Як Україна допомагає Росії себе вбивати: титанова галузь, як лакмус бездарності держуправління

Титановая отрасль может приносить миллиарды долларов для Украины. Тем более, что титан сегодня является одним из ключевых приоритетов для США, которые твердо намерены уменьшить зависимость от Китая и России. Предприниматель Андрей Бродский расскаживает об ужасе, который творится в титановой отрасли и бизнес-климате в Украине.

Юрий Романенко: Добрый день, боевые медоеды, серферы, бездельники, девианты. Продолжаем наши эфиры. Сегодня мы начали несколько рано, потому что наши эфиры, они бегают вслед за отключением света авиационными налетами и всей этой хренотенью, которая началась в нашей жизни после 24 февраля. Поэтому привыкайте к тому, что мы будем в таком формате.

Сегодня у нас два интереснейших гостя в эфире. Первый эфир вот сейчас с Андреем Бродским. Я расскажу чуть позже, что это за человек. А второй будет в 19:00 с Петром Кульпой, которого многие из вас любят, и я думаю, что мы там такие стратегические дали вам задвинем, что вам обязательно нужно будет этот эфир посмотреть.

Возвращаясь к нашему эфиру, этот эфир не менее стратегический, не менее важен потому, что мы сегодня будем говорить об очень серьезных вещах для Украины. Вещах, стоимостью в миллиарды, в десятки миллиардов, в сотни миллиардов долларов, если посмотреть на всю цепочку, которую может разматывать титановая отрасль, и о том, как Украина и теряет шансы, и может получить новые возможности, если начнет рациональную политику. А наши все эфиры - это по поводу рационализма и здравого смысла во всех аспектах нашей политики и жизни. И вот то, что происходит сегодня в титановой отрасли, где Андрей является одним из таких важнейших игроков. Я могу так говорить?

Андрей Бродский: Да. Нескромно, но да.

Юрий Романенко: Да. Это лакмусовая бумажка в какой-то степени о том, насколько у нас все через жопу и насколько у нас все через колено. И как следствие потом мы постоянно сидим с этими протянутыми ручками и кричим: "Эй, Израиль, дай нам ПВО. Соединенные Штаты, дайте нам то, дайте нам что-то". Хотя, если бы просто мы делали A, B, C, D, то у нас бы было и ПВО, и много чего еще. Давайте расскажем сначала, введение, в пролог такой, почему Украина является важнейшим игроком на титановом рынке? Потому что, насколько я помню, всего семь стран в мире имеют технологии по производству титана, и Украина к таким странам относится. И почему вообще титан важен? В каких отраслях он востребован, соответственно, почему сегодня Штаты, Европа проводят серьезнейшие программы по адаптации к новым реалиям, отвязки от России, от Китая, с которыми они в явно находятся сегодня в конфликте. И поэтому ищут новые возможности для того, чтобы найти инструменты, которые позволят им, собственно говоря, отвязаться от этих стран, и свои стратегические отрасли развивать, с привязкой, в том числе к Украине. То есть, вот у нас такая очень серьезная тема, я считаю, и я думаю, Андрей нам поможет вот через эти перипетии пройти.

Андрей Бродский: Смотрите, начну с другого. Вернее как? С конца можно сказать. Что такое титан на сегодняшний день, металл? Металлический титан - это то, без чего не делается ракета "Калибр", которая, не хочу выражаться, прилетает, падает…

Юрий Романенко: Да. Вот тут рядом у нас падала.

Андрей Бродский: Вес титана в ракете "Калибр" где-то порядка 50-60%. Это титановая составляющая. "Иксы" эти или "Х", как они у них правильно называются, 101-е…

Юрий Романенко: Х-555.

Андрей Бродский: Да. У них еще больше. У них до 70%. Все зависит от того, с какой скоростью она летит. Чем больше скорость, тем больше титановая составляющая. Самолеты 4-5 поколения, чем более современный самолет, тем больше титановая составляющая в Су-35 не менее 50% титана, не менее. Вот что такое на сегодняшний день нас для украинцев титан. Это, блин, наша безопасность, это наша оборона.

Юрий Романенко: Титан сыпется нам на голову.

Андрей Бродский: В прямом смысле слова. Самое интересное, что еще какое-то время назад титановое сырье для производства всего этого оружия мы поставляли в Россию из Украины.

Юрий Романенко: То есть, украинский титан сыпется нам на голову.

Андрей Бродский: Дело все в том, что Украина абсолютно уникальная страна в плане титановых технологий. Титановые технологии в мире вообще очень сложны, и да, действительно семь стран обладают так называемым методом Кролла, то есть, воплотили его в реальность. Методу Кролла 80 лет. Это метод производства металлического титана. Его производится очень немного, но насколько он важен, я вот сейчас сказал. Из гражданской части, например, это все импланты. Абсолютно все. Костные, челюстные, какие угодно, они делаются только из титана. Из гражданской части титан это, в том числе краска на всем - на стенах, на бумаге. Это таблетки. Таблетки - это пигментная двуокись титана.

Юрий Романенко: Которые мы глотаем?

Андрей Бродский: Таблетки, которые мы глотаем. Все таблетки белого цвета, все состоят на значительную часть из пигментной двуокиси титана. Все пищевые добавки пигментные - двуокись титана. То есть, это немного другое производство, это не металлическое. Но что здесь значит Украина. Украина обладает примерно 20% мировых запасов титанового сырья. Это раз. Второе - металлический титан, вот его 80 лет назад знаменитый, если я не ошибаюсь, бельгиец Кролл разработал метод производства металлического титана и, собственно говоря, почил в бозе дальше.

В Украине в Запорожье начали этот метод, собственно говоря, воплощать в жизнь, и был создан Запорожский институт титана, в котором в тогдашнем Советском Союзе был выплавлен первый титановый слиток. И был создан на основании этого Запорожский титаномагниевый комбинат, который являлся прототипом для создания двух других в Советском Союзе титаномагниевых комбинатов. Один из них - это крупнейший в России ВСМПО-Ависма, который на сегодняшний день является частью оборонной корпорации "Рособоронэкспорт", а другой - это комбинат в Казахстане Усть-Каменогорский титано-магниевый комбинат.

Украина. Самое главное, чем обладает Украина, она обладает сырьевыми запасами и она обладает уникальными технологическими знаниями. Сейчас те методы, которые уже есть, во всем мире понимают, что они устарели. Все в мире стараются разработать новые, самые новые способы производства металлического титана, но специалистов крайне мало. А у нас на душу населения их очень большое количество. Вот, чем важна Украина. А Украина, к сожалению, этим пользуются очень и очень плохо.

Юрий Романенко: Почему? Что не хватает? Если мы понимаем, что у Штатов огромная потребность, там приняты национальные программы уменьшения зависимости от прежних партнеров сырьевых, которые превратились во врагов либо конкурентов, соответственно в Европе такая же ситуация, потому что Европа тоже свои программы приняла. И это касается не только титана, но и редкоземельных металлов, полупроводников, много чего еще. То есть все обособляются. Все играют на то, чтобы создавать свои замкнутые циклы в рамках дружественных блоков. Украина, очевидно, она уже стала частью Запада. Пока что в роли сырьевого придатка, к сожалению, но очевидно, что нам точно с Россией не по пути, и необходимо предпринимать шаги, которые позволяют более иметь более крепкую связку с теми же самыми Соединенными Штатами. Потому что, вы еще забыли упомянуть, допустим, титан в огромных количествах употребляется в авиаперевозках, потому что все самолеты пассажирские Airbus…

Андрей Бродский: Это я на закуску оставлял.

Юрий Романенко: Соответственно, что мешает нам переориентироваться? Потому что отрасль была завязана на Россию, и там долгое время сидели пророссийские ставленники всякие, активно играл Фирташ тот же самый. Мы помним титан, который в Крыму остался, и Украина туда возила сырье. Я не знаю, как сейчас, но раньше возила. Все это прекрасно знают, но, собственно говоря, война уже как бы произошла и развивается. Ну и, наверное, нужно делать какие-то радикальные шаги?

Андрей Бродский: Знаете, на данный момент отсутствует внимание к этому вопросу. Причем, я бы я бы вопрос разделил на две части, на самом деле. Первая часть - это даже не развитие, а пресечение.

Юрий Романенко: Пресечение чего?

Андрей Бродский: Нам необходимо вместе с американцами любыми способами пресечь поставки сырья в Россию, потому что украинское сырье перестало поступать, но сейчас делаются очень активные попытки возобновить это все, и понятное дело не напрямую. Какой дурак будет напрямую из Украины просто поставлять сейчас в Россию? Для этого есть третий страны.

