Как гром с небес. Первые победы Хмельницкого

В 1648 году на украинских землях началось восстание, назревавшее в течение многих лет. Казацко-татарская армия вступила в пределы Речи Посполитой и сходу одержала победы над всеми коронными войсками, находившимися на Украине. Почему же полки Речи Посполитой, не раз громившие и казаков, и татар, оказались разбиты?

Всё дело в татарах

Успех или неуспех планов Хмельницкого зависел, прежде всего, от позиции крымского хана Ислама III Гирея, которая оставалась неясной. С одной стороны, хан жаждал добычи и наказания поляков за неуплату дани, с другой – мог просто испугаться войны с Речью Посполитой, за спиной которой стояли грозная Москва и сияющая Венеция. Так что, скорее всего, у Хмеля добавился не один седой волос на голове, пока он ждал возвращения своих гонцов от Гирея – без поддержки татар восстание кончилось бы, даже не начавшись.

Поляки о мирных переговорах будущего гетмана и крымского хана не знали ничего. Более того, в возможность казацко-татарского союза они не верили – турецкий султан заверил Варшаву в том, что крымцы собираются помочь ему в войне против Венеции. Сыграло свою роль и то, что сами татары всячески убеждали магнатов (официальное посольство Крыма из Речи Посполитой выслали несколько раньше) в том, что воевать с соседями-поляками не рвутся. Словом, польское панство пребывало в блаженном неведении.

Куда более проницательной оказалась Москва. Получая оперативную информацию от своей агентуры «на местах», молодой царь Алексей Михайлович хорошо понимал суть происходящего и уже проводил «частичную мобилизацию», собирая на южных рубежах Русского царства сорокатысячное войско. В Варшаву мчались русские гонцы с предупреждениями, но заверениям турок и татар поляки верили больше.

В марте 1648 года крымский хан, наконец, сказал своё веское «да». Правда, не вполне приятное «да». Ни о каком равноправном союзе речи быть не могло, ибо равноправных союзов между чингизидом — монаршьей особой, коей являлся хан, — и чигиринским сотником не могло быть в принципе. Современники тех событий однозначно трактовали договор между Исламом III и Хмельницким как вассалитет. В частности, крымские агенты царя Алексея Михайловича в своих реляциях писали ему именно так:

«Марта де в 5 день приехали в Крым к царю с Днепра запорожских Черкас четыре человека, а прислали де их Черкасы крымскому царю бить челом, чтобы он, крымский царь, принял их в холопство… просили у крымского царя людей, чтобы им идти на королевского величества Польскую Землю войною за свою черкаскую обиду; и как де они королевского величества с людьми управятся, и они де крымскому царю учнут служить вечным холопством, и всегда с ним на войну будут готовы».

Поляки готовятся к войне

Не слишком веря в татарскую помощь Хмельницкому, поляки поначалу пытались подавить восстание дипломатическими методами. Во-первых, великий коронный гетман Николай Потоцкий грозился, что в ближайшем будущем расправится с казаками, поддержавшими восстание. Во-вторых, он же обещал неприкосновенность всем, кто покинет ряды бунтовщиков. В-третьих, примерно в это же время (после перехода Корсунского полка на сторону Хмельницкого) полякам открылась удивительная истина – оказалось, что реестровым казакам «забывают» платить жалованье, что им, естественно, не нравится. Было срочно принято решение прислать денег для оплаты, средства поступили к сыну гетмана Стефану Потоцкому, однако выплаты он осуществить не успел.

В это время на помощь Хмельницкому шли силы из Крыма – «для начала» хан прислал только одну Едичкульскую орду (примерно 20 000 всадников). Возглавлял орду знаменитый крымскотатарский полководец мурза Тугай-бей.

Соединение восьми-десяти тысяч казаков с двадцатитысячной ордой значительно улучшило положение Хмельницкого. Во-первых, численность его войска увеличилась втрое. Во-вторых, с прибытием крымцев Хмельницкий, наконец, получил кавалерию, способную потягаться с польской. Вопреки расхожему мифу о лихих конниках-казаках, которые ели, пили и спали в седле, главной силой запорожцев всегда была мощная пехота, вооружённая огнестрельным и холодным оружием. Что же касается казацкой конницы, то она была малочисленна и в открытом бою использовалась редко. Теперь это «слабое место» в казацкой армии было ликвидировано. Будучи прекрасными наездниками и следопытами, татары немедленно начали обеспечивать Хмельницкого подробными разведданными. Кроме того, они организовали эффективную контрразведку, перехватывая всех польских шпионов и гонцов – теперь объединённое казацко-татарское войско практически «пропало с радаров» противника.

Так или иначе, о казацко-татарской армии на Украине поляки узнали – и начали оперативно готовить войско и флот. К середине апреля коронные контингенты собрались в районе Черкасс и Корсуня. Одна из главнейших проблем поляков состояла в том, что население Правобережья было почти готово восстать: недовольство жителей магнатским беспределом и Ординацией 1638 года вкупе с приближающимися казаками и татарами грозило бунтом уже в ближайшей перспективе. Поэтому вместо сбора войск в единый кулак их пришлось распылить, чтобы лучше контролировать Правобережье.

Основную часть польских сил возглавил сам гетман Николай Потоцкий – это войско должно было обеспечивать порядок на правом берегу Днепра. Другую часть армии (авангард) гетман отдал своему двадцатичетырёхлетнему сыну Стефану – именно он должен был осадить лагерь Хмельницкого. В помощь молодому Потоцкому были выделены один из лучших полководцев Речи Посполитой Стефан Чарнецкий и комиссар казацкого реестра Яцек Шемберк. Численность авангарда составляла до 10 000 человек. Потоцкий продолжил процесс деления войск, отправив вниз по Днепру четыре реестровых полка и 1200 немецких наёмников под командованием Станислава Кричевского (того самого кума Хмельницкого, который взял его на поруки), Ивана Барабаша (у него Хмельницкий ранее «позаимствовал» королевские бумаги) и Ильяша Караимовича. Сам же Потоцкий с остальными силами (магнатская кавалерия и Переяславский реестровый полк) отправился в поход по суше.

Реестровые казаки, шедшие водным путём, отсутствием Потоцкого воспользовались в полной мере. Выйдя в поход 26 апреля, уже 4 мая они благополучно пришли на Низ. Там, встретившись с «классово близкой» делегацией от Хмельницкого, казаки быстро нашли с ней общий язык, перебили часть старшины, включая Барабаша и Караимовича, а также немецких наёмников, и почти в полном составе перешли к Хмельницкому. Трудно понять решение Стефана Потоцкого отправить в самостоятельный поход наиболее нелояльные части, которым, к тому же, давно не плачено. Однако наблюдая за дальнейшим развитием полководческой карьеры гетманского сына, можно предположить, что большего от него ждать не приходилось – человек был явно не на своём месте.

Жёлтые Воды – первое фиаско поляков

Контингент Стефана Потоцкого выступил в поход примерно тогда же, когда и отряд Кричевского. Идя Почтовым шляхом, проходившим от Кременчуга в сторону Сечи, войско достигло реки Жёлтые Воды и переправилось через неё. 29 апреля молодой командующий был весьма удивлён появлением авангардных отрядов Тугай-бея, обрушившихся на его армию. Коронное войско немедля перешло к обороне, окопалось под руководством ротмистра Сапеги и тем самым отдало всю инициативу татарам. Последние не преминули воспользоваться этим и перекрыли все входы и выходы из польского лагеря. Так молодой Потоцкий, ещё не начав всерьёз воевать, оказался в полной изоляции и от шедших по Днепру и ещё не изменивших реестровых казаков, и от войск отца.

Вернёмся на несколько лет назад. Как известно, 1638–1647 годы для Речи Посполитой стали временем «золотого покоя». Этот покой был хорош для населения, прекрасен для экономики, но чрезвычайно пагубен для армии. Более того, сверхприбыли от продажи зерна на Запад породили в стране невиданную доселе коррупцию. Не минула чаша сия и войско – высокие посты сплошь и рядом занимали малоодарённые люди, основными достоинствами которых было происхождение и/или богатство. Неудивительно, что лагерь молодого Потоцкого был переполнен личностями, которые неплохо смотрелись бы на варшавских балах, но на войне выглядели весьма странно. Эти люди привыкли путешествовать с комфортом, поэтому обоз был набит разного рода предметами роскоши. Стоит ли говорить, что бывалые казаки и татары, бившиеся в десятках сражений, ходившие в многочисленные походы, подчас видевшие и поля Тридцатилетней войны, выглядели на фоне придворных «полусолдат» матёрыми волками и рвались показать врагу, кто здесь настоящий воин.

Вечером 29 апреля к Жёлтым Водам подтянулись основные силы Хмельницкого, после чего началась осада польского лагеря. В массовом сознании эта битва рисуется примерно так: у поляков было всё хорошо, пока их крылатые гусары могли раз за разом обрушиваться на казацкие ряды и уничтожать курень за куренем. Затем пошёл ливень, земля раскисла, скакать по ней стало неудобно, и польское счастье закончилось – лагерь взяли штурмом. Звучит это красиво, но к реальности отношения не имеет. Прежде всего, о наличии у Потоцкого сколь-либо значимого количества гусар ничего не известно. Кроме того, никакой большой битвы и не было – строго говоря, имели место «бои местного значения» (взять польский лагерь штурмом Хмельницкий не мог из-за крайнего недостатка артиллерии).

В итоге задача казаков свелась к отражению вражеских попыток прорваться (кстати, поляки к этому особо и не стремились – попытка общего прорыва так и не была предпринята) и ожиданию, пока армия Потоцкого оголодает. Оголодали поляки на второй неделе осады. Сначала стало нечем кормить коней, и их выгнали из лагеря – Потоцкий остался без кавалерии. Потом казаки смогли повернуть русло реки, и осаждённые лишились воды. 13 мая к казакам подошли подкрепления – реестровые полки, ранее изменившие Потоцкому. 14 мая раскол начался и в самом лагере поляков – на сторону врага перешёл Переяславский реестровый полк и надворные драгунские хоругви общей численностью до 1600 человек. Уверовав в слабость противника, казаки и татары пошли на штурм, но взять лагерь не смогли. Зато им удалось напугать Потоцкого, который, отчаявшись, согласился на переговоры. Условия Хмельницкого были просты – поляки сдают артиллерию, все припасы и клейноды (знамёна, бунчуки и т. д., сдача которых считалась позором), взамен им дозволяется уйти целыми и невредимыми. Потоцкий ответил согласием, и польский лагерь был занят казаками. Среди прочих ценностей там были найдены деньги, которые Потоцкий так и не успел выплатить реестровым.

После сдачи поляками лагеря стороны обменялись заложниками – от коронного войска в стан казаков отправились Стефан Чарнецкий, Габриэль Войнилович и Александр Бжуханский. В заложники к полякам попали прославленный казацкий вожак Максим Кривонос и авторитетный казак Михаил Крыса, но буквально сразу же им удалось сбежать (сначала одному, а потом второму). Произошло это так: невзирая на договор, воины Хмельницкого отказывались выполнять условия перемирия. Кривонос и Крыса предложили полякам дать им возможность поговорить со своими и убедить их придерживаться договорённостей, после чего просто-напросто не вернулись в плен. Таким образом, поляки лишились последнего небольшого козыря.

Поняв, что руки теперь развязаны, казаки решили не церемониться с уходящими польскими войсками и прошлыми договорённостями не смущаться. 16 мая у урочища Красные Байраки отступавшие поляки наткнулись на отлично подготовленную казацкую засаду и были расстреляны конной артиллерией и плотным мушкетным огнём. Почти всё войско погибло, а раненый Стефан Потоцкий попал в плен, где вскоре умер от гангрены. Стефан Чарнецкий также пребывал в плену, там же оказался и комиссар реестровых казаков Шемберк.

Корсунская битва – разгром, затмивший Жёлтые Воды

Гибель армии Потоцкого-младшего открывала Хмельницкому и татарам путь на так называемую Городовую Украину (наиболее развитую и освоенную часть Киевского воеводства) до самой Белой Церкви. Теперь дорогу восставшим преграждал лишь сам гетман Николай Потоцкий с армией – 5500 конницы, 1600 пехоты (вместе со слугами его войско насчитывало порядка 20 000 человек при 8 000 лошадях и 1560 возах). Уже в начале мая гетман получил известия об окружении армии сына, но выручать его не пошёл. До двадцатых чисел мая Потоцкий с армией двигался от Чигирина к Черкассам, а оттуда к Мошнам и Сахновке, выискивая удобное место, где можно встретить противника. В итоге поляки стали лагерем у Корсуня, основательно разграбив его.

24 мая от наконец-то взятых татарских и казацких «языков» Потоцкий узнал, что 11 мая из Крыма на соединение с Хмельницким вышел уже сам Ислам III с конницей, численность которой оценивалась польской стороной в 100–120 тысяч сабель. На самом деле татар было значительно меньше – в частности, украинский историк И. С. Стороженко приводит численность орды «всего» в 87 000 человек, но она шла с громадной скоростью в 43 километра в сутки. 25 мая казацко-татарское войско выдвинулось в район Корсуня.

Едва увидев польское войско, казаки и татары немедленно начали его охват с обоих флангов. Форсировав небольшие речки, протекавшие поблизости, казаки перекрыли Корсунский тракт. История с Жёлтыми Водами повторялась – полякам опять для начала прервали коммуникации. Николай Потоцкий не показал даже той смелости, что его сын на Жёлтых Водах, и сразу приказал отходить. Польская армия сожгла Корсунь, затем бросила большую часть обоза, оставив лишь самое необходимое, и двинулась в путь.

На сей раз отступление велось «по-казацки», табором: войско шло в середине четырёхугольника 960 на 90 метров, образованного возами с мушкетёрами и пушками на них. Однако в этой тактике был серьёзный изъян – её применяла армия, которая к ней не привыкла, на местности, которая абсолютно ей не благоприятствовала. Обычным для коронных войск способом отступления являлось «старое польское построение» – конное каре. Табор был идеален в степи, просматриваемой на мили вокруг, где врагу трудно подобраться незамеченным. От Корсуня же польская кавалерия, спешившись и окружив себя возами, на которых толком не умела сражаться, медленно ползла по лесостепной местности, идеальной для засад. Обойти столь медлительное войско было делом несложным.

Добравшись до села Ситники, поляки выяснили, что их не только обошли, но и перекопали шлях на пути следования – прямо дороги не было. Очевидным выходом из положения было повернуть налево и двигаться на местечко Стеблев. К несчастью для польского командования, очевидным это было не только для него, и через некоторое время армия вновь остановилась у перекопанной дороги и казацких полевых укреплений. В результате поляки вышли именно туда, куда их заманивал противник – в долину с крутыми склонами, которую поляки называли Крутой балкой (местное население называло её Гороховой балкой). Здесь коронные войска буквально утонули в грязи. Долина была сильно заболочена и во многих местах перекопана казаками, а на господствующих высотах располагались позиции запорожской пехоты и артиллерии. По польской армии открыли плотный огонь. Конница под командованием польного коронного гетмана Марцина Калиновского попыталась выбить казаков с высот, но не смогла пройти через грязевое море. Увязшую польскую кавалерию со всех сторон атаковали татары и казаки, и вскоре она перестала существовать.

Обстрел продолжался, и через некоторое время коронные войска охватила настоящая паника. Набранные в разных местах, недостаточно обученные совместным действиям, измученные долгим маршем и плохо управляемые жолнеры побежали. Согласно свидетельствам очевидцев, гетман Потоцкий даже не пытался наладить организованное сопротивление. Всему этому безобразию противостояли казаки и татары, прекрасно изучившие местность, успевшие подготовиться к сражению, имевшие план действий, спаянные боями на Жёлтых Водах и уверенные в себе. Стоит ли удивляться, что королевская армия была разгромлена, а большинство её воинов погибли или попали в плен (среди пленных оказался и сам Потоцкий). Впрочем, некоторых пленных шляхтичей казаки отпускали за выкупом – под честное слово и под угрозой казни друзей «невозвращенца».

Ещё до страшных известий об уничтожении гетманского войска король Владислав IV, все планы которого рухнули в одночасье, не выдержал – 20 мая 1648 года его не стало. К проблемам Речи Посполитой добавилось бескоролевье.

Триумф Хмельницкого

30 мая Богдан Хмельницкий прибыл в Белую Церковь, а 1 июня там оказался и крымский хан. 2 июня был проведён масштабный казацко-татарский совместный парад, заключены новые соглашения и отправлены новые требования полякам. От Короны требовали уплатить хану «поминки» и выплатить реестру жалованье за пять лет (согласно источникам, казаки«не поняли», что деньги, захваченные ими в Жёлтых Водах, и были тем самым жалованьем). Кроме того, восставшие требовали увеличить реестр до 12 000 человек, отменить Ординацию 1638 года и возвратить казакам все вольности и привилегии. После этого наступила очередь Хмельницкого «платить по счетам» крымцам.

Оказав помощь казакам, Ислам III отправился на запад вплоть до границ Руси (Волынь) и по дороге (по договорённости с Хмельницким) взял до 200 000 христианского ясыря – казацкий вождь не позволял брать полон только в украинных землях, а западнее их татары были «в своём праве». После этого татарские орды вернулись в Крым. Кстати, именно Белая Церковь была тем рубежом, на котором совместный поход казаков и татар заканчивался – причём воины Хмеля этот Рубикон переходить не собирались. Отделяться от Речи Посполитой «вольные лыцари» пока не планировали, преследуя строго ограниченные цели. Казакам важно было занять «свои земли» (территории, где к ним привыкли и где ранее стояли реестровые полки), а потом поторговаться с Варшавой на предмет привилегий и прочего.

Возвращаясь в Крым, хан и его воины наладили активную торговлю награбленным добром – на пути крымских орд стихийно возникали базары, где уже в начале лета торговали татарские, украинские и московские купцы.

Иеремия Вишневецкий, или всё только начинается

Оставим казаков делить добычу и ненадолго перенесёмся на Левобережье. Лубенский «королёнок» Иеремия (Ярема) Вишневецкий долгое время оставался в стороне от событий – видимо, Потоцкий не желал усиления его популярности. Долгое время на запросы из Лубнов гетман отвечал в стиле «всё хорошо, прекрасная маркиза». Но шила в мешке не утаишь, и гибель армии на Жёлтых Водах скрыть не удалось – в мае Вишневецкий забеспокоился. Отправив семью на Полесье, в своё имение Брагин, Ярема с шеститысячной личной армией двинулся под Переяслав, намереваясь переправиться через Днепр. Дойдя до Днепра, он узнал, что все переправочные средства загодя уничтожены казаками, а армии гетмана, с которой можно было бы соединиться, уже не существует. Угроза окружения и уничтожения нависла и над силами Вишневецкого, и он двинулся на север, к Чернигову. Примерно в это же время у него попросили аудиенции послы Хмельницкого, который пытался договориться с магнатами. Однако Вишневецкий не был настроен на переговоры с бунтовщиками и приказал обезглавить послов – казнь состоялась в Березани 27 мая.

К началу лета Левобережье уже было готово к восстанию, и на фоне начинавшегося всеобщего хаоса в армии Вишневецкого началось повальное дезертирство. Судя по всему, воевода понял, что вернуться в свою вотчину ему придётся нескоро, и надо спасать то, что ещё возможно спасти. Поэтому его армия сделала крюк на восток и ещё раз зашла в Лубны, где забрала всё сколько-нибудь ценное. 5 июня Ярема достиг Чернигова – к этому времени из 6 000 его солдат в строю осталась половина…

Первый этап восстания завершился. Пока его нельзя было назвать «народным» или «крестьянским» – скорее, он являлся крупным татарским набегом при активном участии казаков. Но народные массы уже были разбужены грозными событиями, и вскоре воинство Хмельницкого пополнят многие тысячи крестьян и мещан. Народная война начиналась.

Продолжение следует

Источник: warspot.ru

Список источников и литературы:

1. Дневник Богуслава Казимира Машкевича (1643–1649 гг.) / под ред. В. Антоновича // Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. – Вып. ІІ (первая половина ХVII ст.) / Типография Корчак-Новицкого. – Киев, 1896. – с. 406–438
2. Кочмарчик Я. Гетьман Богдан Хмельницький / пер. з пол. І. Сварника. – Перемишль–Львів: Південно-Східний науковий ін-т у Перемишлі; Львів: Ін-т українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України у Львові, 1996. – 329 с.
3. Кулиш П. А. Отпадение Малороссии от Польши: В 3 т. Т.2/ П. А. Кулиш. – М.: Университетская типография, 1888. – 399 с.
4. Лазаревский А. М. Лубенщина и князья Вишневецкие / А. М. Лазаревский.// Очерки, заметки и документы по истории Малороссии: В 5 т. Т.3/ Типография Корчак-Новицкого. – Киев, 1896. – с. 89–144
5. Рудницький Ю. Ієрємія Вишневєцький: спроба реабілітації (Есеїстична розвідка)./ Ю. Рудницький. – Львів: Літературна агенція «Піраміда», 2008. – 301 с.
6. Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648–1652 рр. / І. С. Стороженко. – Дніпропетровськ: Вид-во Дніпропетр. держ. ун-ту, 1996 – 320 с.
7. Яковенко Н. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII століття./ Н.Яковенко. – Київ: Критика, 2006. – 584 с.