«Разбитые БРИК», или «почему остальные перестали расти»

За последние несколько лет происходило оживлённое обсуждение тренда в глобальной экономике, который называли «рост остальных», выражавшегося в том, что экономики многих развивающихся стран постепенно догоняли более развитые. Особо выделялись среди таких стран четыре основных развивающихся рынка стран, известных как БРИК: Бразилия, Россия, Индия и Китай. Мир был свидетелем редкостного явления, когда основные игроки развивающегося мира догоняли или даже превосходили своих соперников в развитом мире.

Связанные с этим предсказания в основном брали рейтинги роста этих стран середины прошлого десятилетия и продлевали их в будущее, противопоставляя их ожидаемому замедлению роста в США и других развитых промышленных странах. Такие упражнения должны были доказывать что, к примеру, Китай должен превзойти США в качестве крупнейшей экономики мира. Что американцы, безусловно, восприняли близко к сердцу, в результате чего свыше 50% их (согласно опросу «Gallup» этого года) заявили, что Китай уже «ведущая» экономика мира, хотя американская экономика всё ещё в два раза крупнее (а в расчёте на душу населения доход выше в семь раз).

Как с предыдущими прямыми проекциями экономических трендов, аналогичные предсказания делались в 1980-х годах в отношении Японии, что она скоро станет номером один в экономике. Но позже реальность вылила ушат холодной воды на головы этих экстравагантных предсказателей. Когда состояние мировой экономики ухудшилось с 2009 года, Китайский рост резко замедлился, с двузначных цифр до семи процентов, или даже ниже. И остальные из БРИК также замедлились: с 2008 года бразильский рост упал с 4,5 до 2%; российский с 7 до 3,5%; и индийский с 9 до 6%.

Это не должно никого удивлять, поскольку тяжело поддерживать быстрый рост дольше десятилетия. Необычные обстоятельства последнего десятилетия сделали это лёгким: избавление от кризиса девяностых и глобальный приток лёгких денег толкнули развивающиеся рынки вперёд, делающий почти любую экономику победителем. К 2007 году, когда только три страны в мире страдали от негативного роста, рецессия фактически исчезла с международной сцены. Но теперь гораздо меньше денег вливается в развивающиеся рынки. Глобальная экономика возвращается в нормальное состояние, с многими отстающими и всего с несколькими победителями, возникающими в неожиданных местах. Воплощение этих изменений будет ошеломляющим, поскольку экономический фактор является воплощением силы, и поэтому поток денег к растущим звёздам изменит глобальный баланс силы.

 Вечно растущие

Мнение о широком сближении между развитым и развивающимся мирами – это миф. Из примерно 180 стран мира, отслеживаемых МВФ, только 35 являются развитыми. Рынки остальных являются развивающимися, и большая часть из них остаётся таковыми многие десятилетия, и будет оставаться такими ещё дольше. Гарвардский экономист Дэни Родрик описал эту реальность очень хорошо. Он показал, что перед 2000-м годом состояние развивающихся рынков в целом не приближалось к состоянию развитого мира вообще. По факту, разница в доходах на душу населения между развитыми и развивающимися странами постоянно росла от 1950 до 2000 года. Было несколько групп стран, которые немного приблизились к Западу, но они ограничены нефтяными странами Персидского залива, народами Южной Европы после Второй мировой войны, и экономическими «тиграми» Восточной Азии. Только после 2000-го года развивающиеся рынки в целом начали догонять; тем не менее, к 2011 году разница в доходах на душу населения между богатыми и развивающимися народами вернулась только к уровню 1950-х.

Это не негативное отношение к развивающимся рынкам, а просто признание исторической реальности. Если брать любое десятилетие с 1950-го года, то в среднем лишь треть развивающихся стран могли расти со скоростью в 5% или выше. Менее четверти смогло удержать такой темп на протяжении двух декад, и одна десятая – дольше трёх десятилетий. Только Малайзия, Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Таиланд и Гонконг смогли удержать такой темп развития сорок лет. Поэтому ещё до текущих признаков замедления БРИК обстоятельства были против Бразилии, пережившей десятилетие роста выше 5%, или России, идущей на втором месте.

