Семантическая война против путинской России

Современная пропаганда, как и современная цензура, являются весьма сложным явлением. В путинской России достигнут большой «прогресс» в этих сферах — сложная пропаганда и сложная цензура, развернутые в последние годы и приведшие к войне в Украине, дают очень много материала для исследования. Такой сложной пропаганде и сложной цензуре в России должна быть поставлена преграда, прежде всего в Украине, поскольку наша страна больше всего от этого страдает.

Пропаганда есть не только продвижение определенного набора идей, например идей «русского мира», «евразийства», «археомодерна», «империи». Продвижение определенных дискурсов (имперско-колониального дискурса, дискурса архаизации, дискурса справедливости — исторической, геополитической, правовой) тоже является пропагандой, но уже дискурсивной пропагандой.

Цензура осуществляется не только на уровне блокирования нежелательного содержания, современная цензура также осуществляется через цензуру лиц, цензуру тем, цензуру смыслов, форматную цензуру (неравноправная коммуникация, где за счет особого формата предоставляется больше времени и возможностей для определенных лиц, тем, дискурсов).

Информационная война против политики путинской России состоит в восполнении отсутствующих в нынешней России тем, смыслов, дискурсов. Информационная война неизбежно нацелена на консциентальную войну, то есть войну за массовое сознание, и на семантическую войну, то есть войну за сознание интеллектуалов.

Что такое семантическая война?

Семантическая война — концептуальная война за смыслы и перспективы будущего: конструктивные, сетевые, общечеловеческие, космические (уже не глобальные, а гелиосные, то есть относящиеся ко всей Солнечной системе). Семантическая война не предоставляет преимущество тому или иному существующему дискурсу, критикуя, ограничивая или уничтожая иной (иные) дискурс (-ы). Семантическая война создает новые дискурсы, и в этом ее принципиальная цель. В этом смысле семантическая война это война дискурсов на уровне мыслительных установок. Создаваемый новый дискурс есть победа той или иной мыслительной установки.

Семантическая революция — необходимое условие начала семантической войны в Украине. Семантическая революция осуществляется внутри философского дискурса, но именно в той части, где философия не обсуждает некоторые идеи (идеологический дискурс), не продвигает в массы некоторые мемы (обывательский дискурс), а исследует новые мыслительные установки.

Семантическая революция имеет иные каналы коммуникации, нежели пропаганда. Семантическая революция закрепляет новые мыслительные установки в обществе и тем самым усиливает мощность интеллектуальных позиций мыслящих людей, а также создает основания для устойчивого преимущества обывателей, носителей этих мыслительных установок, в их коммуникации с другими обывателями, которые не являются носителями этих мыслительных установок.

Периодически возникающие в российской коммуникации попытки оправдать кровавую агрессию российской власти постоянно оказываются ограниченными, противоречивыми и слабыми. Противопоставление воли и смысла рассмотрено ранее в статье «Сосредоточение воли: Украина и Россия». Противопоставление свободы и нравственности, свободы и справедливости как универсальной Истины (Бога), осуществленное в выступлении Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Госдуме и раскритикованное дьяком Андреем Кураевым, приводит к обессмысливанию содержательного пространства в России. Интеллектуалы, формирующие охранительный или оправдательный дискурс, теряют не только смысл, но и содержательность.

Справедливость — императив к постоянному возобновлению равновесия, которое разрушается динамикой изменения мира. Суть справедливости в том, что она всегда обращена в прошлое. Справедливость не созидает, справедливость воздает, восполняет, производит возмездие, осуществляет реванш. Справедливость основана на истории, а семантика на футурологии.

Справедливость принципиально не работает во времена кризиса. Уже разрушенное равновесие нельзя вернуть, как нельзя войти в одну реку дважды. Для выхода из кризиса можно создать лишь новое равновесие, а это задача именно миропроектной семантики, принципиально не пытающейся ни требовать, ни учитывать, ни даже подспудно желать справедливости из прошлого.

Презумпция смысла над справедливостью означает, что прежде, чем действовать, нужно думать, искать смысл и перспективу. Презумпция справедливости над семантикой означает, что действовать нужно на основе наличного представления, часто эмоционального, реваншистского, обывательского, повседневного. Семантическая революция основана на презумпции смысла, то есть презумпции семантики над фундаменталистским морализаторством и избирательным правом.