Юрий Романенко: Уточняющий вопрос - для России вот это сырье, которое идет из Украины, оно насколько критично?

Андрей Бродский: Абсолютно критично. Для воссоздания того количества ракет, самолетов, вертолетов, снарядов, в которых также содержится титан.

Николай Фельдман: То есть, все современное вооружение, авиация…

Андрей Бродский: Все полностью содержит титан. И так, как мы уничтожили этого, прямо скажем, до хрена, то им необходимо это восстанавливать. Сырья у них для этого нет. На территории России сырье отсутствует.

Юрий Романенко: Где они могут закупать его?

Андрей Бродский: Они его пробуют на сегодняшний день закупать во Вьетнаме, они его закупают в Мозамбике и очень хотят вернуть поставки из Украины. Объясню почему. Даже не потому, что им не продает Мозамбик или Вьетнам. Там есть свои сложности, потому что ни те, ни другие не хотят попасть под американские санкции, но все равно как-то оно просачивается. Есть другой, чисто технологический момент. Российский завод ВСМПО-Ависма десятками лет перерабатывал сырье из Украины, и он приспособлен, абсолютно все технологии настроены на именно ту уникальную химию украинских ильменитов, которые производят у нас.

Юрий Романенко: То есть, они так не могут перейти, это как НПЗ.

Андрей Бродский: Они могут, но с очень большим трудом. Это, если вот, скажем так, мы с вами едим все время то, что мы едим, а потом вдруг нас пересаживают там на чай сухарями. То есть, мы тоже это прожуем, чай с сухарями…

Юрий Романенко: Давайте заострим. То есть, если мы блокируем то, что мы должны делать. Если мы блокируем любые поставки титана на российский рынок, мы создаем для российского ВПК огромные проблемы и сложности, тем самым облегчаем нашу участь.

Андрей Бродский: Абсолютно. Нам будет меньше прилетать.

Николай Фельдман: Давайте теперь я задам вопрос руба. Что Украина делает для того, чтобы блокировать поставки сырья украинского титана в Россию?

Андрей Бродский: Я не хочу отвечать за Министерство иностранных дел и за Офис президента. Я не знаю, может быть там что-то и делается по этому поводу. Во всяком случае, я об этом не знаю.

Николай Фельдман: Окей.

Андрей Бродский: Я со своей стороны работаю в этом плане очень активно. Это моя гражданская позиция. Здесь есть, как коммерческая составляющая, так и гражданская составляющая. Мы наняли серьезную американскую лоббистскую компанию. Мы висим на FARA, если знаете, что это такое в Америке. То есть, мы официально лоббируем введение санкций на поставки всего, что связано с Россией в плане титана Соединенными Штатами.

Николай Фельдман: Тем не менее, я так понимаю, какое-то количество украинского сырья сейчас, есть основания подозревать или утверждать, что оно попадает на российскую территорию.

Андрей Бродский: Есть основания подозревать, что порт "Кавказ" в небольших количествах, но получает украинское сырье. Это не государственная компания ОГХК. Это другие мелкие производители, которые есть в Украине. И есть основание предполагать, что оно, все-таки, просачивается туда.

Юрий Романенко: Смотрите, это же, на самом деле, как с "Мотор Сичью", когда скандал. Кстати, он же тоже титан использует.

Андрей Бродский: Безусловно. Это крупный потребитель титановых изделий.

Юрий Романенко: То есть, это как ситуация с "Мотор Сичью", где, собственно говоря, ключевая проблема заключается в том, что разведка, СБУ, экспортный контроль, короче вся сумма государственных органов, они просто не контролировали вообще, по сути, получается эту ситуацию, и как следствие сотни движков уходили туда.

Андрей Бродский: Или наоборот контролировали.

Юрий Романенко: Или контролировали.

Андрей Бродский: Ситуация с "Мотор Сичью" для меня вообще загадка. Я, скажем так, не из этой отрасли, но то, что я читаю, то, что я вижу, и те записи, которые я вижу. Чего мы ждали с мая месяца по октябрь? Если вот есть опубликованные данные, что он в мае месяце передавал двигатели.

Николай Фельдман: Может что-то ждали. Есть уточняющий вопрос.

Юрий Романенко: Может кто-то ждал такую котлету большую.

Андрей Бродский: С титаном, наверное, с титановым сырьем, опять-таки, подчеркну, в крайне небольших количествах, но все-таки, есть такое дело. И мы тоже ждем.

Юрий Романенко: Подождите секунду. Друзья, традиционно. Мы выполняем свой гражданский долг, а вы выполняете свой гражданский долг, поэтому лайкайте эфир и давайте вовлечем большее число медоедов наших боевых, зрителей, девиантов, серферов, которые в свою очередь вовлекут других. Потому что, мне кажется, то что, говорит Андрей это критически важно. Потому что это касается напрямую вас всех. То есть, бомбы ракеты, которые падают на наши головы, они в том числе падают, как Андрей говорит, благодаря тому, что Украина поставляет этот титан. И поэтому мы должны сделать все для того, чтобы пресечь эти ручейки, которые туда текут, и, соответственно, исправить ситуацию в лучшую сторону, чтобы просто не падали эти бомбы, эти "Калибры", X101 и все остальные производные российского оборонпрома.

Николай Фельдман: У нас еще есть комментарии с вопросами. Конкретно, зачем России был нужен украинский титан и нужен ли украинский титан, если они сами на втором месте по запасам. У них что-то неразведанное, не добывают или что?

Андрей Бродский: Криворукие они.

Николай Фельдман: Криворукие.

Андрей Бродский: Смотрите, они очень много не сделали. Они могли очень много сделать и по-другому подготовиться к войне, но они этого, к счастью, к нашему счастью, они этого не сделали. Одно из того, что они не сделали, они не обеспечили свою сырьевую безопасность по титановому сырью. Кстати, не только по этому. У них большие запасы молибдена и ванадию, а дело все в том, что это составляющее для лигатур, которые идут в те же титановые слитки, поковки, которые идут для производства оружия. И это идет на сегодняшний день, насколько я знаю, из Бразилии.

Николай Фельдман: То есть, независимо от своих запасов, оно зависимы от внешних поставщиков были всегда и на сегодняшний день?

Андрей Бродский: Да, и на сегодняшний день они так и остаются.

Николай Фельдман: Супер. Я так понимаю, на территории Украины действует некий ГОК, Демуринский ГОК, который находится прямо в собственности России и до сих пор не находится под санкциями Украины?

Андрей Бродский: Там очень интересная ситуация. Насколько я знаю из публикаций в прессе, за несколько дней до начала войны ВСМПО-Ависма этот ГОК продала некой кипрской компании, оформленной на некое лицо никому не известное. Вот так случилось, что за несколько дней до начала войны, оборонная компания продает. А у нас как-то это лицо видно не могут определить.

Николай Фельдман: Я тут YouControl и открыл этот (неразборчиво 20:50) и тут не написано кипрская компания, тут написано конечный бенефициарный собственник - Шелков Михаил Евгеньевич.

Андрей Бродский: Немножко не так. Видно YouControl не обновил какие-то данные, потому что вы можете посмотреть какие-то публикации. Было несколько публикаций, я их сам видел в прессе о том, что буквально там за три или за четыре дня до начала войны Демуринский ГОК был переписан на другого.

Николай Фельдман: Нет, он переписан на кипрскую офшорку, но проблема в том, что именно…

Андрей Бродский: Но там уже не Шелков.

Николай Фельдман: А Шелков это?

Андрей Бродский: А Шелков - это первый зам господина Чемезова. А Чемезов - это один из ближайших соратников Владимира Путина, его сослуживец по КГБ в ГДР и ныне возглавляющий всю оборонную отрасль России. Господин Шелков его первый зам.

Николай Фельдман: И Украина вводила санкции против Чемезова и Шелкова в 2021 году еще.

Андрей Бродский: Да, только не вводила против Демуринского ГОКа.

Николай Фельдман: "Отлично". Очень по-украински.

Юрий Романенко: А как так получилось, что в Казахстане титано-магниевый комбинат есть, и вот у нас из Казахстана зрители уже пишут, что Казахстан в связи с этим тоже очень критически важен для России. Могут ли они оттуда что-то тащить?

Андрей Бродский: Теоретически да, но, насколько я знаю, там вполне вменяемый европейский собственник в Казахстане. Я с ним когда-то пересекался в Гонконге. Вполне вменяемые бельгиец, который работает с Boeing, сAirbus, и я не очень думаю, что он захочет работать с (неразборчиво 22:48) в нынешней ситуации.

