Современная Россия, наряду с нашей внутренней украинской, "аутентичной" неконсолидированностью, общественным инфантилизмом, антисистемностью и неорганизованностью, как государственная модель, безусловно, является нашим настоящим внешним врагом. Прежде всего, Россия является системным врагом именно украинской государственности. Причем, врагом во всех предыдущих исторических периодах, включая современный.
Исходя из исторических фактов, имевших место в нашей истории, я считаю, что важнейшим элементом в долгосрочной стратегии противостояния с РФ, является правильное понимание мотивации и особенностей противника, с которым Украина имеет дело. Кстати, в своей войне с Украиной, русские используют такое же китайское правило - "для того, чтобы проблему понять, ее сперва нужно правильно назвать".
О очень упрощенном понимании характера нашей гуманитарной войны с РФ за идентичность рекомендую прочесть в моей статье на "Хвиле", ссылку на которую я обязательно оставлю для Вас в конце этого текста.
В массовом сознании современных украинцев, бытует искаженное и примитивное представление о нашем извечном противнике, которое мешает нам правильно понять суть нашего противостояния с Россией и которое в самом же Кремле успешно используют против нас.
В Украине, в силу общего государственного и общественного инфантилизма, сознание социума перегружено "политической метафизикой" в отношении совершенно осязаемых и грозных факторов. Все чаще дежурные "мольфары" разного калибра и разного же уровня примитивизма, являются "спикерами" наших политических программ и "политических прогнозов" о том, что, дескать, "Путин скоро помрет", Россия - "это тьма", это "дикая монгольская орда необразованных дикарей, а мы тут все европейцы с магдебургским правом", поэтому украинцы, как "абсолютный свет", в любом случае как то там победят "абсолютную тьму". Иными словами, наши извечные враги обязательно, сами собой растают, "як роса на сонці". По другому быть просто не может.
Ну, во-первых, в истории и реальной политике не бывает "абсолютного света", как и "абсолютной тьмы", бывает лишь наша эффективная стратегия или наше поражение, являющимися следствием чужой эффективной стратегии. Фейл эпохи Руїни конца XVII века, глупое поражение проекта Мазепы в начале XVIII века и крах УНР в первой половине XX века - это, прежде всего, более эффективная стратегия Москвы, а не происки метафизических "темных" сил.
Наш детский миф о "свете", который должен победить "тьму", безусловно, является наивным упрощением проблемы и инфантильным зашучиванием серьезности опасности, которую на самом деле представляет собой Россия и ее внешняя политика
Субстрат
Московское царство, Российская империя, СССР или современная Российская Федерация - представляют собой один и тот же государственный фундамент, который в зависимости от исторической конъюнктуры менял свои названия, оставаясь неизменным и монолитным в форме государственного управления, принципах конструкции общественной идеологемы и экспансионистском мировоззрении.
Россия - это империя континентального типа с 800 - летней традицией своей государственности и когда Вы будете слышать залихватские россказни о "орде", о "тьме" и "свете", необходимо четко понимать то, что на самом деле лежало в основе становления московской (российской) государственности, что является источником ее эндогенной силы и что является сильными сторонами данной государственной модели. Понимая эти базовые, с моей точки зрения, довольно простые вещи, можно начинать дискуссию о том, как именно выстраивать реалистичную стратагему противостояния с Кремлем за возможность сохранения нашей украинской державности.
Триггеры старта
Чисто технически, возвеличиться Москве помогло не только близкое и длительное взаимодействие с Золотой Ордой, но и косвенно Киев, в скором времени ушедший в литовский государственный проект вместе с большей частью территории современной Украины. В 1299 году хан Золотой Орды Тохта, вступив в противостояние с мятежным беклярбеком Ногаем, разорил улус (владения) Ногая, к которому, кстати, относилось все Среднее Поднепровье с Киевом. Согласно летописи, после штурма города "весь Киевъ разыдеся".
