Mind control: промывание мозгов или самодвижение?

1 октября Клуб дилетантов посвятил рассмотрению темы «Инженерия человека: старые проблемы и новые возможности». Докладчик, Роман Химич, выступал как участник независимого исследовательского коллектива «Лаборатория инженерии личности» (Self Engineering Lab).

Этот коллектив с 2011 года вовлечен в разработку инструментальных средств волевой саморегуляции, и преимущественно состоит из выпускников УЭР. В этой среде конденсируется уникальный практический опыт целенаправленной работы с психикой.

Прежде всего, докладчик пояснил свое понимание инженерного подхода – как регулярную практику применения научных знаний для решения прикладных задач. Аспект регулярности инженерной практики предполагает технологичность используемых в ней решений. Технологичность же означает удобство, пригодность к массовому воспроизводству, простоту в применении и обучении.

Предмет такой инженерии это некие аспекты человеческого существа, но какие именно? Наиболее адекватным считает Роман Химич английское слово Self, которое на русский обычно переводят как «Самость». Это слово обозначает, среди прочего, совокупность характерных черт, составляющих уникальность индивида или явления, его целостную природу, индивидуальность. В русском языке слово «Самость» мало употребимо, эти смыслы чаще вкладываются в слово «личность».

Докладчик сослался на книгу Сергея Дацюка «Сложный новый мир», где дано определение личности как набора социальных ролей, с которыми человек привык соотносить себя в процессе взаимодействия с другими людьми. В итоге Роман Химич резюмировал: «Так понятая личность всегда примитивнее ее носителя, однако в процессе индивидуации человек имеет возможность развить в себе нечто, что уже не является проекциями ожиданий со стороны окружающих, нечто воистину индивидуальное, его собственное, часто сокровенное, скрытое от других. Но даже личность плюс индивид в совокупности не охватывают человеческую психику, ведь огромный пласт процессов в центральной нервной системе составляет так называемое бессознательное». Термин «внесознательное», по мнению Химича – точнее, и больше соответствует избранному контексту. Вообще же выработка адекватного языка еще только начинается.

Таким образом, человек, как уникальный психический организм, был обозначен предметом исследования, представленного докладчиком. Он признал, что «инженерией человека» традиционно занималась педагогика и различные сферы подготовки, например, спортсменов, военнослужащих. Однако педагогика и, собственно, инженерия не совпадают, и это различие Роман Химич описал, отвечая на вопрос Юрия Ясницкого. Ведь педагогика осуществляет развитие индивида в рамках некоей ценностной структуры. А инженерия предполагает не развитие, а целенаправленное изменение, возможно, даже через упрощение.

В своем докладе Химич апеллировал к содержанию документальной ленты ВВС «Секреты мозга» (ссылку  на этот трехсерийный фильм получили одноклубники за несколько дней до заседания). Фильм представляет уникальные свидетельства, например, кадры экспериментов над живыми людьми, которые, оказывается, проводил и академик Иван Павлов (широко известный благодаря его опытам с собаками). Докладчик обратил внимание аудитории на «Секреты мозга», поскольку считает, что в фильме представлена панорама современного состояния нейронаук. Под нейронауками он понимает широкий и неопределенный комплекс дисциплин о строении и функционировании нервной системы, куда входят и такие сомнительные «дисциплины» как нейроэкономика и нейромаркетинг.

Решительное несогласие с этим высказала Наталия Шульга. Нейронауку она определила как изучение механизмов работы нервной системы на уровне молекул и клеток, и предложила не путать ее с экспериментальной психологией. Именно к последнему направлению относятся опыты Павлова. Причем его опыты вовсе не носили антигуманного характера, поскольку были призваны выяснить, в какой мере сохраняются рефлексы у умственно отсталых людей. В целом ее выступление было направлено против «людей, не слишком знакомых с наукой». Причем науку она призвала не путать с другими формами исследования – во всяком случае, в англоязычной научной традиции они жестко разведены (science и research). Однако Сергей Дацюк отметил безупречную соотнесенность доклада с нынешним состоянием науки, в той мере, в какой оно отражено в Википедии.