Юрий Романенко: На счет Boeing. Насколько сегодня война ударила по интересам Боинга того же самого, исходя из того, какая ситуация возникла. То есть, я так понимаю, что они же покупали Боинг, насколько я помню…

Андрей Бродский: 40% своей потребности они закрывали из этого. Смотрите, две с половиной, почти три недели назад проходила ежегодная американская конференция называется Titanium USA. Сотрудники моей компании там присутствовали. Я, к сожалению, не могу себе в данный момент такого позволить. И сотрудники, в первую очередь сотрудницы, потому что это женщины, присутствовали и слышали выступление Boeing, одного из руководителей. Конкретно того, кто отвечает за закупки титанового сырья, титановых частей точнее. Он в открытую сказал, что они предчувствовали ту ситуацию, которая произошла 24 февраля с 2014 года. Они планомерно начали готовиться к этой ситуации. Они снижали свою зависимость путем накопления складских запасов. И они на сегодняшний день забили склады до конца 2025 года. То есть, до этого времени они в безопасности. Что будет после этого? Наверное, Boeing что-то придумает, с учетом того, что Boeing - это одно из ключевых, как оборонных, так и гражданских предприятий в Америке.

Юрий Романенко: Это, кстати, друзья, вопрос по поводу того, как Штаты планировали, смотрели на войну, и как они к ней готовились, и каковы временные сроки войны могут быть. То есть, чтобы вы понимали, что это все связано с этим, потому что Пентагон имеет непосредственное отношение ко всему тому, что говорит Андрей, и они очень любят планировать. Поэтому вот смотрите, как нормально действует государство, когда оно, как государство, понимает свои цели, свою стратегию.

Николай Фельдман: И страхует риски.

Юрий Романенко: Страхует риски. Вот так должны делать мы.

Андрей Бродский: Юра, я бы здесь сделал одно замечание. Американцы сделали это планирование, когда Джефф Карпентер, это так зовут этого менеджера, выступал, он сказал о том, что они отказались от закупок сырья в России, точнее не просто сырья, а титановых частей в России. Даже несмотря на то, что они вложили очень значительные суммы в создание совместного предприятия с Ависмой на Урале. Это так называемая Уральская титановая долина. Там очень много денег Боинга вложено туда. Они отказались полностью от закупок в России.

На вопрос из зала, собираются ли они после войны возобновить эти закупки, он дал практически прямой ответ: "Вряд ли геополитическая ситуация изменится настолько, чтобы мы могли себе это позволить". Но при этом он посмотрел в зал на представителя Airbus, а это их прямой конкурент европейский, и говорит: "Но некоторые так не смотрят на этот вопрос".

Юрий Романенко: Airbus покупает?

Андрей Бродский: Airbus официально пролоббировал отмену, вернее недопущение введения санкций Евросоюза в отношении российской титановой отрасли. И они продолжают закупать в России. Это факт, к сожалению. Вот некоторые наши европейские партнеры позволяют себе такие вещи, а что это означает? Закупают они на весьма значительные суммы. Это позволяет обеспечить обороткой ВСМПО-Ависма, которая делает, опять-таки, те же титановые части для тех же "Калибров", "иксов", "Кинжалов" и прочей гадости.

Юрий Романенко: Смотрите, на самом деле сейчас Европа тоже начинает пересматривать свою стратегию. Мы видим это на примере заявлений Борреля, на примере заявление Штайнмайера. И поэтому вот то, что было актуально 8 месяцев назад, очевидно, что через 8 месяцев будут какие-то изменения. Но при этом мы понимаем, что это отрасль консервативная, что технологические процессы требуют перестройки, капиталовложений соответствующих для того, чтобы это все изменить. И, соответственно, для Украины в этих условиях открываются просто огромнейшие рынки, которые в связке с европейскими, с западными, с американскими технологиями открывают рынок на сотни миллиардов.

Николай Фельдман: Должно открыть, по крайней мере.

Юрий Романенко: Сам рынок, который потребляет титан, это сотни миллиардов долларов, а может быть и больше.

Николай Фельдман: У меня вопрос в связи с этим. А украинские производители титановых изделий вообще они есть? Они способны производить что-то на замену российским частям?

Андрей Бродский: Есть Запорожский титаномагниевый комбинат. Как я уже говорил, он был первым в Советском Союзе, который начал производить титановые слитки когда-то. Титановую губку, а потом титановый слиток. Но он приведен в такое состояние… Сейчас он, понятное дело не работает из-за постоянных обстрелов в Запорожье. Невозможно просто, чтобы он работал, но он в таком состоянии что я, мягко говоря, не уверен, что даже если, дай бог, сегодня бы закончилась война, что завтра он бы включился и заработал. Комбинат в ужасном состоянии. Он до этого, до начала войны практически лежал на боку, и накопил огромные долги. Производство и технологии нерентабельные.

Николай Фельдман: Что вообще нонсенс в условиях сложившейся конъюнктуры рынка, по сути. Это доведение до банкротства.

Андрей Бродский: Вы знаете, там вообще очень запутанная ситуация, потому что по этому предприятию, это общеизвестный факт, судятся между собой государство и Фирташ. Вроде как государство выиграло, но забрало оно или нет, я не знаю, этот комбинат. Но даже если забрало, на мой взгляд, худшего собственника, чем государство просто нет.

Юрий Романенко: Кстати, вот вы Фирташа тоже вспомнили. Я насколько помню то, что сейчас Фирташ сидит в Австрии, это же, как раз следствие того, что был вот этот конфликт.

Андрей Бродский: Взятка индусов.

Юрий Романенко: Конфликт, связанный с тем, что Фирташ попытался выстроить монополию на глобальном рынке.

Андрей Бродский: В Индии.

Юрий Романенко: Да. В Индии попытался войти в тему, и Боинг это расценил как угрозу. Штаты, точнее говоря, Штаты это расценили как Угрозу.

Андрей Бродский: Не совсем так. В последней части не совсем так. На самом деле они подписали предварительное соглашение с Боингом о том, что туда будут поставляться титановые части из Индии от будущего предприятия, которое они собираются в Индии построить. Но это, по всей видимости, кого-то обеспокоило во властях, явно не Boeing. Потому что Боинг предварительное соглашение подписал. Во всяком случае, оно было на начало 2014 года, оно существовало. И потом это кого-то обеспокоило, и привело для господина Фирташа к тому, к чему привело.

Юрий Романенко: То есть, если назвать вещи своими именами, Штаты увидели в этом угрозу создания монополиста на глобальном титановом рынке. И закритическая зависимость Пентагона, ну, не только Пентагона, но и других стратегических отраслей экономики США, от этой отрасли, они сформировали запрос на то, чтобы помешать.

Андрей Бродский: Я скажу, что есть сырьевая зависимость. И не просто сырьевая, а зависимость в поставках даже готовых изделий от русских и от китайцев. Об этом американцы думают уже не один год. И, может быть, они не всегда эффективно действуют, но они действуют. То, что вы сказали, это один из примеров.

Юрий Романенко: Но, тем не менее, тот же самый Фирташ очень долгое время влиял на процессы в отрасли.

Андрей Бродский: И сейчас влияет.

Юрий Романенко: И сейчас влияет. Я так понимаю, через там контроль над (неразборчиво 32:25) или как?

Андрей Бродский: Нет. Я не беру даже эти вещи. У него есть два горно-обогатительных комбината, у него есть месторождения, которые еще не разработаны…

Николай Фельдман: Горно-обогатительные комбинаты – это, по сути, государственные?

Андрей Бродский: Нет.

Николай Фельдман: То есть, частные, находящиеся в его собственности?

Андрей Бродский: Конечно. Вот как у меня частные, так и у него.

Юрий Романенко: И тем самым, собственно говоря, это давало инструмент русским. Я так понимаю, что они работали с Россией.

Николай Фельдман: Да, он поставляет, они поставляют России или нет сейчас?

Андрей Бродский: Я не знаю, куда они поставляют. Я не берусь сказать.

Юрий Романенко: Это, на самом деле, задача наших спецслужб. Службы внешней разведки и всех этих ребят проверять конечного потребителя, сертификат конечного потребителя должен быть вот этой бумажкой, которая оправдывает вывоз титана.

Николай Фельдман: Разрешает.

Юрий Романенко: Разрешает вывоз титана в какую-то другую страну, кроме Европейского Союза либо США.

