Как ни странно, мобильная связь работает, но связаться с практически коллегой не получается. Таксист просит 600 рублей.
— А за сутки сколько?
— Сто долларов.
Поразившись неожиданно маленькой цифре, соглашаемся не торгуясь.
— А как же коммендантский час? Темно ж еще!
— Да нет никакого часа, и не было — отвечает Алмас, — Сказали, что ввели, но его все равно исполнять некому — власти нет.
Машин единицы, перекрестки проезжаем на красный, на улицах никого. Узнаем про обстановку. Интернета в городе нет, деньги на мобильник положить негде как и заправить машину. Общественный транспорт не ходит. Три местных телеканала работали все дни, изредка пропадая.
— А какой власти они принадлежат?
— На знаю.
— Разве по смыслу не понятно?
— Да фиг их поймешь, говорят все одно и то же.
Алмас рассказывает о мародерах, ездящих на автобусах с оружием и грабящих все подряд, их все боятся.
— А ты работал в эти дни?
— Да, конечно.
— Не страшно?
— Ну я подъехал к центру, вижу — толпа. развернулся и стал по окраинам ездить. Все беспорядки в центре.
Просим ехать именно туда. Останавливается у сгоревших машин и бронетранспортера, делаем ночные кадры. Через забор здания напротив начинают, свистя нам и размахивая палками перелезать люди. Водитель с открытыми дверями давит на газ, прыгаем в машину на ходу.
— Кто это был?
— Как кто — мародеры, их же там толпа, они ненормальные.
Оказывается, это было здание Парламента.
Едем к сгоревшей бензоколонке, за ночь их сожгли две штуки. На месте оказывается, что пострадал только один автомобиль через дорогу от нее. Городом правят слухи.
Все здания обклеены надписями «Биз эл менен» — Мы с народом. На стеклах некоторых бумажные ленты крест-накрест.
У магазинов стоят охранники с красными и белыми повязками. Останавливаемся у одного из торговых центров. Мужчины пьют.
— Что означают ваши ленточки?
— Белые — защищаем собственное имущество, красные — народная дружина.
— А оружие у вас есть?
— Нет, зачем оно нам, нас же толпа! — отвечают пьяные арендаторы.
Город начинает просыпаться, появился даже первый троллейбус. Сгоревший в новостях ЦУМ стоит целехонек, обшитый листами железа по периметру. Охрана отказывается отвечать на вопросы, только с разрешения начальника.
— А не спит еще?
— Так тут никто никто не спит уже две ночи! Пойдемте.
Начальник службы безопасности ЦУМ-Холдинг действительно оказывается на месте.
— Как вам удалось отстоять торговый центр?
— Так все ж знали, что начнется. ЦУМ и прошлую революцию без потерь пережил. Еще в 2005-м было ясно, что это не последний раз. Магазины стали уменьшать площадь остекления, закладывать кирпичом окна. Схема у нас отработана была — забаррикодировали входы, обили железом здание по кругу и встали по периметру.
— Все за одну ночь?
— Да, вышли практически все сотрудники.
— А оружие у вас есть?
— Из-за холодильников стрелять детей? Это ж все молодежь, 14-30 лет. В первую очередь толпой с дубинами грабили продуктовые со спиртным, накачиваются, агрессия растет, потом магазины «Арсенал», ну и подпитали их еще кроме этого оружием конечно…
— То есть мародеры вооружены были?
— К сожалению
— И как же можно справиться с пьяной вооруженной толпой?
— Только словами. Стоим, говорим в мегафон на киргизском, что товар вывезли, что мы такие же как вы, не мешайте нам зарабатывать.
— А почему на киргизском?
— Так, ведь, из Бишкека там никого не было, это все приезжие.
Истории участников о том как они защищали свои магазины и офисы практически одинаковы: разговор и убеждение.
— А из-за чего революция началась?
— Так цену за электричество подняли!
— Далось вам это электричество, каждый первый мне говорит про то, что было по 75 «копеек», а стало полтора сома. Уже раз 10 слышал.
— Зарплата в Бишкеке 3000-5000 сом, в глубинке вообще ничего. За трехкомнатную квартиру с четырьмя человеками я плачу 2350 только за горячую воду и отопление! Всего коммуналки на 3200 сом набегает. Целая зарплата!
Поняв, что наш водитель получит за сутки среднюю месячную зарплату, прощаемся. Звонит знакомый журналист, которому мы везли деньги:
— Смотрите, осторожнее там, вчера ЦУМ ограбили!
— Ты из гостинницы выходил хоть?
— Нет, боюсь!
На площади перед парламентом собирается народ.
Замечаю двух гаишников:
— Вы кому сейчас подчиняетесь?
— Конституции, мы присягу давали. — поворачиваются спиной.
— Ага, как же! — обращается ко мне мужчина рядом, — У них приказ был переодеться в гражданское и сидеть охранять участок. На улицах ментов не было два дня вообще! Давайте я вам пули покажу в стене у меня в квартире?
Експерти пояснили, чи мають право ТЦК та СП заходити у квартири та будинки українців
Сніг, дощ, сильний вітер, а потім потепління: синоптик Діденко попередила про погодні "гойдалки"
Електроенергія знову дорожчає: як це вплине на тарифи на світ для українців
В Україні заборонили рибалку: що загрожує порушникам із 1 листопада
Окна Игоря прямо напротив здания Парламента.
— Вот смотрите, 7 пуль прошло сквозь стекла, они со смещенным центром тяжести были. Сначала сюда, потом потолок, вот рикошетом от стены, видите там выбоина, в шкафу затряла.
— А вы в это время где были, лежали у подоконника?
— Нет, на кухне сидели, чай пили.
— Так ведь там те же окна?
— Когда сильная стрельба поднималась, выходили на лестницу в подъезд, а так тут. Мы все гранатомета боялись.
Про броневик рассказывают такую историю. СНБ-шники приехали на бронетранспортере и спецназ побежал на площадь, забыв ключи в зажигании. Тогда мародеры в него залезли и поехали, но не знали как включать заднюю передачу и врезались в дом. Но один бывший военный из них знал это и сел даже, но его гранатометом сняли.
— Так на нем же повреждений нет.
— Ну, может вниз куда выстрелили.
— Так он задом к дому стоит, какая задняя передача?
— Не! Точно передом.
Пока Илья снимает на площади, обхожу офисы на центральной улице. Салону красоты не повезло, закрыться не успели.
— Видели бы вы, как они в туалете нагадили!
— Так давайте посмотрим.
— Я помыла уже все, не могла на это смотреть, да и воняет…
В авиакассе та же картина — взломали дверь.
А в туристическое агентство уже заносят компьютеры и даже сидят два клиента.
Менеджер абсолютно спокойно смотрит на происходящее:
— Любые перемны лучше, чем без них.
— А не рано ли открываетесь? Без интернета, телефона…
— Интернет был всегда как и связь. Чего ждать то?
— Что они делают? — спрашиваю у водителя
— Когда молятся, нужно сидеть.
— А их не задевает то, что мы не сидели?
— Задевает…
Китайский торговый центр «Гоин» сгорел полностью. Находящееся в нем казино — слишком большой раздражитель.
— Когда пришли первый раз, мы им объяснили, что хоть центр и китайский, но работают в основном свои. Дали пятьдесят долларов, они ушли. Когда пришли вторые, убедить их не получилось. Нашли среди них главного, сунули двести баксов, он повел толпу к другому магазину. А третьи были совсем невменяемые. — рассказывает один из арендаторов. — Сожгли все.
Продуктовый магазинчик рядом с разграбленным «Народным» не пострадал. Начинают даже принимать платежи за сотовую связь, правда обещают, что зачислят только через несколько часов.
Продавщицы из коробок выкладывают на витрину консервы, привезенные из дома:
— Как могло получиться, что соседний «Народный» не отстояли, а ваш остался целым?
— Там мальчишки молодые в охране были, а мы вот так вот за руки взялись перед дверями.
— На страшно было, все-таки девушки?
— Страшно, я с сыном маленьким стояла.
В еще горящем здании прокуратуры ходят люди с мешками. Не осталось практически ничего, даже батарей отопления. Каким образом можно разрушить стены на верхних этажах, могу только догадываться.
Встретив в темном корридоре парня, узнаю его специализацию — он собирает чистые листы бумаги.
Гараж прокуратуры. Блатные номера KG были заранее сняты со всех машин, но это их не спасло.
Женщина купила у мальчишек два стула за 15 сомов — 10 рублей.
Удачная находка
Снимаются даже сгоревшие диски
Гопота за забором Парламента не хочет не только пускать нас внутрь, но и звать главного. Создается впечатление, что эти люди никому не подчиняются и, охраняя забор, грабят там потихоньку, что осталось.
Позже, мы узнали, что пройти можно только с разрешения Розы Отунбаевой. У дверей здания правительства толпа, но нас, похожих на прессу людей, проталкивают внутрь. В коридорах много мужчин в костюмах, на кабинетах таблички: штаб, международный отдел, похоронный отдел.
С прессой работают три девушки, удостоверений не спрашивают, мы как обычно почти врем:
— Телеканал «Раша Тудей», Москва.
На то, что у нас фотоаппараты, а не телекамеры здесь никто не обращает внимания.
Кого-нибудь из помошников Розы найти не удается, решаем ехать в больницу. Главная по медицине женщина сообщает, что снайпер стрелял только в пах и голову. Раненые лежат в четырех больницах.
— Вам урологию или травму?
— Травму. Только ту, где журналистов еще не было.
Директор научного центра травмотологии и ортопедии профессор Джумабеков Сабырбек Артисбекович как и ожидалось сыпал цифрами поступивших и прооперированных. Рассказывал как санитары скорой на носилках выносили раненых. По белым халатам снайперы не стреляли, но от толпы им досталось — побили 5 санитаров и разбили стекло на одной машине.
— Мародеры среди пострадавших есть?
— Есть, их по характеру ранений можно определить и времени поступления. Это гладкоствол и дробь. Но мы не делим их, ко всем относимся одинаково. Такие обычно рассказывают, что зашел только посмотреть, а тут выстрел.
— Ментам сдаете?
— Нет.
— Почему? Вроде же обязаны сообщать.
— Раньше, да, а сейчас не до этого. Если придут, спросят про характер ранений — предоставим.
Аслабек — профессиональный оппозиционер с двадцатилетним стажем.
— Как это случилось то?
— Стоял в толпе, выстрел. Упал. Меня на щиты милицейские положили и оттащили.
— В самом начале стрельбы?
— Нет в середине.
Про снайперов чего только не рассказывают. Одна из версий — их было шесть. Два убежали, одного как барана зарезали, одного завалили, а два где-то при смерти валяются. Причем все они наемники-прибалты.
Один из журналистов в красках демонстрировал нам как лежал под обстрелом:
— Я вон там прятался, а тут «Бах! Бах!» За мной два трупа, оба в голову!
Спрашивать зачем журналисту радио нужно было быть под пулями мы не стали. И почему место, которое он показал не обложено цветами тоже.
Сын президента Максим был народом ненавидим и его дом пострадал одним из первых. Про него рассказывают такую историю. Заходит мксимка в ночной клуб с 19-ю вооруженными до зубов охранниками и говорит:
— Девушки остаются, а все мужчины выходят.
Про судьбу девушек народная молва умалчивает.
Люди идут сюда как на экскурсию.
— Нашел чего?
— Смотри, золотая, 24 карата написано! Золотыми картами, сволочь, играл!
Все с удовольствием разглядывают его личный фотоальбом.
Еще ночью росшей здесь ели, уже нет. Девушка, выкапывает цветы.
— Не снимайте!
— А вы не делайте то, что вам стыдно.
— А мне и не стыдно!
К концу дня все больше чувствуется агрессия. По улицам слоняются группы неместной молодежи. Еще вчера они грабили, а сейчас ждут вечера. Признаются, что мародерствовали, но подробностей не выжмешь. Шуточки в наш адрес на киргизском с гопническим смехом слышны все чаще.
— Вы из какой передачи?
— «В мире животных», — не подумав произносит Илья, и тут же они получают повод навалять нам.
— Ты че нас лохуешь? За животных держишь?
Проносится слух, что в Оше будут брать Бакиева, редакции срочно посылают туда журналистов. Мы же отправляемся в место, где бездомные киргизы захватили последний оставшийся в Бишкеке свободный кусок земли, принадлежавший верхушке власти.
Самозахватчики уже разметили землю камнями и мусором, разделив ее между собой. Составлены списки, теперь они настроены тут сидеть днями и ночами, пока не получат разрешение. Они очень агрессивны — земли мало, а их много. Через пол часа к нам подошел гонец с советом уходить и аргументом: «Техника дорогая». Сниматься не хочет никто.
— Почему нельзя? Вы же даже в списках свои фамилии написали?
— Вы в России над нами смеяться будете.
— Слушай, а они при разметке дорожки между участками не учли. Давай им скажем? — шучу я.
— Ты что? Порвут!
Информатор сообщает о том, что по объездной дороге едут танки. Срываемся туда. По встречке догоняем колонну бронетехники. Судя по направлению, едут в сторону Ош. Уже представляем как отправляем эксклюзив в информационные агентства.
Как оказалось, они ехали в свою часть.
Ночью мы с народной дружиной отправились ловить мародеров. Микроавтобус с красными ленточками на зеркалах и листком «Народная дружина «Спартак» ездил по центральным улицам.
— Почему мы в переулки не заезжаем?
— Зачем? Их же слышно будет!
— А что, тихо грабить нельзя?
— Они ненормальные, не понимают.
— Ну вы хотя б окна тогда откройте…
Замечаем колонну грузовиков со спецназом.
— Едем за ними! Что-то происходит! — воодушевляются дружинники.
Пока я раздумывал о том чем мы можем помочь нескольким десяткам военных, колонна развернулась и поехала в обратную сторону. На улицах появились вереницы милицейских машин с мигалками и автобусов. Под вой сирен они демонстрировали силу, кругами катаясь по городу. Повязки можно снимать.
Бишкек под контролем. Завтра мир забудет об этой стране еще лет на пять. Прощайте 100 баксов в день за машину и внимание СМИ. Мучивший меня в этот день вопрос: Почему при работающем интернете и сотовой связи за бишкекцев пишут в блоги их друзья из Америки — решен. Основной массе жителей наплевать на революцию и абсолютно не о чем писать. Все события были 7 числа, и кроме тех первых нескольких часов ничего не происходило.