Укрэнерго объявило про обновленный график отключений на 22 ноября
В ISW зафиксировали высокий уровень дезертирства оккупантов
В Украине начали действовать новые правила покупки валюты: как теперь обменять доллары
До 15300 гривен: украинцам объяснили, можно ли собирать в лесу дрова и когда за это штрафуют
Именно после этого страшного разорения Киева ханом Тохтой в 1299 году киевский митрополит Максим переносит свою резиденцию, так называемое "седалище" из Киева во Владимир-на-Клязьме, по сути, смещая "управленческую администрацию" сакрального центра клерикализма Руси из потерявшего свое политическое значение Киева на северо-восток в "стольный город" Залесской Руси - Владимир - то есть - в ближайшую орбиту будущей экспансии Москвы. Это был первый технический триггер.
"… в 1299 г. митрополит Максим, не стерпев насилия татарского, собрался со всем своим клиросом и уехал из Киева во Владимир на Клязьму…", что послужило началом дальнейшего приобретения Москвой значения церковной столицы Руси уже в годы его преемника, митрополита Петра." (с) Ключевский
Ещё одним триггером, в том же 1299 году, стал переезд значительного количества знати со своими "служилыми людьми" из опустошенного татарами Киева на территорию Московского княжества. Этот "переезд" сразу сказался на увеличении военной силы Москвы и ее управленческого потенциала. Именно рутинная необходимость обеспечивать содержание возросшего числа "служилых людей" стала одной из причин первых системных экспансионистских действий младшего сына Александра Невского - московского князя Даниила.
Стратагема выживания
Находясь на периферии славянского мира, окруженное "дружественными" княжествами, имея длительный контакт с кочевой степью, с Золотой Ордой, как с территорией перманентного и неумолимого хаоса, маленькое Московское княжество было вынуждено выработать свою особую стратагему выживания.
Стратагема заключалась в нескольких базовых пунктах:
1. Сакральность единоначальной и беспрекословной вертикали принятия легитимных государственных решений в вопросах внутренней и внешней политической повестки.
2. Использование любых доступных мер для устранения "территории хаоса" - "кочевой степи", как опасного фронтира, угрожающего субъектности московских элит и столице - Москве.
3. Увеличение своей территории путем экспансии, для увеличения "буферной зоны", соприкасающейся с "территорией хаоса" и отдаляющего фронтир от столицы - Москвы, а следовательно, от элиты.
4. Культивирование в народе мировоззрения культа агрессивной экспансии, как эффективного механизма защиты от "территории хаоса" (культа войны) и создание пантеона государственных побед.
5. Превращение клерикальных институтов (церкви) в де-факто государственные для создания идеологемы жертвенности "защиты от территории хаоса" в православной "крепости стабильности" и поддержания сакральности единоначальной государственной вертикали.
Последовательно и системно используя эту стратагему, начиная уже с князей Даниила, Василия Темного, Ивана Калиты, Дмитрия Донского, маневрируя в сложнейших отношениях с увядающей Золотой Ордой, Москва дипломатией, интригами, покупкой ярлыков на княжение, непрерывными войнами "за объединение", до 1478 года подчинила своей власти большинство соседних удельных княжеств, а великого московского князя Ивана III, после уничтожения суверенитета вечевой Новгородской республики, начали именовать "собирателем земель русских" и "государем всея руси". По большому счету, все пункты московской стратегии государственного функционирования, институционально, работают и по сей день.
Сакральность власти - как основа легитимности принятия решений
Необходимо заметить, что клерикальный фактор православной церкви, и сегодня успешно работающий на общегосударственную стратагему московской экспансии, уже в конце XV века, выписал долгосрочную концепцию державности Москвы не как исторического "выскочки", но как "третьего Рима", базируясь на браке Ивана III и Софьи Палеолог - племяннице последнего императора Византии Константина XI Палеолога.
Концепция "третьего Рима" стала удобным обоснованием проистечения "святости" единоначальной власти. "Продолжение традиций погибшей Византии", являющейся потомком античного Рима. Московские великие князья, а в последствии цари, начиная с первого официально венчаного Ивана IV, становились "прямыми потомками римских цезарей и православных императоров" Константинополя в 1453 году, покоренного турками -османами.
