1. Прогнозы, ожидания и разочарования
Сначала – о том, как массовые оппозиционные выступления в арабском мире восприняли СМИ (а значит и большие массы людей, чьи взгляды эти СМИ отражают и формируют). Оценки событий в этом регионе можно разделить на несколько групп.
Первая — «оптимистическо-романтическая».
Господствующие определения в публикациях, принадлежащих этой группе, напоминают по стилю и патетике передовицы, вышедшие после первых советских полетов в космос: «поворотный момент в истории», «всеобщий энтузиазм масс», «стратегический удар по Западу», «конец капитализма»,«конец «третьего мира»».
Авторов и сторонников такого подхода абсолютно не смущает, что сходные оценки и моральный настрой демонстрировались ими с унылым однообразием по поводу оппозиционных выступлений в Аргентине, Франции, Англии, Греции и т.п.
Часто «романтики революции» предпочитают ссылаться на мнения людей, чей высочайший авторитет достигнут в прошлом не описанием революционных событий, а прямым участием в них: «После 18 дней трудной борьбы египетский народ добился важной цели: свергнуть главного союзника Соединенных Штатов среди арабских стран.» ( Фидель о Египте)
Вторая группа — «реакционно-эсхатологическая».
Она ярко представлена публикацией «Египетская катастрофа».
Если сторонники первой потирают руки и говорят: «Началось, Ур-р-ра!», сторонники второй хватаются за голову и отвечают: «Караул, все-таки началось!»
Третья группа — «политолого-аналитическая».
С одной стороны авторы и корреспонденты из этой группы демонстрируют четкое понимание того, что ситуация не вышла из под контроля правящих классов и дело не в Мубараке, или каком либо другом главе страны: «Реальная власть сейчас у военных … на самом деле, высшее военное руководство страны – это бизнесмены, заинтересованные в махинациях». Об этом же говорят новости, приходящие из Египта после свержения Мубарака:« В интересах революции. Новые власти Египта не спешат отрекаться от старых порядков.
У Туреччині спрогнозували "переломний момент" війни в Україні
Українці можуть отримати екстрену міжнародну допомогу: як подати заявку
Дрова зберігати не можна: українцям загрожують великі штрафи та навіть серйозні терміни
Ультиматум для Путіна: що пропонує опозиція Німеччини
С другой стороны, многие авторы публикаций из данной группы чрезмерно увлекаются рассмотрением геополитических раскладов и интриг третьих стран, тайных пружин давления продовольственных и нефтяных ТНК. В то же время, сделанное ими предположение о неизбежности повторного взрыва, в результате разочарования трудящихся, противоречит утверждению, о чрезвычайно высокой степени «срежиссированности» революции «теневыми» силами. Ведь если все «срежиссированно», почему из сценария заранее не убрали вариант обострения ситуации, который может устранить «режиссера»?
С самого начала протестных акций, прямо или косвенно, во многих публикациях признавалось, что выступления в Тунисе в социально-политическом плане были более «продвинутыми», чем в Египте. Это обстоятельство читатель должен взять на заметку для дальнейшего разговора. Хотя Тунисские события по размаху и уступали Египетским из-за разности в численности населения, были менее подготовлены и ожидаемы. (См.: «Арабский активизм и вопросы двоевластия» ).
Уже сейчас информационный поток из региона «буксует». И дело не в отключении интернета. В противоборстве народа и власти ситуация стала патовой, несмотря на рост человеческих жертв.
Есть все основания предполагать, что быстрого и кардинального изменения социально-политической ситуации в мусульманских странах и, тем более, в мире из-за подобных выступлений не произойдет. Как на основе произошедших событий формулировать верные выводы и рекомендации, чтобы оставаясь реалистом, быть субъектом левой политики, а не превратиться в «политического сноба»?
2. Попробуем «плясать от печки»
Анализ форм, методов и уровня социально-политической активности трудящихся следует начинать не со спецслужб и политтехнологов, и даже не с интересов ТНК, а с уровня и особенностей развития мировой экономики (которая и формирует упомянутые интересы) и региональных особенностей развития капитализма.
За рамками нашего анализа останется социально-экономическая и политическая ситуация в Ливии. Эта страна требует отдельного рассмотрения. Сегодня ясно только одно: политические события там отличаются от аналогичных событий в других арабских странах не случайно. Можно даже сказать, что эти отличия «пропорциональны» отличиям в уровне социального развития, способах организации экономики и правящего класса.
Более того, эти отличия делают перспективы действительной защиты, действительных интересов народа в Ливии еще более призрачными, чем в Тунисе и Египте. И это несмотря не внешнюю «революционность» ливийских протестов.
Сегодня в ряде стран (не только мусульманских) создается особый тип экономики, обслуживающий нужды не внутреннего, а мирового рынка. Отечественная буржуазия данных стран при этом трансформируется в «смотрящих» за такой экономикой, в интересах ТНК.
Иными словами превращение буржуазии в управленческо-бюрократическую структуру — уже не дань прошлой «азиатчине» этих стран (включая и постсоветские), а естественное отражение нынешней социально-экономической мировой потребности.
С другой стороны, как бы ни трансформировались, ни извращались реальные экономические капиталистические противоречия в данных странах, они никуда не пропадают, а прорываются в реальность в виде таких же извращенных, трансформированных политических протестов («Майданы», погромы, строительство или разрушение памятников, конкуренция религиозных конфессий, канонизация сомнительных лидеров прошлого и т.п.). Что значит «извращенных»?
«Извращенная» экономика стран периферийного капитализма воспроизводит и псевдо-архаические идеологические и политические формы деятельности масс. В т. ч. использование патерналистских, народнических, националистических, религиозных мотивов. Однако, это не простое возвращение к социальным протестам докапиталистического прошлого. Нынешние протесты так же относятся протестам времен Разина, Хуррамитов или Мамелюков, как рабство в США — к рабству Древнего Рима.
Последнее обстоятельство внушает серьезный оптимизм. Очевидно, некоторые формы политической и социальной самоорганизации (эффективные левые партии, профсоюзы, опыт забастовочной борьбы, длительная идеологическая, теоретическая, пропагандистская работа), носят универсальный характер. Следовательно, их надо снова и снова пытаться воспроизводить. Хоть в исламских, хоть в постсоветских странах.
Если бы речь шла об обычном «попятном» развитии общества, это было бы невозможно.
Никакие «вспышки народного гнева», будь то Египет, Ливия, Россия, Тунис, или Украина, без этих универсальных форм не закрепят успехи трудящихся. Как бы на это не надеялись «революционные буревестники». Действительный опыт их опровергает: целая полоса «цветочных», «бархатных» «революций» прокатилась по множеству стран не оставив после себя никаких существенных следов.
3. Арабская динамика и арабская специфика
Как же менялась социально-политическая картина трех ключевых стран Северной Африки (Алжира, Туниса, Египта) за последние полвека. Именно в этот период экономика «Третьего мира» трансформировалась из «исторически отсталой», «колониальной» в периферийную, чья «деформированность» есть необходимый залог процветания Европы и США.
Показательно, что среди десятков статьей о причинах политических выступлений в Африке и на Ближнем Востоке, очень мало попыток анализа социально-экономической структуры данных стран. Исключением стала статья «Арабский мир – восстание против стабильности».
Дополнив ее данные рядом других (иногда очень противоречивых) источников, мы получили следующую картину по трем странам Северной Африки.
Показатель
Отрасль
Страна
Конец 50-х, %
Конец 90-х,%
2008,%
Занятость, %
Сельское хозяйство
Египет
75
33
30
Тунис
80
50
Алжир
65
14
Промышленность
Египет
9,6
36 ( т.ч. 7- строит.)
20
Тунис
25
Алжир
14
Услуги (мелкий бизнес, туризм)
Египет
15
31
50
Тунис
25
Алжир
30(торговля
+теневой мелкий бизнес)
Структура производства
Сельское хозяйство
Египет
18
16
13
Тунис
15
20
Алжир
40
11-13
8
Промышленность
Египет
21
34
32
Тунис
15 обраб. пром и горнодобыча
35
40
Алжир
28
.
37(доб. и обраб.
62
Услуги
Египет
51
50
55
Тунис
35
40
Алжир
30
50
30
Экспорт
Египет
хлопок
Международн. транзит,нефть,газ-50%,фосфаты туризм, электричество, с.х-15%(хлопок)
Тунис
30% горнодоб.,60%-сх
Фосфаты, туризм
Переход от нефти – к текстилю,
Алжир
75% сх, виноделие
95% газ, нефть
Импорт
Египет
Изделия пр-ти
Пища,зерно-30%
пром.товары-60%
Тунис
Промышленные предметы потребления
Пища.
Алжир
Изделия промышленности
Пища-зерно
ВВП НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ, тыс. долларов
Египет
3,6
5,4 в год., 135 место в мире
Тунис
6,5
7,2 в год 118 место в мире
Алжир
5,5
6.9, в год,126 место в мире
Безработица, %
Египет
11
10-15
Тунис
10
15
20
Алжир
25
12
Нищета- %, доля в обществ. богатстве 10% самых богатых и 10% самых бедных (в %)
Египет
50
23
30-40, 25% к 4.5%
Тунис
50
6
20 , 31% к 2,5%
Алжир
50
23
23 ,
27% к 3%
Грамотность
Египет
15
67
72
Тунис
25
65
77
Алжир
10-15
60
75
Для полноты картины надо отметить, что все страны Северной Африки даже в период кризиса имели относительно высокие показатели роста. Снизившись на 1-2 %, они составили 3-5 %.в 2009-2010 году.
Египет. Самая населенная, самая богатая (по валу) страна, но с самым бедным населением из трех указанных государств. Сложности развития, государства были рождены не только природными условиями, но политическим курсом еще при Насере. Для него идея политического плюрализма (особенно левого) была несовместима с независимостью и панарабизмом.
Метания внешнеполитического курса, либерализация экономики при сохранении замкнутости элиты, кормящейся от нефти и туризма, привели к тому, что с начала 21 в. доля занятых в обрабатывающей промышленности резко упала, а в сфере услуг и добычи сырья выросла до почти 2/3. Страна все больше стала зависеть не от собственных успехов, а от международной экономической конъюнктуры. Нефть и туризм, не наполняя эффективно рынок труда, привязывая страну к экспорту продовольствия. Подобная политика, все же привела к улучшению основных показателей уровня жизни (потребление животных жиров, двукратное сокращение детской смертности, рост продолжительности жизни до 68 лет). С другой стороны, оптимальная стратегия в образовании, заложенная еще при Насере, привела к росту грамотности до 70-75%
К моменту нынешнего политического кризиса в стране было более трети населения — относительно грамотных людей моложе 17 лет. Эти люди лишены всяких перспектив стабильного и достойного трудоустройства, но имеют ясные представления как о том, что такое достойная жизнь, так и о степени загнивания собственной государственной элиты.
Какую еще форму должен был принять массовый протест в этих условиях? К этому надо добавить, что традиция политической борьбы в Египте была не просто подавлена, но замещена сначала суррогатом с названием «национальный путь к социализму» (50-60-е годы), а затем официальным либерализмом и его антиподом радикальным исламизмом (70-90-е годы).
Алжир. Страна занимает по социально-экономическим характеристикам «промежуточное положение» между Тунисом и Египтом. И, тем не менее, она не демонстрирует миру резких проявлений оппозиционности к власти. В чем секрет этого?
В политической жизни за последние полвека народ Алжира переживал серьезные потрясения. Египетское руководство демонстрировало резкие повороты, в основном, во внешней политике. А вот Алжирское — во внутренней. В результате, от социального оптимизма, вызванного наиболее радикальными преобразованиями и сравнительно развитой экономикой 60-х годов, Алжир в конце 20 века пришел к застою, разобщенности и дезориентации трудящихся. Последние, понеся громадные людские потери и в конце 50-х, и в начале 90-х, ослабили способность к самостоятельному социальному творчеству, вне навязанных им исламских или патерналистских иллюзий.
Перед последним экономическим кризисом в Алжире отмечался стабильный прирост ВВП- 4-6% в год. Главным образом за счет вывоза газа и нефти и сокращения экспорта сельхозпродукции (кстати, очень востребованной в Европе). Полученные средства новое руководство страны (возможно наученное горьким опытом некоторых соседей и своего прошлого) пытается рационально вкладывать в производство. Это привело к резкому предкризисному падению безработицы.
Тунис. Первый и, с моей точки зрения, самый удачливый «возмутитель арабского спокойствия». В сравнении со своими соседями, эта страна демонстрирует ряд слабо выраженных, но ощутимых закономерностей.
Чем развитей экономика, чем она дальше ушла от монокультурной структуры к моменту выхода государства на историческую арену, тем сложней в наше время процесс ее деформации на выгодных для ТНК условиях.
Чем выше уровень жизни, динамичней этот уровень повышался, тем острее реагируют трудящиеся на резкие перепады уровня жизни в момент кризиса.
Чем больше разнообразные отрасли развитой экономики расширяют спектр интересов социально-экономических групп, тем труднее правящему режиму унифицировать политическую структуру общества, тем более живучими являются «язвы демократии», тем слабее авторитарные тенденции в политике, религии, морали.
Вот почему Тунис по сравнению с Египтом перенес меньшее потрясение (если брать тот минимум чисто физического благосостояния, на который был отброшен рядовой гражданин), а реагировал острее, раньше и результативнее. И в Египте и в Тунисе армия не захотела активно подавлять народ. Но дело не во внешнем заказе, или страхе разгневать «демократическую» Европу. Причины внутренние.
В Тунисе 50-тысячную небогатую армию «достал» авторитарный правитель. А в Египте, наоборот, полуторамиллионные вооруженные силы, во главе с военными-бизнесменами «таки достали» правителя, используя народное возмущение.
В Тунисе появился шанс изменения политического лица режима с помощью выборов. В Египте с помощью выборов «политическая физиономия» только законсервируется.
4.От песков Сахары к снегам СНГ
Теперь можно делать «промежуточные выводы».
Во-первых, между ожидаемой (кем-то с надеждой, кем-то со страхом) революцией в арабском мире и нынешними событиями, дистанция столь же громадная, как между Великой Французской Революцией и Фрондой 17 века.
В то же время массовыми арабскими выступлениями (при всей противоречивости) нельзя пренебрегать. Ведь их политической причиной стал именно отказ (в той или иной форме) руководства арабских стран от тех обязательств перед народом, от того вектора социально-экономического развития, который был принят в 60-е годы, т.е. от прогрессивных элементов «политической надстройки».
Во-вторых, «классические механизмы» исторического процесса продолжают работать, правда, более сложным способом, чем нам бы хотелось. Ведь элементами надстройки являются и консервативные и реакционные формы, тот же исламский фундаментализм. Становится ясно, что срабатывание классической марксистской модели (производительные силы арабского капитализма, разрывают патриархальные производственные «базисные» отношения), далеко не всегда приводит непосредственно к революции. Может быть и «отклонение в сторону» от оптимального развития, и даже реакционное отбрасывание общества назад. К сожалению, в результате так называемого «арабского восстания», наиболее вероятен выбор именно между двумя последними возможностями.
В-третьих, два фактора определяют появление «суррогатных», «цветочных» революций конца 20-начала 21 века. С одним фактором все ясно. Это зависимый, «суррогатный характер» периферийного капитализма, и загнивание всей капиталистической системы в целом (включая его «центр»).
Другой фактор – определенная фаза роста социокультурного уровня и исторического опыта трудящихся. Этот фактор определяет поведение масс, которые в Северной Африке пока (только пока) предпочитают лишь «играть в революцию», а в СНГ не делают даже этого.
Однако уже сейчас ясно, что страна с меньшей внешней зависимостью, с более высоким уровнем благосостояния, определяемого собственными усилиями, ослабляет патерналистские, религиозные, националистические иллюзии и рождает боевые социальные группы. Они более способны к социально ответственному творчеству – т.е. к революционной деятельности, а не к погрому.
Что же в этом смысле происходит с Украиной и Россией?
Очень важно, чтобы исторический опыт трудящихся в странах с высоким социально-экономическим уровнем развития был свободен от серьезных поражений в борьбе за свои права. Именно данное обстоятельство (негативный опыт и вызванные им социально-психологические аномалии) сковывают развитие классовой борьбы не только в Алжире, но и в Украине, во всем СНГ. Однако, эта спячка – не беспредельна. Украина, несмотря на всем известные обстоятельства последних 20 лет, остается государством с развитой экономикой и с очень болезненной реакцией трудящихся на перепады экономического благополучия. «Тунисский синдром» может пересилить.
Очевидно, что социально-экономический механизм периферийного зависимого капитализма арабских стран, с некоторыми отличиями воспроизведен в нынешней Украине!
За выполнение функции «смотрящих», нашей крайне бюрократизированной буржуазии, утратившей способности к поиску способов самостоятельного и эффективного получения прибыли, даются некоторые «права на кормление» с данной территории. А практика «кормлений», в т.ч. и из бюджетно — кредитной кормушки, еще больше способствует деградации буржуазной «элиты». Подобная практика получила законченное и яркое выражение при нынешнем президенте, но созревала еще с перестроечных времен.
Борьба элит в таких государствах как Египет или Украина – это не борьба за более широкие права народа. Это даже не борьба за более рациональные способы эксплуатации народа. Это всего лишь борьба за место у кормушки.
События в Арабском мире показали, что разговор о грядущем социально-политическом взрыве в Украине и России приобрел наглядно-практический характер. Мирно разрешить формирующиеся в наших странах противоречия буржуазия уже не сможет.
Более того, грядущее изменение в России, Украине будут, вероятнее всего, революцией буржуазной, антиолигархической, но проводимой вопреки большинству буржуазного класса и под лозунгами реализации на практике базовых буржуазно-демократических ценностей. Такие парадоксы не должны казаться противоестественными в условиях периферийного капитализма.
Разным отрядам левой оппозиции надо просто принять неизбежность социального и политического взрыва как факт, независимо от того, хотят ли они революционного изменения общества, вписываются эти изменения в их доктрины, намерены, или нет, они принимать в них участие, или считают буржуазно-демократический уровень «ниже своего достоинства».
5. Отречемся от старого мира?
Теперь — немного о важнейшем вопросе – насколько события, происходящие в мусульманском мире и назревающие в СНГ, есть действительное творчество масс. Насколько они являются проявлением основных закономерностей исторического развития, открытых К.Марксом и его последователями, а не «происками мировой закулисы», которая преследует конкретные цели (поднять цену на нефть, питание, вытеснить конкурента, утвердиться в стратегическом регионе)?
Большая часть публикаций подводит читателя именно к последнему выводу.
Разумеется, образцы такого анализа ситуации со сложными многоходовыми комбинациями, где «уже все схвачено», особенно популярны. Потому, что они играют роль «страшилки» для обывателя. Кроме того, этот прием придает «особую глубину» геополитическим спекуляциям авторов, СМИ, в целом. Главное «достоинство» подобных теоретических изысков и прогнозов в том, что они быстро забываются, когда не оправдываются.
Однако, причина, притягательности таких взглядов, с моей точки зрения находится глубже.
Массовое сознание любой загнивающей формации утрачивает социальный оптимизм. Его компенсируют ростом религиозного мракобесия, мистицизмом, пассивностью и мессианством.
Как сегодня пытаются обосновать искусственность массовых выступлений трудящихся в арабском мире?
Во-первых, его одновременностью.
Буржуазному сознанию 17 века в Европе, или 19 века в Латинской Америке, казалось вполне естественным одновременное восстание в разных странах крестьян, городских ремесленников, представителей национальной буржуазии. Но уже Европейская революция 1917-1923 гг. кажется современному буржуа-обывателю масонским заговором. Тоже самое — с одновременным падением СССР и стран Восточного блока.
Забавно, что оценка того, что «сделано на немецкие» или «американские деньги», а что является «достижением демократии» — зависит не от четких критериев, а от политических пристрастий обывателя. Ни в том, ни в другом случае он не утруждается изучением фактической стороны дела. В основе его иррациональной веры в «закулисье» — пренебрежение к собственным силам и страх перед силой внешней.
В действительности, сходные социально-экономические и политические противоречия, рождают сходные формы протеста и лозунги. Добавим к этому ощущение тесного этнокультурного единства. Историческая, языковая общность арабских народов, понимание общности пройденного и дальнейшего исторического пути , понимание общих помех на этом пути в лице империалистических режимов стран «первого мира», привели к эффекту «домино».
Во-вторых, в СМИ часты утверждения о том, что запалом к выступлению стали искусственно организованные перебои с доступным питанием (или скачок цен).
На самом деле, рост цен на продукты питания не главная причина выступлений во всех странах региона. На примере Туниса и Египта можно видеть, что общество готово к организованным протестам только при достижении достаточно высокого материального и культурного уровня. Сегодня 700-900 млн. человек в мире голодают по настоящему (т.е. постепенно умирают), но страдают молча. Многочисленные голодные бунты остаются неизвестными общественности из-за их локальности и скоротечности.
Данный факт демонстрирует, что массовое сознание разлагающейся буржуазной формации охотнее признает всесилие крупного капитала, как творца истории, чем его бессилие перед стихией рынка.
Наконец, полный крах потерпели мрачные прорицатели грядущего всевластия глобального капитала (мирового правительства), утверждая, что массовые протесты произошли только в странах с неугодными Западу режимами. Под ударами все новых известий о беспорядках в Персидском заливе воспаленное сознание политизированного обывателя некритически воспринявшего идеи Бжезинского, Кара-Мурзы, Дугина, близко к коллапсу.
Нельзя утверждать, что экономические и политические «режиссеры» из мировых финансово-экономических центров не способны влиять на ситуацию в своих целях. Просто в долгосрочной перспективе все их потуги приводят к усилению тех явлений, для устранения которых они включаются в игру.
Итак, есть проблема: как определить социально-политическое значение любых массовых выступлений трудящихся против капитала. Насколько они — проявление общих закономерностей прогресса, насколько – статистическое отклонение, насколько – результат манипуляций антинародных сил. Разложим общую проблему на систему вторичных вопросов. В этой системе можно рассмотреть роль «субъектности» масс, весомости «теневых, манипулятивных» воздействий, зависимости политических стремлений от объективных предпосылок.
Например, первый вопрос: о наличии или отсутствии экономического кризиса в регионе.
Второй: наличие или отсутствие вызванного экономическим кризисом широкого народного возмущения.
Третий: наличие или отсутствие вызванной народным возмущением политической революции (переворота).
Четвертый: наличие или отсутствие вызванной политическим переворотом социальной революции.
Мы видим, что если можно говорить о каком- либо влиянии манипуляторов, нанятых ТНК, «мировой закулисой» на исторические процессы, то только на стадии стихийных народных протестов. Наш с вами опыт последних 2-3 лет показывает, что при всей своей мощи, общепланетные структуры крупного капитала не могут ни отсрочить, ни существенно ослабить экономический кризис. Опыт прошедшего века подтверждает: «устроить» или «отменить» революцию так же невозможно.
Такое смелое утверждение следует из принципиально другого понимания характера революции, чем то, которое сегодня считается «общепринятым». Революция – это не выход масс на «Майдан», не свержение президента. Это практическая реализация стратегических, глубинных интересов, какого либо из широких социальных слоев трудящихся, или союза этих социальных слоев. Любой протест при всей кажущейся массовости и радикальности, где главную скрипку играет не коренной интерес масс, а внешнее воздействие, — уже не революция!
Любая революция, даже самая «мирная», в которой реализуются реальные и осознанные интересы трудящихся, отторгает, нейтрализует любое внешнее воздействие самых могущественных мировых игроков. Последние могут уничтожить революцию, но спустить ее на тормозах неспособны.
Из такой постановки вопроса следует, как нам относиться к «Оранжевой революции». По этому же критерию нам следует оценивать нынешние события в Арабском мире.
Руководствуясь этим же критериям нам нужно готовиться к грядущим социально-политическим потрясениям в Украине.
