Теракты в Казахстане. «Инкубационный период» закончился

В нескольких районах города Актобе (более нам известный как Актюбинск) произошла перестрелка. Как сообщил официальный представитель МВД Казахстана Алмас Садубаев, группа террористов попыталась захватить базу Национальной гвардии и ограбила оружейный магазин. Разные источники называли число жертв от 5 до несколько десятков человек. Силовики начали антитеррористическую операцию, в город ввели бронетехнику, объявлен комендантский час. Но, скорее всего, это только начало столкновений.

После майских «земельных бунтов» произошла стремительная радикализация в обществе. И субъектом нового протеста оказались не элитарные группировки в окружении Назарбаева или простестные инициативы, а вооруженные группы инсургентов. Любое «закручивание гаек» приводит к тому, что срывается резьба. Одними запретами, террором и силой диффузное сопротивление остановить не возможно.

Почему джихад?

Авторитарная модернизация Казахстана от Назарбаева утомила даже средний класс, который жаждет стабильности и уверенности в завтрашнем дне.

Нурсултан Назарбаев управляет страной с 1989 года и моложе не становится. В то же время, в окружении президента сложно выделить того, кого бы приняло казахстанское общество.

Нельзя сказать, что сам Нурсултан Абишевич сильно переживает по этому поводу. Отсутствие конкурентов – это сильное место Отца нации. Не исключено, что в качестве модели передачи власти он изберёт «коллективного Назарбаева». Наши источники в Астане сообщают, о том, что в правительственных кругах рассматривают вариант установления на «переходный период» однопартийной системы по китайскому образцу. Только роль компартии сыграет «Нур отан» — партия «Свет отечества», которая в марте на выборах взяла 82%. Понятно, что в новой структуре власти клан Назарбаевых будет играть ведущие роли, но как часть коллективного руководства.

В связи с этим идет активное «умножение на ноль» других партийных проектов (и так пропрезидентских). Не лояльной оппозиции к Назарбаеву в легальном политикуме просто нет. Соответственно, нет социальных лифтов, которые бы двигали на верх молодежь. Особенно ту, которая не принадлежит к привилегированным кланам или нужным джузам.

В стране большое количество безработной молодежи, не имеющей специальности и не прошедшей социализации в армии и других структурах. Эта молодежь концентрируется в городах, но является в этих городах пришлым населением.

Доходы позволяют подняться чуть выше физического выживания.

В этой среде начинает развиваться синдром молодежи без будущего (как в странах Магриба перед арабской весной). Эта же среда становиться питательным гумусом для роста религиозного фундаментализма.

Но тут вместо того, чтобы работать с духовенством и прихожанами, власти Казахстана ввели ограничения на отправление молитв в общественных местах, пропаганду религиозных общин, сузили возможности миссионерской деятельности и значительно усилили контроль за религиозными организациями со стороны государства.

Был принят закон, предусматривающий перерегистрации всех религиозных организаций в течение одного года, до 25 октября 2012 года. Проверили 4,500 действовавших в стране объединений. В итоге более тысячи религиозных объединений не смогли получить перерегистрацию и оказались вне легального поля. Многие вообще отказались легализироваться, предпочитая работать в подполье.

Естественно, что после успехов ИГИЛ в Ираке и Сирии, казахские джихаддисты установили прямой контакт с братьями по борьбе и наладили поток волонтеров для отработки боевых заданий.

На тропе войны

Среди казахских экспертов и силовиков до последнего времени было распространено мнение, что у них в стране могут действовать только международные террористические организации, а своих нет и быть не может. В эта самоуспокоительная мантра, первоначально рассчитанную на обывателей, поверили даже те, кто ее сочинял.

В действительности в Казахстане на протяжении последних лет происходил рост террористических проявлений, джихадисты накапливали боевой опыт и вели пропагандистскую работу среди бедных и ущемленных групп населения.

Казахский политолог Ерлан Карин выделил несколько этапов развития террористических проявлений в Казахстане. По его мнению, иностранные террористы действовали в в стране непродолжительное время в конце 1990-х – начало 2000-х годов. Десять лет назад проблема терроризма для Казахстана в большей мере связывалась с тем, что на территории республики могли скрываться беглые, или так называемые «чужие», террористы (например из Узбекистана, Китая (уйгуры) или Таджикистана).

Но уже со средины «нулевых» годов ситуация качественно изменилась. С 2003 по 2007 гг. обвинение в участии в террористических организациях или в подготовке теракта официально было выдвинуто 89 чел. Наиболее резонансным стало дело группы «Жамаат моджахедов Центральной Азии» ( в ее состав входили преимущественно граждане Казахстана), на счету которой целая серия террористических актов, организованных весной-летом 2004 года в Узбекистане. В 2008–2009 годах, по официальным данным, в стране было предотвращено 7 терактов.

В 2011 – 2012 гг произошла эскалация террористических атак. В 2011 г. произошли взрывы в здании департамента КНБ в Актобе и у здания СИЗО КНБ в Астане. Террористы целенаправленно нападали на силовиков. Это была уже война.

Однако, власти отказались назвать произошедшее террористическими актами. В последовавших заявлениях слово «терроризм» не использовалось. В случае с Актобе в официальных сообщениях фигурировало название «самоподрыв». При этом подрывник не был назван террористом-смертником.

В случае со взрывом в Астане власти поспешили заявить, что погибшие на месте в результате взрыва автомобиля люди «не были связаны с экстремистскими группами» .

Впервые факт терроризма был признан после двух взрывов в Атырау в конце октября 2011 года, когда немедленно после них было возбуждено уголовное дело по соответствующей статье Уголовного кодекса.

Но уже осенью 2012 года, после некоторого периода затишья в террористической активности в Казахстане представители власти сделали ряд заявлений, которые свидетельствуют о возвращении к прежней идее отказа от признания самого факта существования терроризма в Казахстане.

Так, советник президента по политическим вопросам Ермухамет Ертысбаев в эфире национального телеканала КТК заявил, что «терроризма в Казахстане нет», а теракты организуются исключительно «криминальными элементами» и являются проявлением «индивидуального террора».

В 2013 году казахские эксперты Марат Шибутов и Вячеслав Абрамов представили обширный доклад «Терроризм в Казахстане – 2011-2012 годы», где утверждали, что в стране закончился «инкубационный период» внутреннего терроризма и в скором времени стоит ожидать новой, более сильной, волны террора.

Анализ произошедших терактов за 2011-2012 годы

* — использование газа или светошумовых гранат против террористов часто бесполезно.

(Марат Шибутов, Вячеслав Абрамов. Терроризм в казахстане – 2011-2012 годы (доклад из материалов круглого стола «security 2013: тренды, риски, сценарии»).

Объектами террористов в Казахстане не является собственно население, объектами нападения являются только силовые органы, а конкретнее МВД и КНБ. Средний возраст террористов – 25-35 лет.

«Инкубационный период» у террористов закончился. Теперь по-старому не будет никогда.

Наш прогноз по ситуации в Казахстане читать тут.

Автор приглашает обсудить публикацию на его странице в соцсетях.