Тем временем, велико число развивающихся стран, которые не смогли удержать устойчивого роста, и прочих, чей прогресс остановился после достижения статуса стран со средними доходами.  Малайзия и Таиланд были на пути к становлению в качестве богатых стран, пока клановый капитализм, чрезмерные долги и переоцененные валюты не вызвали азиатского финансового кризиса в 1997-98 годах. С тех пор их рост разочаровывает. В конце 1960-х Бирма (теперь официально называемая Мьянмой), Филиппины и Шри-Ланка были объявлены следующими «азиатскими тиграми», только для последующего тяжёлого падения задолго до того, как они смогли достигнуть среднего дохода среднего класса, близкого к $5,000 в современном долларовом исчислении. Провал стабильного роста является общим правилом, и это правило вновь проявит себя в наступающем десятилетии.

В открывающей декаде 21-го столетия развивающиеся рынки стали таким праздничным событием в глобальной экономике, что стало легко забыть, насколько новой является концепция развивающихся рынков в финансовом мире. Первое упоминание развивающихся рынков датируется серединой 1980-х, когда Уолл-Стрит начала отслеживать их как отдельный класс активов. Изначально обозначенные как «экзотические», многие развивающиеся страны открывали свои рынки для иностранцев впервые: Тайвань открыл себя в 1991, Индия в 1992, Южная Корея в 1993 и Россия в 1995 году. Иностранные инвесторы устремились туда, вызвав 600% бум стоковых цен в этих рынках (измеряемый в долларовом эквиваленте) между 1987 и 1994 годами. За этот период количество денег, инвестированных в развивающиеся рынки, выросло с менее 1% до почти 8% глобального фондового рынка.

Эта фаза закончилась с началом экономического кризиса, протянувшегося от Мексики до Турции между 1994 и 2002 годами. Фондовые рынки развивающихся стран потеряли почти половину своей стоимости и снизились до 4% от мирового объёма. С 1987 по 2002 доля развивающихся стран в глобальном ВВП в действительности упала, с 23 до 20%. Исключением был Китай, который удвоил свою долю, до 4,5%. История о горячих развивающихся рынках, другими словами, была об одной стране.

Второе пришествие началось с глобальным бумом 2003 года, когда развивающиеся рынки действительно начали действовать в качестве группы. Их доля в глобальном ВВП начала стремительно увеличиваться, с 20 до 34%, которые они составляют сегодня (частично из-за возросшей ценности их валют), и из доля в глобальном финансовом рынке выросла с менее 4% до более 10%. Огромные потери во время глобального финансового краха 2008 года были большей частью восстановлены в 2009 году, но с тех пор дела идут медленно.

Третье пришествие, эра, которая будет определяться значительным ростом в развивающемся мире, возвращением бумового цикла и прорывом в мрачном существовании части развивающихся стран – только начинается. Без лёгких денег и безоблачного оптимизма, которые питали инвестирование в прошлом десятилетии, финансовые рынки развивающихся стран скорее всего будут давать более посредственную и неуверенную прибыль. Доходы, которые в среднем составляли 37% в год между 2003 и 2007 годами, скорее всего снизятся до 10% (в лучшем случае) на протяжении текущей декады, поскольку рост доходов и курсы валют в крупных развивающихся рынках имеют ограниченную возможность для дополнительного улучшения после сильного результата прошлого десятилетия.

 После окончания срока годности

Не знаю, что вызвало больше ложных иллюзий глобальной экономике, чем БРИК. Кроме того, что каждая из них является крупнейшей экономикой в своём регионе, эти четыре развивающихся рынка не имеют больше ничего общего. Они генерируют рост разными и зачастую конкурентными способами, к примеру, Бразилия и Россия являются крупными производителями энергии и получают выгоду от высоких цен на неё, а Индия, как крупный потребитель энергии, от них страдает. Кроме очень необычных обстоятельств, как в прошлом десятилетии, они вряд ли могли бы расти в унисон. За исключением Китая их торговые связи между собой очень ограничены, и их политические и внешнеполитические интересы не имеют почти ничего общего.

Проблема мышления в акронимах в том, что будучи однажды придуманными, они зачастую зацикливают аналитиков в рамки, которые скоро устаревают. В прошедшие годы российская экономика и фондовый рынок были среди самых слабых среди растущих рынков, управляемые классом богатых нефтью миллиардеров, чьи состояния эквивалентны 20% ВВП, что является крупнейшей долей сверхбогатых в любой крупной экономике. Несмотря на выпадение из баланса, Россия остаётся членом БРИК, только потому, что название звучит лучше с буквой «Р». Будут или нет эксперты продолжать использовать этот акроним, чувствительные аналитики и инвесторы должны оставаться гибкими; исторически, яркие страны, которые показывали рост выше 5% или больше в течение десятилетия (как Венесуэла в 1950-х, Пакистан в 1960-х или Ирак в 1970-х) обычно сбиваются с курса той или иной угрозой (войной, финансовым кризисом, самодовольством, плохим лидерством) прежде, чем переживут второе десятилетие усиленного роста.

Текущая придумка в экономическом предсказании – делать прогнозы настолько далёкие, что никто не доживёт до того времени, когда они исполнятся. Этот подход смотрит, к примеру, в 17-е столетие, когда Китай и Индия вместе составляли половину мирового ВВП, а затем заявляет о наступающем «Азиатском столетии», в котором такое превосходство будет восстановлено. По факту, самый длинный период, на протяжении которого можно составлять чёткие прогнозы в глобальных экономических циклах, составляет около десятилетия. Типичный бизнес-цикл длится около пяти лет, от дна одного падения до дна следующего, и наиболее практичные инвесторы ограничивают свои перспективы одним или двумя бизнес-циклами. За рамками этого, предсказания часто устаревают из-за неожиданного появления новых конкурентов, новой политической среды или новых технологий. Большинство CEO и крупных инвесторов до сих пор ограничивают своё стратегическое видение тремя, пятью или максимум семью годами, и они определяют результаты в таких же временных рамках.

 Новый и старый экономический порядок

В наступившем десятилетии США, Европа и Япония, скорее всего, будут расти медленнее. Их застой, тем не менее, будет выглядеть менее беспокоящим на фоне гораздо больших трудностей в глобальной экономике, которые вызовут замедление на 3-4% в Китае, которое уже происходит, и ещё более глубоком замедлении экономик стран, которые продолжают развиваться. Китайское население просто слишком большое и стареет слишком быстро, чтобы их экономика могла продолжать расти так быстро, как раньше. Поскольку свыше 50% китайского населения теперь живёт в городах, Китай приближается к точке, называемой экономистами «точкой невозврата Льюиса»: пункте, в котором приток рабочей силы из сельских районов уже в основном истощён. Это результат как сильной миграции в города за последние двадцать лет, а также сокращения числа рабочей силы в результате политики «одного ребёнка». В то же время, чувство многих американцев сегодня, что азиатский джаггернаут быстро превосходит американскую экономику будет вспоминаться как один из периодических приступов массовой паранойи, схожий с тем, который они испытывали по отношению к росту Японии в 1980-х.

По мере того, как рост в Китае и продвинутом промышленном мире замедляется, эти страны будут меньше покупать у своих ориентированных на экспорт партнёров, таких как Бразилия, Мексика, Россия и Тайвань. На протяжении бума последнего десятилетия средний торговый баланс в растущих рынках приблизительно утроил свою долю в ВВП, до шести процентов. Но с 2008 года торговля снизилась к своей старой доле ниже двух процентов. Движимые экспортом развивающиеся рынки нуждаются в новых путях достижения устойчивого роста, и инвесторы признают, что многие из них не смогут этого сделать: в первой половине 2012 года зазор между стоимостью лучших и стоимостью худших среди развивающихся рынков на фондовых рынках подскочил с 10 до 35%. На протяжении следующих нескольких лет новая норма для развивающихся рынков будет гораздо ближе к старой норме 1950-х и 1960-х, когда средний рост составлял около 5%, и гонка оставила многих позади. Это не считая восстановления в 1970-х Третьего мира, состоящего из недоразвитых в экономическом плане экономик. Даже в те дни некоторые развивающиеся рынки, как Южная Корея и Тайвань, начинали стремительно расти, но их успех был скрыт за нищетой в более крупных странах типа Индии. Но это означает только одно: экономическая ситуация в развивающихся странах будет очень разной.

Неравномерный рост в развивающихся странах повлияет на глобальную политику в несколько способов. Для начинающих он оживит самоуверенность Запада и потускневшее экономическое и дипломатическое сияние бывших звёзд, как Бразилия и Россия (не упоминая нефтяных диктаторов в Африке, Латинской Америке и Ближнем Востоке). Одним из последствий является мнение, что китайский успех демонстрирует превосходство авторитарного государственного капитализма. Из 124 развивающихся стран, которые смогли удержать пятипроцентный рост на протяжении полного десятилетия, начиная с 1980 года, 52% были демократическими и 48% были авторитарными. Как минимум в краткосрочной и среднесрочной перспективе имеет значение не тип политической системы в стране, а присутствие (или отсутствие) лидеров, которые понимают и могут внедрить реформы, необходимые для роста.

Другим последствием является понятие о так называемом демографическом дивиденде. Поскольку китайский бум был частично движим большим поколением молодых людей, пополнивших ряды рабочей силы, консультанты теперь изучают статистические данные, разыскивая страны с похожей демографической ситуацией в качестве индикатора следующего большого экономического чуда. Но такой демографический детерминизм подразумевает, что получившиеся работники будут обладать необходимыми навыками, чтобы конкурировать на глобальном рынке, и что правительства будут проводить правильную политику по созданию рабочих мест. В мире последнего десятилетия, когда поднимающийся прилив толкал вверх все экономики, концепция демографического дивиденда возможно имела смысл. Но этого мира уже нет.

Экономические ролевые модели прошлых времён уступят дорогу новым моделям или, возможно, отсутствию таковых, по мере того, как траектории роста разделятся в разных направлениях. В прошлом азиатские страны брали пример с Японии, народы от Балтики до Балкан смотрели на Европейский Союз, и почти все страны за некоторым исключением взирали на США. Но кризис 2008 года поставил под сомнение дееспособность всех этих ролевых моделей.

Прошлые ошибки Токио были повторены Южной Кореей, которая всё ещё переживает становление в качестве производящей страны и обладает более привлекательной азиатской моделью, чем японская. Страны, которые раньше стремились в еврозону, как Чехия Польша и Турция, теперь думают, хотят ли они присоединяться к клубу с таким количеством членов, стремящихся остаться на плаву. Что касается США, то Вашингтонский консенсус (который призывал бедные страны сократить свои траты и либерализировать свои экономики) плохо продаётся в то время, когда Вашингтон не может сам сократить свой огромный бюджетный дефицит.

Поскольку проще быстро расти начиная с низкого старта, не имеет смысла сравнивать по этому параметру страны с разным классом доходов. Редкие прорывы – это те, кто превосходит соперников в своём классе доходов и превосходит общие ожидания для этого класса. Более того, такие ожидания нам нужны, чтобы вернуться обратно на землю. Предыдущее десятилетие было необычным с точки зрения общей перспективы и ускоренной гонки глобального роста, и любой, кто рассчитывает, что эта счастливая ситуация скоро вернётся, будет жестоко разочарован.

Среди стран с доходами на душу населения в диапазоне от $20,000 до $25,000, только две имеют хорошие шансы превзойти планку в три процента стабильного роста в текущем десятилетии: Чешская Республика и Южная Корея. Среди большой группы стран со средним доходом между $10,000 и $15,000, только одна страна, Турция, может превысить рост в 4 или 5%, хотя у Польши также есть шанс. В классе доходов между $5,000 и $10,000 Таиланд единственный имеет реальные шансы значительно вырасти. В дополнение будет несколько звёздных развивающихся рынков в ближайшие годы, которые представляют группу стран с доходами ниже $5,000, среди которых Индонезия, Нигерия, Филиппины, Шри-Ланка и ряд стран Восточной Африки.

Хотя мир может ожидать большее число народов, которые поднимутся с нижних ступеней доходов, в средней и верхней части таблицы новый глобальный экономический порядок будет выглядеть больше похожим на старый, чем это предсказывает большинство наблюдателей. Остальные могут продолжить восхождение, но они будут подниматься медленнее и неувереннее, чем многие эксперты предполагают. И очень мало из них достигнет уровня доходов развитого мира.

Источник: Foreign Affairs

Перевод Александра Роджерс, «Хвиля»