Более подробную статью с разбором будущего Турции по итогам выборов я напишу, очевидно, после голосования. Зафиксирую лишь один момент, в котором убеждён: эпоха правления Реджепа Тайипа Эрдогана подходит к концу, вне зависимости от результата выборов. Даже если он переизберется, это будет самый неустойчивый и низкий для народный мандат в его карьере, общество всё равно останется недовольным и расколотым на два лагеря, а оппозиция повторит свою схему с единым кандидатом уже на следующих выборах, или даже раньше, если ситуация начнет накаляться, и приведёт к «уличной фазе» политического противостояния. Наследие Эрдогана, безусловно, останется в истории страны, и будет определять многие действия новых оппозиционных властей, но сам Эрдоган, видимо, подходит к своему политическому финалу: слишком высокая и явная усталость значительной части турков, слишком токсичная и неопределённая атмосфера в стране, слишком пережат президентский контроль над потоками и слишком много замыкается на одном человеке пожилого возраста и со слабеющим здоровьем, окруженного верными, но амбициозными, волками турецкой политики.

На данный момент я хочу описать диспозицию сторон, дать финальные оценки рейтингов кандидатов и партий, а также кратко описать их политические программы и интересы, чтобы нам было с чем сравнивать их действия после выборов и понимать, что на кону и что в приоритете для турков. Если кому-то интереснее эту тему смотреть в видео-формате, я и моя коллега Алина Гриценко посвящали этому целых два эфира на своем канале PolitLab, которые вы можете найти по ссылкам здесь и здесь.

Актуальные рейтинги и кто баллотируется

Согласно европейскому изданию Euronews, которые утверждают, что проанализировали все турецкие соцопросы и вывели среднее значение рейтингов накануне голосования, ситуация по президентским выборам следующая:

  • Кемаль Кылычдароглу — 48,9%

  • Реджеп Тайип Эрдоган — 45,8%

Если смотреть напрямую турецкие соцопросы, то ситуация приблизительно такая же. Большинство из них дают первенство Кемалю Кылычдароглу, который набирает от 44% до 49% голосов. Эрдоган на втором месте, набирая от 41% до 46% голосов. При этом, 80% опросов прогнозируют второй тур выборов, впервые в истории Турции. Другими словами, ни один кандидат не набирает более 50% голосов, чтобы победить в первом туре.

Разрыв между ними с марта этого года был минимальным, в районе 1% - 3%, сейчас он несколько увеличился, и достигает 4%-6%. В основном, этому способствовали как удачная и эффективная агитация турецкой оппозиции, поддержка Кылычдароглу со стороны многих влиятельных турецких инфлюенсеров и блогеров, так и недавний маневр Мухаррема Индже, сошедшего с дистанции в четверг 11 мая после нескольких месяцев давления на него со стороны оппозиции и публикации фейкового компромата сексуального характера. Большая часть голосов от него перетекли к Кылычдароглу, хотя официально Индже не призывал за него голосовать, как многие ожидали.

Рейтинги на парламентских выборах несколько иные. Вот усреднённый результат:

  1. Правящая эрдогановская Партия справедливости и развития (AKP) – 32%

  2. Главная оппозиционная Народно-республиканская партия (CHP) – 27,6%

  3. Право-кемалистская оппозиционная Хорошая партия (IYI) – 10,5%

  4. Прокурдская оппозиционная Партия демократии народов (HDP) – 10,7%

    Популярные статьи сейчас

    Укргидрометцентр предупредил о первом мокром снеге в некоторых областях Украины

    Стефанчук раскрыл судьбу закона об отмене перевода часов в Украине

    КГГА сообщила неожиданные данные по подключению отопления в столице

    В Украине снизились цены на рыбу: свежая стоимость карпа, селедки и скумбрии
    Показать еще

  5. Проправительственная Партия националистического движения (MHP) – 6,5%

  6. Остальные оппозиционные партии — от 1,5% до 3%

В сумме, у оппозиции не получается заполучить конституционное большинство в парламенте, но они могут (если прям все объединятся) одержать простое большинство в 301 мандат (из 600). Тем не менее, на первом месте остается партия Эрдогана, тогда как их союзники по парламентской коалиции MHP сильно просели со времён последних выборов в 2018 году.

Основная повестка на этих выборах

Согласно апрельским опросам Metropoll, главными темами на этих выборах стали вот такие:

  • Экономика — 56%

  • Госуправление и коррупция — 13%

  • Последствия землетрясения — 4,3%

  • Образование — 3,7%

  • Безработица — 2,9%

  • Терроризм — 2,2%

  • Миграционная политика — 2,2%

  • Другое — 6,8%

Как мы видим, Украины и внешней политики тут нет. Пожалуй, впервые за долгое время, турков практически не волнует внешнеполитическая повестка кандидатов, а больше их обещания изменить страну, их жизнь и достаток. Тем не менее, выборы способны повлиять на внешнеполитические балансы и Украину, и об этом будет ниже. Нам лишь надо понимать, что турки не интересуются тем, как их избранники будут вести внешнюю политику, а соответственно не стоит ожидать большого давления избирателей на власти с требованием каких-то изменений на каком-то внешнем направлении, включая Украину. Решения будут приниматься не под давлением общества, а в результате внутренних политических договорённостей, и приоритетом будет внутренняя повестка, в которую успешно скатилась Турция в последние годы, в основном из-за экономических проблем.

По внутренней политике главные отличия кандидатов видны в следующих вопросах. Собрал их тезисы, которые нашел в публичных выступлениях и интервью:

  1. Экономика и инфляция. Эрдоган предлагает дальше держать процентную ставку низкой, стимулируя экспорт товаров и вливание бюджетных денег в национальные проекты и туризм. Кылычдароглу считает, что ставки надо повышать, дабы сбивать инфляцию, и при этом компенсировать всё привлечением инвестиций из-за рубежа, в частности ЕС и США, которые оппозиционер обещает привезти в Турцию.

  2. Коррупция. Эрдоган обещает жесткую антикоррупционную борьбу на примере арестов недобросовестных застройщиков, которых задержали после землетрясения в феврале. В его понимании, коррупция не связана с тем, что большая часть государственных процессов замкнуты на президенте и его окружении. Кылычдароглу же считает, что проблема коррупции — в президентской системе, которую надо демонтировать и таким образом лишить власти узкую группу приближенных к президенту лиц, которые злоупотребляют своими связями.

  3. Сирийские беженцы. Оба кандидата считают, что решение вопроса лежит через нормализацию отношений с Дамаском и подписание с ним неких соглашений о возвращении беженцев домой. Впрочем, Эрдоган убеждён, что беженцы начнут возвращаться в Сирию добровольно (в некоторых заявлениях он утверждает, что они УЖЕ возвращаются), когда там стабилизируется ситуация после нормализации отношений Анкары и Дамаска, которую сам Эрдоган уже привел в действие. А Кылычдароглу считает, что надо заключить с сирийскими властями специальный договор при посредничестве ООН, и за 2 года решить вопрос. Правда, он не уточняет, как именно заставить сирийцев вернуться, кого из них заставлять и что делать с 880 тысячами сирийских детей, которые уже родились и учатся в Турции.

  4. Безопасность и терроризм. Эрдоган умело играет в тезис о необходимости сильного президента с жестким курсом на обеспечение безопасности и спокойствия граждан. Это его главный козырь. Он сохраняет жесткую риторику в отношении курдов, считая их главной угрозой безопасности Турции. Кылычдароглу мечется между желанием понравится курдскому электорату (а это 10% голосов) и необходимостью заверять более консервативных турков, что он не хуже Эрдогана справится с этим вызовом.

  5. Права человека и демократия. А это уже фишка оппозиции, которая обещает улучшить ситуацию с правами человека, свободой прессы и политзаключенными в Турции в случае победы. Первым решением Кылычдароглу, по его словам, будет освобождение из тюрьмы оппозиционного прокурдского политика Селахаттина Демирташа и бизнесмена Османа Кавалу, которых Европейский суд по правам человека признал политзаключенными и призвал отпустить. Эрдоган же просто парирует, что проблем с демократией и правами в Турции нет, и приводит в пример недавнее решение о уравнивании в правах женщин, которые носят хиджаб с теми, которые не носят его, что было поддержано Европой.

  6. Бизнес и недвижимость. Эрдоган хвалит свое правление за создание благоприятной среды для ведения бизнеса, и для привлечения иностранного капитала, в том числе бизнесменов со всех стран, которые легко могут купить недвижимость, землю или запустить бизнес. Кылычдароглу же считает, что это привело к росту цен на жилье для простых турков и несправедливо выгодному положению иностранцев в Турции по отношению к собственным гражданам. Он обещает ограничить льготы и преференции для иностранцев как минимум на рынке недвижимости.

  7. Госуправление. Кылычдароглу считает, что надо демонтировать супер-президентскую систему Эрдогана, и перейти к сильной парламентской демократии. Только такая система, по его словам, способна быт репрезентативной для всех слоев населения и меньшинств, бороться с коррупцией и убрать угрозу узурпации власти одним человеком. Эрдоган же считает, что такая система облегчила управление страной. В целом, он во многом позиционирует свою систему как положительный пример «просвещённой цифровой автократии» а-ля по заветам Мустафы Кемаля Ататюрка. А претензии оппозиции отбрасывает как заговор иностранных спецслужб и «гюленистов», которые хотят ослабить систему, и повторить 2016-й год.

Внешнеполитическая программа и Украина

На мой взгляд, выборы в Турции могут повлиять на следующие внешнеполитические направления, но в разной степени.

  1. Сирия. И Кемаль Кылычдароглу, и Реджеп Эрдоган по сути выступают за восстановление дипотношений с Дамаском и возрождение сотрудничества с Сирией в области безопасности, как это было в 1990-е и 2000-е годы. Однако позиция Эрдогана по присутствию своих войск в северной Сирии кажется более жесткой и оформленной, чем у Кылычдароглу. Первый вряд ли будет быстро выводить войска и бросать свои прокси на произвол судьбы, как только восстановит отношения с Башаром Асадом. Угроза сирийских курдов в турецком приграничье всё ещё видится Эрдоганом и его окружением как главная проблема на сирийском направлении. Второстепенной являются террористы в провинции Идлиб, за которыми Анкара пристально следит, поддерживая ситуативные контакты. Что будет с этим всем делать Кылычдарогу, не совсем ясно. Скорее всего, он может отдать этот вопрос под кураторство спецслужб, которые и так занимались сирийским досье. Если турецкая оппозиция действительно окажется под сильным влиянием и контролем Запада, то их могут уговорить уйти из Сирии, тем самым усиливая США и их курдских союзников, провоцируя очередной кризис и, скорее всего, военную реакцию протурецких сил и Дамаска, которые не захотят нарушения такого баланса.

  2. Ливия и Восточное Средиземноморье. Это направление более принципиально для сторон, так как на него завязаны энергетические интересы Турции. И Кылычдароглу, и Эрдоган прекрасно понимают, что им нужна точка влияния на регион через Ливию, а потому вряд ли что-то поменяется в результате выборов. Впрочем, если турецкая оппозиция будет более чувствительна к сигналам со стороны Запада, они могут уменьшить свое присутствие в Ливии, и оказать большее влияние на ускорение процесса выборов в Ливии. Второй сценарий: если турецкая оппозиция так и не сформулирует своих целей по Ливии (а они сейчас вообще эту тему избегают), то могут просто оказаться пассивными, и это приведёт к новому витку конфликта в Ливии и усилению других стран: США, Франции, Италии, ОАЭ, Саудовской Аравии и Египта. Многие процессы последних нескольких лет в Ливии выстраивались местными элитами с расчетом на то, что Эрдоган останется у власти и будет дальше гарантом статуса-кво, который он создал своим вмешательством в 2019-2020 годах.

  3. Нагорный Карабах и Армения. Кылычдароглу несколько раз подчеркивал, что он будет президентом для всех, и даже записал каминг-аут, признавшись, что он сам этнический алевит, то есть выходец из религиозной и культурной общины, которую считают неким мистическим ответвлением в исламе, близким к шиизму, но которое сочетает в себе и христианские, и мусульманские обряды. Кроме того, Кылычдароглу публично раскритиковал Азербайджан и его проект «Зангезурского коридора» в Армении, что можно расценить как нежелание оппозиции давать карт-бланш Баку в его действиях на Кавказе, особенно учитывая, что Ильхам Алиев на этих выборах открыто поддерживает Эрдогана. В связи с этим, можно предположить, что позиция Кылычдароглу по Карабаху будет более конструктивной, а поддержка Азербайджана уменьшится. Турция может поддержать посреднические усилия США и ЕС, фактически снова отдавая им монополию на переговорный процесс. В таких условиях Азербайджан будет вынужден пойти на временное соглашение с Арменией, которое предложат на Западе для деэскалации и стабилизации региона.

  4. Китай и США. Эрдоган продвигает сбалансированную многовекторную внешнюю политику, балансирование между КНР, РФ и США, тогда как у Кылычдароглу позиция менее понятная. Если исходить из того, что он будет откровенно прозападным политиком, то скорее всего Турция будет более пассивной на многих направлениях, и больше склонятся к позиции Запада, сохраняя лишь экономические связи с КНР и РФ.

  5. Россия и Украина. Оба кандидата не сильно отличаются в своих взглядах на войну в Украине. Оба заявляют о необходимости выдерживать баланс, сохранить статус-кво и экономическое партнерство с Россией. Для них это объективный национальный интерес Турции. Поэтому, по умолчанию, выборы вряд ли приведут к тектоническим сдвигам в позиции Анкары по Украине и РФ. Однако, если исходить из того, что Кылычдароглу и его партнеры будут находится под прямым влиянием Запада, тогда можно предположить, что они могут отойти от политики балансирования, и ограничить сотрудничество с Россией. Это может поставить под угрозу их статус посредника на переговорах и гаранта зернового соглашения, что приведёт к тому, что Украине и РФ придется искать другого посредника, скорее всего среди арабских стран. При Кылычдароглу возможно усиление контроля над подсанкционными товарами, идущими из России и попадающими в Россию через Турцию. Кылычдароглу также перестанет в публичной плоскости использовать антизападные нарративы, как это иногда делает Эрдоган.

  6. НАТО и ЕС. И Эрдоган, и Кылычдароглу договорятся о вступлении Швеции в НАТО. Вопрос лишь в том, на каких условиях и сколько это займет времени. При Кылычдароглу Турция, скорее всего, быстро решит этот вопрос и не станет выдвигать к Стокгольму дополнительные требования, блокируя их путь в Альянс. Кроме того, Кылычдароглу планирует вернуть в турецкую повестку евроатлантический оптимизм, и даже обещает безвиз с ЕС через 2 года и возобновление переговоров о вступлении Турции в Союз. Правда, неясно, готовы ли к этому в самом Евросоюзе.

Как мы видим, все эти вопросы так или иначе оказываются в подвешенном состоянии после выборов, особенно если победит оппозиция. Нам нужно держать в голове два важных момента:

  1. Мы не знаем степени влияния Запада на Кемаля Кылычдароглу, а от этого зависит степень изменений внешней политики Турции на разных направлениях, поскольку объективные интересы Анкары не совпадают с интересами западных стран, и потому всё будет решаться в борьбе между турецкими суверенистами, которых продвигал Эрдоган, и прозападными оппозиционерами, через которых будет действовать Запад.

  2. Мы не знаем, кто будет определять внешнюю политику Турции при Кылычдароглу. Будет ли он лично это делать, кто-то другой из СЕМИ потенциальных вице-президентов, лидеров оппозиции, или все отдадут на уровень средней бюрократии в министерствах и ведомствах? Турецкая оппозиция очень разная, она объединяет кемалистов разных мастей: правых, левых, центристов, исламистов, коммунистов. У всех могут быть разные взгляды на внешнюю политику, а значит им придется постоянно договариваться. Если это будет сделать трудно, они могут и вовсе отдать предпочтение внутренним вопросам, утонуть в них и не заниматься внешней политикой, сохраняя статус-кво по инерции.

Для Украины выгода того или иного кандидата прямо зависит от наших целей.

С точки зрения санкционного давления на Россию, нам выгоднее работать с турецкой оппозицией, которая (кажется) более решительно настроена как минимум мониторить потоки подсанкционных товаров, а как максимум ограничивать взаимодействие с Кремлем по региональным вопросам, включая Сирию, Ливию и Карабах.

С точки зрения качества посреднических усилий, нам выгоден Эрдоган, поскольку его личная «химия» с Путиным всегда была успешной и эффективной, и он умело решал вопросы, маневрируя между всеми и даже оказывая давление на Путина, когда нужно было. Нет уверенности, что у Кылычдароглу будут навыки и желание выполнять такую же роль.

С точки зрения наших коммерческих интересов в Турции, нам нет разницы, кто будет президентом. Программы кандидатов пока что не выглядят угрожающими для украинцев и украинского бизнеса. Правда, могут нарушится некоторые связи с теми крупными бизнес-групами в окружении Эрдогана, которые уже были налажены с нашей стороной, поскольку оппозиция может отодвинуть их от потоков и усилить на них давление в рамках своей антиэрдогановской критики и борьбы с коррупцией.

И последнее. Судя по накаленной ситуации в Турции накануне завтрашнего голосования, я не исключаю, что итогов выборов может стать сильнейший политический кризис. Например, если какая-то из сторон не признает итогов выборов или обвинит другую в фальсификациях. Разрыв между кандидатами небольшой, и кто бы не стал президентом, он будет иметь проблему с почти 50% населения, которое его не избирало и относится к нему с недоверием. Это явный признак перелома системы и постепенной эрозии общественного договора, что способствует созданию почти что революционной ситуации в стране, которая может разрешится либо сменой власти, либо перезаключением соглашения в результате политических трансформаций, либо, в худшем случае, политическим клинчем с последующей дестабилизацией и борьбой за власть, в результате которой у власти могут оказаться вовсе другие люди.