Андрей Бродский: Кстати, очень интересный момент, вы поднимали тему спецконтроля экспортного. Летом был введен спецконтроль на ильменит. Ну, на ильменит и на титановые трубы. Для меня это явилось загадкой. Мы получаем разрешение, для нас это составляет очень большие сложности, но мы это делаем. Государство так решило, мы получаем, но весь вопрос в том, что ильменит - это далеко не все титановое сырье, которое производится, например, в Украине, которые используется в России в частности. А почему там отсутствует в этом перечне, например, рутил?

Юрий Романенко: Это что?

Андрей Бродский: Это тоже один из видов титанового сырья. По большому счету, для простоты могу сказать, что это более концентрированный ильменит с большим содержанием титана.

Николай Фельдман: Наиболее распространенная модификация диоксида титана, пишет Википедия.

Андрей Бродский: Не сказал бы так, на самом деле.

Николай Фельдман: Я просто быстренько…

Андрей Бродский: Я готов с Википедией поспорить.

Юрий Романенко: Николай…

Николай Фельдман: Ну, Википедия… Где взял, там купил…

Юрий Романенко: Википедия, ребята. Википедия.

Андрей Бродский: Есть рутил, есть, из того, что идет из Украины, это титановый шлак. Титановый шлак – это не шлак в прямом смысле. Это название, грубо говоря, продукта. Основной продукт, который производят за ЗТМК, Запорожский титаномагниевый комбинат. Это является продуктом переработки ильменита непосредственно…

Николай Фельдман: Из руды там, грохот… Это хвосты, скорее всего, получается?

Андрей Бродский: Нет, это не хвосты. Это очень сложный и дорогостоящий процесс получения этого шлака, и очень энергоемкий, но этот шлак является непосредственным сырьем для производства титановой губки, которая делается в ВСМПО-Ависма, которая дальше уже идет на все то, о чем мы уже несколько раз говорили. Почему-то титановый шлак, точно так же, как рутил, отсутствует в перечне спецконтроля.

Юрий Романенко: У нас будет глава спецконтроля в эфире, так что мы этот вопрос зададим.

Андрей Бродский: Я думаю, это вопрос не к нему, а, наверное, к Министерству, скорее. А какому они подчиняются? Минэкономики?

Юрий Романенко: Да, Свириденко вопрос.

Андрей Бродский: Ну, наверное, к Минэкономики.

Юрий Романенко: Мы зададим.

Андрей Бродский: А дальше есть еще одно. Почему ввели спецконтроль на титановые трубы? А почему не ввели на титановый слиток, которые делаются в Украине и которые в свое время в Украине также покупала ВСМПО-Ависма? Почему не контролируется? Я, например, абсолютно не знаю ситуацию по экспорту титанового слитка на сегодняшний день. Точно так же, как по экспорту шлака и губки. Но эти продукты в Украине, во всяком случае, на момент начала войны, острой фазы войны, эти все продукты производились. И даже если был остановлено производство, точно остались складские запасы. Куда-то же они едут?

Николай Фельдман: Могут ехать.

Андрей Бродский: Вопрос – куда? Под каким контролем? Почему мой ильменит контролируется государством и государственный ильменит тоже контролируется государством, а государственный рутил не контролируется? Почему не контролируются, например, все те продукты, которые я перечислил?

Юрий Романенко: Подожди, тут пишут люди: "Очень интересный эфир". Знаете, я с этим абсолютно согласен, поэтому, как говорит Фейгин, если вам нравится этот эфир, та то уж там, нравится, вам обязательно нравится, поэтому не забудьте перепостить на своих социальных сетях. Перепостить с хорошей подводкой, что: "А вот так вот на нас летят "Калибры" и Х-101", "Вот поэтому они на нас летят", "Какой жах". В таком ключе, с такими подводками для того, чтобы вся страна прочитала об этом ужасе, который либо по злому умыслу, либо не по злому умыслу, по тупости.

Потому что мы знаем, у нас куча идиотов во власти, но куча и коррупционеров, которые за бабло готовы вот такие вещи пропускать. Поэтому, я считаю, что следствием этого эфира должно стать перекрытие всех этих лазеек, дыр, дырищ, которые есть у нас в экспорте подобных вещей для того, чтобы наши враги просто не получали то, что они не должны в принципе получать.

А наши друзья, наши стратегические партнеры должны это получать. Оно должно идти, я так понимаю, туда. Страна должна зарабатывать деньги, а те, кто связаны с русскими, они должны соответственно терять этот бизнес. Мы будем называть вещи своими именами. У государства есть же там какие-то заявления по поводу того, что это все национализируется и так далее, потому что сохранять все в таком виде, как это есть сейчас, это просто стрелять себе в голову, в прямом смысле этого слова, согласитесь.

Андрей Бродский: Хотите, я расскажу маленькую историю? Очень интересную и поучительную именно в этом плане, чтобы было понятно, насколько это важно. Значит, все помнят, наверное, люди нашего поколения, помнят летчика Пауэрса, которого сбили над Советским Союзом на самолете U2.

Юрий Романенко: 1 Мая.

Андрей Бродский: Да, абсолютно правильно. А дело все в том, что когда американцы поняли, что советские зенитные ракеты достают до U2, они начали разрабатывать другой самолет, который был, я не помню…

Юрий Романенко: SR-71 Blackbird.

Андрей Бродский: Абсолютно правильно. Blackbird. А вы знаете, из чего он был сделан?

Юрий Романенко: Из титана.

Андрей Бродский: Полностью. Делала его корпорация Lockheed. Но дело все в том, что в Америке не производился титан в тот момент. Знаете, где они покупали? В Советском Союзе.

Юрий Романенко: Серьезно?

Андрей Бродский: Через третьи страны проводилась спецоперация ЦРУ покупки титана для производства самолетов Blackbird.

Юрий Романенко: У него кромка разогревалась, по-моему, до 2000 или до 3000 градусов.

Андрей Бродский: Абсолютно правильно. И те рекорды, которые поставил Blackbird по скорости и по высоте полета, не побиты до сих пор.

Юрий Романенко: Он там под 4 тысячи километров разгонялся.

Андрей Бродский: Абсолютно. И американцы не имели своего производства на тот момент, и они проводили спецоперацию разведки для того, чтобы обеспечить сырье. Они не могли получать разведданные. Это просто свидетельствует о том, что необходимо делать в обратном порядке, грубо говоря. Если мы, например, я не беру там таких тем по поводу России, можно найти там тысячу и одну, но я специалист в титане. Я понимаю, что если ударить, грубо говоря, по титану, то даже самолеты-разведчики летать не будут российские. Часть мы просто собьем, а новых они не сделают. И то же самое с ракетой. Вот у них останется какой-то неприкосновенный запас, а новых они не сделают.

Николай Фельдман: Давайте к информ-поводу перейдем, по которому, по сути, мы здесь собрались. Несколько дней назад вы написали публикацию о том, что в офисе плюс на производстве пришло то самое Бюро экономической безопасности, которое не налоговая полиция, но налоговая полиция. Начались обыски, и все это похоже на продолжение той же самой рейдерской история, о которой вы писали раньше, я помню когда. То есть, это было еще и в начале войны, и, по-моему, даже до войны до полномасштабного вторжения были такие попытки. Вы обвиняли прямо россиян. Говорили о том, что за этими историями стоят, скорее всего, россияне, которые коррумпируют наших правоохранителей, которые приходят рейдерить нашу компанию. Сейчас что происходит?

Андрей Бродский: Знаете, во-первых, почему россиян? Во-первых, всегда надо искать, кому выгодно. Смотрите как, я в самом начале нашей беседы говорил, у Украины есть два охренительных преимущества по сравнению с другими. Первое - это наличие сырья. А мы на сегодняшний день обладаем значительными объемами. Первое.

Второе - это технология, потому что, скажем так, мы несколько лет назад создали свой R&D-центр. Я про это могу рассказывать часами, но не об этом сейчас. Мы добились очень больших результатов в своих научных достижениях, мы готовимся строить завод. Россияне об этом знают, и в прошлом году, летом прошлого года, мне через посредников передали "большой привет" из России. Сказали, что у меня будут к концу года очень большие проблемы. Вот к концу года или в начале следующего.

Николай Фельдман: Если вы не…?

Андрей Бродский: Если я не остановлюсь.

Николай Фельдман: Они хотят купить? Выкупить?

Андрей Бродский: Во-первых, они хотели, чтобы я остановил исследование, научное исследование, и чтобы я не строил завод, который является, грубо говоря, конкурентом для ВСМПО-Ависма. Будет являться, если мне, все-таки, удастся его построить. Второе - на меня с нескольких сторон на протяжении вот уже нескольких лет выходят, как бы это помягче сказать, с очень странными, но очень заманчивыми с финансовой точки зрения предложениями по поставкам ильменита, например, в Турцию. А в Турции нет потребителей ильменита. Просто ни одного. И в Болгарию, и еще куда-то там.