В народном сознании московитов эта величавая конструкция "сохранения святого наследия погибшей Византии в царях", становиться фундаментом псевдоправославной, "единственно верной" экспансионистской философии "защиты" Москвы не только от "хаоса" востока, но и от "непонятных свобод" запада латинян, как мировоззренческой угрозы основам государства. Более того, в коллективном бессознательном, византийская концепция становится подтверждением "сакральности" (природности) вертикали власти что в контексте нынешнего, продолжающегося и кажущегося многим "иррациональным" противостояния РФ коллективному западу, очень актуально. Не даром в своих письмах польскому королю Стефану Баторию уже Иван IV писал, дескать, " ты царь "выборный" - не настоящий".
Вотчинное сознание, как опора вертикали власти
"Что угодно богу, то угодно государю" (с) - именно так византийская "подушка" легитимности определила всю дальнейшую институциональную эффективность московской властной вертикали. Причем, она остается статичной вне зависимости от исторического периода России, будь это царство Михаила Романова, империя Петра Первого или Николая Первого, СССР времен семинариста Сталина, создавшего религиозную версию "марксизма" со "святыми мощами" в Мавзолее, либо же Российской Федерации современного нам президента Путина. Это жесткая "монархия вотчинного сознания", где все люди, живущие на ее территории, являются как бы "пришлыми холопами" на территорию "царя", который владеет землей по "природной", сакральной традиции "власти от Бога" и является единственным паттерном "защиты от хаоса". Поэтому спорить с вертикалью власти - подвергать сомнению существование государства. Это то, чего о России не понимают на западе с его "непонятными свободами". Во времена Ивана IV (Грозного) даже бояре в челобитных, писали - "се яз, холоп твой", а впервые привилегированное сословие в России перестало быть "холопами" только в XVIII веке, по указу "демократа" императора Петра III о "вольности дворянству".
Эффективность стратегемы выживания
Эффективность государственной стратагемы в России, во многом, определяется степенью жестокости властной вертикали. Все периоды, когда в Кремле появлялись условные "либералы" такие, как Борис Годунов, самозванец Гришка Отрепьев, Петр III, Павел I, Александр II, Николай II, Хрущев или Горбачев, приводили к падению легитимности вертикали и, как следствие - к смуте или "перестройке", угрожающей мировоззренческой дезорганизацией, территориальными и ресурсными потерями.
Смута или "оттепель" в России - это постоянно невыученный урок истории, после которого в Кремль, отражая коллективное бессознательное и отвергая "классический" вариант развития государства, как создание комфортных условий жизни для подданных, всегда возвращался смиритель смуты, топором, лагерной баландой и пулей укрепляющий государственную вертикаль, направляющий ее по "иррациональной", но традиционной стратегеме развития "защиты от хаоса". То есть в русло экспансии.
Эндогенные силы развития стратегии
В процессе экспансии Москвы на север, юг и восток, сработал исторический парадокс - колоссальное увеличение "фронтира" и своей суверенной территории, даже после "величайшей геополитической катастрофы" - краха Золотой (или Большой) Орды в 1480 году, "не решило проблему выживания".
Хотя непосредственная внешняя угроза столице стала существенно меньше, огромные пространства "территории хаоса" на востоке, севере и юго-востоке продолжали существовать и это вынуждало Москву, по примеру античного Рима продолжать экспансию в своей стратегеме "защиты от хаоса" через завоевание новых территорий, покорение и мировоззренческую ассимиляцию "стабильностью" этнически чуждых народов - от взятия Казани и "замирения" черемисов до покорения Чукотки и от завоевания Кавказа до многочисленных кровавых войн с Османской империей и Персией.
Таким образом, московский экспансионизм, как непрерывный экспорт мировоззрения "единоначального порядка" и постоянная борьба с "территорией хаоса" стали самоцелью. Последующее появление уже имперских геополитических амбиций и создание сфер своего влияния методом "защиты" через нападение стали эндогенной силой российской государственной стратегии. Причем, этот "грубый", на первый взгляд, метод работает, вне всякой зависимости от исторического периода и формы идеологемы, будь то воинствующее православие, марксизм, превращенный русскими большевиками в суррогат религии или же современный путинский неоимперский конструкт, построенный на ресентименте по отношению к странам запада и культе "недовоеванной" войны.
