Высокопоставленная торговая делегация США, судя по всему, вернулась из поездки в Китай с пустыми руками. Этот результат едва ли удивителен, учитывая масштабы и односторонний характер требований США. Американцы добивались полной переделки промышленной политики и правил интеллектуальной собственности в Китае, одновременно попросив правительство страны воздержаться от каких-либо контрмер против предложенных Трампом односторонних пошлин на китайский экспорт.

Это не первая торговая ссора с Китаем, и она будет не последней. Глобальный торговый порядок последнего поколения (с момента создания Всемирной торговой организации в 1995 году) опирается на идею, что в режимах регулирования во всём мире произойдёт конвергенция. В частности, ожидалось, что Китай станет более «западным» в своих методах управления экономикой. В реальности же продолжающаяся дивергенция экономических систем стала плодородной почвой для торговых разногласий.

У Китая и других стран есть веские причины сопротивляться любому давлению, старающемуся подчинить их шаблонам, которые навязывает лобби экспортёров США. Дело в том, что феноменальный успех глобализации в Китае объясняется в равной степени как его неортодоксальной и креативной промышленной политикой, так и экономической либерализацией. Избирательные меры защиты, кредитные субсидии, государственные предприятия, нормы использования отечественных комплектующих, требования трансфера технологий – всё это сыграло важную роль в превращении Китая в тот мощный промышленный центр, которым он сегодня является. Нынешняя стратегия Китая – инициатива «Сделано в Китае 2025» – нацелена на повышение статуса страны до уровня развитых стран, опираясь на уже достигнутые результаты.

Тот факт, что многие меры китайской политики нарушают правила ВТО, вполне очевиден. Но те, кто насмешливо называет Китай «торговым мошенником», должны задуматься вот о чём: а смог бы Китай диверсифицировать экономику и расти столь быстрыми темпами, если бы он стал членом ВТО не в 2001 году, а раньше, или если бы он рабски подчинился правилам ВТО после вступления в эту организацию. Ирония в том, что многие из тех же самых комментаторов, не колеблясь, указывают на Китай как на идеальный пример, подтверждающий пользу глобализации. В этом случае они удобно забывают о том, как Китай пренебрегает современными правилами глобальной экономики.

Китай играет в глобализацию по правилам, которые мы можем назвать правилами Бреттон-Вудса. Это был намного более снисходительный режим, управлявший мировой экономикой в начале послевоенного периода. Как мне однажды объяснял один китайский чиновник, стратегия в том, чтобы открыть окно, но поставить на него сетку. В страну поступает свежий воздух (иностранный инвестиции и технологии), но при этом вредные элементы остаются снаружи (волатильные потоки капитала и разрушительный импорт).

Более того, торговые методы Китая не сильно отличаются от тех, которые исторически использовали все развитые страны, когда они догоняли друг друга. Одна из главных претензий США к Китаю: эта страна систематически нарушает права интеллектуальной собственности с целью украсть чужие технологические секреты. Но в XIX веке позиция США относительно технологического лидера того времени – Великобритании – была такой же, в какой сейчас находится Китай по отношению к США. Америка обращалась с торговыми секретами британских промышленников так же, как сегодня Китай обращается с американскими правами на интеллектуальную собственность.

Новые текстильные фабрики Новой Англии отчаянно нуждались в технологиях, поэтому они прилагали максимум усилий для воровства британских чертежей и переправки в страну опытных британских мастеров. В США действовало патентное право, но оно защищало только граждан США. Как выразился один историк американского бизнеса, американцы «тоже были пиратами».

Любой разумный режим международной торговли должен начинаться с признания, что ограничивать политическое пространство государств, позволяющее им создавать собственные экономические и социальные модели, нереально и нежелательно. Уровень развития, ценности, траектория исторического развития – всё это оказывается слишком различным, чтобы все страны мира можно было втиснуть в определённую модель капитализма. В одних случаях проводимая внутри страны политика будет возвращаться бумерангом, отпугивая иностранных инвесторов и обедняя её экономику. А в других случаях она будет способствовать экономической трансформации и сокращению бедности, как это произошло в огромных масштабах в Китае и принесло выгоды не только экономике этой страны, но и потребителям во всём мире.

От международных правил торговли, которые являются результатом труднейших переговоров между представителями различных интересов (прежде всего, интересов корпораций и их лоббистов), нельзя ожидать чёткого различия между этими двумя вариантами обстоятельств. Страны, которые проводят ущербную политику, ухудшающую их перспективы развития, наносят огромный вред самим себе. Если стратегия страны ошибочна, из-за неё могут пострадать и другие страны; но самую высокую цену заплатит всё же экономика того государства, которое реализует такую стратегию. И это достаточный стимул для правительств не проводить ошибочную политику. В свою очередь, правительства, встревоженные передачей критически важных технологических ноу-хау иностранцам, вольны вводить правила, которые запрещают компаниям страны инвестировать в иностранные активы или же ограничивают покупку отечественных фирм зарубежными.

Многие либеральные комментаторы в США полагают, что Трамп правильно поступает, занявшись Китаем. Они возражают лишь против его агрессивных, односторонних методов. Однако факт в том, что внешнеторговая программа Трампа мотивирована узким меркантилизмом, который ставит интересы американских корпораций выше интересов всех остальных. В ней не наблюдается никакого интереса к политике, которая позволила бы улучшить глобальную торговлю для всех. Подобную политику следует начинать с «золотого правила» любого торгового режима: не вводить против других стран ограничений, с которыми вы бы не согласились, оказавшись на их месте.

Источник: Project Syndicate