И вот эти предложения идут, идут и идут. Крайнее из таких предложений у меня было буквально месяц назад от одного очень интересного субъекта. Я точно знаю, что он россиянин, я точно знаю. Мы общались с ним еще до 2014 года. Он мне написал с какого-то левого швейцарского номера, предлагал дать любые документы, чтобы я ему продавал ильменит. Я понимаю, куда он будет идти. Я понимаю, что я не могу сказать, в правоохранительных органах я не буду такого говорить, что мне говорили: "Вот мы там закроем на тебя уголовное дело, если ты там сделаешь что-то. Ну, эти поставки". Нет, мне такого никогда не говорили. Не буду врать, но у меня есть факт угроз, намеков на то, что у меня будут проблемы. Причем мне конкретно говорили - конец прошлого = начало этого года. У меня все началось в самом конце прошлого, а начало конкретно разворачиваться в начале этого года. И по срокам очень совпадает.

Юрий Романенко: А куда вы поставляете ильменит сейчас? В Штаты?

Андрей Бродский: Штаты и Европа. У меня два основных направления - это Соединенные Штаты и Чехия. Сейчас большая часть в Чехию.

Юрий Романенко: Вы законтрактованы наперед, я так понимаю?

Андрей Бродский: До конца года законтрактованы. Сейчас работаем над контрактом следующего года. Обычно контракты идут на год. То есть, у нас есть рамочный контракт с американцами на пять лет, который мы заканчиваем, если я не ошибаюсь, как раз в конце этого года.

Николай Фельдман: Как американские контрагенты смотрят на наличие у вас наличие проблем, этих обысков, вот эти все истории, угрозы?

Андрей Бродский: Нервничают, очень сильно нервничают.

Николай Фельдман: Насколько сильно они взаимодействуют с какими-то контактерами официальными внутри правительства?

Андрей Бродский: Не знаю. Вы знаете, наверняка что-то происходит, но я не знаю.

Николай Фельдман: Формальный повод, который вам предъявляют сейчас.

Андрей Бродский: Неуплата налогов на 27 миллионов гривен путем завышения налогового кредита, причем 2019 и 2020 год, если я не ошибаюсь, от тех компаний, с которыми я работал до этого, начиная с 2011 года, если я не ошибаюсь.

Николай Фельдман: Неуплата налогов по работе с компаниями?..

Андрей Бродский: Завышение налогового кредита. Я якобы завысил налоговый кредит.

Николай Фельдман: То есть, это условно обычный такой административный спор с налоговой, по сути. Они выставляют вам претензии, налоговая? Формальные претензии есть?

Андрей Бродский: Нет, когда ко мне пришли "господа" в прошлый четверг, я попросил, я думал, ну мне "добрые" люди даже писали в Фейсбуке, что у меня будет пидозра. Ну, даже такое было, и передавали мне это. Когда пришли господа, я сказал: "Вы с пидозрой?". "Нет, мы вот с обыском". Я говорю: "Чего ищем?". "Документы". Я говорю: "К адвокатам, пожалуйста. Адвокаты знают, как с вами общаться по этому поводу". Говорю: "Вы с пидозрой?". "Нет, мы без пидозры". Мало того, они утверждают в своих документах, что установлен факт неуплаты. Установлен факт неуплаты. Я говорю: "На основании чего вы утверждаете?".

Николай Фельдман: Наши расчеты?

Андрей Бродский: Нет, они не сделали никаких расчетов. Мало того, на запросы адвокатов они не отвечают. Я попросил предъявить мне, предложил. Я говорю: "Предъявите, пожалуйста, мне официально. Я хочу пойти в суд и дальше давайте разбираться вот. Дальше давайте просто делать…".

Николай Фельдман: Для зрителей уточню, 27 миллионов гривен претензий по двум годам для предприятия, которое два процента мирового оборота титана, мирового рынка титана.

Андрей Бродский: Я даже не буду говорить об обороте или уплате налогов, но, знаете, я в квартал, наверное, плачу миллионов, не знаю, наверное, 30-40 где-то так миллионов. Это в квартал.

Юрий Романенко: То есть, 120 миллионов в год, условно. 120-150 миллионов.

Андрей Бродский: Около сотни, наверное, где-то так. Почему именно 27 миллионов? Почему не 26? Почему не 28?

Юрий Романенко: Моя жена говорит, что 27 - это плохая цифра.

Андрей Бродский: Вот и я об этом. Ваша жена права. Мне это надоело, откровенно говоря, и что я делаю? Так как это все безосновательно, так как это все без доказательств и так как это вредит моей деловой репутации, Бюро экономической безопасности, единственное, что я могу сделать, так как они не предъявили пидозру. Если бы предъявили, это было бы другое дело уже. Они получат на днях иск о защите чести и достоинства по поводу того, что они портят нашу деловую и конкретно мою деловую репутацию, и утверждают вещи, которые не соответствует действительности. Так это или не так - решит суд. В конце концов, мы действуем исключительно правовыми методами, в отличие от них.

Николай Фельдман: Тут задают: "Срочно в НАБУ с этим беспределом?". А что НАБУ по этому поводу может сделать?

Андрей Бродский: Не может ничего сделать. Понимаете, мы бы обратились к НАБУ, но дело все в том, что законодательство прописано следующим образом, что они расследуют вещи, где есть какая-либо материальная выгода, установленная материальная выгода неких коррумпированных чиновников, а здесь этой выгоды нет.

Николай Фельдман: То есть, они не вымогают взятку.

Андрей Бродский: Нет. С меня никто не вымогал взятки, не буду такого говорить.

Николай Фельдман: Вот это давление, которое они устроили, обыски и так далее, вместе с угрозами, насколько оно парализовало работу?

Андрей Бродский: Вы знаете, скажем так, на прошлой неделе, когда это все, во-первых, у меня был парализован офис полностью. Извините, это порядка 50 человек, даже, наверное, под 60 человек сотрудников, которые не работали. Во-вторых, был полностью парализован горно-обогатительный комбинат в этот день. И очень было интересно, этого не было в офисе, я утверждать не буду, но было очень интересно, когда люди с автоматами в масках и в бронежилетах, и в касках еще обязательно, когда они выпроваживали на ГОКе бухгалтеров, как вы понимаете, бухгалтера - это женщины. Для того чтобы те быстрее выходили, они начали передергивать затворы в автоматах.

Николай Фельдман: Видеонаблюдение у вас есть там? Это зафиксировано?

Андрей Бродский: Мы не имеем права вести видеосъемку во время проведения следственных действий. Это незаконно, поэтому они видеосъемку вели, наверное, можно запросить у них.

Николай Фельдман: Давайте констатируем, что это все происходит в тот момент, когда украинское государство, во-первых, говорит: "Проверки мы запрещаем, никаких проверок для бизнеса". Второе - поддержка существующему производителю, промышленнику и предпринимателю, бизнесу украинскому, всяческое сприяння и наше счастье, что вы есть, украинские налогоплательщики. Это просто для, не знаю, какой-то черты.

Андрей Бродский: В данный момент останавливаются одно предприятие за другим. Просто или идет уменьшение объема производства, идут сокращения постоянные, идет уменьшение уплаты налогов. Это происходит практически у всех. Мы пока ситуацию удерживаем, но с таким подходом со стороны контролирующих органов, скажем так, назовем их так, я не уверен, что мы долго ситуацию удержим. К чему это ведет? К тому, чтобы мы перестали работать или к другому? К тому, чему нас, опять таки, в Фейсбуке уведомляли, что есть уже некие запросы по АРМА по нам на основании уголовного дела.

Юрий Романенко: То есть, в АРМА передать, в агентство государственное, которое управляет активами…

Николай Фельдман: Активами, конфискованными у коррупционеров. Давай начнем, что должны?

Андрей Бродский: Смотрите, в АРМА можно передать любое.

Николай Фельдман: Призваны они, именно как часть антикоррупционной инфраструктуры для управления именно конфискованными активами у чиновников коррупционеров или связанных с ними лиц. Это часть антикоррупционного…

Андрей Бродский: Вы прекрасно знаете… История, например, с Ашан.

Юрий Романенко: В Одессе. Как они там землю или что забирали.

Андрей Бродский: Очень громкая история таких историй я читал и слышал очень много. И когда мне там передали информацию по тому, что там идут запросы по нам от АРМА, откровенно говоря, тупо через Facebook выходят добрые люди, в прямом смысле слова, я не ерничаю сейчас, добрые люди, они начинают передавать: "А вы знаете, что у вас творится? Вот у вас там такое и такое".

Юрий Романенко: Сила Фейсбука.

Андрей Бродский: Когда-то я этим Фейсбуком пользовался совсем для других вещей. Да, сбрасывают и говорят, то по вам готовится работа АРМА на основании именно этого уголовного дела. Уголовное дело не против нас, оно по факту, но почему-то там утверждается, что установлен факт неуплаты налога. Мы обратились к экспертам, компетентным экспертом, скажем так, их мнение не может игнорировать данная служба. Мы официально обратились к экспертам. Эти эксперты не нашли ни единого нарушения у нас и неуплаты налога. Это кроме всего того, что мы каждый год вот уже на протяжении десяти лет аудируемся крупными международными аудиторскими компаниями, которые тоже не находили у нас нарушения в плане неуплаты налога.

Юрий Романенко: Да, картина маслом, как говорится. Ребята, поэтому плюсуйте этот эфир. Я традиционно призываю пролайкать его, прокомментировать, когда он будет зафиксирован на YouTube, и кусочки, которые мы нарежем. Я думаю, здесь будет очень много всего, поэтому сделайте свой вклад в то, чтобы информация это распространилась. Это будет ваш личный вклад в то, чтобы предотвратить падение "Калибров" и прочих российских ракет, прилетов самолетов на нашу территорию. Потому что, мне кажется, что эта тема стратегически очень важна. И, по крайней мере, мы коммуникационно, медийно можем сделать все, достаточно много, чтобы государство как-то обратило внимание на это и начало шевелиться. Андрей здесь нам вот просто проводником в этом титановом беспределе является и, как говорится, Боженька послал нас ему. Тут пишет кто-то: "Може спитайте у Гетьманцева за це підприємство?".

Андрей Бродский: Это не к нему.

Юрий Романенко: Это не тот случай. Данила, конечно, мощный парень, но не в титановой… Перспективы в этой ситуации? То есть, условно говоря, у вас отбивают охоту здесь работать, я так понимаю, и делают все для того, чтобы вы телепортировались куда-нибудь в другую более уютную и вкусную юрисдикцию, где вас будут встречаться с распростертыми объятиями. Тем более, я знаю, что у вас есть патент.

Андрей Бродский: Два. Вернее, три украинских и два американских.

Юрий Романенко: Именно на производство титановой губки или что?

Андрей Бродский: А вот в том-то и дело, что мы обошли процесс губки. Теперь мы научились напрямую получать вместо губки, которая является по своей сути сырьем, еще одним видом сырья, подлежащим переделу, получать порошок в частности для 3D принтинга. То есть, это совсем другой уровень, это 21 век.

Николай Фельдман: У нас начались какие-то ремонтные работы и у меня вопрос к чату - вообще нас хорошо слышно?

Юрий Романенко: Да, насколько это влияет на звук, потому что может быть, вы там подпрыгиваете на кроватях, стульях, где вы там сидите, смотрите, я не знаю, поэтому скажите, вам не мешает дрель? Она не сверлит вам мозг так, как сверлит мне?

Николай Фельдман: Отпишутся.

Юрий Романенко: Да, сейчас они плюсики начнут ставить. Так вот, что это дает? Условно говоря, применение этой технологии удешевит, я так понимаю?

Андрей Бродский: Оно в несколько раз удешевит производство конечных изделий металлических титановых. Оно позволит избавиться от большого потребления энергии и, очень немаловажно в нынешнем мире, это то, что это абсолютно зеленая технология, которую мы разработали. У нас вообще нет отходов, потому что современный метод Кролла, который, например, на Запорожском титаномагниевом комбинате применяется, это, на самом деле, бомба.

Почему остановили Запорожский титаномагниевый комбинат? Потому что там было закачано огромное количество хлора. Если бы, не дай Бог, туда она попало в результате обстрелов, которые идут в Запорожье, если бы туда что-то прилетело, то последствия были бы чрезвычайно печальные, скажем, для всего Запорожья и не только. У нас такого нет. У нас не применяется ни хлор, у нас нет вообще отходов.

Юрий Романенко: Это очень хорошо впишется в "зеленый переход". То есть, на Западе такую технологию должны схватить просто и тащить к себе.

Андрей Бродский: Поэтому мы пошли назад. Мне надоело то, что происходит. Мне надоело то, что я не могу привлечь здесь деньги. Мне надоели угрозы со стороны непонятных субъектов, о которых я уже говорил. Мне надоели правоохранители, которые передергивают затвор, провожая женщин на выход из бухгалтерии, затворы в автоматах, в АК. И мы готовимся к строительству заводов в Соединенных Штатах в настоящий момент. И да, в настоящий момент за нас уже начинают бороться несколько штатов. Несколько штатов между собой реально конкурируют, шлют нам предложения. Мы в переписке с ними. Каждый из них предлагает те или иные условия по размещению площадки, по подключению к коммуникации, по налогообложению.

Николай Фельдман: Очень интересно. Расскажите, какие условия они предлагают, если сравнивать…

Андрей Бродский: Смотрите, если будет желание, чуть позже расскажу, потому что мы сейчас в переговорном процессе, не хочу сейчас, во-первых, людей подставлять.

Юрий Романенко: Это инсайдерская информация.

Андрей Бродский: Это инсайдерская информация, но могу сказать, что этих штатов на сегодняшний день у нас минимум 4. Это те, с которыми мы в переписке постоянной.

Николай Фельдман: Давайте я по-другому спрошу. Какие условия должна была бы предложить Украина, в лице не знаю кого, для того, чтобы вы строили завод в Украине?

Андрей Бродский: Для начала, это я беру ситуацию, когда нет войны, потому что есть война и это меняет все. Вы же понимаете, что при войне невозможно что-то делать. Из того, что когда нет войны, первое — это нормальное отношение к инвестору и к бизнесу, а не то, что происходит на данный момент, потому что сегодня меня кошмарят по этому поводу. Это далеко не первый случай, который у нас в компании происходил. Далеко не первый. Мы постоянно в судах с государством. Мы постоянно ловим каких-то коррупционеров. Мы их уже ловили, мы их уже сажали в тюрьму. И такое было.

То есть, у нас вымогали конкретные суммы, мы писали заявление, мой заместитель ходил с камерами, вмонтированными в одежду, и снимали факты вымогательства и передачи денег. Человек, кстати, до сих пор не сидит, высокого уровня. Его дважды сажали, дважды освобождали, там детективная история отдельная. Мне это надоело, я хочу, чтобы в этом плане был наведен порядок. Я хочу, чтобы государство повернулось лицом к бизнесу, чтобы государство поняло наконец-то, что это не бизнес, это налогоплательщик.

Юрий Романенко: Что оно за его счет живет.

Андрей Бродский: Вот, я только хотел сказать. Это, грубо говоря. Мы все акционеры нашего государства, но это держатели серьезного пакета акций в государстве. Мало того, что они держатели серьезного пакета акций государства, они еще и инвесторы. Они финансируют это государство. Это раз. Второе. Должны быть созданы какие-то условия по ведению бизнеса в плане привлечения финансирования.

Невозможно здесь прокредитоваться ни в одном банке, пока, извините, любому коммерческому банку государственному или частному выгоднее покупать ОВГЗ, чем кредитовать промышленность. И пока не будет изменена денежно-кредитная политика в стране, то привлекать кредиты из-за границы? Много разговоров ходят про привлечение кредитов, но на такие суммы, которые нужны нам, эти кредиты практически не привлекаются последние лет 10. Это не от нынешней власти зависит. Это давняя история.

Юрий Романенко: Тут спрашивают люди, что такое ОВГЗ. Это облигация внутреннего займа государственного займа, когда государство продает эту облигацию под проценты. Сейчас они, я не знаю, сколько сейчас? 15-17% ?

Николай Фельдман: 20%.

Андрей Бродский: Та нет, там сумасшедший процент какой-то.

Юрий Романенко: Уже, наверно, выше процентная ставка, наверное, уже 25%.

Николай Фельдман: Смотрите, что вчера Гетманцев сказал: "Наши банки растут, укрепляются, они прибыльные и они даже кредитуют".

Андрей Бродский: Здесь вопрос в том, что действительно он прав. Банки укрепляются.

Юрий Романенко: Потому что банки превратились в паразитов, которые высасывают соки из реального сектора, и реальный сектор не финансирует. Вот Ивченко правильно пишет: " Мощная у нас страна - за то, что в США борются несколько штатов, украинскому государству неинтересно. Видимо слишком мелко". На самом же деле такие проекты - это вопрос миллиардов долларов в долгую. То есть, заводы, которые вы хотите построить, они будут производить продукцию десятилетиями, и это будет всегда востребовано. И только бери, мультиплицируй, расти, расти, расти.