Доминирование справедливости над семантикой это, по сути, попытка семантического реванша — когда старым смыслам, понятиям и представления не только даруется шанс возвращения и укрепления в настоящем, но всякие смысловые инновации при этом оказываются под запретом (семантический нигилизм). Так построенная презумпция справедливостии над семантикой порождает агрессивную семантику — архаичные, сиюминутные и локальные смыслы.

Поражение российской политической элиты перед лицом мира и будущего времени состоит в том, что они оправдывают семантический реванш в ущерб семантическим инновациям. Это позорное действие не должно остаться без внимания.

Семантическая война против путинской России состоит в публичном продвижении семантических инноваций Украины, которые направлены не на зомбирование в рамках какой-либо идеологии, а на формирование новой коммуникации и в этой новой коммуникации — новых мыслительных установок, имеющих больше смысла и более долгосрочную перспективу, нежели существующие.

Семантическая война против путинской России связана с фундаментальной и перспективной аргументацией, в обязательном порядке предполагающей оценку, анализ, критику, рефлексию и оппозицию ей. Именно поэтому пропаганда связана с ресурсно обеспеченным оболваниванием массового сознания теми или иными идеями, а семантическая война связана с открытым и мало обеспеченным ресурсно продвижением мыслительных установок для тонкого слоя лидеров мнений.

Семантическая война против путинской России более предпочтительна, нежели пропаганда. В семантической войне цепляются к словам — но на концептуальном уровне, а не на уровне «что вы имели в виду?». Семантическая война ведется открыто, в ней добровольно участвуют смыслообразующие интеллектуалы, ее контролирует думающее общество, она не подчинена политической власти. Семантическая война осуществляется пятой властью в обществе. Если первые три власти (политические) — законодательная, исполнительная и судебная, четвертая власть — коммуникативная (власть фактов и комментариев о них в СМИ и в СМК, то есть в средствах массовой коммуникации), то пятая власть это концептуальная власть, осуществляемая интеллектуалами через влияние на остальные четыре власти и на общество в целом.

Как это ни покажется странным, семантическая война оказывается за пределами толерантности. Толерантность возникает на уровне конкуренции мнений. Толерантность является условием существования массового сознания и культуры как таковой. Но в процессе выработки норм культуры и производства мнений с позиции знания не существует толерантности. Семантическая война это война за большие смыслы и большие перспективы. Здесь важна не толерантность, а более фундаментальная и более перспективная аргументированность. В семантической войне нет толерантности — есть лишь концептуальный конкурентный диалог. Конкуренция концепций — процесс жесткий и нетолерантный. В семантической войне нет никаких изменников, нет «пятых колонн». В семантической войне есть смысл, который побеждает бессмысленность.

Суть и основания всякой консциентальной войны находится в семантической войне. Иначе говоря, семантическая война это вид консциентальной войны, когда речь идет об изменении концептуальных оснований массового сознания через сознание лидеров мнений, то есть сознание интеллектуалов. Семантическая война это война за смену мыслительных установок. Метафизико-методологический аспект — как мыслить, какие мыслеформы использовать. Идеологический аспект — какие идеи предпочитать и какие отвергать. Мировоззренческий аспект — в какую картину (конструкцию) мира встраивать эти мыслеформы и идеи. Идентификационный аспект мышления — какие принципы, какие эмоции, переживания и мотивации считать порождающими собственно мышление, то есть как отличить мышление от безмыслия (истерия, ненависть, реваншизм, злоба убивают мышление).

Мыслительные установки дискурса нынешней российской власти — установка на империю и реванш за прошлые поражения, на враждебность к Западу и к Украине как его агенту, на геополитическое доминирование на евразийском пространстве и тем самым на мировое влияние посредством силового противостояния с миром, на «русский мир» как обладающий исключительностью и поэтому высокомерно возвышающийся над остальным миром, на фундаменталистское православие в его якобы моральном преимуществе над остальными христианскими конфессиями и другими религиями.

Обобщенные мыслительные установки нынешней российской власти, которые были обнаружены в процессе онтологизации всего перечисленного, — установка на мирозлобие, установка на архаизацию, установка на волю против смысла, установка на справедливость против свободы, установка на фундаментализм против деконструктивизма (отчасти постмодернизма) и против конструктивизма.

Россия сегодня превратилась в бессмысленное содержательное пространство, генерирующее вокруг себя злобу, ненависть, истерию и агрессию. Поэтому семантическая война Украины против путинской России состоит не только в производстве новых позитивных смыслов, поскольку новые смыслы принципиально не могут быть восприняты в обессмысленном массовом сознании россиян. Цель такой семантической войны не только в производстве новых смыслов, но и в разрушении бессмысленности.

Семантическая война по отношению к путинской России состоит в публичном увязывании бессмысленности с бездумностью провластной части российских интеллектуалов, в провоцировании их на позитивное смыслообразование, в уничтожении агрессивной семантики, транслирующейся российской властью, в разрушении архаичных семантических опор для обывателей.

Во время украинской революции 2013-2015 годов я очень мало занимался пропагандой в своей публицистике, но какие-то новые идеи я все-таки продвигал. Эти некоторые идеи я продвигал чаще всего не внутри идеологического дискурса, а внутри семантического дискурса, нацеленного на смену мыслительных установок. То есть львиную долю времени я продвигал концептуальное видение и определенные инновационные мыслительные установки, направленные на критику архаичных мыслительных установок в путинской России.

Такой подход сам по себе не является пропагандой или контрпропагандой, но он задает условия возможности пропаганды и контрпропаганды. Таким образом, я вел и веду консциентальную войну против обессмысливания массового сознания в нынешней России, но прежде всего, я веду семантическую войну, — против интеллектуальной архаизации путинской России, против дискурсивной избирательности, против реваншистских смыслов, против лиц, осуществляющих архаизацию и обессмысливание в путинской России. На фоне явно прогрессирующей неадекватности и семантической агрессии российской власти я решил предъявить некоторые направления семантической войны Украины по отношению к путинской России.

Некоторые важные направления семантической войны с путинской Россией

Семантическая война за идентификацию россиян.

Относительно россиян необходимо употреблять не «граждане», а «подданные». Граждане есть преимущественно в Украине, а подданные есть преимущественно в путинской России. Гражданство есть готовность взять ответственность на себя, а подданство есть делегирование своих полномочий власти и избегание ответственности за последствия решений, принятых властью внутри делегированных полномочий. Подданные это те, чья общественная инициатива не поощряется властью и самостоятельно не проявляется, кто к общественному действию готов лишь по инициативе власти.

Граждане путинской России, которые сегодня подвержены массовому зомбированию и лжи со стороны власти, которые не способны противостоять этому зомбированию, не способные критически отнестись к агрессивной сути имперского режима в путинской России, не имеют права называться гражданами. И это не вопрос достоверности или формально-логического подхода. Это вопрос воинствующей семантики, то есть такой, которая чувствительно относится к неадекватному традиционному словоупотреблению. Подданные не равны гражданам, зависимая коммуникация подданства в принципе не стыкуется со свободной коммуникацией гражданства. Гражданство, пытающееся образумить подданство, встречает в ответ непонимание и агрессию.

Гражданскую идентичность имеют только те интеллектуалы и общественные активисты, кто способен формировать независимый от власти дискурс. Те, кто не способен формировать независимый от власти дискурс, кто подчиняется властному дискурсу, имеют исключительно подданскую идентичность. Гражданский дискурс сосредоточен на разработке способов самостоятельной ответственности за дела общества и государства.

Подданский дискурс всегда есть реакционный дискурс, то есть он построен на молчаливой поддержке дискурса власти, на невольной трансляции дискурса власти, на непосредственном активном участии в дискурсе власти или на заказной разработке дискурса власти внутри заданных властью мыслительных установок.

Подданский дискурс является властным дискурсом, он не имеет самостоятельного значения, поскольку сосредоточен на поддержке или даже на малозначительной критике властного дискурса. Подданский дискурс есть дискурс вторичный, отражающий, копирующий, одобряющий власть, самозабвенно доверяющий власти, поддерживающий и прославляющий власть. Самозабвенное доверие (доверие, забывающие о себе и своих долгосрочных интересах) есть основа подданского дискурса.

Суть такого подхода в том, что российское общество само является колонией Москвы-Садового-Кольца-российской-власти. Колониализм не только вне России — он внутри нее. Империя основана на неравномерности распределения власти и ответственности, на неравновесии между центром и его окраинами. Вся Россия — колония Москвы, колония Садового Кольца, колония Кремля, колония императора. Именно в этом основа культа личности и культа силы, на которых всегда строилась российская империя.

Империя унижает и принуждает не только тех, кто сопротивляется (например, Грузию и Украину или Чечню), но и тех, кто не сопротивляется. В этом смысле в России гражданами являются лишь чеченцы, потенциально — башкиры, татары, тувинцы и карелы как такие, кто берет на себя ответственность за свою судьбу. Однако русские в своем большинстве являются подданными. Русский национализм не показывает способности быть гражданским — русский национализм по преимуществу и пока это подданский национализм.

Лишь восстание россиян против своей лживой, воровской и агрессивно-кровавой власти впервые сделает их гражданами. В этом смысле до российского Майдана россиян нужно называть исключительно подданными.

Семантическая война за поименование.

Кто такой москаль? Москаль это россиянин, поддерживающий российскую властную политику силового ограничения украинского самоопределения, семантического принуждения украинцев к российской культуре, подавления всякого украинского гражданства, замещения украинского гражданства подданством России. Москаль есть агрессивный имперец в отношении Украины.

Кто такой хохол? Хохол это украинец, позиционированный внутри имперского подданского дискурса как не обладающий гражданским сознанием, имеющий только некоторые культурные особенности, отличающие его от россиянина.

Кто называет украинца «хохлом», выказывает пренебрежение, недоверие, унижает и строит подчиненную империи коммуникацию, тот и есть «москаль». Это диспозитивные идентификации. В этом смысле всякий раз, когда заходит об этом речь, необходим немедленный выход из дискуссии с назидательными интонациями, с оскорблениями, унижениями или семантическими маркерами агрессии в отношении украинцев: «хохлы», «бандеровцы», «нацисты», «фашисты» и т.д..

Предыдущие волны сопротивления украинцев империи рождали идентификации — «мазепинцы», «петлюровцы», «бандеровцы». Когда в 2014-ому году украинцы оказали сопротивление российской агрессии, россияне стали их называть «укры» и «укропы». И это название, которое получено от врагов в ходе сопротивления вражеской агрессии, есть название в новой семантике.

Украинцы есть «укры» и «укропы», но не «хохлы». А «хохлы» это те, кто остались на территории ДНР-ЛНР, кто скрывается от мобилизации и т.д.

В ведущейся дискуссии об имени Украины необходимо начать полномасштабное продвижение идеи о возвращении Украине исторического имени «Русь». Эту дискуссию необходимо вести внутри Украины. На россиян следует обращать внимание в этой дискуссии только лишь в том случае, если они предлагают конструктивные идеи.

Семантическая война за оценку вооруженного конфликта на Востоке Украины.

Преступления России против Украины имеет не только государственный, но и общественный характер. Преступления России против Украины организовывала власть, но поддерживало большинство российского общества. В этом смысле российское общество несет часть ответственности перед украинским обществом за все произошедшее в 2014-2015-х годах.

Россияне развернули беспрецедентную массовую кампанию вранья и зомбирования против Украины — этноцид и идентоцид. Российская власть и отчасти российское общество должны называться «украинофобными».

Россияне отрицают право Украины на свое государство, допуская их культурную автономию. Российская власть должна называться «имперской», а война, которую она ведет, — «империалистической», «колониальной». Война же Украины против России — это война освободительная, антиколониальная, война за независимость и свободу.

Россияне отворили кровь. Путем промывания мозгов русскоязычным гражданам Украины через СМИ они осознанно и целенаправленно создали предпосылки гражданской войны на украинской территории. Они обеспечили эту войну материальными, людскими и информационными ресурсами. Нынешняя российская власть должна называться не иначе как «кровавой».

Действия России против Украины в 2014-2015-х годах характеризуются вероломностью, открытой ненавистью, зверской агрессией и сознательным искажением в оценках реальности. Российская власть должна называться «агрессивной», «неадекватной», «лживой».

Российская власть на протяжения всей войны против Украины ставила задачу стравить два народа, вынудить украинцев к ответной ненависти. Циничные гуманитарные преступления российской власти, а также управляемых и спонсируемых ею сепаратистов направлены на то, чтобы развязать террор и зародить страх в сердцах мирных украинцев, чтобы посеять ненависть к русским, вызвать панические настроения, принять за все это вину на себя, чтобы не просто разделить и размежевать два народа, не просто их поссорить, а превратить во врагов на долгое время. Российская власть должна называться «враждебной Украине».

В этом смысле Россия на многие десятилетия потеряла право заключать с Украиной любые договора с контекстом «дружбы». Договора о мире, договора о сотрудничестве Украины с Россией могут заключаться. Но договора о дружбе Украины с Россией больше заключаться не могут. Российское государство потеряло право считаться другом кого бы то ни было. Украина в этом смысле должна призвать страны бывшего СССР пересмотреть свои договора о дружбе с Россией. Денонсация контекста «дружбы» в международных договорах в отношении России становится неизбежной.

Семантическая война против российских комбатантов.

Военные преступления российских офицеров, солдат и наемников должны рассматриваться согласно Римскому Уставу (его еще называют «Римский Статут Международного уголовного суда»). Однако не менее важным является общественно-политическая оценка этих преступлений.

Честь офицера и солдата — это следование общечеловеческим нормам независимо от приказа. Бесчестье офицера и солдата не спрячешь за приказом. Политика войны российской власти в Украине привела к полной потере воинской славы российских солдат и офицеров, а также их права считаться наследниками великих воинов прошлого. Офицерская честь сохраняется не только достойными поступками на поле боя, но также правдой о войне, протестом против бесчеловечной политики агрессивной власти, защитой мирных жителей. Однако российские офицеры участвовали в убийствах мирных жителях, терроре и в публичном вранье обо всем этом.

Российские военные по приказу российской власти запятнали себя позором — сняв знаки отличия для невозможности установления их государственной принадлежности, отказываясь признать свое участие как кадровых военных в незаконной войне, стреляя в мирных людей, действуя заодно с террористами и непосредственно занимаясь террором, отрекаясь от своих убитых, бросая их в плену или после смерти на поле боя, хороня своих убитых тайно. Тем самым российское государство и российское общество фактически обрекло свою армию на несмываемый позор. Российская армия заслужила позорную славу, а российские офицеры потеряли свою честь на украинских фронтах.

Если Гиркин это российский офицер, который публично продолжает выступать в России, то у российских офицеров больше нет чести. Воинская честь — понятие коллективное. Сделанное одним офицером и не наказанное другими пятнает всех офицеров. Воинская честь — понятие несимметричное: Россия может не уважать украинскую армию, а Украина может не уважать российскую армию — война создает взаимное неуважение. Однако воинская честь это не только вопрос уважения внутри своей страны или внутри страны-соперника, это вопрос уважения других народов. «Российский офицер» и «российский солдат» во всем мире отныне должны звучать в понимании оккупант, убийца, лжец, террорист, профессионал без чести.

Семантическая война внутри экономической войны России с Украиной.

У бывших колоний не бывает долгов перед империей. Это у империи есть долги перед колонией.

Империя Россия настолько сильно задолжала бывшим колониям, что даже сама постановка о каком-либо долге колоний является неприемлемой. Постколониальный экономический дискурс с украинской стороны должен принципиально избегать разговора о долгах перед Россией. Нет никаких долгов Украины перед Россией. Однако есть долг России перед Украиной — за империалистическую политику ценообразования на продаваемые энергоносители, за агентурно-диверсионную работу по уничтожению украинской армии, за стимулирование коррупции и разграбления Украины режимом кровавого президента, за коррупционную скупку украинских предприятий по дешевке, за разжигание межнациональной ненависти, за аннексию Крыма, за сепаратизм Донбасса, за диверсии и терроризм на территории Юго-Восточной Украины, за кровь украинцев.

Все разговоры о долгах Украины перед Россией должны пресекаться как создающие неравновесные и неравноправные отношения. Неучастие в неравных отношениях — основа экономической политики государства Украина по отношению к России.

Семантическая война с коммуно-социализмом и советизмом.

Все коммунистические идеи в России к началу XXI века это идеи имперские. Коллективность, общность, примат государства над обществом, контроль государства над бизнесом, социальный протекционизм государства, культурный патернализм государства, отказ от буржуазной морали, пренебрежение к праву и т.д. — все эти идеи взяты на службу российским империализмом. Неимперские левые идеи в России практически отсутствуют. Поэтому изгнание левых идей из гражданского дискурса является неизбежным и остро необходимым процессом антиколониальной украинской политики.

Десоветизация включает полномасштабные семантические действия в различных сферах общественной жизни. Последствия СССР должны быть распознаны в территориальной организации страны, структуре госбюджета, устройстве городов и т.д. Везде необходимы семантические преобразования, доходящие до уровня символизации.

Россия сегодня это есть попытка возрождения во власти худших традиций российской империи, а в обществе — худших традиций СССР. Победи совка в себе, и ты победишь кровавую российскую власть.

Семантическая война с националистическим дискурсом.

Постоколониальный дисурс связан с дискурсивно-нарративной войной с колониальной семантикой. Национализм в условиях современной Украины является попутчиком гражданской идентичности, но гражданская идентичность масштабнее, осмысленнее и перспективнее, нежели националистическая.

Украинский национализм это гражданский дискурс эпохи колониальной эмансипации Украины от России. По мере прохождения процесса эмансипации в Украине роль украинского национализма будет снижаться. Вместо этого будет расти роль ненациональных контекстов гражданского дискурса.

Патриотизм не равен национализму. Нужно отстаивать новую ненационалистическую гражданскую семантику, патриотическую семантику, основанную на героизме украинцев в революции и войне с Россией 2013-2015 годов.

Прямой призыв к интеллектуалам в сфере семантической войны с путинской Россией

Россия объявила Украине тотальную войну — это война во всех сферах: вооруженный конфликт, экономическая война, информационная война (консциентальная и семантическая война), правовая война, культурная война. Украине, чтобы сохраниться как государство, как общество и как целостная страна, нужно принимать этот вызов и отвечать на него избыточной активностью. Если на фронте вооруженного конфликт на Востоке Украины установилось шаткое равновесие, то на остальных фронтах активность украинского государства, бизнеса и общества оставляет желать лучшего. В данном случае я пытаюсь убедить принять бой в сфере семантической войны, то есть войны направленной, прежде всего на имперских интеллектуалов как лидеров мнения и на массовое сознание, ими формируемое.

Ученые должны последовательно и аргументированно осуществить критику неадекватных исторических подходов практически во всех гуманитарных науках — прежде всего в философии, истории, политологии, социологии и филологии. Семантический реванш российских интеллектуалов опасен не только для России и Украины — он опасен для всего мира.

Эксперты в публичной коммуникации повсеместно должны разрушать имперский дискурс как дискурс колониальный по отношению к Украине. Это означает, что всякие дискурсивные формы семантического неравенства Украины и России, семантического подчинения украинского государства, общества, бизнеса российскому государству, обществу, бизнесу должны быть разрушены.

Интеллектуалы в философской, научной и общественной деятельности должны разрушать архаичный дискурс России, то есть всякий дискурс, апеллирующий к истории и реваншу. Нужно донести до российских интеллектуалов понимание, что у них нет больше права на выгодное им перевирание истории, фундаментализацию православия и публичное предъявление архаичных форм общественного сознания. Не участвовать в коммуникации с дискурсом архаизации — вот правило интеллектуала.

Политики в публичной коммуникации должны жестко пресекать всякие попытки увести разговор в обсуждение справедливости — исторической, геополитической или правовой. Российские политики потеряли право на предъявление претензий на справедливость, ибо их справедливость является архаичной, локальной, реваншистской и кровавой.

Семантическая война порождает воинствующую семантику. В семантической войне не берут пленных, не снисходят к проигравшим, не ведут упрощенных дискуссий и не обращают внимание на мнение обывателей. В семантической войне нужно создавать свое смысловое содержание и на его основе производить семантическое преобразование реальности.

Попытки осмысленного гражданского дискурса в России появляются. В частности возникла группа российских интеллектуалов, которая всерьез отнеслась к моей критике антиинтеллектуализма в России, — «Гражданское движение». Эта группа начала формировать набор позитивных смыслов о пост-имперской и пост-армейской России. Так что здоровые смыслообразующие силы в России есть, и именно глядя на их позитивный пример и стоит работать украинским интеллектуалам.