Одни аналитики подчеркивают, что за «безответственность слабых членов ЕС» вынуждены все больше платить сильные экономики, прежде всего – Германия и Франция. Другие указывают на то, что обладай Греция, Португалия, Ирландия или Испания возможностью свободно эмитировать собственную валюту, они не дали бы оснований для беспокойства по поводу возможного коллапса их бюджетов. Именно это, как заключают сторонники версии распада еврозоны, делает их заинтересованными в выходе из зоны общеевропейской валюты. С другой стороны в ряды стран заинтересованных в избавлении финансов Евросоюза от государств-паразитов включают Германию, Францию, Голландию и Бельгию, самые старые индустриальные державы Западной Европы. Верна ли такая картина?
Открытие в 2009-2010 годах серьезных превышений бюджетного дефицита над нормами ЕС у ряда стран, начиная с Греции, и накопление огромных государственных долгов породило немалую шумиху в прессе и деловых кругах. Обязанные перейти на евро страны Восточной Европы начали казаться не заинтересованными в отказе от национальных валют. Польша, Болгария, Румыния, Венгрия, Чехия и прибалтийские республики в условиях мирового кризиса с присоединением к евро потеряют возможность решать свои бюджетные проблемы при помощи печатного станка. Меньше привлекательности теперь имеет сама идея вступления в Евросоюз и вхождения в еврозону для Украины, балканских государств и Молдовы. Начал меркнуть сам идеал Евросоюза как структуры объединения Европы.
Сенсацией в 2010 году стала декларация Словакии о готовности выхода из еврозоны. Не менее показательным событием оказался отказ ее правительства оказать финансовую поддержку Греции сообща с другими странами. Но пример самого молодого участника еврозоны так и остался единственным, больше никто из членов ЕС к началу 2011 года не заявлял о стремлении порвать с евро. При этом в 2010 году евро по отношению к доллару отнюдь не укреплялся, как в 2009 году. Курс европейской валюты был в минувшем году нестабилен.
Графики (курс евро-доллар 2009 и 2010 годы)
Колебания курса евро вообще наиболее наглядно отражали волны глобального кризиса. Когда летом 2008 года кризис проявился в промышленности, евро начал стремительно дешеветь по отношению к доллару. Ситуация улучшилась только в декабре. С оживлением в 2009 году фондовых и сырьевых рынков планеты произошел новый взлет евро по отношению к американской валюте. Однако в 2010 году ситуация вновь изменилась: евро стал опускаться словно предвещая обвал мировых рынков, случившийся в апреле-июне. Валюта достигла дна по отношению к доллару в мае, после чего рост евро возобновился с колебаниями до ноября. Падение продолжилось в начале 2011 года.
Графики (курс евро-доллар 2011 год)
Кризис в европейской экономике развивался с отставанием от США. Это сделало евро надежной валютой на 2009 год, но гарантировало ей нестабильность позднее. Соединенные Штаты эмитировали доллар. С помощью такой политики они покрывали государственные расходы и активно субсидировали свои корпорации. Как мировой гегемон США не ошиблись, предположив, что издержки такой политики возьмут на себя остальные государства. Стратегическая линия властей Евросоюза вынужденно оказалась консервативной. Вместо покрытия бюджетных дефицитов за счет безудержной эмиссии евро они перешли к жесткой экономии и поднятию налогов на население.
Примечательно, что итог столь отличной политики оказался во многом схожим. США обеспечили с помощью эмиссии подпитку корпоративного сектора своей страны и помогли американским банкам активизироваться на рынках. Администрация Обамы отвела на время угрозу банкротства многих банков. За три года кризиса правительства планеты потратили триллионы долларов на поддержание финансовой стабильности. Власти стран входящих в ЕС активно субсидировали кредитный сектор. Именно такой курс вызвал перегрузку государственных финансов в странах еврозоны быстрее, чем в других государствах. ЕС не участвовал в гонке девальваций на первом этапе кризиса, а иные его члены (например, Чехия) пытались убедить деловой в мир, что вообще не испытывают кризиса.
Страны Еврозоны – старые члены ЕС пережили в 2009-2010 годах серьезный спад потребления. С большей силой, чем в 2008 году проявились «американские» признаки кризиса перепроизводства. Пока правительства членов и органы Евросоюза боролись с признаками кризиса в финансовой сфере, население еврозоны столкнулось с падением реальных доходов, ростом безработицы и распространением неполной занятости. По итогам 2010 года безработные составили в еврозоне свыше 10% от трудоспособного населения.
Важнейшим индикатором проблем потребителей стал спад на рынке жилой недвижимости. Специалисты Банка Испании указывали, что за время кризиса цены опустились к уровню 2005 года. 80% владельцев недвижимости выставленной на продажу в 2010 году вынуждены были снижать цены. Но даже снижение цен не обязательно вело к сбыту. Понижательная динамика на рынке жилья отмечалась также в Италии, Ирландии и Греции. В Германии наблюдался застой, а во Франции даже некоторый рост. Получить в ЕС кредит на покупку жилья стало намного сложнее. Серьезный удар пришелся по мелкой торговле и туристической отрасли. Перепроизводство услуг открывало новые возможности только крупнейшим игрокам. Именно с их интересами было изначально связано создание ЕС, введение общей денежной единицы и политики жесткого контроля над государствами членами Союза.