Николай Фельдман: Высочайшая добавленная стоимость.

Андрей Бродский: Смотрите, очень высокая добавленная стоимость и еще одно - эта продукция крайне необходима для нашего оборонного комплекса, который, наконец-то, нужно начинать создавать. Я даже не говорю "воссоздавать", а говорю "создавать", потому что у нас на сегодняшний день что-то есть, но большая часть, извините, по-моему, это руина.

Юрий Романенко: Соответственно, исходя из того, что говорил Андрей, если мы собираемся строить свои ракеты, а мы должны построить, мы должны строить сотни в год, когда война закончится. Да и во время войны, на самом деле, должны строить сотнями в месяц, наверное, самых различных типов, то вот все то, о чем говорит Андрей, это все составляющие для производства.

Андрей Бродский: Вы знаете, тот же Байрактар, во всяком случае, новый, вот я посмотрел на него внешне, я не видел конструкцию, безусловно, я видел только видеопрезентацию, наверное, которую видели все, которые через полтора-два года вроде как собираются производить у нас. Это внешне выглядит - супер машина, и если я что-то в чем-то понимаю, в технологиях, в производстве, то значительная часть этого Байрактара будет титановой.

Юрий Романенко: А, вы имеете в виду этот истребитель с реактивными движками нашими.

Андрей Бродский: Да, потому что реактивные двигатели невозможно сделать без титана. Это минимум – двигатели, а я уверен, что и стойки шасси, и сам планер, то есть, конструкция планера тоже, скорее всего, будет титановая. И где покупать? На сегодняшний день у американцев проблема, у европейцев проблема. Где мы будем это брать?

Юрий Романенко: Мы должны думать.

Андрей Бродский: В Турции это не производится, вообще никогда не производилось, поэтому как-то бы вообще-то хотя бы на два шага вперед…

Юрий Романенко: Ну, да. Если мы говорим, если Офис президента говорит о том, что у нас там открывается завод Байрактара, откроется когда-то там, когда они его построят, мы там будем эту всю красоту производить, то логично задаться вопросом, отталкиваясь от того, из какого сырья и на какой технологической базе.

Андрей Бродский: Вспоминаем историю с Blackbird. Разработали самолет, а потом через ЦРУ закупали в России, в Советском Союзе титан. Та же история, хороший самолет разработал, а потом начали думать, где брать титан.

Юрий Романенко: Такой у нас эфир получился интересный.

Николай Фельдман: При новом заводе, когда вы построите его, какое количество титана, уже изделий титановых, слитками, не знаю, в килограммах вы сможете, смогли бы производить? На что вы наметились?

Андрей Бродский: Как базу мы сейчас рассматриваем две очереди по 5000 тонн. Это немного. Это в первую очередь 5000, потом вторая очередь. На самом деле, это небольшое количество. Мощность ВСМПО-Ависма - 40 тысяч тонн, но теоретически лет через… я могу и до этого разогнать, но для этого надо с чего-то стартануть, нужно иметь доступ к финансам.

Юрий Романенко: Через 15 лет, если у вас будет производство в Штатах, вы вполне выйдете на такие мощности.

Андрей Бродский: Скорее всего, да. Имея контракты с Пентагоном.

Юрий Романенко: Да, и теперь смотрите, ВСМПО-Ависма имеет сколько процентов?

Андрей Бродский: 40% Boeing у них брал и 40% Airbus, и 100% Embraer.

Юрий Романенко: Представьте. Даже 10 тысяч тонн, которые вы, даст Бог, это все сделаете, то это уже огромная доля на потребностях вот этих известных компаний.

Андрей Бродский: Скажем так, американцам будет точно легче в этом плане. Точно легче, если мы сумеем. Я не хочу сейчас говорить: "Мы все сделаем". Это очень сложная технологическая работа. Если мы сумеем удовлетворить, например, Boeing по качественным характеристикам изделия, которые мы должны сделать, если мы это сумеем сделать, скажем так, им это очень сильно облегчит жизнь, а, соответственно, скорее всего, это очень сильно облегчит жизнь опосредованно и Украине.

Boeing - это же не только самолеты и даже не столько самолеты, которые идут, гражданские имеется в виду. Это вооружение и, насколько я знаю, Boeing является, грубо говоря, титановым хабом в Америке. Он между крупнейшими оружейными компаниями распределяет объемы не только титана, но в том числе.

Николай Фельдман: То есть, это огромная производственная база, хаб.

Андрей Бродский: Да, у них по-другому все устроено. Мы в процессе изучения сейчас этого всего, мы в процессе переговорном, но мы понимаем, что здесь мы…

Николай Фельдман: В тупике?

Андрей Бродский: Да. Откровенно говоря, кроме Бюро экономической безопасности мы никому не интересны.

Юрий Романенко: К сожалению. И вот, к сожалению, это касается не только вашего бизнеса, но и многих десятков, сотен других бизнесов.

Андрей Бродский: Знаете, я могу вам больше сказать, мы сегодня получили новую повестку из другого органа правоохранительного – Нацполиции.

Николай Фельдман: Нахулиганили где-то, наверное?

Андрей Бродский: Конечно.

Юрий Романенко: Женщины-бухгалтера слишком быстро бежали от этих автоматов.

Андрей Бродский: Там вообще не указана сумма, но мы якобы… Это все на согласно некоей ухвале суда, в которой перечислены не только мы, в которой перечислены еще значительная часть промышленных гигантов. Мы по сравнению с ними просто мелочь пузатая. Промышленных гигантов Днепропетровской области, которые якобы работали с другим предприятием Днепропетровской области, и в результате этой работы… Мы с этим предприятием вообще не работали, чтобы было понятно, у нас нет взаимоотношений просто с тем предприятиям, я не могу их просто назвать согласно действующему законодательству, я иначе раскрою тайну следствия.

Николай Фельдман: Взагалі.

Юрий Романенко: Тайна беспредела, правильно сказать.

Андрей Бродский: Поэтому вот я говорю так, якобы целая группа предприятий Днепропетровской области, крупных промышленных предприятий недоплатила налоги государству, и этим почему-то занимаются нацполиция, даже не БЭБ. Я не знаю, почему не БЭБ, а Нацполиция. И якобы эти предприятия, мы в том числе недоплатили налоги, и теперь меня вызывают на допрос, на очередной. Я уже честно задолбался ходить на допросы в БЭБ. Я уже ходил на допросы, не на один.

Юрий Романенко: Кстати, у нас, возможно, будет эфир с Мельником, главой БЭБ, я эти вопросы поставлю.

Андрей Бродский: Прекрасно.

Юрий Романенко: Будем коммуницировать через нашу площадку.

Андрей Бродский: Приглашайте меня. Я готов сесть вот так и подискутировать. Вот мне очень интересно будет.

Николай Фельдман: У нас есть стол на четверых.

Андрей Бродский: Вообще великолепно.

Юрий Романенко: Я думаю, что к этому столу будет очень длинная очередь.

Андрей Бродский: Я записался.

Николай Фельдман: Да.

Юрий Романенко: Да. Это, наверное, эпилог нашей беседы.

Николай Фельдман: У меня есть еще один вопрос. Я хотел бы спросить у вас, вы сказали, что если бы у нас не такая была, например, монетарная политика и так далее, регуляторная политика, по финансам, по банкам, по ОВГЗ, то наверняка у вас же есть видение, какая она должна быть, расскажите, пожалуйста.

Андрей Бродский: Вы знаете, я не просто готов сказать, я готов это расписать. Я это делал уже. Например, мы вместе с Анатолием Амелиным разрабатывали конкретно вот в нашей титановой отрасли, мы разрабатывали Стратегию развития титановой отрасли до 2030 года. Мы ее даже обсуждали с вице-премьером Уруским, мы устраивали большие совещания, мы пытались… Мы даже вместе с ним тогда создавали рабочую группу над внедрением. Меня благополучно вычеркнули потом их этой рабочей группы, потому что, ну, кто я такой?

Николай Фельдман: Всего лишь два процента мирового рынка титана.

Андрей Бродский: Таке.

Юрий Романенко: Недостоин. Просто недостоин.

Андрей Бродский: Меня вычеркнули и на этом, откровенного говоря, и рабочая группа закончилась, и все потуги.

Николай Фельдман: Но были же заявления. Я погуглил, а тут на сайте Минстратегпрома Олег Уруский заявлял, что будет в ближайшее время принята Стратегия развития титановой отрасли. Это было в 2021 году, 5 октября.

