Мышление схемами как тормоз реформ в Украине

Лет 30 назад мне очень понравилась хохма «Как исполнить концерт для фортепиано с оркестром». Очень просто: надеваете фрак, выходите на сцену, кланяется публике, пожимаете руки дирижеру и первой скрипке, садитесь за рояль и играете. По окончании, кланяетесь публике, принимаете цветы, пожимаете руки дирижеру и первой скрипке, еще раз кланяетесь, раздаете воздушные поцелуи и уходите. Все.

Понятно, что юмор ситуации здесь в том, что вместо конкретных деталей, основанных на определенных принципах, как то: понятие музыки, теория музыки, многолетняя практика, организация концерта, репетиции, консерватория, поиск и оплата музыкантов и миллион других необходимых вещей, такое сложное явление, как концерт для фортепиано с оркестром, сводится к простенькой схемке. И не то, что эта схема ошибочна или неправдива, просто она отражает видимые глазу детали и игнорирует 99,99% всего остального.

Сами по себе, схемы и мышление схемам неплохи. Но только в случае, когда все работает, как положено. Схема электрической в цепи, в общем, отражает путь электронов в проводнике. И, обычно, этого вполне достаточно. Я печатаю эти строки на компьютере, не задаваясь вопросом: каким образом механическое движение моего пальца, физического тела, преобразуется в движение электронов, которое, в свою очередь преобразуется в движение фотонов, которое фиксируется колбочками моего глазного дна? Пока система работает, мне, как простому пользователю, по барабану как. Но если мне придется создавать компьютер, и не просто компьютер, а особый, специально подогнанный под мои нужды, то тогда мне придется поднапрячься и понять, как и почему работает мир физических тел, и квантовая механика, и какие материалы и методы мне необходимо избрать, и так далее. Конечно, я могу просто нарисовать схемку из пальца, клавиши и экрана, но я не стану удивляться, почему она не работает.

Мы любим общие схемы, мы мыслим общими схемами. Меня иногда просят набросать такую общую схему, благодаря которой Украина сможет стать богатой и сильной. Одну общую схемку, понятную и дураку, но чтобы решила все, и всем, и навсегда. Обычно я отказываюсь, потому что, как говориться, отличие ученого от профана состоит в том, что ученый, по определению, всегда чего-то не знает. А если он что-то и знает, так это то, что схема это некое представление, набросок в общих чертах, который если чему и служит, так только как повод начать дискуссию и более глубокое исследование темы.

Я, правда, не ученый. Но и не профан. С определенной долей уверенности я могу сказать, что до тех пор, пока Украина как страна и украинцы как ее граждане будут организовывать свою жизнь не на фундаментальных принципах, призванных определять направление процесса развития общества, а по простеньким схемам, призванных решать сиюминутные задачи частных групп, особого прогресса в стране не случится. Это не исключительно украинская проблема, конечно, но у кого что болит.

Ответ часто находится в самой постановке вопроса. Допустим, что в вашем воеводстве проблема с преступностью. Естественной первоначальной реакцией станет ужесточение наказания и расширение трактовки того, что является преступлением. Вопрос ведь всегда легко поставить так: Если имеющаяся система наказаний не предотвращает роста преступности, насколько ее нужно усилить, чтобы преступность пошла на спад? Вы краем уха слышите о теории «разбитого окна» и кидаете в кутузку все большее количество людей за все менее опасные преступления, чтоб другим неповадно было. Вам требуется больше тюрем и охранников, что требует повышенных бюджетных расходов. Не на заключенных, которые, понятно, заслуживают самого жесткого обращения во имя поддержания порядка, так как сами виноваты, а на систему правоохранительных органов и репрессивного аппарата воеводства.

Но можно поставить вопрос и по-другому: Если имеющаяся система наказаний не предотвращает роста преступности, возможно ли, что увязка роста преступности с жестокостью наказания, на самом деле, не вполне логична? Возможно ли, что преступность, как и всякое другое социальное явление, определяется множеством факторов, которые часто невозможно учесть? В США, как известно, огнестрельное оружие служит причиной огромного количества убийств, в отличие от других развитых стран. Оттого, что там просто оружия навалом? Отчасти. Но уровень убийств и без применения огнестрела там тоже выше. О чем это говорит? О том, что по историческим и социальным причинам общество в Америке более агрессивно. Несмотря на зачастую драконовские меры по ограничению такой агрессии. В США наивысший процент заключенных по отношению к населению из-за того, что с любой преступностью ( расширив ее определение до предела) борются самыми жестокими мерами, 3 раза попался, получаешь огромный срок. То, что 3 года назад у тебя 3 раза нашли 3 грамма конопли, которая через год стала легальна во многих штатах, не играет значения. Нарушил, так нарушил, твоя жизнь окончена, все потому, что вопрос был поставлен определенным образом. А социальные проблемы по-настоящему решаются только лишь изменением общественного сознания.

По той же причине, если следовать простенькой схеме, что реформы в Украине это несколько законодательных актов, призванных в приказном порядке и в кратчайшее время улучшить существующую систему общественных отношений, то разочарование неизбежно. Хотя бы потому, что улучшить можно лишь то, что уже и так работает. Например, сделать из 4-х цилиндрового двигателя внутреннего сгорания 8-ми цилиндровый. Или снизить потребление горючего при сохранении его мощности. Чумацкий воз с воликами тоже, наверное, можно, совершенствовать, но тоже до определенной степени. Многие уверены, что просто обязана быть схема, по которой мы берем воз, а на выходе получаем «Ситроен». Но каким чудесным образом произойдет такая метаморфоза?

Предлагаются два решения, основанные на контроле сверху. Первое – идеология. Требуется всего лишь некий набор рецептов и уставов для ума, следуя которым мы не то, что не хуже «Пежо» наклепаем, но будем впереди планеты всей во всем. Ну, или хотя бы в производстве яровой пшеницы и полуфиналистов юношеских чемпионатов по гандболу на ходулях. Главное, правильные мысли и песни, составленные и утвержденные каким-нибудь министерством. Правда, тут плохо объясняется, почему чудо произойдет. Религиозным движениям, вроде ранних христиан или позднего Исламского Халифата в этом плане попроще – они обещают жизнь загробную. Как это поможет сделать двигатель внутреннего сгорания с впрыскивателем горючего под компьютерным контролем – трудно сказать. Правда, дает ощущение, что жизнь проходит не зря, а за высшую идею.

Второй выход – государство. Именно оно должно сделать, или создать условия, чтобы кто-то другой это сделал. Тоже общая схема, исходящая из того, что особой разницы между государством украинским и, скажем, германским, нет. Несмотря на расхожую поговорку «Что русскому здорово, то немцу – смерть», явно сказанную при сравнении методов управления странами. И Украина, и Дойчланд, вроде обе как бы и республики, на первый взгляд. Но одна из них республика ранней постиндустриальной эпохи, с развитыми институтами демократии и частного предпринимательства, а другая напоминает позднюю Римскую республику, с правящей патрицианской верхушкой, покупающей подачками благосклонность пролетаризированного плебса, без особой надежды трансформироваться в империю, наподобие северного соседа. Благосостояние плебеев зависит от милости государства патрициев, в нашем случае, лишенного возможности экспансии, так необходимой для избегания внутреннего коллапса архаичным обществам, проевшим свои ресурсы. С другой стороны, устоявшаяся социальная связка плебеи-патриции сама себя не разорвет, поскольку в этом симбиозе все напрямую зависят друг от друга. Поэтому, кто бы ни был у власти: пропутинский Янукович, прозападный Порошенко или национально-почвенные, сами с усами, Ярош с Билецким, такое государство всегда будет в лучшем случае ремонтировать все тот же воз. Волы, рано или поздно, сдохнут, и впрягаться (впрягать?) придется кому-то другому.

На самом деле, работают не схемы, а конкретные детали. Которые затачиваются под определенные функции. И паровой, и электрический двигатели в общей схеме вещей могут толкать тачку на колесах, но только одному из них требуется котел и труба. Поэтому, когда мы берем государство, построенное по лекалам не то Советского Союза, не то Российской империи, и пытаемся заставить его работать как в Европе, то оно честно не понимает, чего от него хотят. Это государство тотального контроля, его функция держать и не пущать, и ничего с этим оно поделать не может. Роль арбитра, который инициирует и организует диалог между независимыми друг от друга элементами общества и экономики, которую играет западное государство, ему чужда, поскольку особо независимых от него элементов не наблюдается.

Я являюсь ярым противником всевозможных либертарианцев (и любителем аллитераций), считающих, что государство не нужно, так как все, к чему оно прикасается (особенно деньгам налогоплательщиков), становиться только хуже и меньше. Но если когда-либо, где-либо имелся сильный аргумент за уменьшение (или даже устранение) роли и веса государства в обществе – это Украина.

Во-первых, это вопрос демократии. Демократия есть способ организации независимых граждан. Независимых, в первую очередь, от государства. Не случайно, что во многих странах государственным служащим, всяким бюджетникам, если и не запрещают состоять в политических партиях и заниматься политикой, то, с точки зрения этики, подобные совмещения считаются неприемлемыми. Чем больше народа зависит от государственной раздачи, будь это дотация неимущей семье на газ или дотация владельцам шахт, чтобы продолжать нанимать уйму людей, производящих неконкурентоспособный товар, тем меньше в стране демократии. Схема есть, демократии нет. Повторюсь, для действенной демократии нужны не зажиточные люди, как часто любят повторять, а независимые. Нищий беззубый американский «реднек», живущий в облупленном трейлере посреди болот Миссисипи, будет с оружием (единственное, что у него есть в избытке) отстаивать свое право жить в дерьме, лишь бы государство не посягало на его право жить как ему угодно. Пока подавляющее большинство населения, так или иначе, подключено к государству, как спящие люди, подсоединенные к суперкомпьютеру в фильме «Матрица», о свободе и демократии можно не заикаться. Но пример современной России доказывает, что и подобная взаимная подпитка народа и государства возможна только при ресурсной экономике, и губительна для высоких технологий, науки и гражданского общества, трех китов современного мира.

Так что, во-вторых, это также вопрос экономики. Если выйти за рамки схемы: откопали полезное ископаемое, продали, выручку частью раздали благодарному населению, остальное раздерибанили, то без независимых от государства предпринимателей не обойтись. Можно до бесконечности на государственном уровне эмулировать достижения других стран, но это не создает в глобальной экономике специфические украинские ниши. Ниши создаются огромным количеством проб и ошибок, совершаемых частными предпринимателями и корпорациями. Корпорации нынешнего кандидата в американские президенты клоуна-миллиардера Дональда Трампа 11 раз подавали на банкротство. И ничего. Любой бизнес – метод втыка, нужно пробовать, нужно рисковать. Для этого нужны условия. Когда государство считает своей основной задачей вовремя послать продотряд или налоговиков, чтобы хорошенько потрясти кулака, посмевшего увеличить свое благосостояние без участия государства в доле, результат будет ожидаемым. Рисковать не будет резона. Бизнесу абсолютно все равно, кто у власти, пока права собственности и свободный рынок гарантированы.

В последнее время все чаще раздаются голоса, что государство недостаточно занимается организацией и финансированием медицины и науки. Люди настолько привыкли к схеме, согласно которой государство занимается всем для всех, что им даже не приходит в голову вопрос: А разве не организация и финансирование государством медицины и науки привели их в настоящее плачевное состояние? Медицина, правда, всегда была никакой. Но знакомый из американского high—tech‘а недавно пожаловался, что качество и украинских технарей в среднем резко упало. Мне возразят, что именно из-за того, что государство ими не занималось. На это я отвечу, что современные технологии меняются настолько быстро, что никакое государство за ними просто не угонится. Никакое.

Сын моего соседа заканчивает Университет Ватерлоо (Канада), известный своей, грубо говоря, программой для программистов (я любитель, так же, и тавтологии). Несколько раз в год тут налетает толпа представителей ведущих мировых компаний, и в конкуренции за право отобрать для себя лучшие молодые умы из престижного вуза, проводят собеседования. Интересно, что проверяется не только знание и умение, а и соответствие внутренней культуре корпорации. Ищут не работника, а коллегу, с которым будет возможно работать без конфликтов на одной волне. Парень может на ура пройти в Google, где ему сразу предложат хороший контракт, но Apple может от него просто отмахнуться. Почему Университет Ватерлоо? Ведь технические знания, по идее, не отличаются от университета к университету. Ответ – репутация, завоеванная в рыночной, конкурентной борьбе с другими учебными заведениями. Гарантию качества дает не государство, так как традиционно на западе университет всегда считался независимой структурой со своими правами и свободами, а работа его администраторов, ученых и преподавателей. В результате, один и тот же курс в Ватерлоо будет стоить в несколько раз дороже, чем в Оттаве. Но он будет стоить того.

Государство само по себе вещь медленная и постоянная. Оно не может реагировать на каждый писк и угадывать, какой тренд появиться в следующем году. Поэтому участие государства в развитии как технологий, так и культуры, по своей природе явлений переменчивых, нежелательно и просто вредно. Еще вреднее полагаться самому на то, что государство все это обеспечит.

Наивная вера во всемогущество существующей в Украине системы, которой мешают только неправильные люди, неизвестно как пробравшиеся в самые высшие эшелоны власти, мешает большинству украинцев, даже весьма образованным и умным, осознать, что системная проблема это проблема организации самой системы, а не ее отдельных элементов и исполнителей. Например, когда говорят о плачевном состоянии медицины, часто упоминают, что украинским врачам государство платит меньше, чем другим, гораздо менее образованным и не несущим профессиональной ответственности людям. Не говоря уже о парламентариях, для которых образование и ответственность вовсе не являются обязательными. Неудивительно, что как платят, так лечат! А вот в Америке врачам платят… Стоп!

Для многих почему-то до сих пор остается неизвестным тот общеизвестный факт, что в Америке врачам государство не платит ни цента. В США врач, обычно, либо самостоятельный предприниматель со своим штатом работников, либо имеет контракт с частной больницей или госпиталем. Американский врач не получает жалование, а зарабатывает и получает доход. В результате, врач там очень небедный человек, а иной специалист просто заоблачно богатый, и если идет в политику, то, скорее всего, деньги он там теряет. Поэтому в штатах одна из лучших, если не самая лучшая медицина в мире. Со значительными огрехами и своими проблемами, бесспорно, но чтоб мы все так жили.

Более того. Даже то, что мы называем государственными служащими, на западе вовсе не служащие в нашем понимании. Они контрактники, все эти учителя, полицейские, пожарные, клерки, библиотекари и так далее. Их агентом выступает профсоюз, который через процесс переговоров от лица всех членов союза (collective bargaining) заключает с правительством контракт на определенное время. По большому счету, все либо контрактники, либо предприниматели. Время от времени условия сделки меняются. Когда у работника возникает проблема с начальством, он не остается один на один с машиной государства, его интересы представляет мускулистый агент-профсоюз.

Поэтому, желая достичь уровня лидеров в той или иной области, стоит помнить, что все эти достижения обусловлены в первую очередь принципами, на основе которой система основана, а не героическими усилиями отдельно взятых героических личностей в отдельно взятых областях на некоторое время. Героические усилия всегда схема по определению, и их результат вряд ли окажется постоянным. Как класс, который ведет себе прилично, только когда присутствует учитель. Как только учитель выйдет, начинается старый беспорядок. Необходимость в постоянном надзоре как раз свидетельствует о плохой организации и мотивации, о том, что менять нужно принципы.

Но чтобы менять принципы, их нужно осознать, продумать и разработать. Когда говорят о том, что необходимые реформы в Украине идут слишком медленно, или вообще не идут, редко упоминают финансовые, правовые и социальные реформы, которые, по идее, должны отстранить государство от экономики, а население от зависимости от правительственной поддержки. Для огромного количества недовольных, украинские реформы заключаются исключительно в преследовании и наказании виновных и ответственных в коррупции и предательстве. Почему не посадили такого-то и не уволили такого-то? Возможно, что кого-то, действительно, нужно увольнять, а кого-то посадить, а кого-то и повесить, только к реформам это не имеет ни малейшего отношения. То есть, люди не хотят видеть коренных изменений в принципах и подходах к организации общества, а всего лишь желают жестоко наказать тех, кого существующая система порождала, порождает и будет порождать. И получается такая странная ситуация: большинство населения сложившаяся система организации общества вполне устраивает, но при этом не устраивают отдельные ее представители. Этого долой, этого на трон, в смысле, в президенты! Президенты чего? Да того же самого.

И решение проблем видится не в принятии на себя неизбежных последствий слома системы, без чего реформы – пустой звук, а в ужесточении наказаний за свершенные или просто предполагаемые преступления. Универсальный ответ – общее повышение уровня насилия. Примерно, как в США и последовавших их примеру странах уже 50 лет усиленно воюют с наркотиками, несмотря на печальный опыт «сухого» закона в 1920-х. Понимание реформ, как усиление контроля и насилия со стороны государства, неизбежно приводит к потере гражданских прав у законопослушных граждан. Зато увеличивает число потребителей и приносит суперприбыли наркоторговцам и производителям. А главное, создает индустрию насилия внутри государственной машины, кормушку для сотен тысяч служивых и чиновников, которым просто выгодно до бесконечности заниматься подавлением следствий, причиной которых являются они сами, их организация. Та же схема в свое время вполне логично привела к НКВД и Гулагу, поскольку, если решение любой системной проблемы находиться в ужесточении преследований, то чем больше насилия, тем лучше. Поэтому, когда мне все большее количество людей говорит, что в нашем бардаке только Ярош может навести порядок, я отвечаю, что в этом у меня никакого сомнения нет.

Заметьте, дискуссия постоянно вертится вокруг государства. Высшей степенью совершенства считается принадлежность к государству. Собственность должна быть государственной, экономика – государственной, администрация – государственной, язык – государственным, культура – государственной. Чего мелочиться, возьмем правильную религию, и сделаем ее государственной тоже. Что в такой ситуации остается конкретному человеку? Ничего. И его это, похоже, вполне устраивает.

Мышление схемам ведет к непринципиальным и недолговременным решениям, с негативными последствиями. Например, можно декларировать децентрализацию и одновременно внедрять схему жесткого контроля из центра через институт префектов. Как во Франции, говорят. Да, но, во-первых, во Франции, во-вторых, начала 19-го века. Или мы доверяем взрослым людям жить самостоятельно, без постоянной опеки киевских дядей, или нет?

Но как можно полагаться на мудрость нашего электората? Никак. Нигде в мире электорат не проявляет мудрости. Зато может проявить свой шкурный интерес. Тут важно, в чем этот шкурный интерес заключается: в подачках от властей или в возможности занимать своим делом без вездесущего глаза Мордора-государства. Уберите у администраций любого уровня возможность раздавать деньги и гречку, то есть чужое, и люди быстро ухватятся за свое.

А вдруг во власть пролезут старые коррупционеры, а, может, и новые коррупционеры, без контроля центра то? Пока власть будет означать всеобщий государственный контроль и раздачи плюшек чиновниками – так оно и будет. И если система предполагает сменяемость власти, то это дело избирателей. Или делаем диктатуру и перестаем морочить головы себе и всему миру. Ведь когда рассуждают о том, что государство будет оплачивать махинации на местах, забывают подумать и том, что если государство перестанет оплачивать что-либо вообще, это уже не будет проблемой. Даже пенсии, если вывести их в отдельный Пенсионный фонд вне прямого контроля правительства, на манер НБУ.

Поэтому любые схемы на тему, как Украине стать богатой и европейской, как вернуть Донбасс и Крым, обречены на неудачу, пока вопрос не поставят ребром: по каким принципам мы живем? Кому мы принадлежим – себе или общине, или обществу, или церкви, или нации, или государству? И, как в приведенном выше примере с преступностью, первым естественным порывом будет сделать выбор, кажущийся логичным. В данном случае, что угодно, кроме себя. И это будет системной ошибкой. Да, человек неизбежно принадлежит к общине, обществу, церкви, нации, и государству, но вопрос в том, что тут является общим знаменателем. Одно дело, когда человек выбирает свое место в данных ему обстоятельствах, другое – когда ему указывают его место. Это, вполне вероятно, может быть одно и то же место, и с точки зрения схемы, неважно, как оно определяется. Но с точки зрения принципа, на этом завязано все. Если я принимаю решение – я принимаю личную ответственность, вы решаете за меня — ваши проблемы. А место одно и то же.

В приведенной вначале шутке была одна деталь – она не работала для настоящего концертного пианиста. В украинских реформах тоже есть деталь – они плохо работают в отношении отдельного человека, они не освобождают его от полной зависимости от государства. Много разговоров о Донбассе, о языке, о державе, о войне и России, и ничего о нем, как вроде он и тут не причем.

Если цель реформ не отдельно взятый человек, то реформы пробуксуют. Если личные права и частная собственность не является фундаментом общества, то ему не нужны ни демократия, ни свободный рынок. Будет Ливан, где сунниты, шииты и друзы всего лишь представители религиозно-этнических общин, что закреплено в их конституции. Или Ирак, и многие другие чудесные места на земле, где первым делом интересуются не вашими личными качествами и достижениями, а этничностью и религией. И там люди живут как-то, но разве это модель для Украины?

Что будет дальше? Схемы кончаются, процесс жизни – нет. Мы посадим коррупционеров, вернем Донбасс, вернем Крым. Прекрасно. Что будет дальше? Мне действительно интересно узнать, поскольку почти все, что связывается с реформами, почему-то упирается в эти три пункта. Взятие Москвы я не рассматриваю, потому что в этом случая вопрос «Что дальше?» начинает пугать.

Западная модель цивилизации условно такая. Свободные граждане поселяются на какой-то территории. Каждый из них является полноценным юридическим лицом. Со временем их становиться все больше, их интересы во многом совпадают, и им удобнее говорить с миром одним голосом. Они объединяются в город, то есть место их общего обитания инкорпорируют, и оно становиться юридическим лицом. Так же возникают провинции и страны, но основополагающим фундаментом остается отдельно взятый гражданин. Нам довелось родиться в другой модели, где авторитарное государство заселяло захваченные земли рабами и сверху организовывало их жизнь. Если вы хотите западную модель, вам придется сначала создать свободных граждан и дать им возможность самоорганизоваться. Это сделать не сложно. Но психологически страшно. Потому что это не понятная всем схема, а непонятный многим принцип. А вдруг бесконтрольные массы чего-то не так сделают? Это вопрос доверия. С трибун говорят о величии нации и мудрости народа, но в реальности относятся к нему как к грудничку, которого еще слишком рано отнимать от усыхающей груди державы.

Украинским реформам не хватает четкого и однозначного утверждения принципа, что основой державы является независимый, свободный, отвечающий за себя гражданин, а все остальное является лишь следствием этого факта. Реформы идут медленно, потому что их фокус направлен не на гражданина, который, между прочим, будет всегда, а на непостоянные по своей природе политические, экономические и этнические объединения и их сегодняшние интересы. А у самих граждан не хватает понимания того, что возмездие, само по себе, не меняет систему зависимости и коррупции. И всем не хватает понимания того, что реформы нужны не для получения очередного транша от МВФ, не для мести врагу, а для того, чтобы хотя бы детям не нужно будет проходить очередной цикл разочарований и борьбы. Для этого быстрые схемы не годятся. Вы не хотите жить сегодняшним днем, вы хотите жить вечно. Для этого нужны вечные принципы.