Когда я впервые призвал к конфискации 210 миллиардов евро для финансирования обороны Украины, чиновники заявили, что я сошел с ума. Теперь это единственный способ сохранить безопасность Европы.
В последние месяцы в отношении войны на Украине было много ложных надежд. «Мирные планы», напоминающие безоговорочную капитуляцию, и игры президента Путина в кошки-мышки с его американскими коллегами, хорошо вселяют надежду, но они далеки от реальности.
Однако на предстоящей неделе Европа, наконец, может предпринять нечто действительно судьбоносное. Европейские лидеры встречаются в Брюсселе, чтобы обсудить использование замороженных российских госактивов на сумму 210 миллиардов евро для финансирования обороны Украины.
Если в четверг они согласятся конфисковать эти резервы, а не просто заморозить их, это станет поворотным моментом в войне — и, возможно, для собственной безопасности Европы.
Эти средства представляют собой валютные резервы России, хранящиеся в банках Бельгии, Люксембурга, Франции, Великобритании и Швейцарии. Они были заблокированы с первых дней войны. Если их сейчас конфискуют и переведут в Киев, последствия будут колоссальными.
Во-первых, это позволило бы Украине и её европейским союзникам, включая Великобританию, противостоять Путину, не полагаясь на американские деньги, которые практически исчезли при президенте Трампе.
Самодостаточная Европа меняет весь стратегический баланс. Это означает, что Путин наконец-то столкнется с противником, способным вести затяжную войну, — и только тогда станут возможны серьезные переговоры. Только сила приведет его за реальный стол переговоров.
Во-вторых, это продемонстрировало бы то, чего Европе, как утверждается, не хватает: решительности.
В течение трех с половиной лет я постоянно ездил в Лондон, Брюссель и Вашингтон, добиваясь высвобождения этих активов. Я встречался с премьер-министрами Великобритании и министрами иностранных дел, а также с высокопоставленными чиновниками по всей Европе и Северной Америке. Я помогал разрабатывать резолюции ЕС и американские законы по этому вопросу. Когда я впервые предложил конфискацию, чиновники посмотрели на меня так, будто я сошел с ума.
Реакция западных правительств была единодушной: «Невозможно. Незаконно. Мы не ведем себя как русские»
Но это суверенное богатство государства, которое развязало войну против другого суверенного государства. Россия уничтожила те самые правовые гарантии, за которыми, как она теперь утверждает, прикрывается.
Одна из самых больших опасностей — особенно для Бельгии, которая хранит 180 миллиардов евро российских резервов через Euroclear и до сих пор выступает против этого плана , — это судебные иски со стороны Кремля.
Россия преуспевает в «юридической войне», и в пятницу Центральный банк России подал иск в московский суд против Euroclear по поводу замороженных активов. Для решения этой проблемы страны-члены ЕС обсуждают коллективную гарантию, которая защитит Бельгию от любых убытков.
"Прости, Украина": британский публицист признал позор Европы и ее страх перед Путиным
Сгорят первыми: какие приборы нужно обесточить при отключениях света
Природа женщины. Культоролог Владимир Никитин о красоте, философии любви и почему мужчины учатся у женщин понимать жизнь
Масштабная блокировка пенсий: кому перекроют доступ к деньгам уже с 1 января
Им следует принять ее немедленно, хотя перспектива успеха России в международном суде ничтожна.
Ещё один аргумент, который я неоднократно слышал, заключается в том, что конфискация российских резервов сделает Европу менее привлекательным местом для хранения денег другими правительствами. Мой ответ прост: если России позволят продолжать свою политику бесконтрольно, в Европе не будет места, в которое стоило бы инвестировать.
Следующим вторжением станет Эстония, Латвия, Литва или Польша. Этот путь ведёт непосредственно к войне НАТО против России .
В феврале 2022 года Запад смог договориться лишь о замораживании активов и их последующем использовании для восстановления Украины. Позже мы разрешили Украине получать проценты по этим активам. Но никто не предвидел четырехлетней войны, в которой Россия нанесет ущерб на сумму более 500 миллиардов долларов, и Украине потребуется постоянная поддержка просто для выживания.
За это время мое предложение превратилось из «необоснованного» в один из немногих оставшихся жизнеспособных вариантов.
США ускорили этот сдвиг. Решение Трампа прекратить военную помощь приведет к сокращению финансирования Украины на 40% после того, как закончится текущий пакет помощи в конце этого года. Остальное будет поставлять Европа. К началу следующего года Украина снова окажется в отчаянном положении, в котором она оказалась в первый день войны: ей придется подсчитывать, на сколько недель у нее осталось боеприпасов.
Между тем, предложенный при посредничестве США «мирный план» вынудит Украину к капитуляции — передаче территорий, которые России не удалось взять в бою, ограничению армии и открытости для повторного вторжения в тот момент, когда Россия перевооружится. Для любого европейского лидера это чудовищное предложение.
Но если Европа воспользуется этими замороженными российскими активами, Украина больше не будет находиться в зависимости. Зеленский, поддерживаемый финансово независимой Европой, сможет сказать «нет» плохому мирному соглашению.
Российская армия истощена. Ее солдаты на Донбассе ползут по окопам под огнем беспилотников, чтобы захватить несколько сотен метров земли. Их потери катастрофичны. Путин рассчитывает на усталость Запада и на то, что у Украины закончатся патроны. Если Европа выделит эти средства, этот расчет рухнет.
Украина сможет удерживать оборону еще как минимум три года — достаточно долго, чтобы заставить ее начать серьезные переговоры, а не прибегать к показному затягиванию процесса для манипулирования Вашингтоном.
Европа сейчас стоит перед историческим выбором. Если она захватит эти резервы и переработает их в артиллерию, беспилотники, системы ПВО и боеприпасы, это не только поможет Украине выжить, но и предотвратит гораздо более кровавое будущее для всех нас.
Даже если лидеры ЕС не достигнут соглашения на предстоящей неделе, логика неизбежна. Они вернутся за стол переговоров. Нет альтернативы, которая бы сохранила европейскую безопасность.
Я уже сталкивался с этим. Мне потребовалось 15 лет, чтобы убедить 35 стран принять закон Магнитского, предусматривающий санкции против нарушителей прав человека и клептократов. Эта идея была отвергнута как радикальная, нереалистичная, невыполнимая — вплоть до момента, когда она стала глобальной политикой.
Это еще один подобный момент. Европа должна действовать.
Автор— Уильям Браудер — финансист, гендиректор Hermitage Capital, глава Глобальной кампании за справедливость по делу Магнитского.
Источник: The Sunday Times