Андрей Бродский: Мы много чего обсуждали по этому поводу, он внимательно слушал, поддерживал, потом это все умерло. Я по всем вопросам, и по монетарной политике, и по всему этому, я готов не просто говорить. Вы знаете, за то время, которое, у нас осталось, я не успею, наверное, сказать. Я готов писать.

Николай Фельдман: Может вкратце могли бы рассказать.

Андрей Бродский: Но кому это надо?

Николай Фельдман: Я понимаю вас. Ну, допустим, нам с Юрой надо.

Юрий Романенко: Это как в той песне по поводу женщины, которая уехала из России в Израиль. "Крикнул, а в ответ тишина, Сильная женщина плачет у окна". Вся украинская экономика - это та сильная женщина, которая плачет, обивая пороги Гетманцева, БЭБа и всего остального.

Андрей Бродский: Знаете, в первую очередь государство в лице его руководитель, наверное, я не знаю, но, наверное, инициатива на сегодняшний день должна исходить от президента. Потому что я не вижу другого выхода. Я без ерничанья говорю слово "гарант", Вот у нас есть гарант, я не ерничаю. Гарант должен, наверное, обратить внимание. Он сейчас частью Верховный главнокомандующий, чем просто президент. Ну, такая сейчас у нас ситуация из-за русских, но какую-то часть времени ему, по всей видимости, придется уделить тому, чтобы взглянуть на экономику, тому, чтобы посмотреть, кто этим занимается, тому, чтобы посмотреть на конкретных исполнителей, кто ведет какие направления. Перешерстить это все и, наверное, нужно в первую очередь завести людей, тех, которые будут думать о том, о чем мы с вами говорили. О том, что нет просто бизнеса какого-то, есть налогоплательщик.

Наверное, нужно думать не просто о налогоплательщике, а о промышленнике. О том, что кто-то что-то производит. Это совсем необязательно титан. Это нефтепродукты, это добыча газа. В конце концов, у газа столько, что мы можем обеспечить пол Европы, но та система, которая у нас есть на сегодняшний день, она не дает возможности развить эту отрасль. Я в этом ничего не понимаю, лезть туда не хочу, но кто-то должен заниматься этими вещами, кто-то должен обратить внимание на промышленную политику. А также нужно создать мощнейший финансовый блок. Финансовый блок, который должен быть сосредоточен на том, чтобы обеспечить финансирование роста промышленного производства в Украине. Без роста промышленного производства мы не выживаем, как страна.

Дай Бог мы победим, без роста промышленного производства, но я в этом сомневаюсь, потому что, знаете, история буквально Второй мировой войны, а нашу войну уже, наверное, можно сравнивать по объемам где-то со Второй мировой. История Второй мировой войны просто наглядно показывают примеры, как действовали ведущие экономики разных стран, и почему в частности проиграла Германия.

Юрий Романенко: Я, кстати, приведу здесь пример. Знаете ли вы, уважаемые зрители, что ВВП всех основных воюющих стран во Второй мировой войне рос, даже у Германии, которая теряла, начиная 1942 года начала проигрывать и откатывалась по всем фронтам. Так вот, ВВП Германии рос даже в 1944 году, и активно рост в 1942, 1943, 1944 годы. И наибольшее количество военной техники Германия произвела в первую половину 1944 года. То есть, она произвела в 1944 году техники, пока у нее в мае не разбомбили ряд заводов союзники вот этими большими ковровыми бомбардировками. Так вот в половине 1944 года она произвела больше, чем в 1943 году.

ВВП США по итогам Второй мировой войны составлял 52% ВВП глобального, всего мирового. Штата выползли благодаря войне из Великой депрессии, и стали ведущими… Ну, они были до этого, но они стали еще больше влиятельнее. Стали ключевым игроком в мировой системе. То же самое происходило в Великобритании и даже в Советском Союзе, который потерял огромные территории, потерял десятки миллионов людей, ВВП рос в условиях вот таких поражений на начальном этапе войны, и закончился с плюсом в условиях, когда промышленность перестраивалась, промышленность перевозили за Урал и так далее.

А нам рассказывают постоянно о том, что вот что-то мешает, какие-то факторы, что нам должны помочь западные партнеры, когда мы даже не начинали вообще перестройку фундаментального производства соответствии с нашими потребностями в войне и в росте экономическом.

Андрей Бродский: Знаете, у нас есть замечательное министерство. Называется оно Министерство стратегической промышленности.

Николай Фельдман: Рябикин

Андрей Бродский: Я не знаю, я с ним не знаком, но, насколько я понимаю, оно не делает ничего в данный момент. Хотя, на мой взгляд, это министерство, судя по его функциям и названию, функционалу, который я знаю от предыдущего министра, вице-премьера Уруского, у них был огромный функционал. Я не думаю, что у них его отняли, и этот прописанный функционал, если его запустить, это должно быть ключевым Министерством в нашей стране на данный момент.

Юрий Романенко: Забрать Укроборонпром, расформировать его, передать функции, и те функции, которые есть объединить, и, собственно говоря, создавать супер военное министерство, которое будет решать все задачи в условиях войны.

Андрей Бродский: А у нас пока о работе этого министерства, я не знаю, даже в прессе, по-моему, ничего не пишут. Я не понимаю, что они производят.

Николай Фельдман: Бюджет 2 миллиарда 758 миллионов.

Андрей Бродский: Это, скорее всего, на содержание министерства.

Николай Фельдман: 2 миллиарда два почти миллиарда в воюющей стране надо умудриться потратить, чтобы никто не увидел как, правда?

Андрей Бродский: Я вас уверяю…

Николай Фельдман: Профессиональные расходники.

Андрей Бродский: Я вас уверяю, это не есть большая проблема.

Николай Фельдман: Я понимаю, конечно.

Андрей Бродский: Здесь вопрос - где результаты? Где новые производства, которые запускаются? Где старые, которая возрождаются?

Юрий Романенко: Модернизируется, и какой функционал выполняют в условиях войны?

Андрей Бродский: Что у нас делается по поводу создания военной промышленности? Военная промышленность с учетом прилета, обсуждаемых нами "Калибров" и прочего дерьма, простите, может быть либо глубоко под землей, либо далеко на Западе. Желательно за пределами Украины.

Николай Фельдман: Желательно и там, и там.

Андрей Бродский: Абсолютно. Кто-то должен этим заняться, в конце концов, переговорами с нашими союзниками о размещении там производств и тех производств, которые будут работать для нашей обороны, для нашей страны. Мы воюем уже 8 месяцев, я не говорю про то, что было до этого, ладно уже. Упустили 8 месяцев. Кто-то этим сейчас занимается?

Николай Фельдман: Вопрос риторический.

Юрий Романенко: Только хотел сказать. Коля, мы с тобой сегодня в унисон думаем. Не только мы и не только сегодня.

Андрей Бродский: Есть конкретные мысли, есть конкретные задачи. Нет нерешаемых задач. Я, как человек, который строил довольно крупное промышленное предприятие с нуля, и с учетом, того что начинал я от геологоразведки в пустом поле. Я знаю, что такое создание новых производств. Нет не решаемых проблем. Этим просто нужно заниматься.

Юрий Романенко: Это эпилог ко всему, что происходит в стране. И у нас 666 лайков. Мне кажется это плохая цифра, как цифра 27,поэтому полайкайте этот эфир, разгоните его максимально везде. Я считаю, что вся страна должна увидеть его - в Фейсбуке, в Телеграме, в Твиттере. Везде, где вы присутствуете, оставьте ссылки на этот эфир с Андреем Бродским, который у нас только что в студии рассказал, мне кажется, разложил все от и до, отлично показал все язвы. Поэтому я считаю, что мы должны поддерживать таких людей, производственников, потому что я абсолютно согласен - без производства Украине не жить. У нас не будет никакого будущего. Мы должны вписаться в новый уклад со своими производствами. Пример Андрея хорошо показывает, что у нас есть люди и технологии, и понимание того, что будет в последующие годы, поэтому полайкайте обязательно этот эфир. Подписывайтесь на Facebook Андрея, я уже поставил его в подводке, традиционно там все есть. Он пишет там достаточно регулярно. И поддержите нас на Патреоне, спонсорство и прочие приятные вещи, которые позволяют нам творить.

Спасибо вам за то, что смотрели. На этом мы заканчиваем. На такой специфической теме у нас было достаточно много просмотров. И я, честно говоря, даже удивлен. Так что, спасибо, что постоянно смотрели. Пока.