Что Украине ожидать от нового перемирия на Донбассе?

27 июля 2020 года – отправная точка для новой попытки запустить механизм дипломатического урегулирования ситуации на Донбассе. 22 июля на заседании ТКГ стороны достигли договоренностей в вопросе очередного прекращения огня, что ранее было согласовано во время встречи на уровне внешнеполитических советников глав государств нормандской четверки в Берлине. Как и до этого, стремление к оптимистическим оценкам ограничивается скепсисом накопившегося неудачного опыта многочисленных перемирий. В связи с этим, ожидания от анонсированного прорыва в обеспечении безопасности на линии разграничения весьма сдержанные. Остается угроза того, что предложенный Президентом Украины алгоритм достижения мира – «надо просто прекратить стрелять» – воплотиться в одностороннем порядке. Не один раз мы становились свидетелями продолжающихся обстрелов со стороны боевиков в схожих условиях.

Несмотря на все «за» и «против», эта попытка добиться прогресса в части безопасности имеет все шансы кардинально отличиться от предыдущих, и дело не только в «прекращении огня». По всей видимости, переговорный процесс в парадигме существующей редакции минских соглашений постепенно достигает кульминационного момента и то, как будет воплощено в жизнь обещанное перемирие, станет определяющим для дальнейших векторов развития ситуации.

Если вдруг будет зафиксировано реальное и длительное прекращение обстрелов, перед украинской властью резко актуализируется тема имплементации политической составляющей минского пакета договоренностей. На переговорах в Нормандском формате мяч будет исключительно на нашей половине поля.

В случае провала – уже не раз похороненные минские соглашения окончательно докажут свою несостоятельность, стороны начнут активное противостояние вокруг переброса вины за их срыв друг на друга и все будет уверенно двигаться к заморозке конфликта в модифицированной под украинские реалии версии «приднестровского» или «абхазского» сценария. Мы потеряем перспективу возврата земель в краткосрочной или среднесрочной перспективе.

Разберем возможные модальности развития ситуации более детально.

К чему пришли о переговоры о безопасности в ТКГ?

Преследуя цель упредить возможную эскалацию боевых действий, и желая гарантировать стабильное перемирие, стороны пришли к следующим условиям:

• Запрет на наступательные и разведывательно-диверсионные действия, а также запрет на использование любых видов летательных аппаратов сторон;
• Запрет на применение огня, включая снайперский;
• Запрет на размещение тяжелого вооружения в населенных пунктах и их окрестностях, в первую очередь на объектах гражданской инфраструктуры, включая школы, детские сады, больницы и помещения, открытые для общественности;
• Эффективное применение дисциплинарных мер за нарушение режима прекращения огня и уведомление о них координатора ТКГ, который уведомляет об этом всех ее участников;
• Создание и задействование координационного механизма по реагированию на нарушения режима прекращения огня при содействии СЦКК в действующем составе;
• Ответный огонь в случае наступательных действий допускается только в том случае, когда он открыт по приказу соответствующего руководства Вооруженных сил Украины и руководства вооруженных формирований ОРДЛО после безуспешной попытки использовать вышеупомянутый координационный механизм. Об издании таких приказов будет уведомлена ТКГ;
• Вышеупомянутые меры не могут быть полностью или частично дезавуированы никакими другими приказами, в том числе секретными.

По горячим следам можно констатировать, что попытки официального Киева вернуть российских офицеров в СЦКК оказались тщетными. Российская сторона решила далее игнорировать призывы Украины и ОБСЕ, продолжая на всех треках четко следовать своей переговорной стратегии – добиваться превращения конфликта во «внутриполитический».

Следует заметить, что пока нет конкретики относительно работы механизма обеспечения и реагирования на нарушение режима прекращения огня. Кто и как будет исполнять роль координатора ТКГ, на каких принципах будет формироваться сам механизм и как можно будет его оперативно использовать – ответы на эти вопросы найти не представляется возможным. Либо они банально не опубликованы либо, скорее всего, не доработаны сторонами и их дальнейшее согласование запланировано на будущих заседаниях ТКГ. И в этом месте сразу же возникает опасение: получиться ли гарантировать перемирие, если инструментарий его соблюдения и контроля еще не детализирован до конца?

Важно помнить, что пока еще несколько «сырые» в своем содержании договоренности осложняются другими обстоятельствами:

• СММ ОБСЕ не патрулирует зону проведения ООС в ночное время суток из-за плохой видимости и дополнительных мер безопасности, используя в это время для формальной работы исключительно технические средства;
• до сих пор не решены вопросы с полноценным допуском миссии к неподконтрольным Украине территориям, что ограничивает её потенциал;
• есть сомнения относительно способности разрабатываемого механизма при содействии СЦКК ежеминутно контролировать всё протяжение линии соприкосновения.

