Что же такое идеология? Неканонический подход

Идеологическая тематика (или тематика об идеологии) время от времени становится весьма модной на просторах инета, особенно в преддверии или в ожидании каких-либо социальных катаклизмов. И это понятно.

Что-то такое носится в воздухе, наша слегка пишущая и весьма читающая интеллигенция обостренно в такие моменты чувствует некое томление духа и активно недовольна существующим положением. Все прогнило, все надоело, надо что-то менять! Рассиживаться нечего, фортуна переменчива, делать что-то надо, делать! То ли революцию, то ли севрюжину с хреном…

Знать бы только, как и зачем. Кто бы подсказал? Нужен, как у Лема, Совершенный Советчик!

«Он должен уметь все: отвечать на любые вопросы, решать любые задачи, давать советы наилучшие из возможных, словом, повергнуть к стопам моим наивысшую премудрость.» (Станислав Лем. История о множественниках, их короле Мандрильоне, советчике его совершенном и Трурле-Конструкторе, который сперва советчика создал, а потом погубил)

Народ у нас продвинутый, зануду-Лема, может и не читал, но вот Брежнева с Сусловым помнит преизрядно, как и то, что был в те времена такой советчик, и назывался он волшебным словом «идеология», что-то смутно из «марксизм-ленинизм-консьюмеризм». Да, было, было, когда-то, и работало же!

И говорят: а давайте тоже напишем идеологию! Идеи ж овладевают массами, движущие силы и всемирно-исторический прогресс! Укрепим и направим!

ОК, призыв услышан, дело сделано. Аплодисменты. Фейсбук распух от лайков.

Да раз плюнуть! Вот завтра сядем и напишем, в перерыве между революционным клубом и футболом. Естественно, писать надо новую, и несомненно — самую прогрессивную. Чтобы массы вдохновились на подвиги во имя чего-то там, чтобы подняли, наконец, свои задницы, и двинулись к безопасному и благополучному будущему. И установится тогда новый, дивно совершенный порядок и станет ладно все «у королівстві датськім».

Вот и А. Роджерс в заметке «Что такое идеология?» почти написал.

Вроде, и возразить нечего. Только как-то пусто и пресно. Не зовет и не ведет. В общем, показалось, что цель не достигнута и автор отнесся к ней несколько легковесно. Захотелось вставить свои пять копеек и слегка обломать энтузиастов — не все так просто, скорее все очень непросто.

Ладно, не обижайтесь. Дальше — серьезно. Поговорим об идеологии как таковой, зачем она нужна, как она создается, как работает, и как ее можно отремонтировать, если что не так.

ЧТО ТАКОЕ ИДЕОЛОГИЯ

Вот определение из Википедии:

Идеология — система концептуально оформленных взглядов и идей, выражающая интересы различных обществ, социальных классов и групп, в которой осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, а также либо санкционируются существующие в обществе формы господства и власти (консервативные идеологии), либо обосновываются их преобразования (радикальные, революционные идеологии).

Идеология — не наука (хотя может включать в себя научные знания): в отличие от науки идеология не только представляет собой знание о социально-политической жизни, но также включает в себя оценку (степень желательности/нежелательности с точки зрения субъекта идеологии) тенденций, процессов и различных сил этой социально-политической жизни.

Мне это определение не очень нравится. Отдает полусонными лекциями по научному коммунизму (если кто помнит). Оно, конечно, справедливо в своей области, но однобоко и не полно. Это, как бы сказать, взгляд сверху, с позиции только тех «социальных классов и групп», которые напрямую задействованы в «социально-политической жизни» и «формах господства и власти», и для которых «отношения людей к действительности и друг к другу» означают только отношения в рамках социально-политической действительности и только между людьми, включенными в отношения господства и власти.

Все остальное многообразие человеческой деятельности, в том числе социальной, из данного определения выпадает. Считается, что эта другая человеческая деятельность протекает как-то сама по себе и идеология сюда не вмешивается. Тут, мол, поле деятельности для всяких психологов, антропологов, социологов, философов и прочих шарлатанов.

Не могу согласиться. Государство, политика, насилие и подчинение, борьба за власть — это скелет, который поддерживает и формирует организм человеческого общества, хотя это и не весь организм. Естественно, что любые изменения скелета влияют на все остальные органы, но так же и органы влияют на состояние и поведение скелета. В норме человек сгибает руку с помощь мышц, а не костей. И попытки манипулировать скелетом противоестественным путем, не учитывая влияние и реакцию всего организма, неэффективны и обречены на провал.

Чтобы понять, как функционируют люди в рамках социально-политической (и не только) жизни и как построены отношения между людьми (не только власти и подчинения), а тем более попытаться на них повлиять в желаемом направлении с помощью идеологии, необходимо разобраться, как она вообще работает и на что влияет. Задачка, как говорится, та еще.

Но чтобы хотя бы приступить к решению, придется вернуться далеко назад к эволюции человеческих обществ и посмотреть, где есть начало идеологии.

КАК ВОЗНИКАЕТ ИДЕОЛОГИЯ

Человеческое общество возникает из взаимодействия людей. Нет взаимодействия — нет общества, каждый сам по себе, одинокий атом в своей вселенной. В силу физических, биологических и социально обусловленных факторов, человек в одиночестве не выживает. Как правило. Он вынужден взаимодействовать с себе подобными. Т.е. общество, как среда общения и взаимодействия, образуется вынужденно, и необходимо для выживания его членов. Выживают те люди, которые образуют жизнеспособное общество. Не всякое общество жизнеспособно. Жизнеспособно только такое общество, в котором его члены взаимодействуют «правильно», т.е. «не во вред» обществу и «на пользу» большинству из них.

Если говорить вообще, то каким-либо образом передаваемое или навязываемое членам общества понимание того, как «правильно», «не во вред» и «на пользу» взаимодействовать в рамках этого общества, пусть даже самое примитивное, и есть содержание идеологии этого общества в ее расширенном значении. И не обязательно это понимание должно быть «концептуально оформлено» или кодифицировано. Далее я буду придерживаться именно такого широкого толкования идеологии.

Идем дальше. По мере расширения и усложнения общества личные, «парные», взаимодействия между людьми становятся недостаточными для полноценного взаимодействия. Идеальный газ конденсируется, образуются структуры внутри общества. Принадлежность к структуре дает человеку преимущество в выживании, поскольку расширяет взаимодействие и концентрирует ресурсы. Структуры состоят из людей, но внутри структуры люди взаимодействуют одним способом, снаружи — другим. Человеку приходится учиться как «правильно» взаимодействовать не только с другими людьми, но и со структурами общества, как их создавать и как проникать в уже существующие для достижения каких-то личных преимуществ. Первоначально примитивная идеология общества расширяется и усложняется.

В какой-то момент оказывается, что выжить вне какой-нибудь структуры очень проблематично, поскольку ресурсы ограничены и уже расхватаны. Человек вынужден вступить в какую-то структуру, и в обмен на ресурсы и перспективу выживания подчиниться ей, принять ее правила игры (или идеологию), ну, или создать свою. Можно сказать, что каждый должен признать над собой власть структуры или занять какое-то место в системе власти, а также принять установленные правила господства и подчинения, существующие в структуре. Но дело не только во власти. Принимаются также традиции, обычаи, привычки, система ценностей, правила поведения и т.д. Где-то здесь проходит нижняя граница идеологизации общества. Правила, традиции и ценности становятся обязательными для всех, и за их соблюдением начинают следить особо уполномоченные люди или структуры. Исторически это произошло весьма давно, много тысяч лет назад. Родо-племенной строй — это уже высокий уровень структурирования и идеологизации.

Дальше — в том же духе. Появление структур из структур внутри общества, структурирование второго, третьего, надцатого уровня приводило к соответствующему усложнению и модернизации идеологии, т.е. правил общежития и способов занять местечко повыше и потеплее. Эти правила становятся настолько сложными, что обычный человек не в состоянии их узнать лично (на личном опыте). Появляется необходимость в сохранении, кодификации идеологии, и ее обязательном насаждении или передаче всем членам общества. Этим занимаются уже другие, специально созданные структуры общества. Таким образом, идеология перешла из сферы обыденности в сферу специального знания и социальной культуры. Пока не была «оформлена концептуально» и не превратилась в современную концептуальную почти науку. Что же мы имеем в настоящее время?

ТЯЖЕЛА И НЕКАЗИСТА ЖИЗНЬ ПРОСТОГО ПРОГРАММИСТА

В настоящее время все очень сложно. Тысячи и миллионы связей и зависимостей опутывают каждого человека внутри семьи, предприятия, общества любителей пива и футбола, оппозиционно настроенного (или нет) среднего (или не очень) класса, страны, мира в целом.

Как все это увязать, уловить, не наступить кому-нибудь на ногу, избежать опасностей, заработать денег, написать программу или идеологию, не быть уволенным по сокращению, поехать в Турцию, вырастить сына и построить дом, и при этом чтобы «банду-геть» и пиво дешевое? Апупеть… Сотни дел, тысячи планов и взаимодействий, и так каждый день. Это ж, если прикинуть, надо круглосуточно сидеть, думать, планировать, рассчитывать каждый свой шаг, думать, кому чего и как сказать, где промолчать, как улыбнуться шефу, кому и сколько дать на лапу, а где ограничиться цветами и шампанским.

Прошу заметить, что последние два пункта всегда вызывают тяжкие раздумья, а предыдущие — почти никогда. Почему? Я вам скажу так: раздел идеологии, регулирующий подобные взаимоотношения, еще недостаточно проработан и концептуализирован, готовых рецептов нет, вот и приходится напрягаться.

Причем здесь идеология, спросите вы? Поскольку идеология описывает и регулирует правила взаимодействий между людьми в обществе, то в идеале, она должна регулировать и эти взаимоотношения. Она, собственно, и регулирует, просто этот идеологический аспект не описан прямо в учебниках и не изучается в школе, иначе бы мы все прекрасно знали, как вести себя в подобной ситуации, и это не вызывало бы у нас трудностей выбора.

Выбор — это одно из ключевых слов. Взаимодействие с людьми постоянно требует от нас выбора оптимального варианта поведения, просчета последствий и принятия решения о том, какой путь выбрать. Каждый день, на каждом шагу человек вынужден принимать миллионы решений, начиная от примитивных типа полежать или посидеть, выпить пива или водки, и заканчивая глобальными, определяющими дальнейшую жизнь.

Однако, никто и никогда не владеет полной информацией о всех взаимосвязях и возможных последствиях своих решений, поэтому всегда есть риск ошибиться. И это проблема, определяющая трудность выбора. Можно конечно, перед принятием решения пытаться максимально полно обдумывать и прослеживать все цепочки следствий, которые может породить тот или иной выбор, то на это уйдет вся жизнь, нужно будет заниматься только этим. Кроме того, сплошь и рядом у человека недостаточно фактов и информации для осмысленного принятия хоть какого-то решения, или же невозможно однозначно дедуцировать решение из наличной информации.

Что делать?

ЛЕНЬ — ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕССА

Человек естественным образом стремится избежать тяжелого выбора, как и другой тяжелой работы.

Для этого придумано массу средств. Мы все пользуемся ими каждый день и часто даже не замечаем, что в некоторых случаях мы отказываемся от самостоятельного обдумывания и принятия решения, а полагаемся на чужой опыт, выраженный в различной форме, от совета соседки, телевизионной рекламы, до высокомудрых философских книжек.

Как это работает? Элементарно. Если есть ситуация выбора, то из чужого опыта, рекламы или философии какого-нибудь -изма мы можем почерпнуть для себя возможные готовые решения, и зная, что эти решения приводят к позитивному результату, выбрать их не задумываясь. Это сильно экономит время и нервы. Кроме того, там же мы часто можем узнать, какой результат вообще следует считать позитивным. Это важно, потому что сплошь и рядом мы сами не имеем возможности разобраться, что для нас в данной ситуации является ценным, а что нет, что для нас благо, а что зло, поскольку ранее в этой ситуации не бывали и никакого опыта не имеем. Где-то это оправданно, где-то нет. Однако важно, что чем больше мы склонны доверять такому чужому опыту и таким чужим ценностям, тем менее значима для нас проблема выбора, тем яснее картина мира, тем меньше надо думать и проще жить. Очень многие считают, что так и надо. И они не так уж неправы.

Почти всегда человек, почувствовавший преимущества перекладывания трудностей выбора на кого-то другого, пытается поступать так не только в быту, к примеру, но и при принятии ценностных, жизненно важных решений, определяющих его положение и роль в обществе. Тогда он ищет (и почти всегда находит) подсказки, опоры, ценности и решения вовне. Эти подсказки и готовые решения, не всегда «концептуально оформленные», но присутствующие где-то в культурном наследии общества или коллективном бессознательном и легко доступные «для скачивания» и составляют идеологию этого общества.

ЧТО ДЕЛАЕТ ИДЕОЛОГИЯ

Идеология — очень мощный инструмент. Она позволяет человеку почти полностью сбросить с плеч бремя принятия решений. Идеология подсказывает человеку (или говорит прямо) три очень важные и нужные вещи:

• чего нужно и можно хотеть и к чему следует стремиться, чтобы выжить и получить выгоду для себя, т.е. демонстрирует идеологически-обусловленную и общественно-приемлемую структуру ценностей и целей,
• как лучше поступить в данной конкретной ситуации, чтобы достичь поставленной цели более быстрым и менее напряжным путем,
• как отреагирует общество, если я поступлю так-то и так-то.

В целом этого достаточно даже в существенных, жизненно-важных вопросах. Простой пример: какое образование следует давать детям, чтобы в будущем они не испытывали социального дискомфорта и достигали успеха в обществе? Любая мать задается этим вопросом, и ответить на него она может только в рамках существующей идеологии. Были времена, когда конкурс в физ-тех просто зашкаливал. Физики, в отличии от лириков, были тогда солидными и уважаемыми людьми, неплохо оплачиваемыми, кстати. Так что такой выбор был простым и легким, поддержанным как идеологически, так и финансово.

Бывали, конечно, и досадные ошибки. Представьте ситуацию: году эдак в 86-м родители находят идеологически-оптимальное решение и запихивают свое чадо на факультет научного коммунизма, надеясь, что уж с такой специальностью оно в жизни точно не пропадет. Вот чадо его и заканчивает в 1991-м. А тут такой облом-с. Представляете?

Но не только в таких важных вопросах мы пользуемся идеологией. По индукции идеологические подсказки распространяются с интеллектуальных высот к самым простым и бытовым вещам. Человек, однажды принявший решение следовать определенной идеологии, почти автоматически склонен затем принимать и все более мелкие решения именно в рамках этой конкретной идеологии (благо, она предлагает ответы даже на очень приземленные вопросы). Ведь это проще, чем обдумывать их самостоятельно, тем более что, делая готовый выбор, ты получаешь гарантированное, предсказуемое и желаемое следствие, уже проверенное и отработанное массой предшественников. А попытки принимать какие-то, пусть даже мелкие, решения вопреки идеологии, если ты в нее уже «встроен», не только неэффективны, но и больно пресекаются.

Если ты крутой босс и у тебя есть миллион, то ты обязан иметь Лексус, носить галстук и разговаривать медленно. И жена тебе выцарапает глаза, если ты предложишь ей поехать летом в Турцию.

КАК ЭТО РАБОТАЕТ: ПРИМЕР ИЗ ОБЛАСТИ ПРОГРАММИРОВАНИЯ

Другой пример, из другой области, но механизм тот же.

Разработчику софта постоянно приходится решать множество рутинных и повторяющихся задач, например — создавать для каждого приложения интерфейс пользователя. Всякие менюшки, тулбары, формы и формочки и т.п. Ничего сложного в этом нет, но долго и утомительно. Фирма Микрософт, идя навстречу пожеланиям трудящихся, предлагает различные средства автоматизации такой рутины.

«Обнаружив, что одну и ту же задачу приходится выполнять много раз, можно для ее выполнения написать макрос. Если же вы считаете, что вашими разработками в области автоматизации могут воспользоваться и другие разработчики, создайте подключаемый модуль. И наконец, если задача требует выполнения большого количества операций в строго определенной последовательности и может быть сложна для понимания, создайте мастер выполнения задачи.» (Пол Киммель. Visual Basic.NET. Искусство программирования).

Мы, как разработчики, можем использовать готовые мастера от Микрософта, и можем написать собственные и отдать их нашим клиентам — пользователям.

Что такое мастер? Пользователь запустил, пару кнопок нажал, на пару вопросов ответил и получает готовую структуру интерфейса со всеми причандалами. Все замечательно, быстро и удобно, а главное — работает! И работает хорошо! Правда, это готовое решение будет содержать только то, что заложил туда разработчик на этапе создания макроса. Разработчик знает «как надо», он продумал за пользователя все возможные решения, отобрал среди них оптимальные и позволил пользователю выбирать только из них, т .е. позволил ему хотеть только допустимого.

Пользователь теперь поставлен в условия, когда он может принимать только одно существенно важное решение — это запускать мастер, или нет. Запустил — получишь быстрый и гарантированный результат без напряга и геморроя, не запустил — трахайся сам как хочешь, долго, нудно и без гарантии.

В наше время, когда надо зарабатывать деньги и делать это быстрее конкурентов, второй вариант даже не рассматривается.

ПРОГРАММИРОВАНИЕ И ИДЕОЛОГИЯ

Люди используют не только в программировании, но и в жизни что-то наподобие таких мастеров, которые можно обозвать идеологемами. Система идеологем и образует целостные идеологии (сказано очень упрощенно, конечно). В каком-то смысле идеология — это мастер мастеров. Запускаем его, а он уже указывает дальше, какой идеологемой воспользоваться для решения нашей конкретной проблемы. Уровней вложенности, естественно, больше двух, все это как-то увязано в иерархическую (или нет?) систему.

Система полна в том смысле, что в ней не должно возникать вопросов, на которые не предусмотрено ответов, и это ее главное отличие от научной системы знания. Конечно, тупиковые состояния или выходы за пределы случаются, но в хорошей идеологии, как и у фирмы Микрософт, должна быть предусмотрена служба поддержки. Выпускается очередное 18384-е обновление, и обнаруженная уязвимость устранена.

Тут следует сказать, что «хорошая» идеология не должна допускать такие вещи, как в вышеприведенном примере с факультетом научного коммунизма. Или она их предсказывает и не позволяет родителям угробить жизнь любимому ребенку, или же она не должна допустить своего краха и развала страны, чтобы ребенок вырос, выучился, стал доцентом, а потом профессором на кафедре и прожил жизнь в почете и уважении. Но это «хорошая» идеология. Однако, не все они хороши, как мы видели.

ХОРОШАЯ ИДЕОЛОГИЯ

По каким параметрам можно понять, насколько идеология «хороша», или оценить ее эффективность?

Во-первых, насколько хорош и привлекателен предлагаемый идеологией идеал (насколько выгодно стать профессором научного коммунизма, не лучше ли пойти в бандиты?); во-вторых, обеспечивает ли она надежность и быстроту достижения результата (достаточно ли поступить, выучат ли там нашу бестолочь, станет ли оно профессором, как быстро это произойдет и не развалится ли страна к тому времен?); в третьих: насколько она проста в пользовании (насколько тяжело решиться, какие усилия для этого нужны, надо ли самому собирать факты и ломать голову над их анализом для разрешения сомнений?).

Иными словами, насколько она упрощает проблему выбора, насколько ускоряет рутинные взаимодействия, насколько быстро она ведет к достижению «идеального состояния» и как ей удается справляться с сознательным или несознательным уклонением от этого идеала.

Последнее тоже важно. Мастер или идеология, не всегда ведущая к идеалу, имеющая тупиковые состояния или циклы, не отвечающая на некоторые вопросы, не заставляющая пользователей принимать некоторые «правильные» решения или позволяющая принимать «неправильные» — неэффективна, неработоспособна, и просто не выживает. Тем более, если она будет зависать из-за отсутствия маленького фактика, необходимого для принятия решения, или саботажа со стороны тупого (или очень умного) пользователя.

Эффективная идеология отвечает на все вопросы даже при полном отсутствии фактов и принимает все необходимые решения даже без желания (или при противодействии) пользователя, и в идеале позволяет ему получать нужный результат, не думая вообще. Но и ничего не решать по существу.

Если обществу нужны профессора научного коммунизма, его идеология обязана всячески подталкивать родителей отдать ребенка на соответствующий факультет, а будущего профессора заставлять ходить на лекции, а не пить пиво и развлекаться с девочками, даже если душа лежит к последнему. В конце концов, это к его же пользе, и когда-то он будет благодарен, когда (и если) поумнеет.

БЕЗ ИДЕОЛОГИИ

Лет эдак двадцать назад было модно говорить о том, что приходит конец идеологий, что будущее общество будет безиделогичным, деидеологизированным и т.п., и что люди станут настолько умными и ответственными, что смогут самостоятельно принимать все решения. Тогда, на фоне краха коммунизма, это казалось возможным, но сейчас уже ясно, что все это ерунда.

Не может человек жить в современном обществе без идеологии, поскольку неспособен переварить и рационализировать хотя бы тот ограниченный поток информации, с которым ему приходится иметь дело в повседневной жизни, чтобы пытаться ответственно принимать решения и заниматься планированием. Идеология необходима. И она всегда есть, пусть даже неназванная и неоформленная.

И когда говорят, что наше общество не имеет идеологии и ему следует ее изобрести, я ехидно улыбаюсь. Наше общество, как и любое другое, идеологизировано насквозь, просто идеология наша неформализована и даже часто нигде не зафиксирована, а дотошные исследователи видят только то, написано в книгах. Тоже, кстати, самый что ни на есть идеологизированный подход.

ПРОТИВ ИДЕОЛОГИИ

Еще говорят, что можно как-то противостоять идеологии. Что типа умный человек может смотреть на вещи иначе и поступать иначе, чем члены общества, в котором он живет. Это нонсенс, хотя бы по расширенному определению идеологии. Если человек живет в обществе, разделяющем ту или иную идеологию, то он волей-неволей уже в нее включен, хоть как-то, хоть по минимуму. Мастер уже запущен. И поэтому в любой ситуации выбора ему доступен только ограниченный набор решений, определяемый самой структурой общества и структурой мастера. Можно выбирать только те кнопки, чекбоксы или пути, которые там заложены. Все остальное — неактивно и серо. Даже если ничего из предложенного не выбирать, а просто нажать кнопку «Готово», получишь какое-то готовое и работоспособное только в рамках идеологии решение, которым и придется воспользоваться, хотя оно может быть и хуже ожидаемого. Почему? Потому что в мастере уже заложен определенный опыт, он уже знает «как надо», и не позволит тебе сделать «как не надо».

Добавить в возможность выбора что-то свое или воспользоваться непредусмотренным разработчиком решением — можно, но очень трудно. Для этого надо полностью переписать мастер. У кого хватит сил и терпения, тем более, не имея исходников и при наличии противодействия? «Они хотели странного», помните?

Этот уже заложенный опыт — то, что называется допустимым или общепринятым «примером для подражания» или «идеалом, к которому надо стремиться» в рамках данной идеологии. Следование мастеру или идеологии — это процесс приближения к этому идеалу. Удаление от идеала невозможно или наказуемо, даже не идеологически, а просто физически. Процесс приближения гораздо проще, он облегчен тем, что при создании идеала этот путь уже пройден, известны все повороты и подводные камни и не надо думать, как их обойти. Это знание и этот функционал предлагается каждому в качестве содержания идеологии. По большому счету, и выхода-то другого нет.

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ВЫВОДЫ

Из всего вышеописанного я делаю такие, как мне кажется, логичные выводы.

1. Развитое человеческое общество не может существовать без идеологии.

2. У общества не может быть «плохой» или «неправильной» идеологии, иначе общество не смогло бы существовать долго. Если общество существует, значит, его идеология адекватна, работает, обеспечивает выживание и ведет к некоему идеалу, который этой идеологией предлагается.

3. Приближение к идеалу всячески облегчено идеологией за счет предоставления набора готовых решений и рассматривается как достижение успеха в данном обществе. Уклонение от идеала всячески затруднено. Следование идеологии — самый прямой путь к выживанию и достижению успеха членами общества в рамках этого общества.

4. Идеология общества не всегда является формализованной и «концептуально оформленной», но она все равно есть и работает.

Последний тезис нуждается в комментарии.

НЕФОРМАЛЬНАЯ ИДЕОЛОГИЯ

Говоря о поздних брежневских временах, «эпохе застоя», многие отмечают вопиющие расхождения между официальной партийной идеологией, вдалбливаемой всем на лекциях и школьных политиформациях, и реальным поведением и мотивацией людей. Говорят, что «идеология перестала работать». Нет, не перестала, просто она расширилась и обогатилась за счет многих вещей, которые были «понятны» и приемлемы на уровне обыденного сознания и обеспечивали определенные преимущества своим пользователям, но не описывались или умалчивались официально. В то же время, что-то из декларируемого идеологией перестало быть актуальным или стало работать по другому, и этим перестали пользоваться, потому что это уже не вело к достижению успеха, в том смысле, как его стали понимать. Изменился идеал, изменилось содержание реальной, а не бумажной, идеологии, но этого «не заметили», да и не хотели замечать.

Это пример того, как реальная идеология вдруг оказывается неформализованной и «концептуально неоформленной», несмотря на наличие целой армии идеологов и гор идеологической литературы.

ДИНАМИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ

Тут мы подходим к новой важной теме. То, о чем говорилось ранее, в основном относится к «статическому» состоянию общества, когда его идеология в целом адекватна, эффективна и оформлена, общество выживает и развивается. Но мы знаем, что случаются и динамические режимы, фазовые переходы, как это было в позднем СССР. Когда официальная идеология становится неадекватной, когда происходит мутация идеологии реальной и все это рано или поздно сопровождается изменением, перестройкой, самого общества. Мы это проходили. Почему такое возможно, и что является причиной, а что следствием? Изменение общества вызывает изменение его идеологии, или наоборот, новая идеология меняет общество под себя? И если последнее справедливо, то можно ли искусственно изменить идеологию большого, хорошо структурированного и взаимоувязанного общества? Если да, то как?

Очень сложные вопросы. Сказать, что я знаю на них ответ, я не могу. Выскажу, однако, парочку соображений.

АДЕКВАТНОСТЬ ИДЕОЛОГИИ

Следует сначала рассмотреть вопрос, что такое адекватная идеология.

Идеология — это некая надстройка над обществом, как и мастер — надстройка над программным обеспечением. Это некий инструмент для достижения определенных целей. И, как всякий инструмент, ее будут использовать, только если с ее помощью эти цели хоть как-то достигаются. Если же нет — идеология становится неадекватной и ее не применяют. Идеология будет адекватной, если она создает условия и упрощает такие виды взаимодействия между людьми в рамках общества, применение которых обеспечивает для общества в целом и подавляющего большинства его членов достижение таких возможностей:

• выживание и сохранение субъектности;
• достижение личного успеха, приемлемые формы его легитимации и получения от него удовольствия;
• рационализация видимой социальной картины, достижение уверенности, что все делается разумно, правильно, и ведет к лучшему (то, что называется уверенностью в завтрашнем дне и ощущении того, что завтра будет лучше, чем сегодня);
• построение привлекательной этики, понимание того, что такое хорошо, и что такое плохо, и ощущение, что общество в целом этично, что оно ориентировано больше в сторону «хорошо», чем к «плохо»;
• ощущение закономерности и необходимости своего существования, достойное место в картине мира, своей вовлеченности в социальные, эволюционные, и даже космогонические процессы почти вселенского масштаба.

Да, да, не стоит закатывать глаза. Понятно, что чем ниже по списку, тем менее важным это представляется пересічному обывателю, но в любом обществе всегда есть (или должны быть) люди, которые задумываются об этих тонких и трудноуловимых вещах. И если они не находят в идеологии ответов на свои вопросы и уверенности в том, что все обстоит именно так, как описано, то общество больно и идеология неадекватна.

РАСПАД ИДЕОЛОГИИ

Имеем ли мы пример адекватной идеологии? Наверное, да.

Вспомним романтические пятидесятые и начало шестидесятых. Не будем трогать диссидентов и прочее с этим связанное. Прочитаем Ивана Ефремова. И мы увидим, что для него, и для очень многих советских людей, тогда все обстояло именно так. Это ощущение надежды и уверенности в себе, в обществе и в лучшем будущем настолько завораживающе ярко, что вызывает черную зависть у современных пелевиных, и они со злости не находят ничего лучшего, чем втаптывать все это в грязь.

Что было дальше, мы тоже помним. Стругацкие. Мучительные поиски, мучительные вопросы, а правильно ли мы живем, хорошо ли поступаем, нужны ли мы вообще в этом мире? Идеология начала разрушаться. Причем с нижних по моему списку, но верхних по смыслу уровней.

Так всегда и происходит. Писатели это чувствуют тоньше и формулируют раньше, чем обыватель даже успевает задуматься.

Потом была разрушена рационализация. Опять нельзя не вспомнить того же Пелевина.

Сейчас же речь идет уже не только о невозможности достижения личного успеха большинством общества и уродливых формах его легитимации теми, кто все же чего-то достигает, но и о сохранении субъектности нашего общества в целом, угрозе его распада и/или поглощения, о выживании каждого из нас как члена этого общества (отъезд за границу — это смерть в социальном смысле).

Мы присутствуем при конце определенного типа идеологии, той, что досталась нам в наследство от Советского Союза, который, в свою очередь, перенял ее во многом от своих русских и европейских предшественников.

Но нельзя сказать, что у нас нет идеологии совсем. Она есть, но сейчас она состоит из набора разрозненных химерических конструкций от традиционной хаты с краю, смитовской войны всех против всех, до причудливой разновидности декаданса и стойкого ощущения приближающегося апокалипсиса или очистительного рагнарека. Такая идеология неадекватна, неэффективна и нежизнеспособна. Что-то должно прийти ей на смену. Но что? Можно ли это предсказать, а тем более, направить? Не знаю. Уверен только, что новая идеология должна строиться, и будет построена снизу, от проблематики выживания и субъектности. Не может новая идеология возникнуть путем концептуализации или манипуляций на идеальном, рациональном или даже эмоциональном уровне. Так не бывает.

Нужна смерть и новое рождение.

КАК ЭТО ДЕЛАЛИ РАНЬШЕ

Рассмотрим исторически близкие примеры построения идеологий.

«Мы, народ Соединенных Штатов». Что это? Это заявила о себе новая субъектность, предложившая новый способ выживания в условиях противодействия заморских метрополий. И этот способ оказался более адекватным и настолько многообещающим, что не потерялся, не развалился, а был развит в концепцию равных возможностей в достижении успеха, американскую мечту, рационализировал свой тип отношения и преобразования реальности, вселил во многих четкое ощущение, что они живут в лучшей стране в наилучшем из миров, и несмотря на все трудности, продолжает удерживать культурную гегемонию в глобальном масштабе.

«Я — гражданин». Французская революция. Пафос освобождения от оков старого мира, пафос Просвещения, переустройства и рационализации общества и мира согласно передовым на то время естественнонаучным концепциям. Все — правильно, все — рационально, все предсказуемо и постигаемо, подобно величественному механизму Вселенной. Ты — важная шестеренка в этом механизме. Делай, что должно, пусть будет, что будет. И это живет и кажется привлекательным до сих пор!

«Мы — строители коммунизма». Мы сбросили ярмо, мы взяли власть в свои руки, мы — гегемоны. Мы строим лучшее, справедливое общество, мы выиграли войны, мы покоряем космос и перед нами открыты все пути. Да — это идеологические штампы, но временами они соответствовали действительности, пусть даже только ее субъективному восприятию значительной частью общества. И это и сейчас привлекает многих.

«Мы — немецкий народ». Унижение и горечь поражения в первой мировой войне. Но, новые перспективы и новое возрождение. Чувство единения. Кровь и почва. Мы среди врагов, мы тяжело работаем, и нам приходится умирать ради своей нации, но мы идем вперед, идем к величию, и нет в мире преград сумрачному немецкому гению. Все знают, чем это закончилось, но посмотрите, какой бурный ренессанс это испытывает, как завалены полки военной литературой, и даже их поражение завораживает каким-то вагнеровским размахом и хтонической предопределенностью.

Это — успешные идеологии. Они возникали, развивались, достигали расцвета, рушились, но в той или иной мере живут и сейчас. И все они очень похожи в конструктивном и функциональном смысле.

Можно ли на их примере понять, какой должна быть новая идеология и как ее надо строить? Попробуем.

СТРОИТЕЛЬНЫЕ НОРМЫ И ПРАВИЛА

Итак, конструктивные соображения.

Новая идеология может строиться только на пустом месте. Т.е., если предыдущая идеология уже стала неадекватной, и это все чувствуют на своей шкуре. Такое состояние сопровождается обычно войнами, революциями, социальным хаосом и всеобщим унынием. Надо понимать, что не революции и войны вызывают крах идеологии, а наоборот — упадок идеологии вызывает хаос. Без идеологии не работают простые и налаженные каналы взаимодействия между людьми и структурами в обществе, поэтому всем и каждому приходится использовать какие-то другие пути, которые всегда хуже, опаснее и менее эффективны. Само собой, это вызывает конфликты, столкновения, блокирование путей, повышенную диссипацию энергии, градус накаляется и котел может перегреться, а то и взорваться.

Если же живется еще терпимо, конфликты разруливаются, крышу пока не сносит, значит, старая идеология кое-как еще работает, и никто от нее пока не отказываться не будет.

Итак, первое необходимое условие — крах старой идеологии, признаком чего являются диссипативные процессы в обществе, сопровождающиеся большим выделением энергии.

Каждая из перечисленных выше идеологий появлялась именно в таких условиях. Не хочу здесь вдаваться в детали, можете сами проверить.

Энергия, в том числе социальная, должна куда-то деваться. Естественно, деваться ей некуда, кроме как уходить за границы системы (слово границы здесь употребляется в метафорическом, а не географическом смысле). А раз есть направленный поток энергии, то согласно неравновесной термодинамике и любимому Переслегиным Пригожину, есть шанс на возникновение коллективных мод и кооперативных структур, которые, грубо говоря, «улучшают теплоотвод».

Это физический взгляд. А идеологический можно представить так. На каком-то этапе социального катаклизма появляется понимание того, что необходимо и пора объединяться и что-то делать для спасения системы, иначе полный гаплык. Это первые коллективные моды, первые связи. Любая связь между людьми снижает вероятность и интенсивность конфликтов между ними, снижает диссипацию. Возле таких людей становится не так горячо, как вокруг, и к ним тянутся другие люди, уставшие от хаоса и желающие покоя. Они также перестают конфликтовать и тратить энергию. Процесс самоподдерживающийся. Так возникает структура. Хаос постепенно упорядочивается. Вывод второй: если где-то в хаотизированном обществе возникает более простой и менее затратный (диссипативный) способ взаимодействия между людьми, на его основе может возникнуть новая привлекательная человеческая общность, имеющая все шансы перерасти в новую структуру общества.

Ключевое понятие здесь — это новый способ взаимодействия. Он должен быть проще, лучше и привлекательнее, чем старый. Как это было в исторических примерах?

Отцы-основатели предложили ликвидировать систему взаимодействия метрополия-колония, которая стала тяготить общество, и сделать ее внутренней, независимой. Это касалось не только политических отношений, но и отношений внутри общества. Французская революция разрушила взаимодействия по типу аристократия-плебс и установила систему отношений между гражданами. Русская революция устранила отношения эксплуататор-эксплуатируемые, сделала всех пролетариями, внедрила равенство и братство, союз рабочих и крестьян и т.п. Нацистская Германия установила закон джунглей — «мы с тобой одной крови, ты, и я». Конечно, это идеологические штампы, не все было так однозначно, но это сработало.

Можете ли вы предложить лучший и новейший способ для наших условий, господа революционеры? Пора отменять отношения начальник-подчиненный. Шутка.

Новый способ нужно не только предложить, но и продемонстрировать. Доказать, что он лучше и эффективнее на своем примере. Только тогда можно рассчитывать на поддержку масс.

Вот, Ленин создал партию на принципе демократического централизма. Мы сейчас не понимаем, какой это был прогрессивный способ договариваться и вырабатывать решения на то время (по сравнению с обычной интеллигентской говорильней, чем так славятся все революционеры).

Вот бы и нынешние революционеры хотя бы перестали грызться между собой и обливать помоями оппонентов, продемонстрировали бы лучший способ коммуникации, а там, глядишь, и люди потянутся.

Как бы там ни было, появление нового способа взаимоотношений между людьми — акт, безусловно, идеологический. Это и есть новая идеология. Дальше она только совершенствуется, усложняется, формализуется.

Начинается третий этап — распространение идеологии и «формовка» общества под нее. Естественно, не все принимают ее, кого-то она не устраивает, кто-то решит с ней бороться. Идеология доказывает свое право на существование. Бывает, и войны гражданские случаются.

Мой совет нынешним идеологам. Когда будете создавать новые правила, постарайтесь, чтобы их было легко принять, выгодно им следовать, и чтобы никто не смог от них отказаться. Смотрите, вторая и третья революции из примеров сопровождались или приводили к ожесточенным гражданским войнам, в то время как американский и нацистский переворот в сознании произошел сравнительно бескровно. Почему? Потому что в Германии очень немногие смогли противопоставить себя нации. Я — немец, и Гитлер — немец (ладно, пусть австриец). Значит, мы должны быть заодно. Отвергнуть такую логику невозможно, потому что невозможно перестать быть немцем, если уж родился им. Зато очень легко для себя отвергнуть отождествление с пролетариатом или «народом», если ты помещик или граф. Вот и имели товарищи и граждане революционеры большие проблемы. С Америкой тоже все ясно. Куда деваться то? Не нравится — вали. Только валить было дорого и долго, да и некуда. Не в Гренландию же.

Поэтому, правило третье: появление новой структуры общества естественным образом приводит к его поляризации, разделению на «мы» и «они». Чем меньше у «них» желания и/или возможностей уклониться от принятия идеологии новой структуры, тем меньше сопротивление и ближе победа.

Понятно, что «мы» — самые лучшие и прогрессивные. «Они» — недалекие консерваторы. И что с ними делать? Наименее затратный вариант — предложите им хорошие правила игры и возможность достойного перехода на свою сторону. Тем более, когда «отечество в опасности», такой переход будет естественным и для многих морально приемлемым, даже если придется чем-то поступиться и пойти на жертвы. А особо упертых объявим врагами народа и отстреляем, если что.

Вот тут уже надо очень серьезно заняться идеологией, писать тексты, снимать фильмы, проводить съезды и создавать свою культуру и эстетику. Иначе стрелять придется долго и много. Так можно и привлекательность потерять.

Еще один важный момент. Ваша идеология, ваш способ общественных отношений должен стать привлекательным не только внутри вашего общества, но и для внешних акторов. Не в пустыне же живем. Есть другие общества, другие страны, другие международные игроки. У всех свои интересы, свои понимания как надо и как нельзя, свои идеологии. И если они не будут в вас заинтересованы, пусть даже не активно, а на уровне «хм, в этом что-то есть, посмотрим, что у них получится», то вас задавят. Вашим врагам будет куда бежать, и будет где находить моральные и материальные ресурсы в борьбе против вас. Кончится все международной изоляцией, санкциями, иностранной поддержкой всяческих внутренних моджахедов, а то и полномасштабной интервенцией.

Это — правило четвертое.

Всем рассмотренным выше идеологиям удалось на этапе становления сделать свое окружение, по крайней мере, нейтрально-благожелательным. Не обошлось, конечно, без войн и столкновений, но результат — налицо. Вспомним и противоположный пример — УНР, когда украинская буржуазная идеология так и не смогла стать достаточно привлекательной ни внутри, ни снаружи, чтобы ей дали карт-бланш на развитие.

Понятно, что дальше, когда новое росло, укреплялось и расширялось, оно неизбежно сталкивалось с интересами других. И тут уж как повезет. Кто-то втягивался в войны и соперничество, что в условиях ограниченности ресурсов безнадежно, кто-то конфликтовал меньше, зато наступал идеологически. Вот и протянул дольше. Имеем же до сих пор «европейские ценности» и «Pax Americana». Но это уже вопрос другой, касающийся зрелой идеологии, и мы его сейчас рассматривать не будем.

Давайте лучше посмотрим на нынешнюю ситуацию в Украине, и оценим существующие вызовы и возможности с точки зрения нашей теории.

ЩЕ НЕ ВМЕРЛИ

Готова ли Украина к приходу новой идеологии? Не занято ли место? Первейший вопрос.

Я считаю, что пока занято. Своя идеология в Украине есть, пусть неэффективная, неадекватная и неформальная. Об этом я мельком упоминал выше. Подробный ее анализ — дело непростое и явно выходит за рамки данной статьи. Однако, как нетрудно заметить, общественный механизм как-то функционирует, конфликты разрешаются, телега скрипит, но едет. Большинство из нас имеют какие-то возможности выживать, добиваться успеха, наслаждаться им, а о рациональности, этике и космогонии думают только маргинальные эстеты и интеллектуалы. Да, они недовольны, но их стоны если и слышны, то полностью игнорируются обществом.

С другой стороны, очевидны и признаки развала, затруднения коммуникации и потери субъектности. То, что когда-то делалось автоматически, а позже с помощью взяток и связей, сейчас перестает работать.

Простой человек чувствует и знает, что лифт загадят и сломают на второй день после ремонта; что к врачам лучше не ходить — зарежут за твои же деньги; что сколько ни отстегивай на школу — чадо все равно балбесом растет; сколько ни вкалывай на работе — тебя даже не поблагодарят, а заставят работать еще больше, раз можешь; что ни в суд, ни в прокуратуру лучше не соваться, даже если кругом прав — обдерут, а то и посадят; в госорганы обращаться бесполезно — в лучшем случае тебя тупо проигнорируют.

Бизнесмен видит то же самое. Слишком много на шее нахлебников, от которых зависит твой бизнес, — со всеми надо договариваться и всем нужно платить, но вопросы не решаются, даже с помощью коррупции. Слишком мало обязательности и доверия, даже между партнерами — надеяться можно только на себя, и то, не всегда. Сотрудники — безответственные идиоты, ни одно дело нормально сделать не могут, за что им деньги платить? Рабочие — так вообще ворье ленивое и тупое. А потом приходит толстый дядя и говорит: отдавай долю. Как жить?

Даже государство в шоке. Хотели сделать как лучше — отремонтировать дороги, так сколько денег ни дай, все равно разворовали, ни хрена не сделали, через год все развалилось. И кто виноват? Конечно, государство.

В общем, кризис налицо. Сверху донизу. Каждый все меньше чувствует себя в состоянии влиять на процессы, планировать и чего-то достигать в этом болоте. Субъективная субъектность стремится к нулю, опускаются руки.

Но, смотрите — это не какие-то фундаментальные физические или ресурсные проблемы, это все проблемы отношений между людьми. Причем на всех уровнях. Нормальные, правильные каналы коммуникации и взаимодействия блокированы, вместо них приходится использовать все менее эффективные обходные пути, на которых человеческая энергия рассеивается и диссипирует в злость, недовольство и социальную апатию.

И вот в таких условиях, когда полный хаос еще не наступил, но дышать уже стало гораздо тяжелее, пора задаться вопросом, можно ли все это изменить и если да, то как?

Можно, с теоретической точки зрения. А с практической?

А с практической, придется предложить какой-то новый способ взаимодействия между людьми, который бы стал более привлекательным для всех и позволил бы каждому человеку решить свои коммуникационные проблемы и занять лучшее место в обществе. Предложить новую идеологию. И первейшей задачей тех, кто собирается этим заниматься, будет выяснить, чего мы хотим, и чего мы уже не хотим. Со вторым — понятно, см. выше. А вот чего мы хотим, какой идеальный порядок будет для нас приемлем — это вопрос, над которым нужно думать и думать, причем всем вместе, согласовывая и совмещая чаяния (как говорил Ленин) максимального количества людей и их объединений.

И здесь не отделаться лозунгами «Безопасность», «Благополучие», «Будущее», которые сами по себе правильны, но не несут нового качества, не обещают прорыв, а как-бы консервируют ситуацию. По сути, они не предполагают изменения системы отношений в обществе. Все остается, как и было. Ну, будет слегка безопаснее, чуть-чуть благополучнее и немного дольше, ну и что? Ради таких незначительных улучшений я не готов жертвовать своим временем, деньгами или жизнью. На баррикады не пойду. Нас и здесь неплохо кормят.

Каким должен быть новый порядок и способ взаимоотношений, я не знаю, и тут ничего посоветовать не могу. Но, с операционной точки зрения, ясно, что любое идеологическое предложение, за которым пойдут, должно затрагивать не только сферу безопасности, выживания и благополучия. Оно должно сформулировать целостную картину, вторгаясь в сферу идеального. Это и новая рационализация, это и новая этика, это и новое место в мироздании. Учитесь, господа, у Ленина и Гитлера. Предложить что-то путное — трудно. Не знаю даже, как подступиться. Может, отрастить бороду, как у Маркса?

А дальше, как придумаем, ситуация созреет. К тому времени существующая ущербная идеология дискредитирует себя полностью, появится запрос на новую. И вот, если мы на собственном примере, на своей шкуре начнем тогда применять новый, придуманный нами способ межчеловеческого взаимодействия, и убедим кого-то (или всех), что он лучше, адекватнее, и люди нам поверят и пойдут за нами, — вот тогда можно будет говорить, что революция свершилась. Возникнет новая идентичность, новая общность, связанная новым взаимодействием, которая может вырасти и преобразовать все общество под себя.

Вот тогда и будем говорить о формулировании идеологии, ее распространении, легитимации, как внутренней, так и внешней. Пока рано. Будет еще море других вопросов и проблем, которые придется решать по ходу. Но вы же этого хотите, и вы к этому готовы, раз вы революционеры?