Между Китаем и США начался торговый конфликт, но большинство экономистов считают, что – вне зависимости от происходящего сегодня – в долгосрочной перспективе Китай, безусловно, достигнет мирового экономического превосходства. Дело в том, что у Китая в четыре раза больше жителей, чем у США, и у этой страны имеются решительные планы наверстать упущенное после столетий технологической стагнации. Разве на этом фоне превращение Китая в экономического гегемона не выглядит неизбежным?
Я в этом не так уж уверен. Многие экономисты, в том числе те же самые эксперты, которые видят в огромном количестве рабочей силы Китая его ключевое преимущество, одновременно тревожатся, что роботы и искусственный интеллект со временем уничтожат большинство рабочих мест, поэтому большинство людей будут вынуждены проводить своё время, занимаясь досугом.
Так что же из двух? Кто выиграет в ближайшие 100 лет – китайские рабочие или роботы? Если роботы и искусственный интеллект станут главными моторами производства в ближайшее столетие, тогда не исключено, что слишком большой размер населения, о котором приходится заботиться (а особенно такого населения, которое нужно контролировать, ограничивая ему доступ к интернету и информации), скорее всего, станет помехой для Китая. Быстрое старение населения страны усугубляет эту проблему.
Рост значения роботов и искусственного интеллекта обесценивает преимущество Китая в промышленном производстве, поэтому более важной станет способность лидировать в технологиях. И в этом смысле нынешние тенденции к усилению концентрации власти и контроля в руках центрального правительства (в противовес частному сектору) могут притормозить движение Китай вперёд как раз в тот момент, когда мировая экономика выходит на новые этапы развития.
Вероятность того, что Китай в принципе не сможет заменить США в качестве мирового экономического гегемона, напрямую связана с проблемой технологий и неравенства. На Западе все обеспокоены перспективами труда в будущем, но во многих отношениях эта проблема намного серьёзней для китайской модели развития, чем для американской. Проблема, которую нужно решать США, в следующем: как перераспределить доходы внутри страны, особенно на фоне роста концентрации собственности на новые идеи и технологии. А у Китая есть дополнительная проблема: как сохранить роль экспортной супердержавы в век машин.
Да, в высшей степени маловероятно, чтобы политика бурного негодования и блефа президента Дональда Трампа привела в итоге к масштабному возвращению промышленных рабочих мест в США. Но у США в любом случае есть потенциал для расширения размеров промышленной базы с точки зрения объёмов выпуска, а может быть и рабочих мест. Дело в том, что высокотехнологичные заводы сегодня выпускают намного больше продукции с намного меньшим числом работников. Кроме того, роботы и искусственный интеллект появляются не только в промышленности или беспилотных автомобилях. Робо-докторы, робо-финансовые советники и робо-адвокаты – это лишь вершина айсберга в революции машин, начавшейся на рабочих местах в секторе услуг.
Подъём Китая, конечно, нельзя назвать миражом, а его бурный успех основан не на одних только размерах населения. У Индии схожее количество жителей (около 1,3 млрд человек), но, по крайней мере, сегодня эта страна отстаёт далеко позади. Китайскому руководству надо отдать должное – оно совершило чудо, вытащив сотни миллионов людей из нищеты и создав их них средний класс.
Но быстрый рост Китая опирается в основном на политику сокращения технологического отставания и инвестиции. Китай, в отличие от СССР, оказался несравнимо более компетентен в развитии собственных инноваций (китайские компании уже лидируют в переходе на новое поколение мобильных сетей 5G), а его военный кибер-потенциал вполне сравним с американским. Однако приближаться к самым современным технологиям – это не то же самое, что определять, какие именно технологии являются современными. Достижения Китая до сих пор связаны главным образом с адаптацией западных технологий, а в некоторых случаях – с присвоением чужой интеллектуальной собственности. Трампа трудно назвать первым американским президентом, который жалуется по этому поводу, и он это делает совершенно правильно (хотя торговая война не может быть решением данной проблемы).
В экономике XXI века есть и другие факторы, значение которых может возрасти, в том числе верховенство закона, а также доступ к энергоресурсам, пахотным землям и чистой воде. Китай идёт собственным путём и ещё может доказать, что централизованные системы способны достигать более успешного и быстрого развития, чем кто-либо мог себе представить; он может продвинуться намного дальше, не ограничиваясь просто ролью быстрорастущей страны со средним уровнем доходов. Тем не менее, глобальное доминирование Китая едва ли является такой уж предрешённой определённостью, как полагают многочисленные эксперты.
Да, перед США тоже стоят огромные проблемы. Например, им надо найти способ сохранения динамики технологического роста, одновременно не допуская избыточной концентрации богатства и власти. Но для того чтобы стать гегемоном не нужно быть самой большой страной в мире. В противном случае Англия никогда не смогла бы управлять значительной частью мира, а она это делала более ста лет. Китай может стать лидером цифрового будущего, если США растеряют своё преимущество, но Китай не станет доминирующей мировой державой лишь потому, что у него больше жителей. Напротив, наступающий век машин может полностью изменить правила игры в этой битве за гегемонию.
Автор — профессор экономики Гарвардского университета. Один из ведущих учёных в области сравнительного изучения экономики.
Источник: Project Syndicate
