Рецессия наступает: несколько истин рожденных кризисом

То же самое справедливо и сегодня. После трёх лет нашей новой Депрессии, кардинальный политический факт трудных времён: мы не вместе в этом.

Когда падающего (и не жалующегося) итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони спросили про экономический кризис, он ответил «Какой кризис? Рестораны Милана полны клиентов». Также и в Северной Америке, рестораны наших городов бойко торгуют, доставка продуктов в рестораны не стала менее восстребованной. Для людей с работой (не только для 1%) греховные удовольствия рецессии включают в себя растущие цены на недвижимость, дешёвые деньги и хорошее питание.

Рецессия очень выборочна: ночной кошмар для одних, и не более чем далёкий гром для других. Профсоюзные рабочие в общественном секторе более защищены, чем работники вне профсоюзов из частного сектора. Местные работники более застрахованы от увольнения, чем недавние эмигранты. Опытные чувствуют себя уверенней, чем неопытные, образованные, чем необразованные, и аборигенам хуже всех.

То же самое по всему миру. В Европе германцам лучше, чем грекам – северным странам лучше, чем южным. Обычные действия по спасению евро занимают так много времени, потому что немцы ослеплены негодованием относительно беспомощности южан и обеспокоены собственными интересами. Или спросите бразильцев: Кризис: Какой кризис? Никогда не было так хорошо!

Спросите также канадцев. Наша безработица на 2% ниже, чем к югу от границы, и наши банки далеки от разорения. Проблемы высокотехнологичных чемпионов, типа Research in Motion заключаются в основном в растущей ренте на ресурсных рынках. Вся тяжесть рецессии пала на относительно малое число регионов и плеч – аборигенов, молодых людей без высшего образования и недавних иммигрантов.

Но, в конце концов, никто не может избежать великого страха.

Даже те, у кого гарантированная работа, понимают, что происходит эпохальная реструктуризация глобальной экономики, первым изменением в которой становится, что развивающийся мир набирает силу, богатство и работу за счёт развитого. Из-за возникших легионов трудящихся в Азии, исчезли рабочие места для миллионов представителей среднего класса Запада, которые выросли, работая на производствах и в сфере слуг. Будущие вакансии будут в сфере заботы о стариках и медицины, и в высококвалифицированных сферах, требующих продвинутой компьютерной грамотности или докторантуры. Никто, особенно рабочие старше 50 лет, не чувствует себя защищёнными.

Политическая реакция фрагментирована. В США республиканцы защищают сокращение налогов, разработанное для закрепления существующего неравенства, а демократы хотят поднять налоги для богатых, чтобы сохранить общественные службы. Подход каждой партии не является решением, а просто отображает защиту привилегий тех групп, которые поддерживают их.

Время требует другого типа политики, объединения людей вокруг идеи борьбы со страхом общими усилиями. Речь президента Обамы в Осаватоми в начале этого месяца (в которой он осудил неравенство и призвал к восстановлению безопасности среднего класса) может быть стартом такой новой политики, но её успех будет зависеть от убеждения большинства, что их будущее зависит от того, чтобы делать что-то для тех, кто поскользнулся.

Рецессия изначально разделяет, но поскольку она остаётся и углубляется, даже богатые обнаруживают, что их собственное процветание под угрозой. Немцы думали, что они могут позволить грекам и итальянцам проиграть: оказалось, что слабые могут утопить сильных. Общества, раздираемые на части негодованием, страхом и гневом, для богатых не лучше, чем для бедных. Мессидж, который молодёжь из «Occupy Wall Street» посылает нам, что общество, которое не встречает кризис все вместе – больное. Общества, которые не могут исправить различного рода несправедливости, со временем развалятся.

Президент компании, который обеспечивает хорошую зарплату и бонусы, привязанные к качеству исполнения работы, давая при этом трудоустройство рабочим и дивиденды инвесторам – ни для кого не является проблематичной фигурой. Президент компании, чей компенсационный пакет не включает штрафов за провалы, чья погоня за прибылью приводит его подчинённых к банкротству, а инвесторов к потерям и экономику к шоковым волнам – совершенно другой случай.

Правительственные регуляторы должны защищать людей от хищнической погони за прибылью, которая подвергает остальных риску. Регулирование корпоративного управления должно быть больше, чем просто косметическим ремонтом. Это восстановит один из самых важных компонентов хорошего общества – чувство справедливости системы.

Многие наихудшие эксцессы эры жадности происходят на свободных и прозрачных рынках. Правительства должны очистить рынки, управляемые мошенничеством, коррупцией, инсайдерскими торгами и токсичными продуктами, делающими риски системными. Конкуренция требует, чтобы правительства были готовы использовать антитрастовые, антимонопольные функции для демонтажа институций, которые стали «слишком большими, чтобы упасть».

Мы должны облагать налогом богатых, не чтобы покарать их за успешность или использовать их как денежную корову для финансирования социальных программ, но чтобы они платили честную часть общественного блага, от которого так зависит их частное богатство – и чтобы мы могли снизить налоги для тех, кто менее всех может их платить. Справедливость также означает упрощение налоговой системы и уменьшение числа исключений. Это поможет избежать одной из главных причин, почему наше общество чувствует себя несправедливым – что некоторые получают все преимущества.

Политика справедливости также является политикой роста. Справедливые общества также более динамичны и более инновационны. В справедливых обществах люди не думают, что игра проиграна до того, как она началась. Успех приходит из-за того, что ты знаешь, а не кого ты знаешь. И люди не тратят эмоции на возмущение и злость. Они слишком заняты обдумыванием следующего шага в развитии.

Никто не может сказать, что мы справедливы сегодня. Каждый в передней машине знает, что задняя машина набита голодными и сердитыми людьми. Осознание, что мы в одной лодке, может быть началом качественных изменений.

Автор — – старший сотрудник Колледжа Мэйсси Университета Торонто

Источник: The Globe and Mail