«Маргинальность» — «глухой угол» или стартовая площадка: способны ли левые стать реальной силой?

 

I.  Когда причины и следствия меняются местами.

Автор  обсуждаемой статьи, безусловно,  прав, говоря о необходимости реальных действий, участия в реальных конфликтах,  в качестве  источника роста популярности левых.

Однако, не он же  один  видит  прямую зависимость между  активным действием организации и ростом  ее популярности.   Почему  же  основная часть левого  политического актива долгие годы    игнорирует очевидные вещи? Вероятно,  есть некий механизм, приводящий к этому.

Ю. Романенко  как раз и пытается описать   в статье     общественные механизмы негативного воздействия на левый политикум.

Он утверждает: «… Я не психолог, но сделаю допущение, что мы являемся травмированным обществом, которое может выйти из состояния оцепенения, только преодолев себя, чтобы через шок, борьбу и испытания ощутить радость победы и созидания».

Нынешнее состояние общества «…вызвано историческими неудачами, которые сделали виктимность одной из значимых для общества ценностей».

Именно такой стиль поведения автор считает проявлением маргинальности ( как правых, так и левых) политических сил.

Даже сама  предложенная моим оппонентом модель механизма маргинализации общества показывает, насколько глубже нужно проводить  диагностирование   данной  социальной «болезни».

Действительно, логично предположить, что  «виктимностью» должны  быть заражены проигравшие классы (трудящиеся) и его политические организации. По мысли  Романенко — это  левые  маргинальные политические группы.

Но еще большую  «виктимность» демонстрирует класс-победитель, крупная буржуазия. Мой оппонент сам на это указывает. Ей то с какой стати  рыдать и скулить?

Соответствующие процессы постсоветского пространства можно сравнить с процессами, которые переживал  германский социум после  поражения в Первой   мировой войне.

Действительно, там все классы (но в разной степени ) испытывали  экономическую приниженность, которая  у части общества родила пессимизм, обращение к «заветам предков», эпосу, страданиям прошедших поколений.

Однако в Германии все это очень быстро привело к идее реванша, агрессивной «антивиктимности» идеологов  национал-социализма.

Спустя 20 лет постсоветского развития очевидно, что потуги наших (российских и украинских)  профашистских сил сыграть в  ту же игру абсолютно бесперспективны.

Рискну предположить, что причины  роста пассивности социума лежат гораздо глубже — в исчерпанности резервов развития всего капитализма, а не только украинского.  Проявляется это загнивание гораздо более разнообразно и широко во всех странах.

Следовательно, работает  зависимость, противоположная той, которая предложена  моим оппонентом.

С его точки зрения  достаточно сделать волевое усилие, перейти к агрессивной и креативной деятельности и мы  расстанемся с  «виктимностью». Сделав это левые вырвутьсяся из «глухого угла» маргинальности. Потом, набрав силы, заключив прагматичные союзы, игнорируя некие «догматичные рекомендации», мы  прорвемся к власти и изменим социально-экономическую картину общества.

С моей точки зрения  наоборот, «нечто»  происходит с социумом, со структурой и характером труда.  Это «нечто» подлежит первоочередному и всестороннему изучению.  Данные  изменения приводят к процессам, которые   выглядят как «маргинализация» политических и социальных групп.

А эти группы вырабатывают стиль общественной активности, который так «раздражает»  и меня, и Ю. Романенко, и еще тысячи и тысячи левых активистов.

В данных условиях простые рекомендации, предложенные моим оппонентом не будут срабатывать (как не срабатывают  уже долгие годы). «Здоровый прагматизм» и наступательность превратятся в беспринципность и  истеричный авантюризм. И даже «борьба с виктимностью и маргинальностью» будет носить «виктимный  и маргинальный характер».

По мнению Юрия Романенко,   сегодняшняя  организационная слабость  и малочисленность  «новых левых»  сил  вызвана отсутствием широкой  морально-организационной и финансовой  поддержки. Возможность  исправить ситуацию  будет зависеть от того:

«1. Готовы ли левые признать необходимость реальной борьбы за    власть? Не только признать, и действовать исходя из этой необходимости?

2. Готовы ли левые входить в реальные конфликты на центральном и локальном уровне, которые сделают их защитниками реальных социальных групп?

3. Готовы ли левые проявить цинизм и вести гибкую политику, создавая временные коалиции и союзы, направленные на достижение роста их влияния в политических институтах.»

В другом месте статьи он высказывается более определенно:

« …  Выход на активные социальные группы, прежде всего, мелкий и средний бизнес будет требовать пересмотра идеологической позиции. Поэтому не удается получить массовую поддержку, а если нет массы, то нет интереса крупного капитала, который к тому же воспринимается как враг. В итоге новые левые работают в основном с небольшими протестными локальными кластерами – продавцами на рынке, таксистами, студенческими профсоюзами, которые не дают ресурсной базы, чтобы развернуть мощную пропаганду».

При этом, автор не поясняет ряд моментов. Например,  где черта «пересмотра идеологической позиции», за которой  организация теряет право называться левой ( не говоря уж о термине «марксистский», или «революционный»).

Не  будет ли в ряде случаев  пункт первый и особенно второй противоречить пункту третьему из предложенных рекомендаций. Ведь реальная борьба за власть (т. е. против  существующих политических институтов) вряд ли приведет к росту в них популярности непарламентских левых. Или нам надо  стать левыми парламентскими?

Если крупный капитал перестанет восприниматься левыми   « как враг», то стоит ли  вообще «огород городить»?

II.О прагматичности «книжной мудрости»

С точки зрения автора обсуждаемой статьи, чтобы преодолевать маргинальность нужно учесть , что «…на политическую авансцену вышло новое поколение избирателей (и оно постоянно прибывает), которое вообще не имеют представление о том, что происходило на «Арсенале». Его представители толком не могут даже назвать, когда была Октябрьская революция и в чем ее суть».

В качестве примера мой оппонент  разместил на сайте видео-интервью с «мажористыми» детьми одного из элитных учебных заведений Киева.

Данный видеоматериал с моей точки зрения вовсе не может ничего ни подтвердить, ни опровергнуть. Молодежь с подобным восприятием мира была всегда. В т.ч. и в СССР.  Оценки, которые дает школьник личности В.И. Ленина  (с учетом естественной его скованности перед видео-оператором), для такого возраста достаточно  адекватны. Они скорее опровергают утверждение Ю. Романенко о  бездонной пропасти между кругом  социальных представлений  разных поколений.

Я, в свою очередь  предоставляю  тот видеоматериал, часть которого  демонстрировалась   на митинге , посвященном  Январскому восстанию 1918 года. Пусть сами  читатели  сайта решат, насколько нам удалось актуализировать  тему, насколько мы «виктимны» и живем прошлым.

Низкая вовлеченность  широких масс  в политическую деятельность , по мнению  В.Романенко, вызвана не столько плохим образованием, сколько тем, что:

«Человек склонен в первую очередь ценить то, что имеет значение для него исходя из лично пережитого опыта или же его близких. Люди воспринимают ту или иную политическую идеологию тогда и, прежде всего,   тогда,    когда она корреспондируется с      их      повседневными интересами »

Думаю, вряд ли найдутся люди, которые попытаются с этим спорить.

Для подтверждения данного вывода автор   приводит  в пример и    позитивно оценивает   опыт большевиков. Правда делает он это довольно своеобразно:

« …большевики четко ловили социальные настроения и пытались «продать» массам то, что они хотели, а не то, что говорила книжная мудрость. Отсюда феноменальный рост их влияния в 1917 году, когда численность большевиков возрастает от 24 тыс. в феврале 1917 до 240 тыс. в июне, 350 тыс. к октябрю.»

Интересно, какова была бы судьба большевиков, если бы они в августе 1914 года продали   наиболее влиятельной (в тот момент) части  масс «то, что они хотели» —  идею необходимости войны за проливы, русскую экспансию, «цивилизаторскую» миссию  по отношению к «восточным варварам и иноверцам».

Отказ сделать это, лозунг «поражения в войне своего государства», привел  в 1914-1916 гг. к массовому сокращению численности большевиков, их оплевыванию всеми «патриотическими» и большинством левых партий.

Следовательно, в методику предложенную  Ю. Романенко нужно внести существенные коррективы. «Предлагать» надо не просто востребованное массами, а то,  что являясь наиболее актуальным, объективно накладывается  на  стратегические задачи позитивного развития.

Как же определить: во-первых, что «объективно ложиться на  стратегические задачи позитивного развития»;  во-вторых, что является наиболее актуальным в  восприятии  масс;   и в-третьих  ( главное сегодня),   за какие из  наиболее актуальных (в восприятии масс) задач, трудящиеся способны начать самостоятельную , жесткую борьбу.

Очень важно подчеркнуть, что  третье вовсе не следует автоматически из второго.  Похоже, мой оппонент это упускает из виду. По его мнению, достаточно прийти к людям с практической программой, которая «корреспондируется с      их      повседневными интересами », начать искренне и активно реализовывать ее и  массы пойдут за данной политической силой. Попытаюсь доказать, что  это наивное заблуждение («хождение в народ»  российской революционной демократии 70-х гг. 19 века).

Без серьезных теоретических разработок, объясняющих нынешнее состояние общества, ответить на  поставленные вопросы не удается.

Более того,  как ни «реформистски» это звучит,  в  «межреволюционные» периоды  важны  социально-психологические и педагогические направления   теоретических исследований.
Почему  именно они?

Потому, что этот вид деятельности начинает разрабатывать индивидуальные подходы. Потому, что  сегодня объектом изменений делается  мотивация человека, его способность к солидарным действиям.

Потому, что с усилением и ростом  настоящей левооппозиционной организации параллельно должно происходить и развитие личностей, входящих в нее.

И главное, потому, что социально-экономический прогресс вплотную подвел человечество к той стадии, когда общество должно переходить от производства вещей к «производству» Ч е л о в е к а !

«Сегодня украинским левым как никогда нужно выйти из плена историцизма и книжной мудрости, чтобы увидеть, что страна стоит накануне грандиозных событий, в которых можно стать реальными субъектами, а не потешными ретроградными персонажами шоу Шустера.»-пишет мой оппонент.

Разделяя его озабоченность состоянием левого непарламентского движения, я в данном вопросе занимаю противоположную позицию.

Только тогда левые перестанут быть «потешными ретроградными персонажами шоу Шустера», когда  в  основу своей работы положат «историзм  и книжную мудрость». Это важнейшее, (но далеко не единственное) условие для того, чтобы в грядущих грандиозных событиях стать реальными субъектами  истории

P.S.     В   следующем материале —  некие позитивные предложения и попытка ответить на вопросы:  «Так ли плохо быть маргиналом?» и  «Что мешает трудящимся политически активизироваться?»