Проблемы экономик еврозоны нашли отражение в официальной статистике ВВП. Согласно официальной статистике, этот показатель увеличился в третьем квартале 2010 года на 1,9% по сравнению с аналогичным периодом 2009 года. Приблизительно итог 2010 года для еврозоны можно определить в 2%. МВФ прогнозирует рост ВВП еврозоны за 2011 год в 1,7%. Методика расчета валового внутреннего продукта позволяет получить рост даже при падении производства. Но важно еще и то, что сравнительные показатели для крупных стран ЕС не входящих в еврозону выглядят лучше. Рост ВВП Польши в 2010 году составил 3,8%, а Румынии – примерно 6%. Характерно, что на фоне депрессивного состояния экономик стран еврозоны, увеличением ВВП на 3,5% может похвастать Германия. Это отражает не оживление немецкой экономики, а ее сравнительно лучшее положение, чем у других стран. Но достигнуто оно в немалой мере благодаря их проблемам.
Германия, а с нею и Франция, не только не проигрывают в результате оказания помощи странам ЕС с опасно дефицитными бюджетами. Напротив они получают максимум возможных выигрышей от этой политики. Ее обременительность для них только популярное заблуждение. Большой бизнес северо-западной части Европы использует проблемы юга еврозоны для усиления своего влияния на этих рынках. Вынужденная приватизация и передача работ в частные руки приводит к усилению североевропейских корпораций. Положительно сказывается на них и разорение мелкой торговли. Так крупные торговые сети, такие как немецкая Lidl и французская Carrefour, расширяют свое влияние.
Одновременно в рамках еврозоны происходит усиление зависимости стран с более слабой экономикой от лидеров Евросоюза. Однако не верно было бы полагать, что они случайно стали «жертвами» единой валютной системы. Как показывает опыт греческого кризиса, власти Эллады сами активно поднимали шумиху вокруг собственных проблем бюджетного дефицита. Это привело к повышению до 6% выплат по государственным долговым обязательствам и облегчило проведение непопулярных экономических мер бьющих по карману трудящихся. Подобным образом действуют и другие правительства. Угроза превращения страны в Грецию или Испанию (лидера Евросоюза по числу безработных) является отличным прикрытием для проведения мер жесткой бюджетной экономии и ухудшающих положение трудящихся во всех странах еврозоны.
Свою выгоду от «необходимости» подчиняться директивам Евросоюза получает и крупный капитал проблемных стран. Особенно заинтересован в сохранении еврозоны финансовый капитал, тесно связанный с большим бизнесом в других государствах. Национальные рынки и права трудящихся не рассматриваются как некая ценность. Напротив – проблемы первых оцениваются во многом как шанс для укрепления позиций монополий (включая торговые), поглощения и разорения конкурентов. Шанс дают и приватизации государственного имущества. Вторые воспринимаются как преграда для наиболее выгодного ведения бизнеса. Используя кризис, правительства стран еврозоны консолидировано стремятся устранить как можно больше завоеваний наемных работников. Интерес в разрыве с евро имеют лишь невлиятельные группы буржуазии.
Расширение еврозоны воспринимается западноевропейским финансовым капиталом как шанс усилить свой контроль над восточноевропейскими экономиками. Большая ориентация местного производства на внешние – западноевропейские рынки делает молодых членов ЕС податливыми к требованиям государств-«ветеранов» Союза. Украина и Россия также немало ориентированы на рынок ЕС. Аналогичная со странами еврозоны политика жесткой экономии (далеко не только бюджетной) начинает осуществляться в сопредельных с ЕС странах добровольно, по решению и в интересах местного капитала, стремящегося использовать кризис для повышения нагрузки на трудящиеся слои. В зоне евро этот курс носит консолидированный требованиями ЕС характер.
Мировой кризис не только не расколол пока Евросоюз, но напротив поднял его вес в глазах финансовых элит Еврозоны. Демарш Словакии скорее носит характер шантажа – выбивания уступок, нежели декларацией стратегии экономического развития страны вне ЕС и зоны евро. Такой стратегии ни у словацких, ни у других элит нет. Однако переход на евро с отказом от местных денег действительно начинает пугать восточных членов Евросоюза. Но связано это не с худшими показателями ВВП у многих старых членов ЕС, а с падением уровня жизни в Западной Европе. Процесс этот не обещает ничего хорошего ориентированным на принятие евро странам, поскольку отнимает у их властей механизм сравнительно мягкого переноса издержек кризиса с крупного бизнеса на население через эмиссию местной валюты. Падение и без того низких доходов чревато социальным взрывом.
Выжидательная позиция восточноевропейских стран в отношении евро вполне обоснована. Она не диктуется колебаниями европейской валюты по отношению к доллару, ее ослаблением (во многом умышленном). Значение имеет сохранение на время кризиса мобильности монетарной политики. Несмотря на сравнительно меньшее падение экономик Восточной Европы в 2010 году, социальный кризис в них ощущается острее, чем в Западной Европе – старой зоне евро. Развитие этого кризиса несет огромную политическую опасность для элит.
Угроза для еврозоны, а точнее для ЕС и его политики, исходит не со стороны слабых экономик или невозможности стабилизировать бюджеты. Ее несет растущее недовольство населения как государств входящих в еврозону, так и ориентированных на присоединение к ней. Евросоюз явился проектом неолиберальной Европы, но интеграция может быть и совершенно другой. Но чтобы возник альтернативный план, Европа должна пережить радикальный политический переворот. Без этого уже не может обойтись: экономике нужны новые стимулы роста, а создать их в рамках неолиберальной модели экономики невозможно.
Финансовый капитал ЕС получает выгоды от переформатирования рынка Европы. Он пытается создать для себя наиболее выгодные условия для посткризисного развития. Но плана преодоления депрессии у него нет. В крайнем случае, власти Евросоюза запустят печатный станок для покрытия национальных дефицитов. Но это только обострит социальный кризис в Европе.
Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований
Института глобализации и социальных движений, Академия безопасности открытого общества
2011-02-01 12:33:55