А докладчик и не скрывал своего критичного отношения к науке. Прослушав университетские курсы по нейрофизиологии и психологии, он пришел к выводу, что в нынешнем секуляризированом обществе наука заняла то место, которое ранее занимала религия: «Ссылки на позицию науки, на научность некоего подхода, знания или утверждения превратились в средство легитимации. Причем легитимации чего угодно, самых варварских, людоедских, антигуманных, антинаучных по своей сути решений».

Другая сомнительная тенденция, по мнению Химича, состоит в том, что на человеческий вид распространяются закономерности, общие для животного мира, и таким образом стирается водораздел между человеческим видом и всей прочей фауной, а понимание природы человека смещается в сторону простейших отправлений. На это Наталия Шульга возразила, что исследование фундаментальных процессов биологических систем только так и возможно: ведь и у человека, и у мыши передача сигналов идет по одним и тем же механизмам.

Докладчик акцентировал на нескольких ключевых отличиях человека, как вида, уникальным образом детерминированного сознанием.

Во-первых, человек способен оторваться от предметности: вся физиология опосредуется психикой и даже знаковыми системами

Во-вторых, регулятором поведения выступают не только потребности или рефлексы, но также культурные нормы, идеалы, ценности.

В-третьих, психика человека интерсубъектна, как интерсубъектен наш язык, и должна рассматриваться в контексте человеческих сообществ, а не индивида.

В-четвертых, человек это единственный вид, чья биологическая эволюция стала несущественной на фоне эволюции технологической; она на глазах замещается технологической.

Изучение мозга как ключевого фактора сознания, Роман Химич назвал редукционистским подходом и подверг критике. Модель мозга может помочь разобраться с некоторыми болезнями, но вряд прояснит, как происходит мышление. Прибегая к аналогии работы компьютера – знание устройства процессора не дает ничего для знания операционной системы.

Поддержка прозвучала со стороны Виктора Тодорюка, который подчеркнул, что, «ковыряясь в процессоре, можно погубить операционку».

К обсуждению подключился Сергей Волошин, который, как физик, напомнил о примерах взаимодействий на квантовом уровне (хотя результирующая их выглядит так, будто это магнитные взаимодействия).

Артур Фролов вспомнил исследовательское направление, согласно которому сознание человека вообще находится вне тела. В конце концов, концепт ноосферы Вернадского предполагает, что психика материальна и находится вне сознания, либо же описывает овеществленный результат работы человеческой психики. Об этом напомнил Сергей Дацюк, несогласный с идеей, что «мозг выделяет мысли как печень желчь». Все это были аргументы в пользу нелокальной природы сознания.

Фильм «Тайны мозга», по идее, позиционировался как посвященный теме mind control. Докладчик акцентировал, что в современных нейронауках и в массовом сознании на Западе под этим словом подразумевается не самоконтроль, но – внешний контроль над сознанием человека помимо, а если нужно, то и вопреки его воле. Речь идет о такой модели инженерии человека, в которой человек рассматривается как пассивный объект, существо, фактически не имеющее личной воли. Волю Химич трактует как способность к действию, не обусловленному внешними стимулами. В этих подходах способность человека к произвольному волевому усилию, может быть, и не отрицается начисто, но рассматривается как нечто экзотическое и не имеющее практического значения. В теоретическом знании доминирует бихейвиористский взгляд на человека как на машину, целиком обусловленную и глубоко несвободную, целиком зависимую от внешних стимулов, которые могут быть замаскированы и под внутренние, как более близкие и эффективные.

«Мне не пришлось столкнуться ни с чем, подобным концепции волевого произвольного саморегулирования, которую развивает Олег Бахтияров, ничего подобного концепции усложнения психики средствами самой психики, как у Сергея Дацюка, ничего похожего на концепцию самодвижения Владимира Никитина. Современные западные нейронауки отличает последовательная дегуманизация предмета исследований. Потерян человек! В случае прикладных аспектов имеет место подход утилитарный и антигуманный в своих основаниях», отметил докладчик, фиксируя глухой концептуальный тупик наук о человеке на Западе.

Истоки его усматриваются в «корейском синдроме» – том шоке, который пережили буржуазные элиты, когда из корейского плена стали возвращаться военнослужащие: они оказались массово перевербованы «в коммунизм». Тогда-то и возник термин «промывание мозгов». Перед наукой США встал вопрос, что этому противопоставить, и так возникла установка на контроль за сознанием и преодоление его сопротивления.

Манипулятивный характер социальной инженерии на Западе стал темой содоклада Виктора Тодорюка. Он апеллировал к Альберту Хиршману, утверждавшему, что западная философия определила задачи науки как средства побуждения человека к повиновению. Также напомнил он об экспериментах Теодора Адорно с воздействием музыки на социальные процессы, и подчеркнул их непредсказуемый характер. Специфической территорией социальной инженерии стал мир виртуальности. Сейчас намерение контролировать человека приобретает радикальные формы чипизации, которая с технологической точки зрения уже реальна. Тодорюк поставил вопрос, каков будет процент людей, которые смогут избежать чипизации (а вместе с тем и тотального контроля). Это – вопрос цивилизационный, поскольку решение будут принимать элиты. Тодорюк не склонен полагаться на добрую волю элит Золотого миллиарда: «Либо мы сможем проводить эксперименты сами с собой, либо нас ликвидируют быстро». И позицию Романа Химича он рассматривает как позицию как раз такого, крайне актуального, сопротивления.

Утилитарное отношение к человеку и концептуальные изъяны теоретических моделей ведут к неспособности решать практические задачи.

Роман Химич проиллюстрировал эту мысль нерешенной проблемой посттравматического синдрома американских солдат, возвращающихся из Афганистана и Ирака (а это 40% от общего числа!). Там применяется почти исключительно фармакология. Подобные проблемы есть и у машинистов поездов, которые сталкиваются с самоубийствами на железной дороге. А между тем способы подготовить человека к стрессу существовали еще во времена Афганской войны в армии СССР. Идея в том, чтоб испытать травматический опыт в контролируемой ситуации и приучить человека в этих условиях контролировать психику и соматические реакции.

Подобные тренинги проходили участники «Лаборатории инженерии личности», проверяя технологию на себе. Эффективность определялась по непроизвольным соматическим эффектам, плюс самоотчет, пояснил Роман Химич.

Отвечая на вопросы Олега Оболенского и Юрия Ясницкого, он упомянул и другие методы – использование нейроинтерфейсов, биобратной связи, а также психонетические методики.

Участница исследований Виктория Петиченко поделилась впечатлением, что импульсы головного мозга поддавались управлению: это фиксировала аппаратура. Но тем рельефнее оказалась проявлена психическая сознательная инстанция, которая не подлежала измерению.

Роман Химич так описал используемую в этих практиках модель психики: «Есть Воля (как источник активности психики), есть внимание и есть сфера психического, где находятся всевозможные содержания: эмоции, память, опыт. Психическое организуется посредством внимания. То, куда мы можем дотянуться своим вниманием – находится в сознании. То, куда мы не можем дотянуться, например, травматический опыт – это внесознательное. Тренируя внимание, можем достать этот опыт и проработать его». Такой подход напомнил аудитории психоанализ, но разницу определил Сергей Дацюк: «Когда вы решаете проблему – это психотерапия, когда вы решаете задачу – это психоинженерия».

Критикуя западные нейронауки, Роман Химич озвучил их альтернативу – советскую школу, разработки которой считает актуальными и по сегодняшний день. Она берет начало от Льва Выготского и его ближайших учеников – Александра Лурия, Алексея Леонтьева и других. Контекстом этой школы стала специфическая духовная культура советского общества, с ее зарядом веры в творческую мощь человека. Все-таки идеологический канон марксизма-ленинизма по своему генезису был развитием гуманистической традиции Западной Европы

Специфической результирующей этих исследований Роман Химич считает феномен эзотерики, широко и неожиданно проявившийся в «эпоху застоя», в 70-80-е ХХ века: «Острая потребность в самореализации, с одной стороны, и желание отрешиться от унылой повседневности общества (пребывающего в очевидном упадке своих производительных и духовных сил) обеспечил этим людям сверхмотивацию. Именно ею я объясняю феномен массовой многолетней практики весьма экзотических, часто изнурительных и даже смертельно опасных методов. Наличие весьма значительной по любым меркам (десятки, если не сотни тысяч человек самого разного возраста, образования и подготовки) массы сверхмотивированных практиков создало среду, в которой появились, выросли и окрепли методы волевой саморегуляции, характерные для советских психотехник».

Докладчик отметил принципиальное отличие этих практик от психоделической революции, которая не требовала от адептов ни усилий, ни мотивации. Советским «психонавтам» приходилось извлекать наркотики изнутри: известно, что они вырабатываются организмом при определенных манипуляциях. Экспериментаторов чаще шельмовали, а вместе с ними – и целые сферы знания, такие как генетика, социология, «психотехника». С другой стороны, существовал некий запрос государства на практики: ВПК СССР стало заказчиком изощренных методов инженерии человека, обеспечив их творцам не только возможность для экспериментов, но и прикрытие от преследований. Таким покровительством власти обязан был Юрий Кривоногов, использовавший позже психотехнические навыки для вербовки «Белого Братства».

В качестве задач, которые считались адекватными и актуальными в рамках советской научной традиции, докладчик вспомнил эксперимент по воспитанию слепоглухонемых детей. Была идея развить таких детей вплоть до возможности поступления в ВУЗ. В начале 60-х в Загорском интернате в этом направлении работала группа под руководством Мещерякова – Ильенкова. Другим примером задач может служить работа по восстановлению физических функций жертв ВОВ – людей с локальными поражениями мозга.

А вот в Западных странах главное внимание нейронаук уделяется проблемам старческих болезней, таких как болезни Альцгеймера и Паркинсона.

Наталия Шульга считает такой фокус внимания достойным и гуманным. К тому же в воспроизводство здоровья вкачиваются немалые деньги.

Роман Химич считает порочной такую проблематизацию здоровьем (а не развитием), в то время как Наталья Шульга посоветовала бы не вмешиваться в психические процессы, если это не болезнь.

Сергей Дацюк в этом споре занял цивилизационную позицию: «Вопрос теперь стоит так: нельзя ли часть денег перераспределить на развитие? Нельзя! Есть социальная инерция. А надо перераспределять, иначе мы из кризиса не выйдем».

Своеобразный способ выхода из кризиса, прежде всего мотивационного, был представлен в статье российского трансгуманиста Виктора Аргонова «Формации будущего: постчеловеческий социализм» (также заранее предложенной к прочтению одноклубникам http://argonov.livejournal.com/150627.html#comments).

Аргонов прописывает мир будущего, в котором социальное равновесие будет достигаться широким использованием ноотропов, созданных для модуляции разных состояний и мотиваций. Эта картина тотального контроля (при иллюзии индивидуального самоконтроля) показалась Артему Белову достаточно убедительной.

А вот Роман Химич не верит, что таблетка может задать мотивацию и вектор мышления (хотя и признает значение экстенсивной стимуляции ЦНС при решении отдельных сложных задач). Новые возможности инженерии человека он видит прежде всего в использовании ІТ-технологий и в развитии психических процессов. И потенциал в этой сфере действительно впечатляющий. Вопрос лишь в том, кто сможет стать субъектом такой инженерии?

Две парадигмы инженерии человека – объектная и субъектная – были таким образом освещены в докладе Химича: «Либо человек объект, который нужно править, либо – субъект, который является активным участником своего изменения. Промывание мозгов или самодвижение».

Но Александр Хара подчеркнул манипулятивный потенциал любой инженерии человека. Сергей Дацюк признал его правоту, но внес уточнение: механика волевой саморегуляции – открыта. Индивид должен быть в курсе того, на что идет, учитывая и риски самостоятельной практики. В этом весь пафос волевой саморегуляции. Именно это дает основания Роману Химичу называть ее путем индивида к свободе.

Источник: КДКД