Лекция по тактике для чайников

В последнее время некоторые политические силы активно спекулируют на теме «разведения войск». Причём в эту истерику втянуты как сугубо гражданские, так и ветераны АТО. Наблюдая за этим явлением, пришёл к печальному выводу. Практически никто, включая заслуженных ветеранов, не понимает элементарных вещей, вокруг которых развернулась ожесточённая дискуссия. В связи с этим решил немного рассеять туман невежества по некоторым тактическим вопросам, чтобы люди могли осознанно формировать своё собственное мнение и принимать ту или иную сторону спора. Постараюсь изложить материал максимально доступно, избегая специфических терминов и лишней детализации, но в объёме, достаточном для понимания сути вопроса. Поэтому ограничусь вопросами «статичной» обороны применительно к текущим (уже скоро 5 лет) условиям российско-украинской войны.

Итак. С конца августа 2014-го года ВСУ находятся в обороне. А с февраля 15-го в условиях «статичной» обороны. Этот простейший вид боевых действий мы и рассмотрим.

Во-первых, оборона состоит из комплекса мероприятий, сооружений и войск к ней привлечённых. Рассмотрим основные компоненты и посмотрим что получится при их сочетании. Для упрощения используем только доступные и имеющиеся в наличии у ВСУ силы и средства.

Я бы разделил оборону на несколько уровней, наложение которых придаёт обороне устойчивость. Особенности рельефа, безусловно, вносят свои коррективы в идеальную модель, но общие принципы обороны работают в любом рельефе и плотности застройки.

Первый уровень обороны – оборонительные боевые порядки пехоты. Пехота может поражать как наступающего противника, так и ДРГ и снайперские группы на дистанциях прицельного огня стрелкового и лёгкого пехотного вооружения. Причём поражать противника она может только в зоне прямой видимости прямой и полупрямой наводкой. Низкий уровень могущества боеприпасов пехотного вооружения требует прямого попадания в одиночную цель, в лучшем случае очень близкое. Итак, пехота может уверенно поражать цели только те, которые видит через прицелы своего вооружения. Соответственно, выбирать пехотные боевые позиции необходимо так, чтобы перед ней было максимально возможное пространство с прямой видимостью, а подходы к своим позициям находились в «мертвых зонах» невидимости для наводчиков и стрелков противника.

Для примера рассмотрим типичные варианты удобной (позиция А), неудобной (позиция В) и крайне неудобной (позиция С) боевых позиций.

 

Как видно на рисунке, с позиции А пехота имеет возможность применять своё вооружение с максимальных дистанций, успеть занять боевые порядки по-боевому, подготовить вооружение и заранее выбрать цель для поражения до подхода противника на дистанции прицельной стрельбы. При этом рельеф за передовыми позициями достаточно пологий, формирующий «мертвую зону» невидимости, что не даёт наступающему противнику возможность «выкладывать разрывы» своих огневых средств прямой наводки слишком близко к огневым точкам обороняющихся. При таком расположении боевого порядка действительно опасно только прямое попадание в верхнюю часть бруствера окопа. «Мертвые зоны» видимости сразу за передовыми окопами позволяет обороняющимся относительно безопасно маневрировать, подводить усиления, эвакуировать раненных, организовывать подвоз БК и другого снабжения.

Примерно на таких (позиция А) позициях наши войска закрепились  к концу Дебальцевского сражения и остановили продвижение противника.

Для минимизации поражения от артиллерии/авиации противника боевые порядки пехоты в обороне должны быть максимально «размазаны» по большей площади, иметь большое количество запасных и ложных позиций. В идеале, позиция отделения должна занимать площадь взводного опорного пункта (из советских боевых букварей), ротная не меньше батальонного района обороны, а батальон располагаться так, чтобы не формировать удобных для поражения скоплений целей. Нужно всегда учитывать, что 150х50 метров – самый удобный для артиллерии размер цели. К сожалению, мне приходилось видеть слишком много таких (и даже меньших) передовых взводных опорных пунктов на этой войне, что говорит о вопиющей некомпетентности командиров, которые командовали этими подразделениями и их прямых начальников, вплоть до комбрига. Командиры обязаны пресекать естественное стремление плохо обученных и почти необстрелянных солдат скучиться в компактную цель. Кроме того, рассредоточенная на большой площади пехота крайне не удобна и опасна для прорвавшихся на эти позиции танков. Нужно учитывать, что танки всегда могут прорваться даже через плотный огонь артиллерии, но без поддержки пехоты, которая преодолеть плотный огонь не может, эти танки становятся относительно лёгкой добычей обороняющихся, вынужденно подставляя под огонь пехотных противотанковых средств свои боковые и кормовые проекции. Несколько таких прорывов уже печально заканчивались для противника, поэтому желающих их «повторить» осталось не много.

При грамотно организованной обороне у пехоты мало шансов увидеть противника на дистанции поражения пехотного вооружения, поскольку главной силой обороняющихся является система артиллерийской обороны. О ней ниже. Артиллерийскую оборону можно условно разделить на 4 основных рубежа. Самый ближний – от 100 до 4000 метров от передовых линий пехоты. Это рубеж поражения 82-мм миномётом. В некоторых «букварях» это вооружение считается пехотным, поскольку этот миномёт можно располагать непосредственно на передовых боевых позициях или в незначительной глубине (100-500 м), но по принципам его использования 82-мм миномёт — таки артиллерия. Даже один такой миномёт может создать высокую плотность огня на узком участке, например, естественная «узкость» проходимости местности (мост, дамба, проход между группами строений или рощицами), что создаст непреодолимую для пехоты огневую преграду. Миномёт способен методично выбивать залёгшую в пределах его дальности пехоту, засунуть мину в небольшой окопчик или складку местности, добить обездвиженную технику и пр. очень нужные в обороне штуки. 120-мм миномёт более могущественное оружие (вес мины 15 кг против 3 кг у 82-мм), да и радиус поражения уже 7 км. Правда, 120-мм миномёт уже нужно прятать несколько глубже в обороне (до 1 км), чтобы не потерять его (их) в первые минуты боестолкновения.

Следующим и, пожалуй, главным рубежом артиллерийской обороны является рубеж поражения тактической артиллерии калибра 122 и 152 мм (Д-20 и 2С3). Дистанция поражения этими артсистемами достигает 8-12 км от передовых позиций пехоты (учитывая удаление огневых позиций от переднего края обороны). Эти системы должны находиться уже в глубине обороны, используя для маскировки рельеф, постройки и зелёные насаждения, поскольку они являются приоритетной целью противника и требуют существенного времени для перевода из походного в боевое положение и обратно. Их нужно прятать от всех видов разведки противника, перемещать по мере выполнения огневых задач, поскольку только после подавления этого типа огневых средств противник может рассчитывать хотя бы на малейший успех своего наступления. Могущество этого оружия способно провалить любые наступательные замыслы противника ещё до того, как пехота догадается, что ей что-то угрожает. Но без достаточной глубины зрячего контроля предполья артразведкой (различными её видами) это оружие не может полноценно выполнять свои задачи. Упрощённо, артразведка отличается от пехотной разведки тем, что должна видеть в режиме реального времени все потенциально опасные действия противника на всю глубину поражения артиллерии и корректировать её огонь, в том числе по перемещающимся одиночным и групповым целям.  Без визуального контроля целей эффективность огня артиллерии в сотни раз ниже. В большинстве случаев вести огонь «вслепую» вообще бессмысленно и даже вредно. Во-первых, демаскируются огневые позиции тактической артиллерии, во-вторых бессмысленно расходуются боеприпасы, а в-третьих в густозаселённой местности такой огонь может быть опасней для мирного населения, чем для противника. К сожалению, вынужден констатировать, что большая часть огня тактической артиллерии на этой войне таки велась в слепую… Но это отдельная больная тема, которой, может быть, коснёмся как-нибудь в следующий раз.

Ну, и последним рубежом артиллерийской обороны являются дальнобойные системы. В ВСУ они представлены 152-мм системами «Гиацинт» и «Мста» в самоходных и буксируемых вариантах. Основной задачей этих систем является контрбатарейная борьба (КББ),т.е. подавление/уничтожение тактической артиллерии противника. Безусловно, эта артиллерия в состоянии выполнять и другие важные задачи, такие как дезорганизация штабов и резервов противника, уничтожение складов, коммуникационных объектов и пр. Дальнобойность этих систем позволяет достать большую часть тактической артиллерии противника даже находясь в глубине обороны на 3-5 км от передовых позиций пехоты. Безусловно, эти системы могут выполнять и задачи обычной тактической артиллерии, но это уже или вынужденное усиление, или «особый случай», или безграмотность (как правило) боевого управления. КББ вообще не может существовать без качественной артразведки и эффективной системы управления огнём. В комплекс КББ уже должны входить, кроме оптики, ещё и звуковые, радиолокационные разведывательные комплексы, авиаразведка (включая беспилотную) и пр. Но, к сожалению, артразведка в ВСУ — это очень грустная история.

Поражение противника на стратегической глубине оставим без рассмотрения, чтобы не разрыдаться вообще. Если вы обратили внимание, я совсем не упоминал о таком вооружении как РСЗО (Град, Ураган, Смерч) и любимой артсистеме генерала Горбылёва (начальник РВиА ВСУ) «Пион» (203-мм пушка). Это потому, что я вообще не вижу места этим системам на этой войне. Мне приходилось пару раз самому управлять (корректировать) огонь РСЗО, но это либо частный особый случай, либо отсутствие в данный критический момент на данном направлении более правильных и эффективных систем, готовых открыть огонь по важной цели.

Не буду рисовать специальную картинку артиллерийской обороны. Полагаю, вполне хватит воображения, чтобы понять, что при правильной её организации противнику тяжело прорваться к передовым позициям обороны пехоты на дистанцию открытия огня пехотного оружия. И чем ближе к передовым позициям, тем плотность огневого поражения больше возрастает. Покинуть эту зону противнику не менее сложно, чем в неё проникнуть.

Таким образом, на удалении до 3-8 км от передовых позиций пехоты находится зона тотального поражения. В нормальных боевых условиях в этой зоне не может выжить ни один, обнаруживший себя боевой порядок или подразделение противника. Но это при условии относительно грамотной организации обороны. У любого ДРГ или снайперской группы в этой зоне в случае их обнаружения также возникает смертельная опасность. Причём выйти им из этой зоны гораздо труднее, чем в неё проникнуть. Примерно такую систему обороны ВСУ выстроили к весне 15-го года на большинстве участков АТО после завершения Дебальцевского сражения. Да и само Дебальцевское сражение оказалось нелёгкой прогулкой для противника во многом благодаря неплохо организованной артиллерийской обороне Дебальцевского выступа.  В этой боевой работе довелось участвовать и мне. Уверен, что если бы не сознательное предательство некоторых представителей высшего командования, плацдарм остался бы за нами. Но это тоже отдельная печальная (скорее уголовная) история.

Конечно, кое-где приходится размещать передовые пехотные позиции и не в самых удачных местах, там, где необходимо обеспечить стык между удобными позициями. Но такой участок можно/нужно усиливать дополнительными минными полями, другими инженерными заграждениями, а также средствами артиллерии и разведки.

Правильно организованная система обороны практически исключает огневой контакт пехоты с противником. Для прорыва такой обороны противник должен задействовать только крупные войсковые группировки и обеспечить многократное огневое преимущество на участках прорыва. Наступление силами до батальона (даже пожалуй полка) мотопехоты обречено на фиаско. Это в полной мере касается и обнаруживших себя ДРГ, и снайперских групп, поскольку на глубину в несколько километров от переднего края обороняющиеся могут относительно безопасно выдвигать контрдиверсионные группы на бронетехнике, которые должны таких «отважных» обнаружить и уничтожить, если эту задачу ещё не решила артиллерия. Это всё не теория, это реальная боевая практика конца 2014 — 2016 годов. К сожалению, с тех пор на нескольких участках наша пехота переместила свои передовые боевые порядки вплотную к противнику на крайне невыгодные для обороны рубежи. Если вернуться к картинке, то передовые позиции на нескольких участках линии соприкосновения сместились с позиции А на позиции В и кое-где даже С. Именно на этих участках в 2017-2019 гг. ВСУ понесло свои основные боевые потери. Заявления всяких «деятелей» об «улучшении позиций» при таких перемещениях в абсолютном большинстве случаев или откровенная ложь, или шарлатанство.

К слову. Что мне категорически не нравится в «Минских договорённостях», так это закреплённое в них заведомое преимущество стороны, решившей перейти во внезапное наступление. Некоторые положения этих «договорённостей» явно стали плодом вероломных планов российской стороны «на будущее». По сути в этих договорённостях закреплён демонтаж главных компонентов устойчивой обороны. «Постоянно-периодические» нарушения этого пункта «договорённостей» ничего не меняют. Вылазки артиллерии на «пострелухи» не создают систему артиллерийской обороны, а напротив, только дают возможность противникам безнаказанно совершать огневые налёты по пехотным позициям, тыловым объектам и коммуникациям. Отсутствие (на постоянной основе) главных калибров в системе обороны обеих сторон дало возможность командованию ВСУ (очевидно, по команде самого Порошенко) сблизить пехотные позиции до дистанции «стрелкотни» и провоцировать кровопролитные стычки. Кроме того, смещённые на неудобные позиции боевые порядки пехоты стали в разы уязвимей прежних, и жизнь воинов на них теперь полностью зависит от желания противника израсходовать больше или меньше БК при очередном огневом налёте «запрещёнными Минском» калибрами. Ну и, разумеется, когда враг в очередной раз плюнет на подписанные им бумаги и введёт в бой свои регулярные части, опрокинуть такую оборону и разгромить группировку ВСУ в АТО не станет слишком сложной для него задачей. В «Минских договорённостях» письменно закреплён неизбежный успех вероломного наступления. Пусть вас не обманывает болтовня по поводу «быстрого занятия артиллерией своих позиций». Это враньё. При нынешнем расположении основных сил ВСУ в АТО не будет столько времени. А с нынешним качеством командования ВСУ от НГШ до комбригов и комбатов (большинства) перспективы организованного отражения масштабного наступления практически нулевые.

Для облегчения понимания возможных плюсов от «разведения» войск постарался в этом тексте изложить только некоторые важные аспекты БД в обороне. «Риски» этого разведения подробно, хоть и на мой взгляд слабо аргументированно расписаны другими авторами. Выводы каждый волен делать сам. Мои же выводы выглядят примерно так (если коротко):

• вне зависимости от течения переговоров с РФ наши войска должны быть отведены из зоны поражения стрелковым вооружением, как минимум на позиции 2015-2016 гг;
• в зоне разведения могут находиться средства разведки, преимущественно технические, способные обеспечить выявление и «зрячее» поражение противника, нарушающего рубежи разведения войск;
• поскольку развернуть полноценные рубежи обороны на всех возможных направлениях наступления противника невозможно (недостаточно сил и средств), то главная задача оперативной и стратегической разведок — выявление планов противника по переходу в наступление на конкретных участках для своевременной организации на них обороны как статичной, так и мобильной (по возможности и целесообразности);
• офицеры и генералы, которые участвуют в развернувшейся истерике протестуя против «разведения войск» полностью (частично) профнепригодны и/или осознанно предают наших воинов по «политическим» мотивам.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook