«Ни разу не либеральная» Беларусь: заметки с Конгресса

Поучаствовав в V-м Международном конгрессе исследователей Беларуси, я обнаружила, насколько выразительно стали различаться либеральные практики на постсоветском пространстве, а также насколько по-разному замотивированы промоутеры этих практик. В обществах Украины, Литвы и Беларуси либеральные начала не только реализуются по-разному, но также по-разному они влияют на межстрановые контакты в этом треугольнике.

V-й Международный конгресс исследователей Беларуси проходил 2-4 октября 2015 г. в Каунасе, на базе Университета Витовта Великого. Изюминка этого университета, по словам организаторов – внедрение либеральных основ в образовании, на уровне как смысловом, так и организационном. Поэтому проведение Конгресса именно в этих стенах, причем в пятый раз, не оставляло сомнений, что его идеологические основания окажутся далеки от принципов, на которых строится авторитарная Беларусь Батьки.
В самом деле, тема гражданского общества оказалась в центре внимания «удельников» (т.е. участников). Как же понимают смысл понятия «гражданское общество» сами белорусы, инициировавшие обсуждение темы на Конгрессе?

Белорусскими исследователями были озвучены ряд докладов, к которых были представлены результаты их исследований гражданского общества Беларуси. Эти доклады были оформлены сообразно четким научным процедурам – с результатами опросов и интервью, вычислениями семантических дифференциалов по Ч. Осгуду и т.д.

Правда, проблема была в том, кого же опрашивать, для получения релевантных-то выводов. Всех подряд белорусов? Но вот беда, результаты таких всеобщих опросов демонстрировали, что энергетика белорусов пробуждается только в контексте подданических пророссийских ориентаций. Опросы ГО – гражданских объединений – также не вселяли оптимизма, поскольку процент ГОНГО (то есть «государством организованных негосударственных организаций») и фиктивных структур среди таковых оказывался велик, причем неопределимо велик. Оставалось делать выводы по среде «профессиональных либералов», т.е. тех активистов, чья жизнь и судьба зависят от продвижения либеральной идеи – разумеется, на западные деньги.

«Профессиональные либералы» незаменимы для поддержания либерального дискурса внутри общества, когда все остальное общество занято ежедневной текучкой. В потенции, такими либералами являются все журналисты, поскольку журналистика понимается как свободная. Однако миссию свободы слова порою берут на себя блогеры – в таких странах, как Беларусь, где журналисты оказываются заняты чем-угодно, а не свободой слова. К блогерам примыкают и другие вольноопределившиеся гуманитарии – те самые энтузиасты, которые собирают год за годом Конгресс исследователей Беларуси.

Внимание к такому предмету как гражданское общество, уже обнажает либеральный дискурс. Для тех, кто работает в этой парадигме (политически или политологически), гражданское общество существует, для всех остальных – нет.

Причем существование гражданского общества может пониматься эвентуально, в русле социального конструктивизма и еще Бог знает как, но главное – представление о гражданстве и гражданском обществе признается адекватным инструментом понимания политических реалий.

Неудивительно, что именно русские гости Конгресса отметились в упорном нежелании признавать когнитивный потенциал за представлением о гражданстве. Хотя ведь в России, в силу мощной интеллектуальной традиции, этот когнитивный потенциал наполняется смыслом благодаря ряду современных ученых. На белорусский конгресс именно эти люди не доехали, к сожалению: видимо, размах мелковат для русских либералов…

Впрочем, сама постановка вопроса о Беларуси как отдельном объекте исследования уже крамольна для апологетов «русского мира» и имперских амбиций России. Так что сам факт участия в Конгрессе немалого количества россиян свидетельствует о выраженном плюрализме в российской научной среде – впрочем, как и о традиционной экспансии россиян в белорусские дела.

Белорусы как организаторы конгресса дистанцировались одновременно и от отечественного, белорусского авторитаризма, и от колониального авторитаризма России. Естественно, опора белорусских либералов виделась в Европейском Союзе.

Европейские гости были представлены довольно широко. Свою миссию продвижения либеральных ценностей они реализовывали не только через участие в круглых столах и прочих мероприятиях Конгресса, но также и предъявляя опыт работы в НГО и других структурах, продвигающих либеральные ценности. Потребность распространения либеральных ценностей «сверху» звучала, кажется, как позиция большинства европейцев.

Наиболее значимую роль среди представителей ЕС играли, безусловно, литовцы.

Близость Литвы для Беларуси имеет территориальное измерение: расположение Вильнюса невдалеке от литовско-белорусской границы делает его удобным местом для респектабельного времяпрепровождения белорусов. В обиходе даже бытует шутка о Вильнюсе как минской пивной. Есть у этой близости и культурно-историческое измерение, поскольку Вильня (белорусское название Вильнюса) трактуется историками Беларуси как место формирования белорусских элит, то есть город, в белорусском нациогенезисе не последний.

Исторические связи Литвы и Беларуси нашли отражение в позиционировании Литвы по отношению к южному соседу, которое одухотворено осознанием европейской и европеизирующей миссии Литвы.

Наследие Ежи Гедройца – идеи взаимной зависимости стран балто-черноморского региона в эмансипации от имперского влияния России – в самом деле определяют лицо восточной политики Литовского государства. В рамках этой политики инициируется множество проектов, поддерживающих реальную независимость Украины и будущую независимость Беларуси. Конгресс – один из таких проектов. Власти Литвы оказывают ему режим наибольшего благоприятствования, хотя наиболее заметным их участием было то, что представители литовской власти почтили своим вниманием торжественную часть Конгресса.
Остается открытым вопрос: насколько интересна Беларусь литовскому обществу, а не власти? Показательно в этом плане внимание – а вернее невнимание – литовских ученых к белорусской тематике. Литовских докладчиков на Конгрессе было совсем немного – гораздо меньше, чем приехавших издалека украинцев либо же россиян. А ведь литовцам и ехать никуда не надо было.

Студенты Университета Витовта Великого, который предоставил свои аудитории Конгрессу, не интересовались им вовсе. Новая политическая родина – Европейский Союз – не оставила шансов на внимание постсоветскому пространству. Ведь литовцы не только уезжают в ЕС работать; важнее, что они фокусируют внимание преимущественно на европейских делах. Дела Беларуси им, похоже, не интересны.

Обстоятельства белорусско-литовских и белорусско-украинских отношений, можно сказать, зеркальны. Медиа различных уровней в Украине, в том числе ФБ, держат в фокусе белорусские дела, и это отражает интерес к ним украинской аудитории, а также отражается на ней. Такое внимание связано с состоянием геополитической неопределенности, в которой пребывает Украина.

Ведь позиция каждого из непосредственных географических соседей Украины может оказаться критично важной для мира или войны, особенно если эта позиция активна и носит волюнтаристские черты – что мы наблюдем в Беларуси в последние годы, когда воля ее лидера формирует такие кульбиты геополитических раскладов, которые могут выбить из седла и бывалых игроков.

Политизированное украинское общество следит за этими кульбитами, потому что понимает: последствия невнимания к ним придется расхлебывать самим, то есть волонтерам всех уровней: от добровольцев-фронтовиков до «диванной сотни», миссия которой состоит в продвижении демократического дискурса в соцсетях в пику дискурсу авторитарному и имперскому.

Но вот парадокс – внимание украинского общества к белорусским делам есть, а государственной стратегии в отношении Беларуси у Украины, похоже, нет. Нет видения того, какая Беларусь нам нужна. Беларусь с русскими военными базами, например, нужна или нет? А как следует относиться к потенциалу конфронтации внутри Беларуси – как к позитивному для интересов Украины, или же как к негативному?
Ответы на эти вопросы властью даются из одного единственного критерия – насколько ситуация будет удобна для поддержания и развития коммерческих отношений. То есть из позиции бизнесмена-торгаша, для которого главное – получение прибыли, выгода. Небогатая, но ориентированная на либеральные ценности Литва оказывается гораздо более бескорыстной и идеологически ангажированной в своих внешнеполитических стратегиях.

Это в целом свойственно и другим европейским странам. А Украина, в которой идет война, изображает идеологический нейтралитет, как будто бы потому, что этот нейтралитет может помочь ей достичь мира. Но разве такой мир будет на своих условиях?

Либеральная «сверху» Литва и либеральная по установкам общества Украина – два полюса, по-разному простраивающие свои отношения с «ни разу не либеральной» Беларусью. Но среди «удельников» Конгресса не зря звучала мысль о том, что демократия «по-украински» будет оказывать на Беларусь все большее влияние в дальнейшем. Не в последнюю очередь – через посредство добровольцев-белорусов, повоевавших на стороне Украины в донбасском конфликте.

Значительно мешает этому образ «украинской смуты», культивируемый российскими, да и местными СМИ. Чтобы такой имидж украинского либерализма не испортил Украине всю игру, поднажать бы украинским «сетевым хомячкам» и «диванной сотне» – а белорусские подтянутся за ними. Конгресс оставил впечатление, что они уже почти готовы.