Пределы экспансии
Исторические факты свидетельствуют о том, что московская экспансия в их своеобразной борьбе с "хаосом" останавливалась лишь там, где ее ограничивали обстоятельства непреодолимой силы в виде географических препятствий либо же в виде государственных моделей с высоким уровнем внутренней организации и возможностями своей политической инициативы. Именно поэтому расширение на запад было для Москвы не таким успешным, как это происходило на севере, востоке и юге, где в большинстве случаев, за исключением, пожалуй, Китая, Москва имела дело с десятками этносов, не имевшими устойчивой государственности.
Западная территория многоуровневой и "выборной" свободы всегда была не менее опасна для московской формы "единоначальной стабильности" чем восточный "фронтир хаоса", однако, западные государственные модели имели более высокий уровень общественной организации, чем Астраханское или Казанское ханства, якуты, чукчи, узбеки или племена северного Кавказа, поэтому экспансия Москвы на запад шла, по объективным причинам, гораздо медленнее.
В тех случаях, когда соседняя государственная модель или объединение государств показывали высокий уровень общественной организации и субъектности, Москва не могла проводить эффективную политику экспансии. Ослабленная Ливония, на которую напал Иван IV (Грозный) в 1558 году, была почти завоевана Москвой, однако, столкнувшись с хорошо организованной силой в виде Речи Посполитой и королем Стефаном Баторием, экспансию пришлось свернуть и вскоре уже московские войска с трудом сдерживали контрэкспансию объединенного польско-литовского государства, проиграв в итоге двадцатипятилетнюю Ливонскую войну и потеряв на длительный исторический период уже завоеванные было территории.
Территория Московского царства, как и территория современной Украины, долгое время было открыта для регулярных и опустошительных походов татар Крымского ханства - этого осколка Золотой Орды, который нес "хаос" с юго-запада. Столетиями московиты прятались за "засечными чертами", платили дань крымским ханам, а хан Девлет Гирей еще в XVI веке доходил до Москвы и жег ее. Крымское ханство было небольшим государством но его армия и вассальные отношения с мощным экспансионистом Османской империей политически усиливали позиции Бахчисарая. Очень долгое время именно крымские татары были важным фактором геополитического воздействия Стамбула на Московское царство. Однако, как только Османская империя организационно ослабла, Российская империя Екатерины II в результате двух кровопролитных войн, смогла осуществить масштабную экспансию на юг, оккупировав Крым, уничтожив государственность крымских татар, отобрав северное Причерноморье и выйдя на Кубань, заложила основы для последующей кавказской экспансии Москвы.
После войны с Швецией 1808-1809 годов, русские относительно легко, почти на сто с лишним лет отобрали у ослабленного Стокгольма всю Финляндию, включив ее в свое политическое пространство, отправив Швецию в "зрительный зал мировой геополитики", однако в 1939-1940 годах XX века высокая государственная и общественная организация финского общества не позволили сталинскому СССР навязать Финляндии свое понимание "единоначальной стабильности". Финны, военным методом, уложив в мерзлую землю 150 000 советских солдат, ярко и очень доступно показали Москве величину материально-ресурсной цены, которую придется заплатить за борьбу с "хаосом" на их территории. Соприкоснувшись с реальностью, прагматик Сталин решил на время остановить экспансию, сконцентрировавшись на подготовке к "освободительному походу" в Европу. Последующая "финляндизация", имевшая место после Второй Мировой Войны, так же показывает правильное понимание реальности прагматичной финской элитой, ставившей в приоритет политический суверенитет и современная экономически успешная Финляндия является подтверждением этой "позорной" стратегии.
Речь Посполитая, в разгар внутриполитического кризиса в середине XVII века, вызванного шляхетским латифундизмом, который у нас принято называть «повстанням Хмельницького», утратила внутреннюю организацию. Как следствие, ослабла и потерпела поражение от Москвы. По результатам войны (1654-1667) Речь Посполитая потеряла Левобережную Украину и Смоленск. Более того, чуть позже, по Вечному миру 1686 года, за 146 тысяч рублей, в качестве компенсации, Московское царство выкупило у поляков Киев, который надолго - до 1991 года XX века года оставался в культурном, политическом и идентичностном пространстве Москвы, как "мать городов Русских".
Сталинский СССР в 50 - е годы XX века, после Второй Мировой Войны продолжал расширять горизонт экспансии своего влияния в Восточной и даже Центральной Европе, пока не уперся в жесткие ответные инициативы стран коллективного запада. После Фултонской речи Черчилля, в Европе от Киля до Триеста вырос "железный занавес" и воплощением его стала Берлинская стена, разделявшая два мира. Москва, увеличившая свои "мировоззренческие" границы от Северной Кореи и коммунистического Китая до Чехословакии и Германии, остановилась лишь тогда, когда США продемонстрировали порог ядерной цены невосполнимого ущерба, которую придется уплатить Кремлю и "Карибский кризис" стал тем "моментом истины", после которого, на время, Москва сбавила свой экспансионистский напор "единоначальной стабильности".
Украинские столпы идентичности
С момента своей успешной экспансии на левобережную Украину в середине XVII века, Московское государство добавило в свою стратегию экспансии "единоначальной стабильности" идею "воссоединения русских земель временно оторванных от пуповины" западными моделями "хаоса свободы". Эту идею Кремль реализовывал последовательно начиная от разделов Польши Екатериной Второй в конце XVIII века, вплоть до раздела польского государства, осуществленного Сталиным и одним "австрийским художником" в конце 30-х годов XX века, когда в политическое пространство СССР вошли Западная Украина и Западная Беларусь.
Для нас сегодня крайне важно понимать, что с точки зрения врага, территория и население Украины - это "законно завоеванный", и "временно утерянный", "объединительный" смысл России, который является для Москвы сакральным в контексте самого бытия государства. Киев является одним из столпов, наряду с Москвой, Владимиром, Новгородом, Минском и Питером, которые легитимизируют "истоки идентичности", "общую историю" и цельность основы восточнославянской имперской конструкции. То есть - "один народ", как любит утверждать дедушка Путин. Пока Киев является столицей суверенной Украины, Кремль продолжит войну всеми доступными мерами и не остановится ни перед какими потерями в процессе экспансии вплоть до угроз "ограниченного" применения ядерного оружия. Пусть у Вас не будет в этом даже тени сомнения. Поэтому Лавров после раундов переговоров с США, НАТО И ОБСЕ акцентировал месседж о том, что:
"Россия никогда не угрожала украинскому народу, в отличие от Зеленского и его соратников" (с)
Месседж Лаврова - стандартный имперский прием, когда русские пытаются стравливать некий "страдающий народ" с "преступным режимом". Этой фразой МИД РФ, по сути, выделяет "украинский народ" в отдельный объект, который необходимо "защитить от хаоса", лишая его возможности иметь свою "неправильную" государственность. Угрожать же Кремль, может, якобы, лишь "Зеленскому и соратникам", то есть "нелегитимной", "не сакральной", "неприродной" организации власти.
Осуществляя комплексный процесс уничтожения украинской субъектности, применяя все доступные меры в современной войне, Путин, последовательно, воюет не с украинцами, как с этносом, он ведет войну с даже гипотетической возможностью украинцев стать (!) политической нацией (!), имеющей свою, отличную от России, общественно-политическую организацию. Путин продолжает реализовывать старую стратагему выживания Москвы - он воюет на территории Украины с "хаосом свободы", продвигая на запад экспансию "единоначальной стабильности".
Давайте научимся с Вами говорить правду хотя бы самим себе, даже, если она нам неприятна. Современная Украина, как модель, объективно, является постколониальным государством, не имеющим своих долгосрочных традиций державности, с крайне низкой, деградировавшей общественной культурой и, как следствие - катастрофически примитивной формой политической и государственной организации, основанной на перераспределении оставшихся ресурсов. Именно по этой причине в Украине отсутствует стратагема классического государственного развития и своей государственной защиты. Поэтому, в настоящий исторический момент, Кремль имеет не только теоретическую, но и организационно-практическую возможность осуществлять десубъективизацию Украины для последующей территориальной экспансии с очень высокой вероятностью успеха.
Таким образом - пределами территориальной экспансии Москвы или экспансии ее геополитического влияния - являются:
1. Уровень общественно-политической организации государственных моделей противников
2. Способность государственных элит противников проявлять инициативу и выстраивать долгосрочные стратегии защиты
3. Осознанная обществом противников необходимость платить ресурсную цену за суверенитет. В том числе, в измерении человеческих жизней своих граждан.
Нынешние страны коллективного Запада, несмотря на относительно высокий уровень общественно-политической организации, утратили мотивацию к экспансии смысловых идей, являющихся основой их общественно-политического договора. Отсутствие желания к экспансии не дает возможности выработать эффективную стратегию защиты, и как следствие порождает утрату инициативы. Кремль пользуется этим, в агрессивной форме навязывает свои инициативы "реальной политики" и заставляет своих "партнеров" в Вашингтоне действовать в режиме реакции, блефуя и шантажируя западных политиков "военно-техническими мерами". Реактивная "тактика" имитации "защиты" и боязнь военных мер, которую сегодня демонстрируют в Вашингтоне, стратегически является контрпродуктивной и, с большой степенью вероятности, может привести к существенной сдаче позиций США, как минимум, в Европе.
Культ войны и пантеон побед
"Россия никогда ни на кого не нападала. Россия всегда защищалась". Одним из важных факторов в московской стратагеме выживания является культ войны, внедряющийся в народе, как осознанная необходимость для выживания всей государственной модели в целом. Русские, в отличие от нашего антисистемного мировоззрения "тихого садочка", где индивидуальные "хрущі над вишнями гудуть", являются коллективными экспансионистами, где прямая агрессия называется "вынужденной защитой" от "территории хаоса".
"Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать". Своеобразное словесное камуфлирование агрессии необходимо Москве для оправдания "исключительности" национальной формы нападения, как "единственного возможного" выхода из конфликтной ситуации, которую в Кремле определяют, как угрозу основным пунктам стратагемы выживания. Во всех случаях государственной агрессии клерикальный фактор московской стратагемы выживания "сакрализирует" нападение, выводя его на уровень "освобождения", "спасения", освящая "жертвенность" во имя победы и действуя в большинстве случаев синхронно со всеми государственными институциями. Война является одним из главных смыслов в мировоззрении русского человека, так как является эффективным механизмом осуществления одного из основных пунктов государственной стратегемы выживания - экспансии.
Чтобы культ войны был эффективен, в нем не должно быть поражений. Это у нас принято скорбеть по Крутам и Голодомору, рефлексировать о поражении Мазепы под Полтавой, плакать о жертвах Батурина, бередить национальные раны Илловайском и обороной Донецкого Аэропорта. Москва идет по принципиально иному пути. Культ войны должен быть подкреплен пантеоном побед и героев, которые стали синонимами этих побед. Только тогда он будет эффективен. Вся официальная историография России — это череда практически непрерывных войн с громкими именами настоящих и не очень героев - начиная от Александра Невского, Дмитрия Донского и Ивана Сусанина заканчивая Денисом Давыдовым, Минихом, Суворовым, Александром Матросовым, Зоей Космодемьянской, Рокоссовским и Жуковым.
Официальная власть в России, причем, во все исторические периоды не жалела и не жалеет огромных средств не только на монументализацию своих побед в виде названий городов и возведении памятников, но и на создание книжной, театральной, кинематографической и игровой продукции, создающих гиперболизированный ореол героики "войны по-русски", будь то войны Смуты XVII века, завоеваний Петра I, русско-турецких войн XVIII века или "не по плану" начавшейся войны с Гитлером, заботливо Сталиным названной Отечественной - с очень удобной аллюзией на Отечественную Войну XIX века, когда император Александр I изгнал "хаос" Наполеона из России.
Каждая война Москвы для россиянина - это закономерный и исторический результат "защиты", которая увеличивает "национальную" территорию влияния, отодвигая от столицы "фронтир хаоса". Все поражения "эпизодичны" и являются лишь временной передышкой для последующего реванша.
"Меня зарыли в шар земной.." (с) В России никто не ставит "свечек" о погибших на войне, мертвые становятся "сакральной" и в то же время "формальной" жертвой во имя высшей государственной и коллективной задачи - экспансии мировоззрения "стабильного единоначалия". Смерть на войне в России "обыденна" и российское общество, в коллективном бессознательном, согласно терпеть жертвенность ради государственных инициатив, в отличии от украинского социума, где постколониальная антисистемность и индивидуализм, на глубинном уровне, отвергает сам факт возможной насильственной физической смерти за продолжение существования общей государственной модели, как чуждой украинцу конструкции.
Этой особенности россиян у нас и на западе очень многие не придают особого значения, рассчитывая количество "русских гробов" в возможной масштабной эскалации с Москвой. Болевой "порог" трупов у российского общества несоизмеримо выше в силу объективных государственных и описанных нами исторических традиций. Всем рекомендую внимательно почитать хронологию Зимней войны Кремля с финнами, ознакомиться с потерями Советской армии во время Второй Мировой войны, о потерях РФ в первую Чеченскую войну и осознать очевидную для историков формулу - за свою государственную стратагему "борьбы с хаосом" Москва, как государственная модель, осознанно готова платить физическими жизнями, как чужих, так и своих граждан.
Промежуточные итоги
Мы, конечно же, очень схематично и кратко рассмотрели главные принципы, на которых основана государственная модель нашего идентичностного врага России. Однако, подводя эти промежуточные итоги, попробуем выделить главное:
Современная геополитическая стратегия Российской Федерации, как государственной модели, с точки зрения Москвы, находится в совершенно "рациональной" плоскости и в общих чертах не отличается от предыдущих исторических периодов:
1. Непрерывная экспансия мировоззрения "единоначальной стабильности", как долгосрочная и системная государственная стратегия защиты от "территории хаоса" либерализма и демократии. От этого зависит сложившийся уклад жизни российской элиты.
2. Увеличение сферы своего геополитического влияния и нанесение "приемлимого" экономического урона странам запада, принципы и смыслы общественно-политической организации которых, несут угрозу обрушения государственной модели РФ в целом. От этого зависит сложившийся уклад жизни российской элиты.
3. Максимальная консервация традиционных принципов структуры государственного управления внутри страны и в своей сфере геополитического влияния, базирующихся на жесткой "монархической" вертикали беспрекословного принятия легитимных решений, касающихся внутренней и внешней политической повестки. От этого зависит сложившийся уклад жизни российской элиты и лояльных элит в сфере влияния Москвы.
Основой государственной конструкции Российской Федерации являются:
1. Принцип "сакральности" единоначальной вертикали власти, как фундамента государственности и формы защиты общества/элит от "территории хаоса".
2. "Вотчинное сознание" народа коллективиста, являющееся опорой, легитимизирующей любые государственные решения вертикали власти, как непреложную и единственно возможную форму общественного договора.
3. Культ войны, как идеологема осознанной необходимости государственной стратегии - экспансии своего мировоззрения.
Эндогенными силами "развития" России являются жестокость властной вертикали и непрерывность экспансии. Только в процессе экспансии Москва приобретает не только новые ресурсы, но укрепляет вертикаль и стратагему выживания в целом, обеспечивающую элиту комфортным укладом жизни.
Управленческая "либерализация" вертикали тормозит экспансию. Если экспансия прерывается или теряет темп, в долгосрочной перспективе, российской вертикали власти, а следовательно, элитам угрожает падение внутренней легитимности, а государственной модели России это угрожает территориальными и ресурсными потерями, что ведет модель к смуте, "оттепели" или революции.
Пределы экспансии Российской Федерации напрямую зависят от:
1. Уровня общественно-политической организации государственных моделей противников
2. Способностей государственных элит противников проявлять инициативу и выстраивать долгосрочные стратегии защиты
3. Осознания обществом противника необходимости платить ресурсную цену за свой суверенитет. В том числе, в измерении человеческих жизней своих граждан.
Сильными сторонами современной России являются
1. Работающие государственные институции, сцементированные единоначальной вертикалью власти, что дает возможность существенно сократить отрезок времени между принятием решения и его реализацией.
2. Способность государственной системы к долгосрочному планированию
3. Гибкость в умении выстраивать долгосрочные и многоуровневые геополитические стратегии с их последовательной реализацией с применением всех мер и возможностей национального воздействия.
4. Осознанная готовность Российской Федерации, как государственной и общественной модели, платить высокую цену за возможность реализации базовой "иррациональной" цели - экспансии мировоззрения "единоначальной стабильности".
Эта цена выражается в количестве материальных и человеческих ресурсов, которые Кремль готов тратить на кажущуюся многим у нас непрактичную "иррациональность" в своем масштабном противостоянии с западом и за восстановление "исторической России" на "постсоветском пространстве", о которой постоянно открыто говорит Путин.
В реальности, которую мы предпочитаем не замечать, у России в настоящий момент четко выстроена самоидентификация граждан, базирующаяся на исторически оправданном алгоритме выживания их государственной модели, вне зависимости от этнической культуры конкретного индивидуума. Русские, в отличии от нас, четко знают кто они, за что они и зачем они. Возможность уничтожения государственных смыслов "экспансии единоначалия", является для русских тем, за что они будут высокую платить цену. Кремль имеет жесткую вертикаль принятия и реализации своих решений. Москва обладает способностью к выстраиванию долгосрочных, многоуровневых стратегий и работающими институциями. Для реализации своей базовой стратегии экспансии Россия обладает практически неограниченными ресурсами, работающей экономикой и культом войны, с постоянно перевооружающейся армией, имеющей обновляемый боевой опыт в различных горячих точках планеты от Сирии, Мали и Ливии до Чечни и Донбасса. Такова реальность. Таков враг, с которым мы имеем дело.
Зачастую, русских у нас в Украине называют геополитическими "гопниками", "медведями" в шапках ушанках и лаптях, которые с грацией слона в посудной лавке "непонятно почему" терроризируют нас и "цивилизованный мир". Культурной, европейской и толерантной Украине, якобы, следует лишь подождать пока какой-то там "цивилизованный мир" успокоит "иррационального гопника". Так выглядит наша государственная "стратегия" защиты по сегодняшний день. Некоторые даже думают, что находясь в такой позиции, мы выждем для себя удобный нашему социуму результат - сидеть тихонько и "якось воно минеться".
Это крайне опасное заблуждение, так как современная путинская Россия, находясь в "посудной лавке" стремительно изменяющегося "цивилизованного мира" и используя грубые методы "торговли ужасом", на самом деле, комплексно реализует очень прагматичную и по-своему рациональную, долгосрочную стратегию реванша и возврата к своей исторической сфере геополитического влияния.
"Я не знаю как при Вас, а вот при нас ни одна пушка в Европе, без нашего на то дозволения выпалить не смела" (с)
Эти слова, между прочим, принадлежат этническому украинцу, уроженцу города Глухова, одному из инициаторов разделов Речи Посполитой, канцлеру Российской империи Александру Безбородко. XVIII век.
Используя внутренние противоречия и слабости общества потребления, съедающего эндогенную энергию современного запада, Россия агрессивно навязывает свои инициативы в перекраивании мировых раскладов, а основные западные акторы, в силу отсутствия мотивации проводить дальнейшую экспансию либерального порядка, инициативу утратили. Именно поэтому мы сейчас наблюдаем лишь реактивную реакцию США в их стремлении уйти от эскалации противостояния с РФ, не платить высокую цену, сконцентрироваться на решении своих внутренних проблем и неизбежном, заведомо проигрышном противостоянии Китаю.
В Кремле это отлично понимает и давят на западных "визави", привычно торгуя "ужасами войны" в обмен на возврат геополитического влияния на всю Европу, ценой которого, в том числе, может стать и украинская государственность, а упорное нежелание "элит" и общества в Украине понимать серьезность и общие контуры российской стратегии, делает бесперспективной даже дискуссию о выстраивании эффективной украинской стратагемы противостояния с Москвой.
