Трудности перевода: ПР против «дебилизации»

Мы уже насмотрелись на первую часть сего впечатляющего действа в стенах Верховной Рады, где властная партия, и оппозиция дали мощные основания для постановки диагноза, и запасаемся попкорном для просмотра продолжения этого политического блокбастера в июле. А пока народ ожидает вторую часть марлезонского балета с элементами борьбы нанайских мальчиков, участники мероприятия продолжают от души веселить публику.

Вот депутат Партии регионов Вадим Колесниченко признался в интервью ТСН: у его сына Всеволода произошла остановка в развитии. А вся проблема в том, что Колесниченко отдал своего ребенка в украиноязычное учреждение. «К сожалению, есть такая серьезная проблема. У меня ребенок живет в русскоязычной среде. Я не смог в Киеве найти ни садика с русским языком обучения. Поэтому я был вынужден отдать его в украинский садик, чтобы он имел возможность социализироваться», — рассказал Колесниченко.

Далее случилась трагедия, которая весьма объясняет патологическую ненависть самого Колесниченко-папы к украинскому языку и его неуемное стремление «продвинуть» и «защитить» великий и могучий — русский. «В два с половиной года он говорил на русском языке, считал до десяти и знал практически все буквы. Год пребывания в саду остановил его в развитии. Ребенок замкнулся. Произошел раскол в сознании …» — пожаловался регионал.

Согласимся, это объясняет многое. Мы-то, наивные, думали, что регионалы ударились в «языковые» провокации, дабы вернуть под свои знамена хотя бы часть разбежавшихся в последнее время доверчивых лошков, поспекулировав в который раз на проверенной теме. Ан нет. В ПР на самом деле усиленно борются с прямой дебилизацией украинских детишек, что является прямым следствием изучения украинского языка. И отдадим должное самоотверженности регионалов: сам Вадик Колесниченко, у которого в семье украинский язык вызвал такое горе, не замкнулся и не ушел в себя, как могло произойти с каким другим менее идейно подкованным отцом, а решил посвятить дальнейшую жизнь мужественной и самоотверженной борьбе с корнем зла – первозданной причиной детских психических проблем в виде украинской мовы.

Тут, конечно, возникают некоторые неудобные вопросы. В среде мировых детских психологов как бы общеизвестно, что дети обладают отличными лингвистическими способностями, причем изучение нескольких языков весьма способствует общему развитию ребенка.

Но это правило, видать, не распространяется на детей украинских регионалов. У тех наблюдается обратный эффект: детишки, услышав пару-тройку слов «не родного» языка, немедленно останавливаются в развитии, и хоть кол на голове теши. Вот такая мистическая загадка, которую современной науке еще только предстоит разгадать.

С другой стороны, наблюдая за самим Колесниченко и многими его собратьями с политического Олимпа, становится понятным, что сей феномен явно носит генетический характер. Вся эта братия, очевидно, не виновата в том, что творит сегодня – виной стали услышанные в свое время слова на непонятном языке.

Однако вернемся к бедным детишкам и языку. Совершенно очевидно, что в ПР пошли не по тому пути со своим языковым законопроектом. Ведь любому понятно, что дать русскому языку права второго государственного совершенно недостаточно, надо полностью изолировать подрастающее поколение от безжалостно травмирующей психику мовы.

Вот ребенок учит себе в садике, потом в школе русский язык, общается на нем в семье и с друзьями на улице, а тут какая-нибудь коварная бабушка-националистка в трамвае возьми да и ляпни на украинском: «Синку, любий, звільни, будь ласка, місце для бабусі!”. И пожалуйста: был бойкий умненький ребенок, рос на радость родителям, радовал их отличными оценками в школьном дневнике, и в миг стал дураком. Как такое можно допускать?

Справедливости ради заметим, что в ПР такие угрозы явно учитывают. Вот глава фракции Партии регионов Александр Ефремов в эфире 5 канала рассказал, что в ходе подготовки законопроекта «Об основах государственной языковой политике» ко второму чтению обсуждался вопрос развития языков. «Сегодня, кстати, ко второму чтению, мы говорили, в том числе и с моим коллегой Колесниченко. Он говорит, было бы неплохо вставить норму, чтобы показать работу по развитию украинского языка», — отметил депутат. «Но тогда это совершенно другой закон надо прописывать. И мы думаем в этом направлении действительно, возможно, прописать новый закон, другой уже», — отметил он.

Исходя из семейной трагедии Колесниченко, с нетерпением ждем, что там он с Ефремовым и прочей украинофобской компанией в своем следующем законопроекте, об украинском языке, нафантазируют. Очевидно, будут защищать по чем зря „первый государственный”: определят места, так сказать заповедники, где на украинском можно будет общаться. А вне таких языковых гетто – ни в коем случае. Не дай Бог, детишки услышат.

Правда, явно придется оградить потомство регионалов и от иных языковых раздражителей. Ведь если их от родственного русскому украинского языка так плющит, то что будет, если мальчонка или девчушка от какого-нибудь подонка услышат пару слов на английском или немецком? А на китайском? Там уже явно никакой психиатр не поможет.

…Кого нам еще жалко в этой истории, так это украинскую милицию. Еще Остап Бендер указывал, что милиционеры приравниваются к детям. А тут их вдруг под Евро-2012 стали поголовно насильно учить английскому, когда они и с руским-украинским в массе своей традиционно не в ладах. На месте организаторов Евро-2012 мы бы не пожлобились и выделили из украденных миллиардов пару жалких миллионов на обследование психики правоохранителей после чемпионата. А то хрен его знает, как они теперь, изучив фразу „Хау ду ю ду”, воспринимают окружающую реальность…