Решительная в своей нерешительности, всесильная в своем бессилии: Европа и украинский кризис

Подход Европы к войне в Украине да и, вообще, ко всем хитросплетениям российско-украинских отношений является достаточно прогнозируемым и, для меня лично, вполне объяснимым.

Европа не хочет вмешиваться, а если и вмешивается, то делает это нехотя и под давлением обстоятельств; иногда из под палки влияния своего могущественного союзника — США или в контексте некоторых тактических соображений, т.е. когда ничего не делать все-таки хуже, чем делать хоть что-нибудь и хотя бы кое как. В общем, поведение Европы понятно. Оно объясняется отсутствием единства внутри ЕС, кризисом в европейской экономике, крепкими связями с Россией и желанием некоторых стран вести более автономный от США внешнеполитический курс. Всего по чуть-чуть и в итоге «маємо те, що маємо». Поэтому ждать помощи от Европы — это обрекать себя на верную гибель.

Но вот что вызывает действительно большой вопрос, так это то, как сама Европа видит собственные перспективы в отношениях с Россией и как сама она предполагает дальнейшее развитие событий.

И в этом контексте можно сказать, что «русский мир» оказался не такой уж плохой идеей. Ее подчеркнутая неуниверсальность, которая в геополитическом смысле не дает никаких возможностей для глобальной экстраполяции, на практике, оказывается довольно эффективным реагентом, расщепляющим не только одурманенные кремлевской пропагандой мозги жителей постсоветского пространства, но и весьма далекие от «духовности» умы европейцев. В самом названии идеи как бы зашифрован месседж: «Мы к вам не имеем претензий; сфера наших интересов — ареал обитания «русских».

Единственное, что действительно беспокоит Европу, так это то, где именно проходят границы этого ареала. Но в этом смысле, им очень часто давали понять, что с Прибалтикой вопрос вроде-бы-как-бы закрыт, и, главное, не лезть дальше — на восток. Иными словами, «ЕС — стоп! и НАТО — стоп!» — Ну что ж, — думает рядовой европейский обыватель, а вместе с ним и ориентированные на своего избирателя западные политики. — Там ведь стреляют! Зачем нам это надо? Это не наша война. У нас и своих проблем хватает… И еще: Европа до смерти боится «русских танков». Это фобия, которая отключает любые рациональные мотивации, а затем, накладывась на месседж, который исходит из «русского мира», превращает евро-прагматизм в евро-наивность.

Но если разобраться, то картина будет видится совсем не так, как ее представляют наивные «европрагматики». Поэтому, для начала, зададим себе такой вопрос: неужели Донбасс или даже вся Украина является для России самоцелью? И чтобы ответить на него, давайте посмотри на то, что из себя представляет экономика современной России.

Чтобы далеко не ходить, возьмем для сравнения СССР. Так, например, в 1980 объем экспорта составлял около 2,5% его ВВП, при доле импорта – менее 1%. При этом, около 82% нефти, добывавшейся в СССР, оставалось внутри страны.

Теперь вернемся к России. Сейчас объем всего российского экспорта составляет примерно 25% ВВП. Около 68-70% от общей экспортной выручки приходится на предприятия ТЭК. При этом, более 70% добываемой в России нефти идет на экспорт. С учетом экспорта металлов, древесины, продукции химической промышленности и сельского хозяйства, объем экспорта сырьевых товаров и полуфабрикатов составляет около 85% от общей экспортной выручки. В то же время, экспорт машин и оборудования (включая вооружения) составляет всего 5,4%. Только одни предприятия ТЭК дают примерно 55% налоговых поступлений в федеральный бюджет России. Очевидно, что экономика России очень зависима от экспорта вообще и от экспорта нефти и газа, в частности. Помимо этого, доля импорта по множеству позиций товарной номенклатуры превышает 50%, а по некоторым приближается к 100%, что также создает эффект зависимости.

Итак, с точки зрения Запада, Россия практически ничего не производит, кроме нефти, газа и других сырьевых ресурсов. Если посмотреть на экономическую модель России, которая была выстроена за последние 20 лет, то не трудно понять, что ее с таким же успехом могло бы обслуживать гораздо меньшее количество населения. Для этого им достаточно всего 50-60 миллионов, а все остальные — фактически «лишние» люди, которых надо «кормить». Так надо ли им еще? На самом деле, все, что связано с притязаниями России на территорию Украины и прочих бывших республик СССР — это, в каком-то смысле, лишь средство. Настоящая цель — это постоянный приток валюты в сырьевую экономику России.

Похоже на то, что прирастить количество «лишних» подданных за счет новоприсоединенных депрессивных регионов Украины явно не входит в планы России. Зато внешний контроль над ней решает множество промежуточных задач, направленных на реализацию главной цели правящего режима — приток валюты от продажи Западу нефти, газа и прочего природного сырья. Все остальное, начиная от «духовных скрепов» и общих исторических корней, и заканчивая столь необходимыми им элементами украинского ВПК, включая систему газо-транспортных магистралей и ПХГ, — все это не более чем средства, используемые Россией для достижения все той же цели. Следовательно, настоящая мишень — не Украина. Она выполняет роль вспомогательного инструмента влияния, вмонтированного в десятилетиями создававшуюся систему выкачивания «бабла» из «загнивающего» Запада. В систему, которая, кстати, создавалась еще в СССР, и которая была лишь слегка модернизирована уже в нынешней России. Настоящая мишень — это Запад, и, в первую очередь, — Европа, как основной источник этого самого «бабла». Потеря Украины — это медленный дрейф России на периферию континентальных процессов, превращающий ее из региональной уже в субрегиональную державу. А это значит, что степень ее влияния не только на мировые, но и на европейские процессы будет ослабевать, а, следовательно, при таком сценарии, основная цель России, о которой мы говорили выше, не может быть в полной мере реализована. И Россия это прекрасно понимает. Но понимает ли это Европа?

Полный отказ Европы от российских энергоресурсов — это серьезные экономические проблемы, большие неудобства, но никак не крах экономик европейских стран. А вот для России это было бы равносильно абсолютному коллапсу. Ее экономика полностью зависит от экспортной выручки, поэтому Россия будет делать все для того, чтобы Европа находилась в вечной зависимости от ее энергоресурсов. Она бросит все имеющиеся средства на то, чтобы Европа не смогла организовать альтернативные маршруты доставки энергоносителей по земле, по морю и под морем. Везде, где это будет в ее силах, она будет провоцировать локальные конфликты, использовать продажных политиков и экспертов, подконтрольные ей западные СМИ, создавать политические кризисы и скандалы, вплоть до влияния на политическую повестку дня даже внутри стран-членов ЕС. Готова ли к такому развитию событий Европа? Или она рассчитывает на то, что за нее все сделают США? Но, давайте подумаем, будут ли США, которые, к тому же, могут скоро сами превратиться в крупного экспортера нефти и газа, будут ли они во всех энергетических вопросах солидарны с Европой? Я намеренно не касаюсь сейчас вообще позиции США или Китая в данном вопросе. Это тема отдельного разговора. Но, надо признать, что Европа, взятая обособленно от США, явно уступает как самой Америке, так и Китаю в возможностях геополитического маневрирования в Евразии.

Европа сейчас похожа на наркомана, плотно сидящего на российской газовой и нефтяной игле. Доля России в объеме газопроводных поставок газа в Европу составляет около 35%, при этом ее доля в общеевропейском потреблении газа составляет около 29%. Она уже давно пытается слезть с этой иглы, но все еще сильно зависима и, судя по всему, очень хочет оттянуть эффект ломки на потом. Осознав всю опасность своей зависимости, причем, не потому, что своими же деньгами она фактически взрастила будущего агрессора прямо у себя под боком, а всего лишь потому, что теперь это стало слишком «дорого», Европа начала с недавнего времени делать действительно серьезные шаги. Она, пожалуй, преуспела в том, что связано с энергосбережением, альтернативной энергетикой и прочим замещением российского энергоимпорта. И, возможно, война в Украине лишь укрепила ее в этих намерениях, сделав процесс слезания с российской иглы практически необратимым. Но понимает ли Европа, что наркоманов просто так никто не отпускает? Не важно, что будет с Украиной, но в условиях, когда действия самой Европы в энергетической сфере губительны для России (в ее нынешнем политическом и экономическом состоянии), Европа не может больше просто сотрясать воздух словами, а на деле, — сохранять нейтралитет. Наркоделец так или иначе накажет своих строптивых потребителей, приложив максимум усилий для того, чтобы вернуть их на иглу.

Так что конфликт неизбежен. Но это не конфликт вокруг судьбы Украины. Вопрос в том, что при условии высоких мировых цен на основные энергоносители и, одновременно с этим, рецессии европейской экономики, интересы Европы и России просто не могут совпадать. Этот антагонизм нельзя прекратить одними миролюбивыми заявлениями об «озабоченности» или «обеспокоенности» по поводу событий на востоке. Заметьте, не на востоке вообще, а уже на востоке самой Европы!

Боясь испортить отношения с Россией и своевременно войти в какой-либо зримый (но не обязательно военный) конфликт по поводу Украины, Европа продолжает играть в игру, подразумевающую пассивность России в отношении политики европейской энергонезависимости. Но это недальновидная игра, так как Россия очень хорошо понимает все ее тонкости и лишь накапливает силы для очередного «внезапного» маневра. И тогда может получиться так, что эта пассивность в самый неподходящий для Европы момент сменится активными действиями России, направленными на блокирование альтернативных маршрутов или на увеличение волатильности мировых цен на нефть (и как следствие — на газ). Действуя более решительно в Украине, Европа уже сейчас могла бы лишить Россию возможности будущего маневра, например, в южной и западной Азии, включая определенные сценарии развития событий в Армении, Азербайджане, Казахстане, Узбекистане, Туркменистане, а также Сирии и Иране.

Посмотрите на карту. Через какие территории могли бы проходить маршруты наиболее опасных для России, в конкурентном смысле, альтернативных газопроводов, направляющихся в Европу?

— Nabucco: из Азербайджана через Грузию, Турцию (включая в общую схему также Транскаспийский газопровод и Туркменистан) и далее в Европу…

— Южный Парс: из Ирана в Турцию и далее в Европу…

— Трансарабский газопровод: из Египта через Ливан и Сирию в Турцию и далее в Европу…

— Катар-Европа: из Катара через Ирак и Сирию в Турцию и далее в Европу…

А теперь найдите на карте такие «горячие точки» или зоны с т.н. особым статусом, как Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье; теперь прибавьте сюда Крым, а в связи с ним и Донбасс, и обратите внимание на то, что происходит в последнее время в Сирии и Ираке, — стремительное развитие ситуации с «Исламским государством» (ранее — ISIL или ISIS) и т.д. Насколько далеко, с точки зрения географии и политического подчинения, все эти точки и зоны находятся от приведенных выше маршрутов? Нет, я не хочу сказать, что за всем этим стоит исключительно Россия. Но очевидно, что идут гораздо более глобальные геополитические процессы, чем то, как это многим видится в Европе. Во всяком случае, пока не видно, чтобы Европа предпринимала какие-либо адекватные шаги для защиты своих же интересов в Евразии. Украина лишь один из фрагментов паззла, который пока складывается не в пользу Европы. И это лишь усугубляет ситуацию на континенте и во всем мире. В своей нерешительности Европа лишает себя возможности своевременно и меньшей ценой решить действительно стратегические задачи. Потом за то же самое потребуется гораздо дороже заплатить.

Очевидно, что объединенная Европа становится все более ненадежным союзником не только для Украины, но и для США. Она сейчас самое слабое звено Запада, что вынуждает Америку искать новые конфигурации, направленные на укрепление стремительно разрушающегося мирового порядка. Это, конечно, не означает, что Европа останется за бортом американских интересов и будет предоставлена сама себе. Но, могу предположить, что архитектура ЕС может быть подвергнута серьезным изменениям. Возможно, дело идет к тому, чтобы укрепить ЕС дополнительными внутренними и внешними подпорками, которые могут быть институциализированы уже в ближайшем будущем.

Внутренними элементами усиления могут стать новые международные организации, включающие в себя как отдельно взятых членов ЕС (в первую очередь, из стран т.н. Новой Европы, и прежде всего, таких как: Польша, Латвия, Литва, Эстония, Румыния) так и стран-не членов ЕС, но, стремящихся к членству либо выстраивающих более тесные отношения с Западом (Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Турция, а также балканские страны: Сербия, Черногория, Македония, Босния и Герцеговина, Косово). Эти альянсы могут быть ориентированы не только на экономическое, но и на военно-оборонное сотрудничество, которое, в связи с последними событиями в Украине, обретает все большую остроту. Особенно интересно то, что с помощью таких организаций можно было бы, фактически, выстраивать новые конфигурации коллективной безопасности с участием как отдельно взятых стран НАТО, так и самого НАТО, т.е. на межинституциональной основе.

Вторым, внешним элементом усиления существующей глобальной конфигурации и, в частности, архитектуры Евросоюза, могло бы стать т.н. Трансатлантическое партнерство (Transatlantic Trade and Investment Partnership — TTIP). Это инициатива США, которая получила новый импульс в период администрации Б. Обамы и работа в этом направлении ведется уже не первый год. Пока осязаемых результатов в этом направлении не видно, но, учитывая последние события, обострение ситуации в отношениях с Россией, слабость Европы и необходимость большей консолидации Запада перед лицом новых геополитических вызовов, — все это может значительно стимулировать процессы институциализации как TTIP, так и новых конфигураций, образуемых в связи с ним или аналогичных ему.

Что все это означает для Украины? Не означает ли это, что Украине следует избегать дальнейшей интеграции в ЕС и НАТО? Безусловно нет. Эти организации уже существуют и прозападный вектор не имеет пока достойной альтернативы. Но Украина не должна воспринимать существующую архитектуру европейского и мирового порядка как константу. Все в мире подвержено изменениям. А в современном мире любые изменения происходят слишком быстро. Это может стать ключевой ошибкой украинской внешней политики, т.к. к тому времени, когда Украина проведет необходимые реформы и будет готова к полному вступлению в существующие Евро-атлантические структуры, их уже просто может не быть, или они могут перейти в принципиально иное состояние… Кроме того, учитывая множественные проблемы ЕС и находясь в ситуации, когда по многим пунктам интересы Украины совпадают с евразийскими интересами США, а также с целями некоторых других европейских стран, Украина просто обязана воспользоваться моментом. Она должна принять активное участие в выстраивании системы внутреннего усиления и консолидации Европы за рамками ЕС. В связи с этим, Украине следует уделить особое внимание организации новых альянсов в таких, например, направлениях, как: Украина – Польша – страны Балтии; Украина – Молдова – Румыния; Украина – Грузия – Азербайджан – Турция, и т.д.

Не стоит все время стучаться в закрытую дверь в ожидании, что вас впустят, оденут, обуют, обогреют, накормят и уложат спать. Такая стратегия обречена на провал, который теперь может стоить Украине полной потери собственного государства. Если уж использовать язык аллегорий и метафор, то гораздо правильнее было бы попытаться пролезть через окно (но, боюсь, такая возможность уже утрачена). Похоже на то, что теперь Украине надо идти «другим путем». Ей следует совместно со странами-единомышленниками (при поддержке США и других эффективных союзников) работать над тем, чтобы возвести что-то вроде «пристройки», внутри которой потом можно будет проделать новую дверь в общеевропейское здание. При условии, что дальнейшие шаги будут делаться правильно, необходимость в такой двери, как в элементе условного разделения, вероятно, со временем и вовсе может отпасть…