Ранее в Трехсторонней группе делегаты Российской Федерации и приглашенные представители незаконных формирований предлагали формат прямого контакта между украинским командованием и боевиками в случае возникновения обстрелов, что выглядело, как очередная попытка легитимировать прямой диалог без участия официальной Москвы. Тогда украинская сторона посчитала такие действия неприемлемыми. В перечне достигнутых соглашений от 22 июля такого пункта уже нет и, вероятно, неофициальные контакты будут поддерживаться через координатора ТКГ или завуалированы в рамках работы СЦКК. Проблема коммуникации также может усложнить сохранения режима безопасности, поскольку, как было сказано выше, не приходится ожидать возвращение российских офицеров в СЦКК и тем более, признания Россией своей прямой вовлеченности в конфликт.

В любом случае, Украина активно готовится к соблюдению режима прекращения огня, всячески демонстрируя свои намерения международному сообществу. Армейские части на линии разграничения получили соответствующие указания, на Донбасс отправились военнослужащие с опытом участия в миротворческих миссиях, Генштаб будет осуществлять прямой контроль.

Самопровозглашённые руководящие органы так называемых «ЛДНР» также распорядились о полном прекращение огня.

Подготовительные процедуры были усилены дипломатическим жестом, Владимир Зеленский провел телефонные переговоры с Владимиром Путиным, где обсуждали новое перемирие и дальнейшее движение в мирном процессе в соответствии с меморандумом от 9 декабря 2019 года в Париже.

Будет ли встреча в Нормандском формате?

Есть основания предполагать, что один из ключевых месседжей адресованных Владимиром Зеленским Владимиру Путину во время их телефонного общения – необходимость проведения новой встречи в Нормандском формате на уровне глав государств. По мнению украинской стороны, поводом может быть подписание представителями нормандской четверки договоренностей достигнутых в ТКГ 22 июля для предоставления им большего статуса.

В контексте политических интересов Президента Украины организация саммита имеет значение. Особенно в контексте надвигающихся местных выборов, на фоне оттока электоральной поддержки партии «Слуга народа» в юго-восточных регионах страны другим политическим силам и с учетом потребности давать результат в условиях надвигающегося политического кризиса – встреча стала бы определенным индикатором проделываемой работы. Но вот поможет ли саммит глав государств в Берлине ускорить реинтеграцию неподконтрольных территорий? Ответ уже не такой однозначный.

Принесет ли Владимир Зеленский мир? Наверно сейчас на донбасском треке для Офиса Президента стала бы идеальной формула «политическое статус-кво + устойчивый режим прекращения огня». Если бы на системной основе прекратились обстрелы, но вопрос политической интеграции остался предметом дальнейших согласований, тогда бы это можно попытаться продать избирателям как «мир без капитуляции».

На Банковой не отказываются от достаточно логичного, но чрезмерно проблематичного подхода – обновление минских договоренностей, как основы для проведения выборов и политического урегулирования. Даже недавно принятое на внеочередной сессии Верховной Радой постановление не предусматривает проведение выборов в Донецкой и Луганской областях и выглядит как сигнал о непреклонности украинской позиции. К сожалению, не смотря на всю прагматичность, такой подход не гарантирует длительного перемирия.

С точки зрения национальных интересов, переговорная модель «Ермака-Резникова» выглядит достаточно аргументированной: разоружение незаконных формирований, выведение иностранных войск, выработка механизмов контроля над украинско-российской границей и проведение выборов в соответствии с Копенгагенскими критериями по украинским законам.

План отличается определенной новизной и рациональностью, но он не объясняет, как обойти ключевое препятствие – позицию Российской Федерации. Будем объективными, принцип «граница до выборов» нарушает последовательность исполнения комплекса мер по исполнению минских соглашений. Кремль активно ссылается на этот факт, не демонстрируя желания идти на компромисс, ведь тогда Владимиру Путину надо будет переступить одну из своих «красных линий». Захочет ли он сделать такой шаг? Очень сомнительно и трудно представить, что его может подтолкнуть к смягчению позиции: частичная отмена европейский санкций, подача воды в оккупированный Крым – остается только догадываться.

Вторая «красная линия» состоит в правовом статусе в ОРДЛО в случае возвращения их в политико-экономическую матрицу Украины. Поскольку регламентирующий эту часть 11 пункт комплекса мер прописан немного размыто, что позволяет его интерпретацию, стороны напоролись на «подводные камни» и в этом вопросе. Ермак-Резников настаивает на необходимости разделения двух юридических кейсов как не взаимосвязанных:

• закон о порядке местного самоуправление в ОРДЛО (уже принят, постоянно продлевается и осталось имплементировать в него лишь «формулу Штайнмаера»);
• изменения в Конституцию Украины в части децентрализации в рамках согласования с представителями ОРДЛО (Украина справедливо апеллирует к тому, что в соглашения не прописана фраза вроде «конституционного закрепление особого статуса», Россия говорит, что в этом вся суть политического урегулирования).

Владимир Зеленский и Владимир Путин также обговаривали эту часть в телефонном разговоре, но вот сигналов о консенсусе пока не последовало, а он возможен, только если кто-то из них откажется от озвученных ранее позиций.

После встречи в Берлине куратор украинского трека Дмитрий Козак сделал хитрый ход в традициях «византийской дипломатии» и допустил теоретическую возможность отказа от фиксации особого статуса Донбасса в Конституции. Вот только тогда, Украине необходимо представить для рассмотрения и согласования весь проект конституционной реформы в сфере децентрализации. Вероятно, в Кремле не против повышения ставок и вместо специальных полномочий для ОРДЛО уже нацелились на федерализацию всей страны под предлогом уступок Украине. Если учесть, что на местных выборах большинство во многих советах юго-восточной Украины может взять «Оппозиционная платформа – За жизнь», ослабления центра в пользу регионов стает еще более привлекательным для российской стороны.

Владимиру Зеленскому необходимо понимать, что в случае обеспечения режима прекращения огня и проведения новой встречи в Нормандском формате, как Российская Федерация, так и Франция с Германией, «поставят ребром» вопрос о реализации политической компоненты минских соглашений. И тут остается три варианта – исполнять в редакции утвержденной Петром Порошенко, добиваться апгрейда договоренностей либо пытаться тянуть время в ожидании результатов выборов в США.

В Офисе Президента не демонстрируют готовности двигаться в рамках дорожной карты имени «Петра Алексеевича» и дальше настаивая на получении контроля над границей до проведения местных выборов.

Пока нет оснований говорить о написании Минска-3 с учетом украинских пожеланий. Гипотетический такой сценарий возможен в случае существенных уступок Российской Федерации. Не исключено, что Владимир Путин согласится сесть за стол переговоров для создания новой модели мирного урегулирования только в случае снятия экономических санкций привязанных к Минску-2.

К тому же, попытки связки Ермак-Резников переиграть оппонентов на данном этапе не дают конкретных результатов: усиления переговорной группы в ТКГ не получило обратной реакции с российской стороны, включение переселенцев в качестве представителей ОРДЛО в ТКГ не исключило оттуда переговорщиков от самопровозглашённых «ЛДНР», разговоры о присоединении к нормандским переговорам США и Британии как минимум до декабря нереалистичны, да и вообще выглядят как возвращение к инструментарию команды Порошенко.

Что касается третьего варианта, затягивать процесс в ожидании результатом президентских выборов в США с одновременным сохранением мира не получиться. Наоборот, это только ускорит нарушения режима прекращения огня и новым обстрелам со стороны боевиков накануне местных выборов.

Использует ли Владимир Зеленский «план Б»? Если и это перемирие будет сорвано, тогда ситуация будет развиваться в прямо противоположном направлении. В случае Российской Федерации, их «план Б» более-менее понятен, в Кремле время не теряли и системно готовились к другому сценарию, исключающем возврат Донбасса Украине:

• дальнейшая паспортизация населения;
• формирование централизованной системы налогообложения и установления контроля над бюджетными расходами;
• ликвидация или вытеснение маргинальных групп с целью ведения управляемой кадровой политики.

Кончено удержание так называемых «ЛДНР» будет требовать сохранения экономических вливаний недостаточно критических для российской экономики. В то же время, без присоединения к Российской Федерации квази-республики будут и дальше использоваться для сдерживания евро-атлантических устремлений Украины, эскалации конфронтации на линии разграничения, дестабилизации политической ситуации в стране, обнуления рейтингов действующей власти и усиления позиций лояльных политических сил.

Что касается Украины, четкие контуры альтернативного сценария и путей его применения предоставлены не были. Все предположения сводились к абстрактному концепту – «возведения стены». Вот только в чем состоит пошаговая стратегия и на каких принципах будет возведена эта абстрактная «стена», которая позволит в будущем не допустить людских жертв, остается только догадываться. Буд-то бы пользуясь конспектами предшественников, в команде Зеленского заговорили о возможности введения миротворческой миссии. Если говорить о «голубых касках» ООН нет гарантий, что переговоры не уйдут в очередной тупик с учетом права вето России. Кроме того, есть много юридических и организационных нюансов: кто будет признан второй стороной конфликта, как финансировать миссию, кто войдет в ее состав. Кроме того, миротворцы будут находиться не на украинско-российской границе, а на линии разграничения, что ставит под сомнения возможность интеграции неподконтрольных территорий даже в среднесрочной перспективе. Алексей Резников заговорил о миротворческой миссии ОБСЕ, но кроме аналогичных технических вопросов, есть сомнения относительно её эффективности. Мы часто видим, как СММ ОБСЕ не всегда успешно справляется со своими обязанностями, разве изменения мандата поможет существенно поменять порядок вещей?

Таким образом, сомнений относительно успешности нового перемирья и дальнейшего политико-дипломатического урегулирования очень много. Есть достаточно вопросов и к украинской власти – а уверенны ли они в собственной стратегии и были ли учтены все «подводные камни»? Не будет ли оплошностей в стиле «консультативного совета» и есть ли воля, а главное возможность довести дело до конца? Не хотелось бы, чтобы режим прекращения огня соблюдался лишь формально, реализация мирных инициатив закончилась после весьма вероятного нового этапа обмена удерживаемыми лицами, а попытки найти компромисс, остались только на бумаге.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook