это отдельный мир и вся социально-экономическая структура здесь — ряд параллельных миров.

Приоритет у работающих на экспорт предприятий и турфирм — заработки сравнительно высокие и стабильные. Близки к ним по материальному положению госслужащие, образующие свой второй замкнутый мир. Третий мир представлен средним и мелким частным бизнесом с его наемными работниками. Четвертый — кустари, крестьяне и другие самозанятые. Пятый — теневая экономика, то есть обитатели третьего и четвертого миров, но без лицензий на свои занятия и лица, не имеющие постоянной работы. Эти миры существуют параллельно, но не изолированно — взятки из пятого подпитывают мир государства.

Все, как и прежде?

Похожая социальная конструкция существовала издавна с теми лишь отличиями, что пятый мир был не миром, а мирком разбойников, поэтов-дервишей и искателей приключений вроде Синдбада-морехода. Первый мир транснациональных корпораций отсутствовал, а остальные три мира были не столь изолированы друг от друга. Во всяком случае, Коран требовал, чтобы государство служило обществу, и предписывал миру ислама вполне справедливое социальное устройство, независимую судебную систему и даже оставлял право на бунт против государства, если оно нарушает справедливость. Американцы и французы лишь в конце XVIII в. вписали это право в свои декларации, когда делали революции.

Связь между этими мирами наглядно раскрывает Х.Дитрих, описывая, с чего началось восстание в Алжире. Самосожжение 17 декабря тунисца Мохаммеда Буазизи произвело впечатление на алжирцев, но причиной восстаний стали налоговые новации власти, в результате которых выросли цены на продукты первой необходимости. Сахар и масло подорожали сразу на 20% и появились очереди за хлебом, так как распространились слухи, что он тоже резко подорожает.

Слухи имели основание: правительство с января потребовало все оптовые закупки продовольствия проводить только через банки и по безналичным платежам, чтобы увеличить поступления в госбюджет, прежде всего от ввозных пошлин. В итоге 5 января получили баррикады.

Недовольны этим новшеством были все. Таможенники лишились взяток, оптовикам пришлось “засветить” суммы закупок в банках и заплатить больше налогов, чем при расчете наличными, у банков прибавилось работы и оказалось, что они не готовы обслуживать новых клиентов. Оптовики потери на налогах и банковском обслуживании переложили на потребителя, подняв цены. Розничные торговцы тоже подняли цены, на что повлияли и полицейские облавы на стихийных рынках. Нищий потребитель, средние доходы которого в четвертом и пятом секторах — 80—120 евро в месяц, от этого скачка при тех же заработках возмутился и стал громить админздания и перекрывать улицы.

Опыт протестов был. Хотя военные и разгромили исламистов в начале 1990-х годов, но не все прекратили борьбу. Как пишет Х.Дитрих, горящие шины на деревьях вдоль дорог — знак ее продолжения, а нападения на полицию и мэрии — обычное явление. Год назад европейская пресса приводила как казус факт, что в век компьютерных технологий в Алжире есть бедуинский Робин Гуд, раздающий бедным и мечетям отобранное у богатых.

Столкновения были не менее жесткие, чем в Тунисе, где государство тоже взялось за контрабанду продуктов, из-за чего в итоге и пошел на самосожжение Буазизи. У подполья было оружие, в отличие от Туниса, и его применили. 8 января уличные бои в столице достигли пика, официально сообщалось о пятерых убитых, сотнях раненых и повальных арестах. Но вечером власть отказалась от налоговых новаций, прекратила облавы на стихийных рынках, и 9 января бои прекратились.

Продовольственные революции в обмен на бензиновые

Некоторые аналитики уже окрестили восстания в арабском мире продовольственными или желудочными революциями, намекая на его зависимость от импорта продовольствия. Любопытно, что пророком этих революций выступила ООН, официально заявив в конце 2010 г. о предстоящем мировом кризисе продовольствия и пообещав голодные бунты, уже имевшие место, по ее данным, в 30 странах. Прогнозы ООН сбылись с потрясающей быстротой.

Причину голода ООН видит в том, что китайцы, точнее их так называемый средний класс, стали есть много мяса, тогда как на производство 1 кг мяса идет 3—5 кг зерна, а США пустили треть урожая кукурузы на биотопливо — этанол. Объемы закупок и цены на зерно, в 2008 г. достигшие максимума, теперь его превзойдут. Эксперты клонят к тому, что во всем виноваты китайцы и другие азиаты: мол, много едят и быстро размножаются. Отсюда скачок цен и ажиотаж — с января экстренно закупают зерно Япония, Индонезия и Бангладеш.

Единственный, кто в “верхах” против такой версии, — Николя Саркози. Он обвинил в повышении цен финансовых спекулянтов, хедж-фонды и Лондонскую биржу и пригрозил, что использует свое влияние в Евросоюзе и странах “большой двадцатки” для того, чтобы все это прекратить. Сбить ажиотаж Саркози намерен, продав 3 млн. тонн зерна Египту и 4 млн. тонн Алжиру.

На Саркози обиделись англичане и американцы, а Евросоюз создал осенью 2010 г. комиссию, которая, изучив вопрос, объясняла французу, что он ошибается. Аргументы комиссии: частные фонды не имеют финансовых ресурсов, чтобы скупить большие массы продовольствия и, придерживая его, вызвать дефицит и рост цен. По мнению экспертов, это посильно только государствам. Все же комиссия признала, что подобное финансовые корпорации уже проделывали с нефтью и медью, но на продовольствие это не распространяется. Аргумент, что позволено делать с нефтью — не позволено с зерном, не убеждает, а грань между государством и корпорациями очень условна, достаточно взглянуть на взаимоотношения Кремля и “Газпрома”.

Следует учесть, что ОПЕК и другие страны — производители нефти и газа отказались на 2011 г. увеличить их добычу, и цены на углеводороды с 2010 г. опять растут. Главные их потребители — США и ЕС — отреагировали на это болезненно, но они же и главные продавцы зерна арабским странам ОПЕК. После неудачи уговорить ОПЕК они заговорили о мировом голоде и голодных бунтах. Хотя ООН полсотни лет публикует сводки числа умирающих от недоедания в мире, но до сих пор “продовольственных революций” ее эксперты не предвещали, как и мирового кризиса продовольствия, который непременно наступит в текущем году.

Это заставляет предположить, что мировые производители и торговцы зерном решили поднять на него цены, чтобы вынудить снизить цены производителей и торговцев нефтью и газом. Резкий рост цен на углеводы привел весной 2008 г. к “бензиновым революциям” в Европе и США. Манифестации в Великобритании, Испании и Франции от бунтов в Северной Африке отличались лишь тем, что их участники не требовали немедленной отставки правительств. В США тоже протестовали, и в итоге цены на бензин снизили, к досаде России и ОПЕК.

Новый рост цен на углеводы грозит повторением “бензиновых революций” в Европе и США в момент, когда они и так переживают пенсионные и студенческие революции. Чтобы избежать этого гремучего сочетания, Запад экспортировал на Восток “продовольственные революции”, требуя придержать цены на углеводороды.

Вторая исламская, или Война как продолжение революции

“Революции продовольствия” еще не достигли главных мишеней — нефтедобывающих монархий Востока, но стали для них предупреждением. Если эмиры упорствуют, полагая, что их как наследственных правителей сместить нельзя, а их режимы внутренне стабильны, то на них есть революционные войны. Их эффективность показал Саддам Хусейн в 1990 г., вторгшись в Кувейт. Сразу восстали наемные рабочие и мигранты, составляющие 55% населения, не имеющие гражданских прав и социальных льгот. Их поддержали местные десятиюродные братья эмира, получающие как дальние родственники крохи из доходов от нефти. Сходная социальная структура и в других эмиратах, а Иордания вообще страна беженцев, гражданство имеют лишь 40% населения.

Источником революционной войны может стать Египет с его сильной армией и 80-миллионным населением, 70% которого ест дотируемый государством социальный хлеб. Египет не экспортирует нефть в таких объемах, как Кувейт или Саудовская Аравия, но это не означает, что ее там нет. В конце 1990-х большие запасы нефти и газа обнаружены в районе Суэцкого канала, на Синае и границе с Ливией. С 2004 г. к ним присматривается российская компания “Лукойл”.

Из-за неурожая Россия, с 2008 г. обеспечивавшая 40% из 7 млн. тонн пшеницы, нужной ежегодно Египту, сейчас продать ее не смогла, и ее место спешит занять Франция. Но 2 февраля египетская госкомпания GASC, монополист по закупкам зерна, сославшись на военное положение и смены в правительстве, ушла в бессрочный отпуск, подталкивая тем население к доведению восстания до победного конца, вследствие чего предложение Саркози некому принять.

Вполне ясно: кто будет поставлять Египту зерно, будет определять и его политику, и это раздражает близких к Кремлю аналитиков. Позицию Кремля, похоже, изложил Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, в интервью, озаглавленном: “Революцию в Египте нужно подавить, иначе война, коллапс, миллионы жертв”. Он советует египетским генералам применить китайский опыт площади Тяньаньмэнь и всех, кто не убежит, давить танками. В этом случае Египет получит лет десять стабильности для размышления, а там видно будет. Иначе все, конец.

Революционный апокалипсис в Египте Сатановскому видится так. Мубарака сменяют исламисты из “Братьев-мусульман” с примкнувшим к ним 68-летним Мохаммедом Барадеи, бывшим главой Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Барадеи в ноябре 2009 г. службу в МАГАТЭ бросил и неожиданно занялся египетской политикой. Барадеи — агент влияния США, на выборах он серьезно подыграл демократу Бараку Обаме, заявив от имени МАГАТЭ: никакого ядерного оружия Саддам Хусейн не имел, и вторая “буря” в иракской пустыне — афера республиканца Джорджа Буша-младшего.

В восстании в Египте Сатановский видит и руку ЦРУ в виде брошюры в 26 страниц на тему: как сделать революцию, распространившуюся из посольства США. Но он считает, что “Братья-мусульмане” США “кинут” и слушаться приемлемого для Запада Барадеи долго не будут. Его уберут, затем вырежут христиан, зороастрийцев, коптов и всех инакомыслящих, после чего объявят войну Израилю, а заодно и Судану, чтобы не строил на Ниле плотину, лишая Египет воды. Спасти от этого, по мнению Сатановского, может только Омар Сулейман, 74-летний глава Службы общей разведки Египта, если даст команду танкам.

Омар Сулейман действительно фигура заметная. Летом он выставил свою кандидатуру на президентские выборы против сына Мубарака, но так как папа решил побыть еще президентом, то тихо ее снял. 29 января Мубарак назначил Сулеймана преемником, но этот вариант уже не проходит, если, конечно, военные не последуют совету Сатановского. Военная хунта, можно и с номинальным президентом Барадеи, подобная алжирской, — это то, что неофициально рекомендует Кремль Египту.

В сценарии Сатановского есть верные мысли, но есть и две ошибки. Первая: исламисты не столь однородны и кровожадны, из-за чего весь прогноз становится пропагандистской страшилкой. Вторая: в Госдепе США и службах ЕС, а не только в российском Институте Ближнего Востока тоже есть люди, увлекающиеся глобальной аналитикой. Те, кто просчитал “продовольственные революции” как средство от “бензиновых революций”, сценарий Сатановского явно учитывают и, возможно, даже реализуют, но без излишеств.

Продать пшеницу Египту могут не только Франция, но также США, Канада, Австралия и Аргентина. Хлеба` — рычаг давления, который нельзя игнорировать самым фанатичным исламистам, если нет альтернативы в виде хлеба из России, имея который точно можно объявлять войну не только Израилю, но и США. Есть и другие рычаги: половина экспорта Египта идет в Евросоюз и США плюс туристы не приедут и, конечно, лишат 2 млрд. долларов экономической помощи, часть которой идет армии. Есть о чем подумать перед тем, как утюжить страну танками.

Исламскую революцию, вторую после той, которую в VII в. устроил пророк Мухаммед, при грамотном подходе и достаточном финансировании можно направить в любую сторону. Можно — против США, а можно — и против Евросоюза и России. При фантазии — в помощь уйгурам Китая. Реальней и прозаичней — надавить руками исламских революционеров на нефтяных шейхов, чтобы снизили цены на нефть. Египет — не самый удобный плацдарм для борьбы с армией короля Саудовской Аравии, но армию и оружие оттуда нетрудно перебросить в Йемен, где все только начинается, а морская пехота США в 2010 г. благо не перебила там всех повстанцев. Если Наполеон ездил не только смотреть на пирамиды, то и Египет тоже может повторить его революционные походы против застойных монархий, решив заодно и вопрос сектора Газа.

Спекуляции, хороший аппетит Китая или плохая погода?

Глобальное разделение труда натолкнуло на мысль: зачем мучиться с поливами в Сахаре, когда в обмен на нефть, газ и фосфаты можно получать продукты из стран, где природа благоприятствует земледелию. Если смотреть на Землю как на единый природно-хозяйственный комплекс, то логично. Но тогда возникает сложная и довольно уязвимая, как все сложные системы, цепочка зависимостей, а сбой в одном звене дестабилизирует всю систему.

Пример тому — разыгрываемый продовольственный кризис. Рост цен на зерновые начался в 2010 г. со ссылкой на природные катаклизмы в России, Канаде и Австралии. Цены на пшеницу стали приближаться к максимуму, достигнутому весной 2008 г., — 315 долларов за тонну. Но в 2008-м никто не строил долгосрочных прогнозов на вселенский голодомор. Более того, летом этого года цены на зерно стали падать, как и цены на нефть, тоже весной резко подскочившие.

Весной 2007 г. Тунис (население 10 млн. человек), скромно закупающий 60—100 тыс. тонн пшеницы, отказывался от поставок из Франции как дорогих и искал цены не выше 217 долларов, а Египет — 210 долларов. Эти цены они нашли в России, которая тогда и вышла всерьез на рынок зерна Египта. Во время максимальных цен 2008 г. египетская госкомпания GASC сначала временно, а затем “навечно” отказала Украине в праве участвовать в тендере зерна, сделав выбор в пользу России. Если при росте цен Египет перебирал поставщиками, то положение не было критическим.

В ноябре 2010 г. Тунис временно отменил тендер на закупку 25 тыс. тонн пшеницы с поставкой в январе—феврале, ссылаясь на то, что цена 319 долларов за тонну — дорого. Дефицит хлеба в Тунисе в январе не отмечен, а цены на пшеницу таки пошли на спад. Лишь 26 января был мелкий скачок на 1,7—2,7% на биржах Нью-Йорка и Канзас-Сити. В Нью-Йорке пшеницу стали отдавать по 315,4 доллара за тонну. В США 1 февраля цены на нее упали на 0,5%, а отказ GASC от закупок приведет к новому снижению: с рынка ушел крупный покупатель — Египет, хоть и временно.

Так что голодных бунтов в Египте сейчас надо ждать в случае, если оппозиция с властью не договорится. Но вместо Египта известия о возможных перебоях с хлебом пришли из Франции, вопреки обещанию Саркози завалить им Египет. 2 февраля Ассоциация хлебопеков заявила, что муки в стране осталось на 2—3 недели, и потребовала временно отменить ввозные пошлины на зерно. Похоже, Саркози могут устроить Египет во Франции, если не прекратит болтать, что Лондонская биржа и хедж-фонды скупают по миру зерно.

Но Саркози в том не одинок. В ноябре 2010 г. деловая газета Financial Times провела опрос и выяснила, что 49% французов, как и Саркози, уверены: причина роста цен на продукты — спекулянты. В Германии так думают 36%, в Испании — 35% опрошенных. Итальянцы разделились — спекулянтов винят 25%, правительство — 28%. В США на спекулянтов указали 11% опрошенных, в Великобритании — 9%, здесь наиболее высоко число полагающих, что китайцы стали много кушать, а дожди и засухи активно губить урожаи.

Северную Африку не опрашивали, зная ответ. С Египтом ясно: вместо пшеницы сеют хлопок и строят отели, но тем получают право на хлеб по сходной цене. После восстания в Алжире госкомпания OAIC с военной оперативностью без тендеров закупила 1,7 млн. тонн пшеницы “произвольного происхождения”. Частная компания Cevital — монополист по выработке сахара из бразильского тростника — даже решила поднять его закупку с 1,2 млн. тонн до 1,6 млн., чтобы отправить на экспорт не 400 тыс. тонн рафинада, а 800 тыс. тонн. Cevital спешит, власти Алжира из-за восстания отменили ввозные пошлины на сырец и НДС на сахар только до 31 августа. Стоило государству чуть ослабить налоговый пресс, как все ожило. В Тунисе 70% возделанных земель занято под сады и огороды. Так что при справедливом функционировании мировой экономической системы голод Северной Африке не грозит, но это не значит, что его там нет.

Гнетущая стабильность и зеленое знамя марксизма

Стабильность — слово неплохое, но для арабского мира оно равносильно сохранению бедности, бесправия, безработицы и бесперспективности. Стабилизация убогости — вид стабильности, неприемлемый даже для арабов, не привыкших давить на власть выборами, чтобы изменить ситуацию. Поэтому совет Сатановского еще 10 лет хранить стабильность их не устроит. Они требуют перемен, лаконично сформулированных комментатором форума “Аль-Ахрам” Рабиа Мухаммадом: “Поднимите минимальную зарплату до 2000 фунтов и сдержите цены”. На нынешнюю минималку в 1000 фунтов (125 евро) обычной египетской семье из 5 человек, где жена занята по дому, прожить трудно. Сатановский тоже вряд ли согласится ходить в свой Институт Ближнего Востока за 125 евро в месяц.

Что такое бесперспективность в Алжире, объясняют реально: не имея друзей среди военных, нельзя получить нормальную работу и сделать карьеру. Поэтому для основной массы дипломированных выпускников есть только два выхода: миграция или базар. Рынок труда в Европе скукожился, свободных мест на базарах нет, а полиция и чиновники подрабатывают взятками. Обыденный произвол властей гнетет сильнее, чем политическое бесправие.

С рабочими специальностями тоже проблема. В 2008 г. восстал тунисский город Гафас после того, как добычу и переработку фосфатов автоматизировали. В полупустыне огород — роскошь и источников к жизни не осталось. Полиция полгода блокировала Гафас, грабила и произвольничала. СМИ молчали, в город никого не впускали и не выпускали. Жители переслали фото произвола мобильником друзьям в Париж. Те предали происходящее огласке и организовали демонстрацию. Но Европа осталась безучастной: в Гафасе не призывали к законам шариата, а что не укладывается в исламскую угрозу, ей неинтересно. Плюс Тунис — самая европеизированная арабская страна. В Тунисе шесть партий, что, по меркам соседей, много, производят вино и проводят его фестивали, паранджа отменена, есть молодежный парламент, в котором много девушек, и даже рождаемость стремится к европейскому уровню. Зачем портить ему репутацию, ведь алжирские военные хуже.

Эту стабильность в Тунисе тоже хотели сохранить, но тунисцы оказались против. В том их поддержал было Каддафи, но передумал, когда пограничный с Тунисом район Ливии охватили волнения. Тунис пока оставили в покое — он не Египет, не геополитический фактор, его можно игнорировать.

Арабский мир — это неофициальная кастовая система, в которой будущее определено статусом семьи, в которой родился и обречен повторить судьбу родителей с той лишь разницей, что у твоей жены (мужа) будет другое имя. Социальных “лифтов”, поднимающих таланты из низов наверх, нет, зато много лишних молодых людей, которым не светит даже судьба родителей. Все места заняты, и эти люди висят в пространстве случайных заработков. По социальному статусу они никто и ставят в тупик социологов, придумавших для них термин “маргиналы”. Отсюда бесперспективность стабильности, которую арабы все меньше хотят сохранять, но политическое устройство общества не позволяет что-либо изменить.

В государственно-политическом плане арабский мир состоит из дуалистических монархий и республик. Грань между ними условна. Дуализм монархий в том, что эмир, как и британская королева, “вечен”, а меняются только премьеры, которые за все в ответе. Монарх их меняется в четырех случаях: по своему усмотрению, их полной бездарности, в результате дворцовых интриг и народных восстаний. Последнее и сделал 1 февраля король Иордании, насмотревшись телевизора и толп у своего дворца.

Республики отличаются тем, что монарха, которого в них называют президентом, теоретически можно сменить. Но только теоретически. В ноябре—декабре 2010 г. прошли парламентские выборы в Египте по мажоритарному принципу, и президентская Народно-демократическая партия получила 80% мест. “Братья-мусульмане”, ранее имевшие 88 мест, столкнувшись с фальсификациями и админресурсом, бойкотировали второй тур выборов. По конституции кандидат в президенты должен представить подписи в свою поддержку 250 депутатов разных уровней — оппозиция такой возможности лишилась и об участии в президентских выборах осенью 2011 г. могла забыть. В этом ситуация в Египте частью напоминает Украину 2004 г. и, скорее всего, тоже закончится долгим стоянием демонстрантов, затяжными переговорами и компромиссом.

Политическая система не оставляет других способов уйти от гнетущей стабильности, кроме эмиграции и восстания, которые и начали происходить из-за затянувшейся стабильности. Восстания требуют знамени и таковых здесь два — красное и зеленое. В ХХ в. марксизмом увлекались многие арабы, но его схема: ремесленникам, крестьянам и торговцам надо стать пролетариатом, вступить в профсоюзы и компартии, а потом когда-нибудь восстать, чтобы не быть пролетариатом, представлялась слишком длинной и нелогичной. Более разумно найти способ избежать этих мучительных метаморфоз. В этом социальный исламизм близок российскому народничеству, а Каддафи на местный лад излагает его концепцию самоуправляющихся общин.

Пока СССР обещал, что для арабов при его помощи возможен некапиталистический путь развития, зеленое знамя не имело многочисленных приверженцев. Но когда стало очевидно, что в результате строительства заводов и социализма получается знакомая система всевластия бюрократии, но с индустриальным ландшафтом, авторитет стало обретать исламское народничество, взяв от Маркса лишь благословение на революцию и критику западного капитализма.

История компартии Туниса — прекрасный образец перетекания марксизма под зеленое знамя. Возникнув в 1920 г. как филиал компартии Франции, она прошла, как говорили в СССР, долгий и славный путь. Побывала в подполье, написала программу “За тунисский путь к социализму” и в 1993 г. официально отказалась от марксизма-ленинизма, став Движением обновления, сочетающем ислам с марксизмом. В общем, пошла ленинским путем, скрестив марксизм с народничеством. Не самый худший вариант.

Компартия Алжира самораспустилась в 1964 г. и влилась во Фронт национального освобождения, взявший курс на социализм. В итоге она стала аналогом КПСС — партией власти, но без коммунистической вывески. Поэтому здесь регулярно создают подпольные компартии, соединяющие марксизм с исламизмом. Легальных партий нет, даже правящей, хотя по закону они не запрещены. Об этом 3 февраля вспомнил президент Алжира, так как опять начались протесты. Обещал политические реформы и отмену длящегося 19 лет чрезвычайного положения. Военные поняли: одной стабилизацией цен на продукты уже не отделаться.

В Тунисе — шаткое двоевластие. Участники восстания создали партию “14 января” — день восстания и требуют увольнения чиновников старого режима, выборов и политических реформ. Ожили профсоюзы и умеренно давят на власть. Премьер экс-президента снял 24 губернатора, уволил 7 министров, раскрыл заговор против революции и послал главу МИД во Францию просить дать Тунису статус “привилегированного ассоциированного члена ЕС”.

К арабам начала присоединяться Турция — 3 января в Анкаре 18-тысячная демонстрация под красными флагами против ужесточения КЗОТ и роста цен закончилась столкновениями, как и все такие демонстрации, время от времени идущие последние три года. В Турции зеленое знамя в руках правящего большинства, поэтому демонстрации идут под красным и здесь флаги не смешиваются. Похоже, гнетущей стабильности в Северной Африке и Азии приходит конец.

Сергей КЛИМОВСКИЙ, «Свобода»