Stratfor: Стратегия Польши

Польская национальная стратегия сосредоточена вокруг единственного, экзистенциального вопроса: как сохранить свою национальную идентичность и независимость. Расположенная на часто захватываемой Северо-Европейской Равнине, польское существование сильно уязвимо к действиям главных евразийских сил. Поэтому польская история была нестабильной, Польша колебалась от независимости (и даже регионального доминирования) до простого исчезновения с карты, выживая только в языке и памяти перед тем, как возникнуть вновь.

Для некоторых стран геополитика является второстепенным вопросом. Победа или поражение, жизнь продолжается. Но для Польши геополитика является экзистенциальным делом: поражение порождает национальную катастрофу. Поэтому польская национальная стратегия неизбежно построена на преобладании чувства страха и отчаяния. Ничто в польской истории не свидетельствует, что катастрофа невозможна.

Чтобы начать думать про польскую стратегию, мы должны вспомнить, что в 17-м столетии Польша, совместно с Литвой, была одной из крупнейших европейских сил. Она простиралась от Балтийского моря почти до Чёрного моря, с западной Украины до германских регионов. В 1795 году она прекратила существование в качестве независимого государства, разделённая между тремя растущими странами: Пруссией, Россией и Австрией.

Она не восстановила независимости до конца Первой мировой войны (она была создана Версальским миром 1919 года), после чего ей пришлось сражаться с Советами за своё существование. Польша вновь попала под контроль внешней силы, когда Германия оккупировала её в 1939 году. Её государственность была формализована в 1945 году, но СССР сохранял доминирование над ней до 1989 года.

Зная свою историю, Польша понимает, что она должна сохранить свою независимость и избежать внешней оккупации – эта задача превосходит все другие психологически и практически. Экономические, институциональные и культурные вопросы важны, но анализ её позиции всегда должен возвращаться к этому корневому вопросу.

У Польши есть две стратегические проблемы. Первая проблема – это её география. Карпаты и Татры обеспечивают некоторую безопасность Польши на юге. Но земли на востоке, западе и юго-западе являются плоскими равнинами, где только реки обеспечивают ограниченную защиту. Эта равнина является природной линией атаки для великих стран, включая наполеоновскую Францию и нацистскую Германию.

На протяжении 17-го столетия германцы были фрагментированы в составе Священной римской Империи, в то время как Россия только становилась в качестве цельной силы. Североевропейская равнина была возможностью для Польши. Польша могла развить себя на равнине. Она могла защитить себя против агрессии с любого направления. Но Польше стало чрезвычайно сложно обороняться, когда множество сил возникло с разных направлений. Если Польша противостоит трём противникам, как это было в конце 18-го столетия с Пруссией, Россией и Австрией, это просто невозможная позиция.

Для Польши существование могущественных Германии и России составляет экзистенциальную проблему, идеальным решением которой было бы стать буфером, который уважали бы в Москве и Берлине.

Вторичным вариантом может быть альянс с одним из двух, взамен на защиту. Это решение чрезвычайно сложное, поскольку зависимость от России или германии создаёт возможность поглощения или оккупации.

Третий вариант – это нейти внешнюю силу, которая гарантирует её интересы.

Именно это Польша делала в 1930-х с Британией и Францией. Стратегические слабости этого очевидны.

Во-первых, в интересах таких гарантов может оказаться не вступать в конфликт на стороне Польши.

Во-вторых, во времена опасности для них может оказаться просто невозможным прийти на помощь Польше. Ценность подобных гарантий третьей силы только в сдерживании атаки, но если атака уже произошла, то в желании и способности выполнить свои обязательства (чего может и не быть).

С 1991 года Польша обрела уникальное решение, которое было недоступно ей ранее: членство в многонациональных организациях, как ЕС и НАТО. Такое членство означает обеспечение защиты вне биполярной системы. И что более важно, такое членство приводит Польшу и Германию в одну политическую общность. То есть они гарантируют польскую безопасность и убирают потенциальную угрозу со стороны Германии.

Это решение было весьма эффективным, пока Россия была слабой и сфокусированной на внутренних проблемах. Но польская история учит, что российская динамика периодически меняется, и что Польша не может рассчитывать, что Россия останется слабой или доброй навечно. Как и все другие народы, Польша должна базировать свою стратегию на самом худшем возможном сценарии.

Решение также проблематично в части, предполагающей, что НАТО и Евросоюз являются надёжными институциями. Если Россия станет агрессивной, способность НАТО выставить войско, чтобы противостоять России, будет зависеть от европейцев гораздо меньше, чем от американцев. Сердцем Холодной войны была борьба вокруг Северо-европейской равнины, и она состояла из 40 лет риска и расходов. Рассчитывать, что американцы готовы на нечто подобное ради Польши – очень маловероятно, по крайней мере в контексте НАТО.

Более того, Евросоюз не является военной организацией – это экономическая зона свободной торговли. Поэтому он имеет значение для Польши с точки зрения экономического развития. Это необычно. Но насколько это способно сдержать Германию, сегодня находится под вопросом. Европейский Союз переживает экстремальный стресс, и его будущее неясно. Есть сценарии, в которых Германия, не желая нести на своих плечах стоимость содержания ЕС, может захотеть разорвать связи с этим блоком и сблизиться с Россией. Есть возникнет такая ситуация, когда Германия не будет привязана к мультинациональной европейской общности, а усилит свои экономические связи с Россией – это и будет худший сценарий для Польши.

Очевидно, близкие связи с НАТО и ЕС были первейшим стратегическим спасением Польши, но жизнеспособность НАТО в качестве военной силы далеко не ясна, а будущее Европейского Союза туманно. Это сердце польской стратегической проблемы. Когда Польша была независимой в 20-м столетии, она думала, что многосторонние альянсы помогут ей защититься от России и Германии. Среди этих альянсов был «Интермариум», межвоенная концепция, предложенная польским генералом Йозефом Пилсудским, который назвал так объединение центрально-европейских стран от Балтийского моря до Чёрного моря, способное вместе сопротивляться Германии и России. Концепция «Интермариума» никогда не была воплощена, и ни один из этих международных альянсов не оказался способным защитить Польшу.

Польше доступны три стратегии. Первая состоит в том, чтобы делать всё возможное, чтобы сохранить НАТО и ЕС жизнеспособными, а Германию связанной ими. У Польши нет для этого ни сил, ни возможностей. Вторая – это создать такие отношения с Германией или Россией, которые гарантируют её интересы. Очевидно, что способность поддерживать такие отношения у неё ограничена. Третья стратегия – это найти внешнюю силу, готовую гарантировать её интересы.

Сегодня такой силой являются Соединённые Штаты. Но США, после своего опыта в исламском мире, стремится к более дистанционному, сбалансированному подходу к миру. Это не означает, что США безразлично происходящее в Северной Европе. Рост российской силы и потенциальный российский экспансионизм, который может изменить европейский баланс сил, очевидно, не может быть в интересах Вашингтона. Но поскольку США стали более зрелой глобальной силой, они позволяют региональному балансу силы стабилизироваться природным путём скорее, чем вмешиваться, если угроза оказывается управляемой.

В 1930-х польской стратегией было найти гаранта. Она правильно посчитала, что её собственные военные возможности недостаточны, чтобы защититься от Германии или Советского Союза, и точно недостаточны, чтобы защититься от них обоих. Поэтому она предположила, что поддастся этим силам без гаранта безопасности. В этих обстоятельствах не важно, насколько она могла повысить свою военную силу, Польша не выжила бы в одиночку.

Польский анализ ситуации не был ложным, но он упускал один важный компонент вторжения: время. Какая бы не предпринималась союзная интервенция на стороне Польши, состоящая из атаки с запада или прямой интервенции в Польшу, подготовка и проведение такой интервенции заняли бы больше времени, чем польская армия была способна выиграть в 1939 году.

Это указывает на два аспекта любых польских отношений с США. С одной стороны, коллапс Польши под влияние России лишит США критического бастиона против Москвы на Североевропейской равнине. С другой стороны, интервенция немыслима без времени. Польская военная способность отразить или замедлить российскую атаку, достаточная, чтобы дать США (и любым европейским союзникам, которые захотят присоединиться к коалиции) время на оценку ситуации, планирование ответа и затем ответить, должна быть ключевым элементом польской стратегии.

Польша не может защищать себя бесконечно. Ей нужны гаранты, чьи интересы совпадают с её собственными. Но даже если они у неё будут, исторический опыт Польши говорит, что она должна сама вести замедляющие операции как минимум несколько месяцев, чтобы выиграть время для подхода союзников. Объединённую русско-германскую атаку, конечно, она не переживёт, и такие мультифронтовые атаки не исключительны для польской истории. С этим ничего нельзя сделать. Атаку на один фронт можно пережить, но это не зависит от Польши.

Это вопрос экономик и национальной воли. Экономика Польши выросла за последние годы очень сильно, но построение эффективной армии требует времени и денег. Время у поляков есть, поскольку российская угроза на сегодняшний день более теоретическая, чем реальная, и их экономика достаточно устойчива, чтобы поддерживать значительную армию.

Первичный вопрос в наличии национальной воли. В 180м столетии падение польской силы произошло не столько из-за внешних угроз, сколько из-за внутренней вражды и разрозненности среди польской знати. В период между войнами присутствовали воля к сопротивлению, но она не всегда сопровождалась волей платить за оборону, предпочитая верить, что ситуация не так плоха, как кажется. Сегодня воля верить в ЕС и НАТО превалирует над мыслью, что каждый народ должен сам гарантировать собственную национальную безопасность – и в этом ещё одна проблема Польши, которую нужно решить.

Некоторые дипломатические шаги возможны. Польская вовлечённость в Украине и Беларуси звучит стратегически – эти две страны обеспечивают буфер, который охраняет восточную границу Польши. Польша вряд ли выиграет дуэль с русскими в этих странах, но это хороший маневр в контексте более широкой стратегии.

Польша может с готовность принять стратегию, которая подразумевает связь с Германией и перманентную слабость и недостаток агрессивности России. Они могут быть даже правы, но это азартная игра. Как поляки знают, Германия и Россия могут изменять режимы и стратегии с огромной скоростью. Консервативная стратегия требует обоюдных отношений с США, основанных на понимании, что США зависит от баланса сил и не будет напрямую использовать свои войска, кроме крайнего случая. Это означает, что Польша должна быть способна поддерживать баланс сил и сопротивляться агрессии, выигрывая достаточно времени для США, чтобы принять решения и высадиться. США могут обезопасить Североевропейскую равнину к западу от Польши и договориться с сильными странами Запада. Защита восточных границ требует польской силы, которая будет стоить очень много денег. Эти деньги очень сложно тратить, когда угроза может никогда не материализоваться.

Источник: Stratfor