Foreign Affairs: Американо-египетская дезинтеграция. Ограниченные возможности Вашингтона в Каире

Семена падения Мубарака были посеяны очень давно. Несмотря на то, что он пришел к власти с обещанием реформ и клятвой не занимать пост больше одного срока, Мубарак быстро ощутил вкус президентских полномочий и возомнил себя незаменимым для будущего Египта. Он сам был свидетелем недостатков экспериментов Гамаля Абдель Насера с социализмом и арабским национализмом и усилий Анвара Садата по исправлению чрезмерности обоих. Вместо этого Мубарак предпочел идеологии примитивный прагматизма, который акцентировал внимание на «стабильности ради развития» — малопривлекательная политическая перспектива. Для своего правления он создал небольшой, ограниченный круг из числа большого бизнеса, полицию, армию, основанные на силе и угрозе насилия для удержания населения под контролем.

К концу пренебрежение Мубарака египетским народом было настолько полным, что в прошлом ноябре, когда оппозиция попыталась создать теневой парламент после поразительно мошеннических парламентских выборов, он самодовольно ухмыльнулся и заявил перед управляемой им Народной Ассамблеей: «Пусть они повеселятся».

Мубарак долго был человеком Вашингтона в Каире: он держал открытым Суэцкий канал, подавлял исламистов и поддерживал мир с Израилем. В ответ Соединенные Штаты многим обеспечивали Египет, годами предоставляя миллиарды в качестве экономической помощи для наращивания в стране инфраструктуры, сельскохозяйственных технологий, программ здравоохранения. Кроме того, наряду с несомненным финансированием развития Египта, помощь США также была направлена на подрыв национальной легитимности режима. В конце концов, как может Мубарак кичиться египетским достоинством и компетенцией, когда служащие USAID (Прим.: Agency for International Development, Управление международного развития) были пристроены во многие правительственные министерства?

В то же время египтяне смогли увидеть, что внешняя политика их страны искажалась за вознаграждение США и что грубая сила МВД ожидала тех, кто слишком громко возражал против этой торговой сделки. Изначальной ошибкой был установленный Садатом сепаратный мир с Израилем, который Мубарак унаследовал и тщательно поддерживал.

С точки зрения многих египтян, эта договоренность сдерживала власть Каира, в то время как Израиль и Соединенные Штаты могли свободно преследовать свои региональные интересы. В отсутствие угрозы войны с Египтом Израиль выплеснул сотни тысяч израильтян на поселения на Западном берегу реки Иордан и сектора Газа, захватил Ливан (дважды), объявил Иерусалим его столицей, бомбил Ирак и Сирию. Для Соединенных Штатов Мубарак был центральным игроком в создании регионального порядка, что позволило Вашингтону легче и дешевле преследовать свои интересы, от свободной перевозки нефти до покровительства Израилю и предотвращения чрезмерного доминирования какой-либо страны в регионе. Выгоды Мубарака были ясны: приблизительно $70 миллиардов экономической и военной помощи на протяжении 30 лет и мнимый престиж быть партнером мировой сверхдержавы.

Для Египта отдельные последствия политики этого соглашения были многочисленными, включая развертывание Египтом 35-тысячных войск в Саудовской Аравии во время войны в Персидском заливе в 1991 году, его негласная поддержка военного вторжения в Ирак в 2003 году, его скрытый альянс с Израилем во время войны в Ливане в 2006 и его соучастие с Израилем в продолжающейся блокаде Газа. Мубарак считал, что такая политика служит интересам Египта – по крайней мере, как он их определял – однако они прямо противоречили египетскому общественному мнению.

Мубарак, таким образом, оказался перед двумя противоречивыми позициями: он мог быть или человеком Вашингтона, или представителем народа, – но не обоих. Он предпочел первое и попытался при помощи манипуляции и силы заполнить пробелы в легитимности.

Неудивительно, в таком случае, что отношения между Египтом и Соединенными Штатами развивались активно, несмотря на сопротивление народа правлению Мубарака. Как заявили протестующие в Каире в марте 2003 года, как только войска США вошли в Ирак, лишь демократический Египет был способен противостоять политике Израиля и США на Ближнем Востоке. Совсем недавно оппоненты Мубарака выразили подобное мнение, назвав президентство Мубарака «режимом Кэмп-Дэвида».

Ни один египетский лидер не повторит ошибки Мубарака, что не предвещает ничего хорошего для позиций Вашингтона на Ближнем Востоке. В ближайшие дни аналитики и политтехнологи в Соединенных Штатах громко предъявят встречные обвинение десятилетиям политики США. Эти дебаты не будут сосредоточены на поиске тех, кто «потерял» Египет; Мубарак стал одиозной фигурой для многих в Соединенных Штатах, за исключением его оплачиваемых советников и немногих оставшихся преданных сторонников. Вместо этого обозреватели будут обсуждать, как рассматривать внезапно возникший мощный подъем арабского народа и как поддержать союзников Вашингтона в регионе. Пока что помощь США просто перенаправлена и сосредоточена на способствовании развитию демократии, создании ориентиров для нового египетского правительства. Маловероятно, что надежды Вашингтона (каковы бы они ни были), возлагаемые на известных египетских политических деятелей, смогут повлиять на траекторию египетского переходного периода.

Соединенным Штатам следует значительно уменьшить свои ожидания, насколько это возможно, от периода после Мубарака и пойти на уступки в стратегических интересах. В ожидании нового египетского президента, – кто бы им не стал, – будет продолжать сотрудничество с Вашингтоном, подобное ситуации, когда Вацлав Гавел просил помощи у Советского Союза после чехословацкой бархатной революции в 1989 году. Конечно, в Египте нет Гавела, и Вашингтон – не советская Москва, но аналогия представляется достаточно уместной для тех людей на площади Тахрир в Каире или на горных карнизах Александрии, которые видели летающий над головой, сделанный в США, F-16s или задыхались от слезоточивого газа, произведенного в Соединенных Штатах.

Стремление многих в Вашингтоне попытаться вмешаться в египетские политические преобразования основывается на убеждении, что египтяне не имеют своих собственных организаций, политических убеждений или интересов. Такое положение – это результат давнего предубеждения, популярного среди сторонников режима и некоторых закостенелых ученых на Ближнем Востоке, что египтяне необычайно пассивны и всегда будут стремиться к стабильности. Однако национальная революция в 1919, переворот Свободных офицеров в 1952, студенческие волнения в 1968 и 1972, широко поддерживаемое сопротивление Садату в конце его срока пребывания у власти в начале 1980-х и уличные протесты последнего десятилетия свидетельствуют об обратном. Очевидно, что египтяне могут помочь себе сами.

Каковы же тогда последствия для Вашингтона? Самым лучшим образом спасти свои позиции в Египте Соединенные Штаты смогут, если президент Барак Обама сделает заявление в поддержку демократического, толерантного и плюралистического Египта, а затем уйти с дороги и позволить Египту строить новую политическую систему. Заявление Обамы, призывающее к «значимому переходному периоду» было особенно важным, поскольку оно показывает, что Вашингтон не будет доброжелательно наблюдать за переходом власти от Мубарака к Омару Сулейману или некоторым другим представителям режима.

Вашингтон стал таким негативным фактором в египетской политике, что он рискует нанести больше вреда, чем принести пользы, если должностные лица США поддадутся искушению сделать намного больше, чем подчеркнуть так называемые «основные принципы» о миролюбивости, организованности и прозрачности политических изменений. Скрытые требования, ставящие под сомнение продление комплексной помощи США или даже предложения, как египтяне должны развиваться после эры Мубарака, будут встречены с огромным сопротивлением стремящихся к лидерству, хотя бы потому, что египетским политикам необходимо будет продемонстрировать свою преданность нации.

Но такое ограничение представляется за пределами дипломатического характера США, особенно если египетская политическая арена окажется беспорядочной. Все же Вашингтон поступит благоразумно, если будет помнить, что небольшое количество грантов от Middle East Partnership Initiative, несколько проектов USAID и выражение глубокой озабоченности не будут иметь такого большого влияния, как внутренняя борьба различных политически групп Египта.

Сложно предсказать, каким будет политическое будущее, которое наступит в Египте. По крайней мере, Египет все же имеет историю парламентаризма. Конституция страны 1923 года учредила парламент, который работал время от времени и в той или иной степени до революции Свободных офицеров в 1952 году. Эта эпоха была дестабилизирована британским присутствием в Египте, которое, в конечном счете, привело к власти Насера и его товарищей, создавший режим, против которого египтяне теперь восстают. Вашингтон не оккупирует Египет, но он рискует сыграть неблагоприятную роль в переходном периоде, если попытается вмешаться. Соединенные Штаты должны учесть уроки прошлого, оставаться в стороне и позволить египтянам вернуться туда, где они остановились, когда власть захватили Свободные офицеры.

Стивен Кук

Оригинал текста

Перевод Марины Халимон, «Хвиля»

2011-02-05 11:04:42