Валентин Запорощук: Через два года украинской молочной продукции на полках не будет

Глава наблюдательного совета Ичнянского молочно-консервного комбината (МКК), вице-президент УСПП Валентин Запорощук в интервью «Хвиле» рассказал о том, как можно построить с нуля бизнес на десятки миллионов долларов, взяв кредит в банке. Он также раскрыл трудности, с которыми украинские продукты сталкиваются на европейском и мировом рынке. Объяснил, почему украинское молоко вытесняется польским, как мотивирует рабочих не уезжать за границу.

Я заложил квартиру, чтобы получить первый кредит под производственную площадку. Сегодня МКК – самый современный завод в отрасли.

Юрий Романенко: COVID-19 повлиял на многие экономические процессы в стране и в мире. Каким образом коронакризис отразился на вашем производстве? Многие предприятия в Украине закрываются или остановились: даже такой гигант, как «Метинвест» на 10% сократил число своих сотрудников. Как отразился коронакризис на вашем предприятии?

Валентин Запорощук: Прежде всего, с начала карантина были введены дополнительные санитарные требования к сотрудникам. Само по себе пищевое предприятие уже является зоной повышенных требований к санитарным нормам. Люди к подобному привыкли: они знают, что такое гигиена, прохождение санитарного контроля по пути к рабочему месту. Так что лишь добавились маски. Антисептики у нас и так применяются, мы просто ужесточили санитарный контроль.

К сожалению, жизнь вносит свои коррективы: недавно, буквально на прошлой неделе, COVIDом заболел сотрудник бухгалтерии. Соответственно, весь бухгалтерский штат предприятия мы немедленно отправили на удалёнку. Слава богу, бухгалтерию можно легко перевести: перенести компьютеры, организовать работу из дома.

Но если нечто похожее произойдёт в цехе, это страшнее, поскольку может привести к остановке предприятия. Я думаю, что многие производственные площадки в ходе карантина испытывают подобные трудности — заболевание сотрудника. В офисе с этим проще: люди сразу же отправляются на удалёнку, особенно те, кто ездит общественным транспортом. Мы понимали опасность появления болезни в цехе, и поэтому всё жёстко контролировали.

Но поскольку мы выпускаем молочную продукцию длительного хранения, и этот продукт особенно сегодня востребован и на внутреннем, и на внешнем рынках, мы сегодня вышли на максимальные мощности. Сейчас предприятие работает с максимальной загруженностью. Я недавно общался с работниками: все к происходящему относятся с повышенной ответственностью. Мне показалось, что повысилась дисциплина, предприятие начало работать лучше, чётче. Люди понимают, что от них многое зависит, в частности, от состояния их здоровья.

Юрий Романенко: Что такое МКК сегодня, в какие страны поставляется продукция, какова его доля на рынке?

Валентин Запорощук: Это современное предприятие, ему чуть больше 10 лет. Оно построено на основе современных технологий и современного оборудования, которое произведено лидерами мирового рынка. Всё это позволяет МКК быть конкурентным по уровню автоматизации, по уровню энергоэффективности и, что самое главное, по гарантиям качества выпускаемой продукции.

За счёт всего упомянутого, продукцию нашего предприятия покупают в 70 странах мира. От общего объёма нашего производства 70% уходит за границу, разными путями — кораблями, поездами, контейнерами…

Юрий Романенко: Расскажите, почему вы выбрали именно Ичню для размещения производства? Как сформировался именно этот выбор этой площадки?

Валентин Запорощук: Эта история началась в 2006 году, мне захотелось построить предприятие именно в Черниговской области, для меня это было принципиально важно.

Юрий Романенко: Почему там?

Валентин Запорощук: С 1999 года я работал в Черниговской области на других молочных предприятиях. Сам я родом с Черкащины, но Черниговщина давно стала моей второй родиной и уже тогда я был депутатом областного совета. Мне захотелось реализовать эту идею именно на Черниговщине. С точки зрения макроэкономических показателей Черниговская область является областью животноводческой. Здесь есть запасы по производству молока, есть хорошая инфраструктура, которая позволяет обеспечивать предприятие как сырьём, так и выгрузкой готовой продукции. Близость к центру Украины — логистический плюс, поэтому и была выбрана Черниговская область.

А Ичня — это отдельная история, которую я часто рассказываю чиновникам среднего уровня. Я побывал практически в каждом районном центре Черниговской области, и везде говорил: я хочу построить предприятие. Захожу к главе администрации или к мэру города и говорю: давайте посмотрим, какая у вас есть территория. Как правило они со мной не ехали, отправляли какого-нибудь своего сотрудника, который даже не знал все имеющиеся площадки. Он что-то показывал, но ничего не подходило.

В 90 % случаев заинтересованности не было вообще. Мне приходилось самому искать эти площадки, брать каталоги, смотреть — где и какие предприятия были, где расположены не работающие на тот момент заводы. Только в Ичне я нашёл такое предприятие, да и то, не благодаря мэру, не благодаря главе райадминистрации, а за счёт общения с коллегами-бизнесменами. Они посоветовали, мол, в Ичне есть площадка, которую можно было бы использовать, поедь туда, посмотри.

Это была площадка давно не работающего завода продтоваров. Она была ухоженной, не заросшей, но само предприятие на то время не работало более 10 лет. Я встретился с собственником этой площадки, мы провели переговоры и договорились о продаже-покупке. Уже через полгода, в начале 2007 года там заработал первый небольшой цех, где началось производство сгущённого молока.

За 5 лет мы инвестировали в предприятие около 40 миллионов долларов. В 2012 году комбинат, уже в нынешнем виде работал на 60-70 % загруженности.

Юрий Романенко: Откуда деньги? Многие люди, услышав о сумме в 40 миллионов долларов, неизбежно зададут этот вопрос?

Валентин Запорощук: Это были привлечённые кредитные деньги. У меня имелся какой-то небольшой запас, исчисляемый десятками тысяч долларов, не более чем. Я был менеджером высокого звена, у меня была хорошая зарплата. Но реально было саккумулировано каких-то 50 тысяч долларов. Я заложил мою квартиру, пошёл в банк и попросил кредит, мне дали небольшую сумму как раз для покупки площадки, о которой идёт речь.

Когда мы приобрели площадку, то заложили теперь уже её в банк и взяли дополнительный кредит, за который купили оборудование. Первый цех, с первой суммой инвестиций обошёлся нам где-то около одного миллиона долларов. Это были полностью кредитные деньги, от первой до последней копейки.

Юрий Романенко: И как вы начали генерировать доход?

Валентин Запорощук: Этот миллион мы достаточно быстро отработали, года за полтора-два, не больше. За это время, соответственно, уже были финансовые показатели, появилась история. Следующий кредит был уже в районе 20 миллионов гривен, потом мы взяли 10 миллионов долларов. Наконец, уже в 2011 году мы получили инвестиционный кредит в 30 миллионов долларов. Он был целевым, т.е. только для покупки оборудования, мы больше никуда его не могли потратить. Строительство мы вели за счёт зарабатываемых денег, а оборудование полностью финансировал банк.

Вести в Украине любой бизнес — это всегда подвиг

Юрий Романенко: Можно ли сказать, что история МКК в Ичне и ваша бизнес-история — это история человека, сделавшего самого себя, отталкиваясь лишь от знаний и понимания конъюнктуры рынка?

Валентин Запорощук: У меня никогда не было возможности сесть на какие-то деньги, или мне кто-то передал бы наследство. У меня старые родители, на пенсии ещё с 1991 года, мне не приходилось что-то от кого-то получать, бесплатно даже гвоздь никто не принёс на предприятие.

Юрий Романенко: Каким родом деятельности занимались ваши родители?

Валентин Запорощук: Моя мама медицинский работник, в медицине проработала больше 40 лет. Папа инженер-железнодорожник, он работал в локомотивном депо, прошёл путь от машиниста до заместителя начальника депо. Я из семьи железнодорожника и медика должен был пойти по стезе отца. Я закончил Днепропетровский институт инженеров железнодорожного транспорта.

Когда мне было 23 года, я стал самым молодым машинистом на Одесской железной дороге, водил пассажирские поезда в 1993 году.

Юрий Романенко: Входя на очень конкурентный рынок молочной продукции вы, из небольшого цеха на старте, превратились сегодня в самое крупное, наверное, предприятие отрасли в Украине...

Валентин Запорощук: Мы производим около 40 процентов от общего объема производства сгущенного молока в Украине.

Юрий Романенко: Это предприятие самое современное отрасли в Украине?

Валентин Запорощук: Да, конечно.

Юрий Романенко: Как складывались ваши отношения с участниками рынка и государством? Обычно, когда появляется новый бизнес, на него никто не обращает внимания. В какой момент вы поняли, что превратились в серьёзного игрока?

Валентин Запорощук: Начнём с того, что вести в Украине любой бизнес — это всегда подвиг. Я вспоминаю 2007 год, мы только начали что-то производить, и к нам сразу приходит налоговая проверка, причём усиленная областными специалистами. Я говорю: что вы здесь ищете, предприятие не работало более 10 лет?

Мы только начали генерировать какой-то доход, и сразу же является проверка. Не по фактам, не через год, мы ещё годовую отчётность не сдали, в которой можно было что-то проверять. Вот так наша государственная система показала отношение к бизнесу в Украине.

Юрий Романенко: А что они ответили, кстати?

Валентин Запорощук: Они ответили в традиционной своей манере, мол, это их работа. Проверяли, что за оборудование, откуда привозилось, как платились налоги. Не дай бог, чтобы мы что-то упустили в процессе растаможивания оборудования, хотя инвестиционный климат отводит год для создания таких предприятий, и по закупке оборудования, и по налогам, и по зарплатам. Но у нас этого ничего не было и нас проверяли, как обычное предприятие, хотя на то время мы прибыли не имели, потому что только-только начали, одни затраты имели.

Что касается конкурентов, думаю, они начали нас чувствовать где-то через год-полтора. А года через два с половиной, я говорю сейчас о внутреннем рынке, наш украинский менталитет привёл к тому, что через фиктивные средства массовой информации, через интернет нас начали поливать грязью. Хотя я знаю всех собственников и директоров предприятий-конкурентов.

Я говорил им: что вы делаете? Когда публично объявляется: то или иное молоко плохое, та или иная торговая марка плохая, люди не запоминают конкретные названия молока и торговых марок. Они приходят к полке с мыслью: сгущёнка плохая, молоко плохое. И начинают искать альтернативу. Мы таким образом просто настежь открываем ворота для белорусских товаров. В конце 2008-2009 годов у нас вообще не было белорусских товаров. А потом они массово хлынули к нам, причём все: молоко, колбаса, и все уверены, что белорусские товары качественные.

На украинском телевидении появился ряд телепередач о качестве продуктов. Людям это было интересно, программы попадали в прайм-тайм. В этих-то программах и началась война — чем больше кто-то заплатит, тем хуже будут говорить о продукции его конкурентов. Дошло до того, что внутренний производитель начал терять свой собственный рынок.

К сожалению, нас это также не обошло, и мы начали искать варианты решения проблемы. Для начала решили поговорить со всеми, чтобы информационные нападения прекра

Юрий Романенко: Это типичная украинская история.

Валентин Запорощук: Да, типичная украинская история. Мы все должны были через это пройти, пережить всё на собственном опыте. Сегодня практически нет подобных телепрограмм, никто больше не заказывает разгром конкурентов, поменялось законодательство, ужесточились требования, штрафы и другие наказания за производство фальсификатов. Плюс к тому ответственность несут и продавцы, ритейлерские сети отвечают за то, что продают, поэтому и сами контролируют качество продукции поставщиков, и сами их выбирают.

К нам на предприятие ежегодно приезжают самые крупные сети с мониторингом качества нашей продукции. Средние сети приезжают реже, а некоторые довольствуются сертификатами, разрешениями, которые мы имеем.

Но мы и сами вызывали к себе международную проверку, которая сертифицировала предприятие и минимум один раз в год мы проверку переподтверждаем. Для того, чтобы все знали: мы соответствуем самым высоким требованиям качества.

Наверное, показателен сам по себе факт того, что мы продаём продукцию в 70 стран мира, в том числе и в страны Европейского Союза. Мы привыкли говорить о европейских ремонтах, так вот: о европейском контроле качества мы можем сказать тоже самое. Европейцы очень жёсткие требования выставляют к производству продуктов питания, и мы этим требованиям соответствуем.

Юрий Романенко: Белорусы потеряли наш рынок после того, как столь феерично на него зашли? Что с ними произошло?

Валентин Запорощук: Я вижу остатки, продажи ещё есть, какие-то продукты ещё заезжают, но уже не в том количестве, как раньше.

Мы испытали большое разочарование, когда поняли, что зона свободной торговли с ЕС оказалась односторонней

Юрий Романенко: Поговорим теперь о внешних рынках. Европейский рынок — один из самых крутых, самых ёмких в мире. Там действительно жёсткие условия. Вам удалось там закрепиться?

Была же подписана евроассоциация, предусматривающая вхождение Украины в зону свободной торговли с ЕС. Насколько помогло таким производителям, как вы? Или же это происходило вследствие каких-то особых ваших договорённостей с теми или иными игроками на европейском рынке?

Валентин Запорощук: Сначала для нас это был вопрос имиджа, и лишь позже возник настоящий интерес. К сожалению, мы испытали большое разочарование, когда начали делать первые поставки в ЕС. Ассоциация о зоне свободной торговли Украины с ЕС оказалась односторонней. Сюда продукция европейская едет, а нашу продукцию там никто не ждёт.

Более того, там есть реальные ограничения, когда наш покупатель из Германии привёз нашу продукцию к себе и начал растаможивать, выяснилось, что у него должна быть специальная лицензия, на основании которой он может ее беспошлинно растаможить. Этой лицензии у него не оказалось, но чтобы её получить, он должен, как минимум, полгода с какой-то периодичностью завозить нашу продукцию, которая там в тоннаже исчисляется, платить пошлину и лишь по истечении полугода он имеет право подать документы в специальную комиссию, которая рассмотрит и решит — давать ему эту лицензию или не давать.

Юрий Романенко: А что с этой продукцией происходит полгода, её же невозможно продать, она просто накапливается…или как?

Валентин Запорощук: Нет-нет, её растаможивают, платят очень большую пошлину, например, если стоимость контейнера нашей продукции составляет 25 тысяч евро, то пошлина составляет около 10 тысяч евро. То есть примерно 40 процентов от стоимости контейнера.

Но в связи с тем, что эта пошлина возникла, наши покупатели берут продукцию в упаковке, которой нет в Европе. Это пэт-бутылка, у них сгущённое молоко в такую тару никто не разливает. Жестяные банки брать они не хотят, потому что тогда продукция становится неконкурентной. Однако за счёт того, что там есть спрос на такую продукцию, они платят, делают соответствующую наценку и продают, нарабатывают эти полгода. Сейчас мы ждём от них подтверждения того, что они, наконец, получили лицензию, мы надеемся, что получат.

Юрий Романенко: Фактически вы сейчас только заходите на европейский рынок…

Валентин Запорощук: Мы только в прошлом году получили разрешение и около года с ними работаем, сначала выясняли — почему возникают эти пошлины, а когда разобрались, то продолжили отгрузки и ждём решения вопроса.

Кстати, в этом году, спустя пять лет после подписания ассоциации, Украина и ЕС пересматривают договорённости о зоне свободной торговли. Мы со своей стороны подали соответствующие бумаги, которые при проведении переговоров дадут основание нашим переговорщикам норму о лицензии снять. Получится ли — посмотрим.

Юрий Романенко: Возможно будет легче…

Валентин Запорощук: Если решат, то — да. Но мы не только свои проблемы решаем. Решение о снятии нормы на лицензию будет работать в пользу всех, кто производит продукты питания. Все сталкиваются с этой проблемой.

Юрий Романенко: Означает ли это, что теоретически вы можете закрепиться там, расшириться и, соответственно, нарастить объёмы сбыта продукции?

Валентин Запорощук: В Европе сосредоточена большая часть наших мировых конкурентов. Евросоюз — один из крупнейших игроков на мировом рынке производства и экспорта молока. Соответственно, заходить на рынок конкурента всегда интересно. Нам удалось даже побывать на некоторых предприятиях в Европе. Я скажу, что наше точно не хуже, мы ещё поборемся.

Юрий Романенко: Какие другие рынки в мире для вас наиболее интересны и успешны? Евросоюз наиболее зарегулирован для нас, получается. А США?

Валентин Запорощук: Как ни странно — нет. Мы давно туда поставляем: там очень понятные и прозрачные правила работы. Там тоже есть пошлина, но она определяется квотой. Например, Штаты установили, что 4 тысячи тонн продукции в год может заехать без пошлины. И работать тут нужно по принципу «кто первый встал, того и тапки», вот кто первый завёз, вот 1 января наступило, и пошёл счётчик. Как только 4 тысячи тонн на таможне отсекается, далее платится десятипроцентная пошлина.

Юрий Романенко: По крайней мере, не 40 процентов, как в ЕС.

Валентин Запорощук: Не 40, а 10 процентов. И это для всех, что очень важно. В Штатах нет такого, как в Европе: для Украины 40 процентов, а, например, для Бразилии гораздо меньше. В Штатах эта пошлина касается всех.

Юрий Романенко: А другие рынки? Среди этих 70 стран кто основные покупатели украинского молока? Я знаю, его покупают на Ближнем Востоке, в Алжире, например.

Валентин Запорощук: Да, Азия, Африка, наверное, самое интересное. Нужно ещё понимать, что такое сгущённое молоко. Сгущённое молоко было придумано в далёком 1856 году в Соединённых Штатах, при его производстве консервантом является сахар. Это был первый способ долгого хранения молока без применения определённых температурных режимов. Свежее же молоко может производиться только там, где есть корм.

Соответственно, за прошедшее столетие с лишним эта продукция завоевала свой рынок и свою культуру. Сгущённое молоко потребляется во всём мире, куда бы я не приезжал, в любую страну, я всегда находил на полках сгущённое молоко. Но там, где меньше всего возможностей для производства свежего молока, рынок сгущённого молока самый большой. Это Африка, Азия, Латинская Америка — это основные рынки потребления нашей продукции.

Юрий Романенко: А Китай?

Валентин Запорощук: Китай — растущий рынок, мы получили в прошлом году разрешение на работу в Китае, но мы ещё не начали отгрузки туда, поскольку там требуется какая-то региональная сертификация продукции. Нужен дистрибьютор, который завёз бы её туда и сертифицировал, и мы бы уже были на стадии подготовки и запуска этого процесса, однако карантинные меры в Китае пока что не дают этого сделать, но процесс мы не останавливаем.

Через два года украинской молочной продукции на полках не будет

Юрий Романенко: Ваше производство напрямую связано с наличием молока, без которого вы не сможете производить свою продукцию. Известно, что поголовье коров в Украине постоянно сокращается. Даже мы в нашем селе ходим и видим, что коров становится меньше. Я подходил и специально интересовался у бабушек — сколько они зарабатывают. Ответили, что две коровы приносят 10800 гривен в месяц.

Вероятно, вы испытываете проблемы с сырьём, как вы их решаете, где берёте?

Валентин Запорощук: К сожалению, за 30 лет независимости мы только теряли производство молока в Украине. Большая часть этого молока производилась и производится в частных подворьях. Но, согласно европейским и мировым нормам, мы не имеем право это молоко перерабатывать. Нам не дадут возможности поставлять нашу продукцию на внешние рынки, если мы будем перерабатывать молоко, поступающее от населения. По законодательству, европейскому, украинскому, оно считается не сортовым, то есть непригодным к употреблению.

Это связано с отсутствием контрольных точек, отсутствием возможности для охлаждения продукта, отсутствием возможности должной проверки состояния здоровья животных. Поэтому предприятия, работающие на внешние рынки, такое сырьё не покупают. Впрочем, и на внутреннем рынке производители, особенно цельномолочники, предпочитают иметь дело с крупными товарными фермами. Исходя из этого, количество молока, производимого населением, резко уменьшается. По статистике, падение — 5-6 процентов в год.

Молока же от крупных товарных ферм в Украине производится до трёх миллионов тонн в год. Хотя статистика говорит, что Украина производит почти 10 миллионов тонн молока. Я в эту статистику не верю: если, скажем, предприятия-производители подают статистическую отчётность, и мы видим эту цифру, мы видим, сколько молока заехало на переработку на молочное предприятие, откуда берутся остальные 7 миллионов тонн не понятно.

Мы можем высчитать, сколько заехало на производство такого молока, опять же за счёт статистики, по которой отчитывается предприятие. Мы задаём вопрос государственным органам: заехало 3 миллиона тонн с крупных товарных ферм. Ну, пусть заехало ещё полтора-два миллиона тонн молока от населения. Откуда же там взялись ещё 5 миллионов? Те отвечают, мол, это то, что продаётся на базарах и рынках и, соответственно, то, что люди потребляют дома сами. Таким образом цифра абсолютно условная.

По моим расчётам, по расчётам многих специалистов, с которыми я общаюсь, мы сходимся, что на сегодня производство молока в Украине не превышает 7 миллионов тонн в год. А если вернуться к молоку, которое производится крупными товарными фермами, трём миллионам тонн, о которых я говорил, то, к сожалению, этого недостаточно.

В конкурентной борьбе за это молоко его цена завышается. Украинское молочное сырьё дороже, чем, например, в соседней Польше, и разница составляет от 20 до 30 процентов. Результат мы видим: в Украину активно заезжает польская продукция, и становится на полку, будучи дешевле украинской. Это связано как раз с тем, что цена молока, произведённого в Польше, ниже. Для нас, для государства — это, я считаю, одна из основных продовольственных проблем: мы можем потерять эту отрасль вообще, если не решать этот вопрос.

Юрий Романенко: Тогда с вашей стороны было бы логично переходить на создание собственных ферм. Вы должны двигаться в этой логике, подобно тому, как химики, взаимодействуя с аграриями, которым продают удобрения, рано или поздно выходят на какой-то консенсус для того, чтобы создать по вертикали интегрированные компании, чтобы не убивать друг друга взаимными претензиями. Как известно, аграрии хотят дешёвые удобрения, а химики хотят зарабатывать, потому повышают цены. Это приводит к тому, что на наш рынок заходят удобрения из-за рубежа. То есть в этой логике вам придётся строить свои фермы, чтобы иметь гарантированные поставки.

Валентин Запорощук: Да, сахарники пошли по этому пути и выращивают буряк сами для себя. Хотя ещё 20 лет назад это было давальческое сырьё, а сегодня каждый сахарный завод выращивает сырьё сам себе. Однако, вырастить буряк и вырастить корову — это совершенно разные вещи. Объём инвестиций, если мы хотим построить новую ферму, составляет около 10 тысяч долларов на одну корову.

Например, если мы хотим поставить ферму, а, исходя из экономических показателей эффективности, такая ферма должна составлять не менее 4 тысяч голов дойного стада. Соответственно, 4 тысячи голов умножаем на 10 тысяч долларов и получаем 40 миллионов. Попробуйте сегодня где-то взять кредит на 40 миллионов долларов. Вам его дадут под сумасшедший процент, и окупаемость этого проекта представится весьма сомнительной.

Во всём мире, если кредитуется животноводство, то деньги выдаются под 1,5-2 процента. Я когда-то был в Соединённых Штатах и объездил несколько крупных ферм, и когда хозяин фермы, у которого было 4 тысячи голов стада, начал рассказывать о своих проблемах, то заявил, мол, слишком дорогие кредиты. Оказалось, что у него два кредита: первый под 1,5 процента, а второй под 1,7 процента, и он жаловался на дороговизну кредитов!

Вообще-то, если брать кредит даже под 3, 4, 5 процентов, то срок окупаемости такого проекта составляет 7-10 лет. Это серьёзный бизнес, серьёзное его создание, и мы вынуждены будем на это идти, иначе вопрос поставок сырья никогда не решится. Государство сейчас только начинает принимать какие-то законы, которые, возможно, создадут условия для создания, например, семейных ферм. Польша уже 30 лет находится в этом процессе, а мы только начинаем.

Я думаю, что с той скоростью, с какой у нас растёт импорт, а это почти 280 процентов в год, то года через два места для украинской продукции на полках не будет вообще.

Юрий Романенко: В Украине.

Валентин Запорощук: Да, в Украине. Например, Украина потребляет 70 тысяч тонн твёрдого сыра в год. Но в этом году мы ожидаем, что из Польши заедет 40 тысяч тонн. То есть мы уже более половины потребляемого объёма импортируем. А соотношение прироста — 280 процентов, и если эта тенденция сохранится, то на следующий год заедут те самые 70 тысяч тонн, и украинским сырзаводам негде будет продавать сыр, потому что их сыр будет дороже польского. Мне кажется, что года через два и молоко в Украине никому не будет нужно.

Юрий Романенко: Получается, что вам выгоднее будет покупать молоко за границей, чтобы здесь перерабатывать?

Валентин Запорощук: По статистике только в прошлом году в Украине закрылось четыре крупных молочных предприятия. Это Гадячская группа, это Харьковский гормолзавод, практически потеряли свои объёмы Пирятин, Баштанка. Тех, кто остался, можно пересчитать на пальцах одной руки, и все они испытывают трудности, связанные именно с тем, что соотношение цены молока не даёт им возможность экономически удерживать себя. Я считаю, что это большая проблема.

Мы сейчас активно бьём в колокол, и звон слышен в Кабинете министров, в Ассоциации производителей молока. Пытаются ввести ограничительные меры на импорт этой продукции для того, чтобы получить хотя бы какой-то запас времени, чтобы хоть что-то изменить в этом направлении, чтобы не потерять отрасль. В данной ситуации мы себя более-менее уверенно чувствуем, но я не хочу, чтобы в Украине остался только один молочно-консервный комбинат.

Юрий Романенко: Правильно ли я понимаю, что Украина должна занять более протекционистскую позицию, и активно, даже агрессивно, защищать свой рынок, как это делают многие страны, повышать пошлины. Если Германия позволяет себе поднимать пошлины до 40 процентов, то почему бы этого не делать нам?

Валентин Запорощук: Очень многое зависит сегодня от чиновников, которые и должны принять такое решение. Но, к сожалению, многие из них смотрят — кто и из какого кабинета на Западе грозит им пальчиком, мол, нельзя этого делать. Всё зависит от их политической воли, насколько они будут готовы принять решение, которое спасёт целую отрасль.

В глубинке люди разбегаются не только из-за низких зарплат, а потому что просто не интересно жить. Если люди будут жить в Ичне счастливо, то и мой бизнес будет процветать

Юрий Романенко: Одна из ключевых проблем сегодня для крупных и серьёзных работодателей вроде вас — это трудовые ресурсы. Мы знаем, что из-за экономической ситуации в стране, многие люди просто уезжают либо в Европу, либо в Россию, либо ещё куда-то: я даже в Саудовской Аравии встречал наших людей. Причём бегут ведь миллионами. Соответственно, вас эта проблема, тоже, наверное, напрямую касается.

Как вы её решаете? Короче говоря, в чем заключается ваша политика относительно проблемы утечки трудовых ресурсов?

Валентин Запорощук: Мы зарплату платим вовремя и в полном объеме, два раза в месяц. У нас есть аванс 25 числа и зарплата до 7 числа. Ни о каких доплатах в конвертах и речи быть не может, у нас такого никогда не было. Люди это ценят, потому что текучка у нас минимальная.

В связи с тем, что я лично проектировал и строил своё предприятие, имея техническое образование, я знаю работу комбината не поверхностно, а глубоко изнутри. Уже несколько лет я лично принимаю участие в аттестации работников. Если я вижу, что человек знает, умеет, что он специалист, я стремлюсь к тому, чтобы и разряд у него был соответствующий, и уровень заработной платы был высокий.

У нас сегодня средняя заработная плата по предприятию — 12 тысяч гривен. Те, кто имеют соответствующие знание, опыт, умения, те, кто могут работать на нескольких участках, соответственно и получают больше. Аттестацию мы проводим два раза в год для того, чтобы, если человек обучается, дать ему возможность повысить квалификацию и, соответственно, уровень заработной платы.

Есть у нас, конечно, и неквалифицированный низкооплачиваемый труд, который не требует больших знаний, но эти профессии мы держим, скорее, ради социального пакета: не все же имеют высшее образование, не все могут работать специалистами, сидя за компьютерами и управляя целыми производственными потоками. В этом процессе мы приходим с работниками к определённому консенсусу: если он будет развиваться как специалист, то здесь он получит не меньшую зарплату, чем если поедет гастарбайтером за границу.

Там не всегда легко, у нас были случаи: человек уезжал, проработав несколько месяцев, возвращался. Для нас это положительный момент: он вернулся на предприятие и рассказал всем, как там на самом деле. Люди, вернувшиеся к нам, говорят: надо ценить то, что есть здесь.

Один раз в год мы обязательно проводим общезаводское собрание на День работников пищевой промышленности, он отмечается 18 октября. Мы с людьми обсуждаем все текущие проблемы, я лично приезжаю и рассказываю о планах и текущих программах. Кстати, мы даём возможность учиться детям работников, если кто-то хочет связать своё будущее с предприятием, получить образование по направлениям его работы, мы финансируем обучение этих детей.

В самой Ичне мы держим две группы при местном ПТУ, по подготовке специалистов, которые по окончании обучения могут прийти к нам на предприятие работать. Я иногда подключаю наших специалистов, чтобы они проводили занятия непосредственно в ПТУ, для них это тоже интересные опыт и практика. Мы понимаем, что государству сейчас не до нас, поэтому спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Юрий Романенко: Сегодня жизнь в небольших города и селах, как правило, очень скучна. Люди, особенно молодёжь, стараются оттуда сбежать. Как вы думаете, не пришло ли время менять социальную атмосферу в Ичне? Какой должна быть инфраструктура, которая позволила бы людям не только удовлетворять какие-то базовые потребности, но и делать их более интересной и разнообразной?

Валентин Запорощук: Да, это так, к сожалению. Мы работаем с Киевским университетом пищевых технологий и приглашаем выпускников работать у нас на предприятии — технологов, технических специалистов.

Мы даём им жильё, достойную заработную плату, к сожалению, большинство через полгода-год уезжают от нас и возвращаются в Киев, где устраиваются работать официантами, на меньшую заработную плату, лишь бы не в Ичне. Я больше 10 лет борюсь за то, чтобы люди оставались у нас, я понимаю, почему так происходит.

Им просто деться некуда, им становится не интересно жить. Работа — это лишь часть нашей жизни, мы должны это понимать. Как работодатель, я прекрасно это понимаю. Когда мы находились в фазе активного строительства в Ичне безвыездно находился. По вечерам я выходил посмотреть, что делается в городе и понимаю, почему люди отсюда бегут.

У детей нет возможности где-то ещё себя проявлять. Для школьников, к примеру, нет каких-то достойных спортивных клубов, спортивных площадок, кружков, где они могли бы чему-то учиться. Для молодёжи нет кинотеатров, клубов. Кто-то должен этим заниматься, но местную власть такие вопросы никогда не интересовали.

Юрий Романенко: Почему? Ведь в Ичне не один лишь вы являетесь крупным плательщиком налогов, там есть ещё предприятия. Ведь нельзя сказать, что здесь полностью отсутствуют ресурсы.

Валентин Запорощук: Ресурсы есть, но всё упирается в ментальность людей. Я когда-то обратился к городской власти Ични с официальным письмом с просьбой передать мне неиспользуемый объект — здание бывшего кинотеатра. Планировал превратить его в центр развлечений, причём не просто вложить туда деньги, потому что у меня их много, но хотел в сотрудничестве с местными предпринимателями создать комплекс, где те же предприниматели могли реализовать какой-нибудь небольшой бизнес. Короче говоря, была мысль создать островок предпринимательства. Кроме того, там же можно было дать возможность молодёжи как-то себя реализовать. Планировался своего рода молодёжный центр. Это оздоровило бы социальный климат в городе, появилась бы отдушина.

И знаете что? Горсовет полгода не мог решить, за какие же деньги сдать мне в аренду этот старый разваливающийся кинотеатр.

Юрий Романенко: По идее должны были с радостью отдать бесплатно и не париться.

Валентин Запорощук: Да, бесплатно отдать, да ещё и помочь по возможности, чтобы всё это начало работать. В итоге ничего не получилось. Они предпочли ничего не менять. Поэтому, как говорят, если хочешь что-то сделать, то сделай это сам. Я собрал местный актив - людей, готовых прийти в городскую власть и навести в Ичнянской ОТГ порядок. Также готов пригласить соответствующих специалистов, включая иностранных, чтобы мы начали осмысленно решать проблемы и Ични, и окружающих сел, что вошли в нашу ОТГ. В конце концов, думал я, если МКК поставляет продукцию в 70 стран мира, то что нам мешает сделать жизнь в Ичне и нашем регионе более комфортной и правильно устроенной? Ведь неустроенность отражается и на моем бизнесе. Если люди будут жить в Ичне счастливо, то и мой бизнес будет процветать. Мы все друг от друга зависим!

Юрий Романенко: Если бы ваша команда возглавила Ичнянскую ОТГ, какие приоритеты у вас бы были? На что бы обратили внимание и тратили ресурсы?

Валентин Запорощук: Проблем в Ичне много, я начну с обычных бытовых, на что люди жалуются. Например, где-то нет освещения. А я, как человек, который занимается производством, продуктами, знаю, например, какую воду подают, по каким трубам она идёт, какое у всего этого качество обслуживания. Дороги — тема давно избитая, и об этом можно говорить долго, но если будут средства в бюджете ОТГ, то будет и дороги, и освещение, и много чего еще.

Поэтому ключевая проблема региона - вопрос о предпринимательской активности. Я хотел бы сделать Ичню островом процветания в Черниговской области, куда бы хотели приезжать жить люди, чтобы начинать собственное дело, собственный бизнес. Дать им возможность для реализации идей: тебе нужна промышленная площадка, тебе нужен кусок земли, тебе нужно помещение неиспользуемое? Вот, пожалуйста. То есть дать им все возможности, чтобы город начинал зарабатывать. Задача местной власти обеспечить такой порядок, чтобы люди понимали свою перспективу. Где они будут работать? Где жить? Как проводить досуг? И в не нужно пенять на Киев, я точно знаю, что местная власть может сделать очень много для изменения ситуации в лучшую сторону.

Но пока город не начнёт зарабатывать, пока не перестанут дерибанить и без того небольшой бюджет Ични, используя его для затыкания дыр и при этом ещё и воруя, ничего в городе не изменится. Город должен зарабатывать, и с этим нужно идти к людям, нужно с ними работать, нужно заниматься их обучением. Город и людей нужно к этому вести. Я думаю, этот длительный (пусть не все это сразу оценят) труд приведёт к процветанию Ични. Результатов сразу не будет, но, если сегодня не начать, этого не произойдёт никогда. Мой личный опыт показывает, что когда ты системно работаешь в долгую, то ты получаешь отличный результат.

Юрий Романенко: А каковы планы относительно развития вашего бизнеса? Не планируете ли расширять производство?

Валентин Запорощук: Одно время в Турции я очень много изучал всё, что предлагается для развития бизнеса. Это касается чуть большего размера городов, чем Ичня, но расположенных возле центров, условно говоря, областного значения. Так вот, там за пределами города выделяют промышленную зону, где строится предприятие. Инвесторов зазывают очень красивыми льготными условиями и со временем на базе этой промышленной зоны формируется много сопутствующих бизнесов, которые её обслуживают.

Это даёт возможность и местным жителям в чём-то себя находить: кто-то делает ресторанчики, кто-то организовывает кейтеринг, кто-то — логистику. У нас на предприятии, например, работают маршрутные автобусы, мы развозим по сёлам людей, развозим и привозим смены. Это наёмные машины, это местные предприниматели, у которых есть транспорт, они на этом зарабатывают. У нас есть машины, которые завозят нам сырьё. Они возят сахар, какие-то ещё материалы. Все это делают частники, которым мы даем работу. Они не работают на заводе, но имеют работу благодаря нам.

В общем, наличие предприятия оживляет всё вокруг. И чем больше будет таких предприятий, тем больше возможностей будет у города: мы все платим налоги, и город, соответственно, будет иметь свой бюджет, который сможет реализовывать проекты развития.

У МКК есть два проекта развития, которые мы хотим осуществить: расширение ассортимента линейки производства молочных продуктов длительного хранения с переходом в производство детского питания. Это долгосрочный план, рассчитанный на 3-4 года реализации, с объёмом инвестиций около 20 миллионов долларов и расширением возможностей предприятия: создание новых рабочих мест, создание соответствующих инфраструктур — производственных, промышленных. У нас в Ичне есть большая территория, которая находится в промышленной зоне, мы планируем её развивать, чтобы обеспечить работу наших производственных цехов.

Юрий Романенко: Сколько человек работает сейчас на МКК? И сколько будет работать, если вы реализуете ваши планы?

Валентин Запорощук: Сегодня работает около 300 человек, и я думаю, численность работников вырастет до 400 в случае реализации упомянутого проекта.

Юрий Романенко: А какой вообще экономический эффект дает МКК на экономику вашей ОТГ?

Валентин Запорощук: Наши работники получают более 50 млн гривен в год, а налоговые поступления в бюджет Ични составляют около 12-14 млн гривен. Эти деньги идут бюджетникам, бизнесу. Представьте, если бы в нашей Ичнянской ОТГ таких предприятий было не одно, а пять? Насколько богаче бы жили люди в Ичне и окружающих селах? Богатство – это продукт развития, а развитие — это продукт правильной политики хозяйствования. Нет хозяина – нет развития. Чем больше хозяев, успешных бизнесменов в регионе, тем более процветающей будет наша ОТГ. Любая ОТГ в принципе. И чем больше будет таких процветающих ОТГ, тем более успешной будет Украина в целом.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram