Украина на перепутье

Перепутье для Украины «запад или восток» принято объяснять «монстрическим» соперничеством противоборствующих международных сил за нашу такую перспективную, но такую обездоленную страну. Сейчас популярно сравнивать, что принесет большую пользу для Украины потенциально последнее место в Евросоюзе или потенциально второе место в Таможенном союзе. Синдром «отсутствия пророков в своем отечестве», ярко выражается «эффектом Шустера», когда оппозиционные депутаты Рады спокойно, почти цивилизованно, без привычной истерики и криков выслушивают речь Президента в присутствии Евроревизоров.

Обсуждению путей развития этой страны, средствам и способам усиления собственной мощи отводится гораздо меньше внимания, чем проблеме выбора вектора движения, с учетом цивилизационных, духовных, националистических или исторических предпосылок. Предполагается, что выбранный союз поможет разрешить многие внутренние проблемы. Несовершенства обоих направлений подробно анализируются, однако место страны в иерархии любого союза определяется состоянием экономики и военной мощью, а не наличием дружеских, братских или цивилизованных отношений. Актуальными считаются рассуждения, в каком союзе комфортнее будет местной «олигархии». Не отвергая в принципе такую постановку вопросов, хотелось бы обратить внимание на следующие моменты.

Геополитический вес, определяющий положение страны в международных отношениях, складывается из многих составляющих. Военная мощь, экономический и научно-технический потенциал, доступ к источникам сырья и энергии, внутриполитическое состояние, благоприятствующее экономическому росту. «Вспомним, с каким багажом вышла из Союза Украина в 1991 г. Тогдашняя республика производила 5% мировой продукции, притом, что её население составляло 0,8% жителей Земли (около 52 млн). Она обладала третьим ядерным потенциалом, десятой экономикой в мире, сильнейшими АПК (на первых местах по производству на душу населения в СССР зерна, масла, сахара, мяса, молока) и ВПК (межконтинентальные ракеты, тяжёлые бомбардировщики, дальняя авиация, 700-тысячная армия). Уровень жизни в УССР был выше, чем во всём Советском Союзе. К этому следует прибавить бесплатную медицину и образование, прекрасное морально-нравственное состояние населения… К 2012 г. население страны сократилось до 45,5 млн человек, миллионы гастарбайтерствуют в поисках лучшей жизни, по темпам вымирания Украина в лидерах, международные политические, экономические и социальные рейтинги неумолимо помещают Украину на последние либо околосредние позиции. В состояние деградации вошли все сферы человеческой жизни — медицина, образование, экономика. Ядерное оружие сдали, бомбардировщики продали, армию практически уничтожили, уровень жизни катастрофически упал. Стране грозят индустриальный коллапс и постоянное паническое метание между Западом и Востоком, которое может разорвать её на две части. Украинское общество стремительно деградирует — биологически, интеллектуально, морально-нравственно. В стране отсутствует национальная идея, граждане Украины разобщены… Украина — самая парадоксальная страна в мире. Обладая несоизмеримыми богатствами, она ухитряется плестись в конце поезда. Международные эксперты часто попадают в интеллектуальный ступор, когда у них спрашивают, как же одна из самых богатых и набитая громадным потенциалом постсоветская республика за считанные годы успела растранжирить то добро, которое копилось десятилетиями.» пишет Юрий Лукшиц. Трудно не согласится с такой оценкой событий.

Борьба за мировое лидерство или место в лидирующей группе, в настоящее время, ведется в первую очередь экономическими средствами. Существуют разные мнения, какими направлениями должна развиваться экономика Украины. Философ – эссеист Дмитрий Выдрин грустно замечает, что «Выходцы из Донецка вообще привыкли работать с тяжелыми сущностями: уголь, слябы, прокат это часть их дискурса, лексикона, понимания страны. И, думаю, они сделают все, чтобы на территории своей страны сохранить, может, и неповоротливую, но тяжелую промышленность. Мне бы лично хотелось, чтобы у нас создавались силиконовые долины, а им вагоны, литейные цеха. Но, видимо, такова их социально-профессиональная природа». Нельзя, конечно, отрицать вклад тяжелой промышленности или аграрного сектора в экономику, но нельзя и не замечать, что лидеры мировой экономики делают ставки именно на высокотехнологические производства, те самые «силиконовые (кремниевые) долины». Все новые «экономические тигры» поступали именно так, и вероятно этому нет альтернативы. И у Украины есть историческая память о недавнем пребывании в лидирующей группе высокотехнологических стран. Хотя производства с высокими технологиями практически утрачены, поколение технических спецов, участвовавших в интеллектуальных штурмах и прорывах еще живо. А на осколках погибших высокотехнологичных предприятий оборонки возникают небольшие фирмы разработчики украинских гаджетов, построенные на энтузиазме и использовании китайской (тайваньской, белорусской и т.п.) технологических баз.

Сегодня основное и, к сожалению, не используемое преимущество Украины — высокий уровень образования населения. Однако стремление молодежи получить хорошее образование в лучшем случае заканчивается защитой диссертации и отъездом на работу за рубеж. В отсутствии предприятий с высокими технологиями, происходит перераспределение акцентов подготовки специалистов, в сторону гуманитарных профессий. Популярным стало обучение на юридических и экономических факультетах и получение специальностей, не требующих сложного технологического сопровождения, таких как программирование, математика. Если верить статистике, то по экономическим показателям Украина на 110 месте между Македонией и Ганой, а по уровню образования на 29 месте, что выше Великобритании, Швейцарии или Польши. Впору воспроизвести сакраментальный вопрос: Если мы такие умные, то почему мы такие бедные?

Мировые лидеры высоких технологий внимательно отслеживают ситуацию на товарных рынках, рынках труда и жестко реагируют даже на гипотетическую возможность возникновения конкурирующих центров. Безусловно, создателям передовой технической продукции удобно иметь потребителями страны сырьевого направления, а если в этих странах появляются образованные, квалифицированные кадры, то просто привлечь их к себе на работу. Такие специалисты работоспособны, настойчивы и преданы, к тому же, как правило, длительное время зависимы от работодателей. При переносе сложных производств в развивающиеся страны с низким уровнем оплаты труда, ноу-хау всегда остается у авторов, исключая возможность самостоятельных разработок, к тому же в таких странах проще относятся к загрязнению среды и тяжелым условиям производства.

Печальнальным примером ероинтеграции выглядит ситуация в Прибалтике. О химической промышленности, электротехнике и электронике Эстонии уже мало кто помнит. Исчезли автомобильная промышленность, электровагоностроение, радиотехника и электроника Латвии. Точно так же канули в Лету электроника, химическая промышленность и машиностроение Литвы. Правда, упадок и развал этих отраслей начался еще до вступления этих стран в ЕС, но вступление эти предприятия с тысячами рабочих мест не возродило. Фактически произошла деиндустриализация стран Балтии, превратившая их в поставщиков дешевых трудовых ресурсов в страны «старой Европы». Западный бизнес, привык выживать и защищать свою прибыль и свой рынок. Нет ничего удивительного в том, что львиная доля потенциально ценных активов Прибалтики была скуплена за бесценок и уничтожена. Пример стран Балтии — классический пример экономической оккупации. Вот только при экономической оккупации не с кого потребовать репараций. Ведь все произошло «по любви да по неопытности».

Очевидна заинтересованность, ориентированной на сырьевые поставки экономики России в научно-техническом потенциале Украины. В отличие от запада Россию устраивает возможность его использования на территории Украины. Интересы Украины с этим совпадают. Однако гарантии сохранения результатов совместных работ от утечки информации видятся в фактическом переподчинении предприятий финансирующей стороне, что является далеко не худшим вариантом для некоторых направлений отечественной промышленности и науки. Имеющих если не преимущество, то незначительно отстающих от уровня российских предприятий, но не имеющих шансов получить финансовую поддержку запада или отечественных источников финансирования. Хотя риски повторения прибалтийского сценария в дальнейшем все же не следует отбрасывать, решающим фактором в любом случае будет состояние украинской экономики.

Высокий общий уровень образования населения, серьезный научно-технический потенциал, отсутствие языкового барьера и ментальная близость – основные факторы взаимного притяжения с Россией. Эти же факторы в сочетании с ресурсной и сырьевой базой могут сыграть решающую роль в динамичном экономическом подъеме тандема и возвращении утраченных позиций в мировой элите.

Разъединяющим моментом служит социально-политическая ситуация. Чрезвычайная концентрация экономических ресурсов в руках «олигархов» обеих стран постсоветского пространства и неспособность руководства противостоять этому вызывают общественное напряжение и недовольство политикой правительств. В православной России в настоящее время сохраняется экстремальное имущественное расслоение общества, поэтому либеральная, но зарегулированная Европа получила известные преимущества в глазах восточноевропейского обывателя, больше нуждающемся в наведении порядка, чем в свободе для предпринимательства. Тем более свободе бизнеса в таком извращенном виде, который существует в наших странах, когда основные преференции получают крупнейшие экономические игроки, не работают антимонопольные законы, затруднены социальные лифты и уровень коррупции съедает большую часть бюджета.

Существует спорный тезис о превращении «коммунистической» элиты в олигархическую после распада Союза. Современные «олигархи» скорее настойчивые и умные авантюристы, которым улыбнулась судьба. Они попали в питательную среду беззакония и отсутствия разумных ограничений, созданную беспечными романтиками перестройки и нечистоплотными партийными функционерами, недовольными ограничениями возможности легального обогащения в СССР. Безусловно, сказались и результаты разрекламированного западного «потребительского рая». Однако «коммунистические» идеи социального равенства далеко не исчерпали себя. Хотя первый опыт построения социализма в СССР и закончился неудачей, сохранилась социальная память и идеи равенства должны себя еще проявить. Религиозные и коммунистические идеи вообще содержат близкие принципы равенства и справедливости, независимо от имущественного положения в обществе. В то время как либеральные идеи концентрируются на свободе, которая достигается усилением иерархического неравенства. Сравните: равенство перед богом и равенство перед партией, перед народом.

Основной труднопреодолимый конфликт «коммунистической» ориентации – процесс смены лидера и неотвратимо теряющей эффективность управляющей команды (элиты), возможность легитимного появления альтернативного истеблишмента. Кроме того, тенденции уравниловки, слабая заинтересованность в результатах и низкая эффективность труда значительно снижают положительные эффекты от высокой покупательной способности населения, столь необходимой для развития экономики, и результативности централизованного управления.

Проблемы стимулирования, «принуждения» к эффективной работе и соблюдению порядка, разумного сочетания «кнута и пряника» для населения, существуют как в либеральной «капиталистической», так и в социально ориентированной «коммунистической» системах. Эти проблемы решаются примерно одинаковыми психологическими приемами. Поощрение «трудоголиков» и устрашение «лодырей» и криминала. Развитая «капиталистическая» система, безусловно, достигла серьезного прогресса в этих направлениях: страх обывателя остаться без работы и ужас перед возможностью нарушить чрезмерно формализованные законы обеспечивающие соблюдение порядка в общественной, бытовой, публичной сферах составляют основу общественной стабильности. Примеры же взлета творческих личностей на вершину общественного положения поддерживают легенду об обществе равных возможностей.

Безусловно, весьма эффективным, ярким политическим изобретением «капитализма» явилась двухпартийная система, которая, к сожалению, пока не была опробована в странах с «коммунистической» ориентацией. Стремление обрести идеального лидера долго и справедливо правящего обществом, является социальной утопией и приводит к авторитарным режимам. Такие режимы продуктивны на старте, но малоэффективны при длительном существовании. Они не в состоянии обеспечить динамическое обновление идей и элит. Реальная же многопартийность – привилегия развивающихся стран, создает раздробленность, внутреннюю напряженность и опасность раскола общества, открывает простор для влияния экстремальных левых и правых идей, делает непродуктивным управление. Двухпартийная система проявила свойства способствовать снятию непримиримых противоречий, смягчению различий между партиями, поскольку обе партии, для того, чтобы привлечь как можно больше избирателей, стараются занимать более умеренные, более центристские позиции. Снижается риск роста экстремистских идеологий, которые апеллируют к ксенофобским, националистическим, леворадикальным настроениям избирателей.

Механизм двухпартийной системы не исключает возможности возникновения и роста популярности новых идей, предложенных третьей партией. Однако, как только становится очевидным влияние третьей силы, одна или обе правящие партии берут ее идеи на вооружение и проверяют их на практике. В зависимости от результата, происходит смена руководящей партии или усиление ее позиций. Ошибки в руководстве такой сложной системой как государство неизбежны, но появляется способ апробирования новых направлений и мягкой коррекции курса. Чрезмерное же сближение позиций руководящих парий, скорее всего, говорит об отсутствии актуальных и эффективных идей развития общества. Необходимо время для анализа и осмысливание ситуации, вызванной неоптимальными или ошибочными предыдущими решениями и действиями правительства.

Интересно, что введение двухпартийной системы не требует кардинальных изменений в структуре управления, не требуется также изменений в конституции или референдума. Достаточно ввести в действие мажоритарную систему выборов и через некоторое время в стране устанавливается двухпартийная система. Морис Дюверже утверждал, что «обнаруживается почти полное совпадение между мажоритарным голосованием в один тур и двухпартийностью: в странах с дуалистическим режимом всегда принята мажоритарная избирательная система, а все страны с этой избирательной системой неизменно оказываются дуалистическими. Исключения крайне редки и обычно могут быть объяснены какими-либо особыми обстоятельствами». Это не закон физики, но эта схема повторяется во многих странах по всему миру. В тех странах, где электоральная система основана на принципе пропорционального представительства, можно с большей легкостью найти многопартийную систему, но там, где принята система «победитель получает все», она же — мажоритарная система, формируется в большинстве случаев двухпартийная система» пишет Клемент Фатович

Двухпартийная система с одной стороны действует как сдерживающий фактор для коррупции, с другой позволяет соперничающим сторонам менее болезненно переживать поражения, поскольку существует большая вероятность возвращения во власть после анализа собственных ошибок и по мере накопления ошибок соперниками. При этом все понимают, что избирателями ценится стабильность подходов и идеологии, отсутствие серьезных проступков и черных пятен в биографиях депутатов. Представляется, что в настоящий момент Украине, получившей прививку «демократизации», гораздо легче перейти к двухпартийной системе, чем России или Белоруссии.

Затягивающийся мировой экономический кризис, ставит под сомнение веру в либеральную экономику, в ее способность находить выход из любой ситуации. Усложняются взаимоотношения стран – участников экономических и политических союзов. Мощные страны активнее тянут одеяло на себя, пытаются сохранить свою внутреннюю ситуацию за счет аутсайдеров. Однако никто не в силах отменить законов волнообразного развития мировой экономики, проходящей периоды повышения активности и спадов. Академик Сергей Глазьев, автор «Современной теории длинных волн в развитии экономики» разработал концепцию «технологических укладов», смена которых неотвратимо ведет к мировому прогрессу, однако периодически вызывает глобальные экономические потрясения, войны и кризисы, сменяемые периодами бурного роста. Страна быстрее всех подготовившаяся к новому технологическому укладу всегда становится мировым лидером. Безусловно, Сергей Глазьев талантливый ученый-экономист и в административной роли, даже советником или помощником выглядит странно. Обычно организацией работы ученых занимались профессиональные администраторы, чего стоят только заслуги перед человечеством генерала Лесли Гровса или маршала Лаврентия Павловича, но это к слову. А по сути, экономические волны связаны как со сменой технологических укладов, так и с изменением активности и массовости борьбы, считающих себя ущемленными, слоев населения планеты за социальные права.

Современные кризисы в значительной мере вызваны очередным наклоном социального маятника в сторону неравенства, обратное движение, вероятно, должно быть инициировано социальными выступлениями и борьбой за перераспределение благ более широкому кругу людей, что увеличит спрос на товары и даст новый толчок промышленному (хозяйственному) росту. Длительный период концентрации капиталов, усиленный развалом социалистического лагеря, возможно, подходит к точке разрыва. В авангард общественной борьбы выдвигается молодежь, связанная стремлением к справедливому обществу и социальными сетями. В этом смысле можно проводить параллели между Майданом, площадями Таксим, Тахрир и Болотной, акциями Захвати Уолл-Стрит и Антиглобалистов. Нельзя, конечно, отбрасывать значение внешнего воздействия на активизацию протестных настроений, но и преувеличивать его не стоит. Протесты не появляются на пустом месте и только за деньги, причины социальной неудовлетворенности молодежи очевидны и всегда найдется тот, кто поднесет спичку к пороховой бочке. Будет ли это второе пришествие призрака коммунизма, бродившего по Европе еще в 1848 году, или родятся новые идеи, покажет будущее.

Хотя в мире и существует постоянное ожидание появления «третьего пути» развития общества, очевидно, что «капиталистическая» — либеральная и «коммунистическая» — социальная системы еще не раскрыли всех своих возможностей. Потенциал этих систем далеко не исчерпан, и каждая может служить основой экономического роста и повышения геополитического веса страны и связанного с этим улучшением благосостояния ее населения. Постепенно обе системы взаимопроникают, заимствуя перспективные идеи. Однако развитие кризиса показывает, что обе системы нуждаются в новых идеях, модернизации и усовершенствовании для обеспечения стабильного существования государств в постоянно усложняющихся условиях.