Глобальная экономика: второе глобальное сокращение

Фраза «Большая рецессия» создает впечатление, что экономика следует за контурами типичной рецессии, только более серьезной – что-то вроде действительно сильной простуды. Именно поэтому всюду, пока продолжается этот спад деловой активности, предсказатели и аналитики, которые попытались провести аналогии с прошлыми послевоенными американскими рецессиями, понимали это ошибочно. Кроме того, слишком много разработчиков стратегий положились на веру в то, что, по большому счету, это всего лишь глубокий спад, который можно смягчить путем интенсивного выделения щедрой помощи в виде применяемых в таких случаях инструментов, таких как послабления налоговой политики или массированные пакеты финансовой помощи.

{advert=1}

Но истинная проблема состоит в том, что мировая экономика ужасно перегружена заемными средствами и нет никакого быстрого спасения от этого, без схемы передачи богатства от кредиторов должникам через дефолты, финансовые репрессии или инфляцию.

Выражаясь точнее, хотя и менее обнадеживающе, более подходящим термином для продолжающегося кризиса будет второе «Большое сокращение». Мы с Кармен Реинхарт предложили это название в нашей вышедшей в 2009 году книге «На этот раз по-другому», основываясь на нашем диагнозе кризиса как типичного глубокого финансового кризиса, а не типичной глубокой рецессии. Первым «Большим сокращением», конечно же, была Великая депрессия, как подчеркивали Анна Шварц и покойный Мильтон Фридман. Сокращение применимо не только к выпуску продукции и занятости, как при нормальной рецессии, но и к долгу и кредиту, а также к сокращению доли заемных средств, и завершение этого процесса, как правило, занимает много лет.

Зачем спорить о семантике? Ну, предположим, что у вас пневмония, но вы думаете, что это ‑ только сильная простуда. Вы можете запросто не принять необходимое лекарство, и вы, конечно, будете ожидать, что ваша жизнь придет в норму гораздо быстрее, нежели это произойдет в действительности.

В обычной рецессии возобновление роста подразумевает разумно активное возвращение к норме. Экономика не только восстанавливает свои потерянные позиции, но и, в течение года, она, как правило, достигает трендов долгосрочного роста.

Последствия типичного глубокого финансового кризиса ‑ нечто абсолютно иное. Как мы с Рейнхарт продемонстрировали, как правило, экономике требуется более четырех лет только для того, чтобы достигнуть того же уровня дохода на душу населения, которого она достигла на своем предкризисном пике. До сих пор, через широкий диапазон макроэкономических переменных, включая выпуск продукции, занятость, долги, жилищные цены и даже акции, наши количественные ориентиры, основанные на данных предыдущих глубоких послевоенных финансовых кризисов, оказались намного более точными, чем у логики обычной рецессии.

Многие комментаторы утверждали, что финансовые стимулы в значительной степени потерпели неудачу не потому, что они были неправильными, а потому, что они не были достаточно большими, чтобы справиться с «Большой рецессией». Но в «Большом сокращении» проблемой номер один является слишком большой долг. Если правительства, которые сохраняют высокие уровни кредитоспособности, должны потратить свои небольшие ресурсы эффективно, то самым эффективным подходом будет тот, который должен будет катализировать погашения задолженностей и сокращения.

Например, правительства могли облегчить списание ипотечных долгов в обмен на долю любого будущего повышения цен на жилье на внутреннем рынке. Аналогичный подход может быть применен к странам. Например, избирателей богатых стран Европы, возможно, можно было бы попробовать убедить поучаствовать в выдаче намного большего пакета срочной финансовой помощи для Греции (такого большого, чтобы он действительно решил проблему), в обмен на более высокие выплаты через десять-пятнадцать лет, когда и если в Греции ускоренными темпами начнет расти экономика.

Существует ли какая-либо альтернатива годам политический хождений по кругу и нерешительности?

В моей статье, вышедшей в декабре 2008 года, я утверждал, что единственным практическим способом сократить ближайший период болезненного сокращения доли заемных средств и медленного роста будет устойчивый всплеск умеренной инфляции, скажем, 4-6 % в год в течение нескольких лет. Конечно, инфляция ‑ несправедливая и произвольная передача дохода от тех, кто делает накопления, должникам. Но, в конечном итоге, передача ‑ самый верный подход к более быстрому восстановлению. В конечном итоге, это все равно произойдет, так или иначе, в чем Европа болезненно убеждается на своем опыте.

{advert=2}

Некоторые наблюдатели расценивают любое предложение даже немного возросшей инфляции как ересь. Но «Большие сокращения», в отличие от рецессий, являются очень редкими событиями, происходя, возможно, раз в 70 или 80 лет. Это времена, когда центральные банки должны израсходовать часть своего доверия к ним, которое они накапливают в спокойные времена.

Ажиотажное стремление вскочить в последний вагон «Большой рецессии» было вызвано тем, что большинство аналитиков и разработчиков стратегий просто отталкивались в своих размышлениях от других ориентиров. К сожалению, в настоящее время абсолютно очевидно, насколько они ошибались.

Признание того, что мы использовали неправильные ориентиры, является первым шагом к обнаружению решения. История показывает, что рецессии часто переименовываются, когда дым рассеивается. Возможно, сегодня дым рассеется немного быстрее, если мы немедленно откажемся от этикетки «Великая рецессия» и заменим ее чем-то более подходящим, например «Большим сокращением». Уже слишком поздно исправлять плохие прогнозы и ошибочную политику, которые отметили последствие финансового кризиса, но еще не слишком поздно добиться большего успеха.

Автор — профессор экономики и государственной политики в Гарвардском университете, бывший главный экономист МВФ

Оригинал: The Second Great Contraction

Перевод с английского – Татьяна Грибова